На краю пропасти

Каме проснулся в своей постели. Будильник показывал пять часов утра и мелодично пиликал. «Значит, не проспал», - подумал он, сладко зевнул и потянулся. - Черт! Совсем забыл, - морщась от резкой боли в груди. Каме не помнил, как добрался до дома. В его воспоминаниях осталась машина Джина. Потом только обрывки: руки, бережно взявшие его; звон ключей, мягкость кровати, тихий нежный шепот и шаги. «Не может быть», - пронеслось у Каме в голове. Он резко сел, опять поморщившись от боли, и посмотрел на прикроватный столик, на котором аккуратно лежал вчерашний измененный сценарий. Снова стали всплывать воспоминания, но только вчерашнего дня. Вот он едет на машине, понимая, что начинает клевать носом. Вот он сворачивает в свой любимый парк, чтобы, если заснет, не вылететь с магистрали на приличной скорости. Сзади появляется машина, кажется, черный джип, который несется на приличной скорости за ним. «Джин», - проносится в его голове. Затем скрежет металла со стороны водителя, резкий поворот. Удар. Потом только белый потолок в скорой помощи. Джин не мог этого сделать, иначе бы вел себя по-другому. Но тогда кто? И зачем Джин поехал за ним, стал его искать? Он же дал четко понять, что не нуждается в помощи. А может? Нет, такого не может быть. Все кончено. Каме подошел к окну и уставился вдаль невидящим взглядом. На него нахлынули очередные воспоминания. Было 5 часов утра. Джин так и не сомкнул глаз. Он вспоминал прошедшую ночь. Когда они подъехали к дому Каме, тот так и не очнулся, а Аканиши не стал будить. Он взял Каменаши на руки и осторожно понес в квартиру. Консьерж спал на рабочем месте. Хорошо, что Джин захватил из машины Каме ключи и сценарий, прежде чем поехать за машиной СМП. Теперь он осторожно достал связку ключей, открыл квартиру, умудрившись не уронить и не потревожить спящего Каменаши. Вошел внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь. Он отнес Казую в спальню такую знакомую и родную. Казалось, что за прошедший год так ничего там и не изменилось. Джин осторожно положил свою драгоценную ношу и присел рядом. Каме казался еще бледнее при свете луны, которая заглядывала в окно, таким маленьким, худеньким, хрупким, дотронься и он рассыпется на маленькие осколки. - А ты похудел, Казу. Стал намного легче, - прошептал Джин. – Бедный, маленький котенок. Как же я люблю тебя, но не могу быть рядом. Ты не захочешь, не позволишь после всего, что между нами произошло. – Каме беспокойно повернулся во сне и поморщился. – Тихо, тихо, - Джин нежно гладил его по волосам и лицу. – Спи спокойно, а я буду охранять твой сон. – Аканиши завел будильник на 5 часов, положил рядом сценарий. Сам же ушел за час, до того как Каме должен был проснуться. Из воспоминаний Джина вырвал звонок мобильного телефона: - Я слушаю. - Джин, ……, ты где шлялся всю ночь? Почему я не могу до тебя дозвониться? - Уэда, я был рядом с Каменаши, а телефон выключил, чтобы не тревожить его, - устало ответил Джин и потер переносицу. - Ты его нашел? Как он? - Да, нашел. Он попал в аварию… - …. - Тат-чан, с ним все в порядке. У него просто ушиб грудной клетки, сотрясения головного мозга нет. - Тишина. – Тат-чан? - Откуда ты знаешь? - Спросил у доктора, когда тот выходил на пару минут из кабинета. Успокойся. Я довез Казу до дома, и просидел с ним до 4 часов. Все в порядке. - Мы еще с тобой поговорим на эту тему, - прошипел Уэда и отключился. Джин тяжело вздохнул и подошел к окну. На него воспоминания нахлынули с новой силой, но уже другие. Каме, когда выдавался свободный вечер, всегда ждал Джина у себя в квартире. Готовил ужин, который так любил Аканиши. Ждал, даже если тот не приходил. Каме знал, что тот развлекался в клубе с девочками. Но он также знал, что Джин всегда возвращался к нему. Всегда. Да, Каменаши не нравилось, что от Аканиши пахло женскими духами. Но что было поделать, ведь таков весь его Баканиши. И Каме терпел, не смотря на боль, давно поселившуюся в сердце. Но он отгонял ее, так как Джин любил его, как он говорил, и многое прощал ему. Каме прождал всю ночь, а Джин так и не появился. А ведь это была их ночь, их первая ночь, которую они каждый год проводили вместе, вспоминая те моменты, когда Аканиши в первый раз вернулся из Америки. Тогда Каме решил приехать к нему в квартиру, как иногда это делал, и очень пожалел, что пришел. Открыв своими ключами дверь и войдя внутрь, тихо прошел в спальню и застыл на пороге от шока. В этот момент все внутри оборвалось. Каме увидел спящего Джина, обнимающего Пи. Голова ЯмаПи покоилась на груди Аканиши. Повсюду была разбросана их одежда. Из-под тел выбивалась мятая простыня. А сами парни были слегка прикрыты одеялом. Каме тихо ушел, не оставив ни одного признака своего присутствия. Он поехал на очередные съемки, где его ждали Тегоши и Учи. Каменаши пытался практически весь день прогнать эту картину, но ничего не получалось. У него все падало из рук, забывал слова или не так двигался, делал не то, что хотел от него режиссер. - Каме, приди в себя, возьми себя в руки! Ты срываешь нам съемки, - тряс его Тегоши. – Каме! – Каменаши поднял на него пустой, ничего не выражавший взгляд. Тего отшатнулся. – Эй, ребята, я думаю на сегодня все! У нас все равно ничего не выходит из-за некоторых, - он покосился на безучастного Каме. – А ты посиди здесь. Я скоро буду. Съемки начали сворачивать. Все убирать до следующего раза. Тегоши отошел в сторону и набрал номер телефона. Пи-пи-пи-пи-пи. Никто не поднял трубку. Тегоши попробовал еще раз. Но звук повторился. Тогда он набрал другой и через минуту услышал знакомый голос: - Тего, я тебя внимательно слушаю. - Ты не знаешь, где Джин? - Со мной, а что? - Я не могу до него дозвониться. - Зачем тебе он? Что-то случилось? - Случилось!!! Пусть он приедет и заберет Каме, или ты это сделай вместо него. Вы же лучшие друзья! - Что с Казуей? - Он целый день в неадеквате. Все съемки сорвал. И у него такой взгляд. Мне страшно, очень страшно. - Тего, успокойся, Джин сейчас приедет… Через полчаса приехал бодренький Джин и забрал Каме. Он отвез его домой. - Ну и что случилось? – спросил как ни в чем не бывало Джин. - Что случилось?! Ты говоришь так спокойно!!! Как будто не знаешь, что на самом деле произошло!!! – У Каме была истерика. Джин был потрясен, так как Каменаши никогда не позволял себе такого. – Я устал, Джин, от твоей лжи. - Что? - Сначала девочки, с которыми ты спал. Теперь Пи. Кто еще? Скажи!!! Как давно вы вместе?... А сам говорил, что любишь меня… - уже шептал Каме. В голосе звучали слезы, но глаза были сухими. - Люблю тебя?! Не смеши. Мне просто было хорошо с тобой, - Джин усмехнулся. Его забавляла такая реакция Каменаши. А еще внутри было пусто. Он ничего не испытывал уже давно к Каме, но все же по привычке приходил к нему, шептал эти глупые слова. - Даже очень хорошо. Но ты просто очередная подстилка, к которой всегда удобно вернуться. И все. Каме был раздавлен от этих слов. Он упал на колени, сгорбился. Джин обошел его: - И знаешь, Казу, забудь все то, что было между нами. Ты мое очередное увлечение, игрушка. И больше ничего. – Джин ушел, а Каме так и остался сидеть на полу с закрытым руками лицом и тихо плакать… - Что ты ему сказал?! - Правду. Что я никогда его не любил, что он был очередным моим увлечением. - Идиот!!! – Пи ударил кулаком Джину по лицу. – Ты хоть сказал ему, что между нами ничего не было? - Нет. А зачем? – Джин был удивлен такой реакцией Пи. - Идиот!!! – и снова заехал кулаком, но только в живот. Джин упал на колени. – Ты хоть понимаешь, что сейчас сделал, Баканиши? Ты разрушил нашу дружбу! Как я смогу теперь смотреть в глаза Казу? Идиот!!! – он обогнул Джина, подошел к стене и ударил по ней кулаком. – Один… Смотри, Джи, не пожалей потом о тех брошенных словах... Идиот! – затем ЯмаПи взял со столика мобильный телефон и набрал номер. Долго никто не брал трубку. Но наконец Пи услышал тихий голос: - Слушаю. - Уэда, бери ноги в руки и едь к Казу на квартиру. Как бы он ничего с собой не сделал. - Что случилось? - Этот идиот, Баканиши, сказал ему, что не любит Казу, что тот был только его подстилкой. И как я понял, он видел меня и Джи в одной постели. - Что?! - Ничего не подумай. Между нами ничего не было. Просто напились и заснули вместе. Правда может и было пару поцелуев, но Джи уже получил за те приставания, и успокоился. - Ямапи, потом объяснишь подробно, я уже выезжаю. - Спасибо, - в трубке послушались гудки…. Уэда зашел в квартиру Казуи. Дверь была открыта. Стояла мертвая тишина. - Надеюсь, что ничего не случилось. В гостиной, на кухне и в спальне Уэда не обнаружил Каме, осталась только ванная комната, где слышался шум льющейся воды. - Идиот! - Татцуя рванул в сторону ванной комнаты, рывком открыл дверь, вырвав замок с корнем. И застыл. Ванна почти полностью заполнилась водой, которая приобрела красноватый оттенок. Рядом сидел сгорбившийся Казуя, с опущенной в нее левой рукой. – Ты идиот! – Уэда быстро закрыл кран, рывком поднял Каме на ноги. Тот не сопротивлялся. Осмотревшись, Уэда догадался, что запястье было порезано бритвой, лежавшей неподалеку. Он осторожно обнял за плечи Каме и провел на кухню, усадил на стул. – Сиди здесь, я сейчас. И не смей терять сознание. – Он надеялся, что Казу его услышал. Уэда быстро прошел в ванную, нашел все необходимое, благо знал расположение, где лежала аптечка, и вернулся обратно на кухню. – Горе ты луковое. Ну зачем? Ответь мне? – Уэда осторожно взял запястье, обработал, и крепко перебинтовал. Каме за все время даже не шелохнулся. «Лучше бы ты бился сейчас в истерике», - подумал Уэда, глядя на ничего не выражающий взгляд Каме, на безвольно опущенные руки, на сгорбленную фигуру. Казалось, что Каменаши постарел на несколько лет. – Каме, ты должен прийти в себя. Я позвоню, договорюсь о переносе съемок. Но ты должен вернуться. Слышишь? – Каме на это никак не отреагировал. – Прости, - и Уэда с силой ударил парня по щеке. – Ну же, приди в себя. Поплачь хотя бы! – После седьмой пощечины по лицу Каме потекли слезы. Его начало трясти. – Тихо, тихо. – Уэда обнял его, начал гладить по спине. – Пойдем, я отведу тебя в спальню, где сможешь немного отдохнуть. - Только не в спальню, - слабым голосом ответил Каме. - А куда? - В гостиную, на диван. - Хорошо. Уэда отвел Каме в гостиную, уложил и накрыл одеялом, принесенным из спальни. Каменаши долго еще не мог успокоиться. Татцуя так и сидел рядом с ним, успокаивающе гладил по спине, голове. Он видел, как Каме свернулся калачиком, как его трясло, как прижимался к нему, боясь остаться один. - Тихо, тихо. Ты не один. У тебя есть мы. Поспи, - Каме крепко сжал свободную руку Татцуи, боясь, что тот уйдет, что оставит сейчас его одного. – Не бойся. Я здесь. Я никуда не уйду. Спи, - и Уэда продолжал гладить Казую, затем напевать какую-то новую песню, которая начала зарождаться в его голове. Каме успокоился не сразу. Он уснул, но так и не выпустил из своей руки пальцы Уэды. «Джин, ты, конечно, мой друг. Но сейчас ты поступил, как полная сволочь! Не прощу!»… Спустя месяц Джин улетел в Америку. Только там он понял, как сильно любил Казую. Но ничего не мог теперь сделать после тех слов. Он не мог позвонить и извиниться. Не мог больше причинять боль Казуи. Тогда Джин решил, что заставит Казу возненавидеть его. Конечно, самому будет больно, но тогда станет легче Каменаши. И каждый раз Джин вспоминал слова Пи, сказанные в тот день: «Смотри, Джи, не пожалей потом о тех брошенных словах. Идиот!». Он помнил взгляд Уэды, когда лидер провожал его в Америку. Это его безмолвие о многом говорило. А Каменаши так и не пришел… «Надо перед съемками заехать в аптеку, купить выписанные лекарства», - подумал Каме, садясь на переднее сидение такси… Съемки. Каме успел пролистать сценарий, который передал ему менеджер. Ничего существенного не изменили. Правда появилась пара-тройка ключевых моментов, но они будут еще не скоро. На сегодняшний день Каме знал свою роль наизусть. - Ну почему вальс? Прочему не R&B, например? Эти раз, два, три уже в печенке сидят!!! - Тего, не ной. Вон посмотри на Каме, он беспрекословно выполняет все указания. - Ну, Учи, это же Каме! Учи и Тего посмотрели на Каме. Он легко и непринужденно танцевал вальс со своей партнершей. Раз, два, три, поворот. Раз, два, три, поворот. Раз, два, три, поддержка. Что-то в этот момент пошло не так. Партнерша соскользнула, а Каме весь как-то сжался. Он тяжело дышал, пытаясь привести свое дыхание в норму. - Каменаши-кун, с вами все в порядке? – бегала вокруг него его партнерша по фильму и танцам. - Да-да, все в порядке. Сейчас продолжим. Можете не беспокоиться. Каме взял себя в руки, привел дыхание в порядок, улыбнулся и снова начал танцевать. Раз, два, три, поворот. - Интересно, что с ним сегодня такое? - Что такое, Тего? - Да, посмотри на него. Он держит себя неестественно прямо. И эта бледность. Гримеры не смогли ее скрыть. - Эй, что вы делаете? Опять прохлаждаетесь? А кто танец будет репетировать? – режиссер все это выдал на одном дыхании. – Вон, берите пример с Каменаши-сана. Смотрите, как он держится, как легко танцует! Словно он рожден для танцев! – и режиссер сам пустился в пляс, напевая. – Раз, два, три, поворот. Тего и Учи пожали плечами, и начали сами репетировать свои танцы. Перерыв. Каме сидел в кресле и о чем-то усиленно думал. - Вот, держи. – Учи протянул кофе. - Спасибо, - Каме благодарно улыбнулся. – Как раз то, что нужно. - Почему у тебя так легко получается танцевать вальс? Вот ни у меня, ни у Тего ничего не выходит. - Когда-то его я уже танцевал. Мне просто пришлось все вспомнить, - улыбнулся Каме и отпил немного кофе. - Правда? – у Тего заблестели глаза. Он всегда восхищался Каме, его способностью работать. - Угу. Только это было давно, очень давно, - глаза Каме погрустнели. - Прости. - За что? - Это, наверное, неприятные воспоминания. - Нет, не забивай свою светлую головку всякой ерундой, - Каме ласково улыбнулся. Тего крепко обнял его. Каменаши что-то проскулил, пытаясь сделать вдох. - Тего, отпусти. Ты его задушишь в порыве чувств! - Прости, - Тего виновато улыбнулся. Каме бледнел на глазах. Он безуспешно пытался сделать вдох, но у него ничего не получалось. Грудь горела огнем. Красная пелена начала застилать глаза. – Каме! Тебе плохо? Скажи что-нибудь! – Тего пытался расстегнуть тугой воротничок рубашки, чтобы облегчить дыхание, но у него выходило плохо. - Отойди, - Учи отодвинул Тего и спокойно расстегнул воротничок. - Спасибо, - прохрипел Каме, справившись с дыханием. - С тобой все в порядке? Может на сегодня закончим? - Тего, не волнуйся. Со мной все в порядке, - с нажимом произнес Каме и поднялся. - Ты куда? - Сейчас вернусь. Кстати, перерыв заканчивается. Допивайте свой кофе. И жду вас на съемочной площадке. - Как и всегда, - проворчал Учи… Второй день съемок для Каменаши прошел как во сне. Он не помнил, что говорил, что делал. Его начинало познабливать. Домой пришел в час ночи, а в пять ему снова надо вставать. Снова работа. И так каждый день. Только успел упасть на кровать, только успел закрыть глаза, раздался телефонный звонок. Не открывая глаз, Каме снял трубку. - Слушаю,- голос был сонный и уставший. - Доброй ночи, Казу. - Тат-чан, полвторого ночи. Я сплю. - Извини, я просто только вспомнил. Завтра у нас съемка нового сингла. Джин заедет за тобой в шесть утра. - Что? – Каме подскочил на кровати. – У меня завтра… - Я знаю. Я позвонил и договорился о переносе. Так что можешь спать спокойно. - УУУУУУУ!!! - Не бурчи. До завтра. И… Спокойной ночи, - ласково прошептал Уэда и отключился. Каме упал на подушку и мгновенно уснул. «Ну вот, опять я! Опять Татцуя отговорился, что у него дела. Как будто мне приятно работать извозчиком у Каменаши!... Хотя кому я вру? Конечно, приятно. Хоть так смогу быть рядом с ним. А вот Каме… Он, наверно, ненавидит меня. Хотя, я этого и добивался. Черт! Но как же больно!... И поделом мне! Не надо было тогда так говорить! Да и потом…» Джин не заметил, как добрался до дома Каме. Тот уже ждал Аканиши у подъезда. Джин остановился прямо перед его носом. - Ну что стоишь? Чего ждешь? Чтобы я открыл тебе дверцу, как для барышни? – Каме вздрогнул. Джину показалось, что тот как будто только что проснулся. – Залазь, давай. Каме сел рядом с Джином и пристегнулся. Аканиши тронулся, вырулил на магистраль и поехал к зданию, где должны были начаться съемки. Джин вовремя заметил летящую на них машину и резко свернул, уйдя от столкновения. - Черт! Что за идиот за рулем?! - Поаккуратней можно?! – прошипел Каме. - Ну уж извиняй, барышня, - процедил сквозь зубы Джин, боковым зрением глядя на Каме. Тот был очень бледным. Тяжело дышал. Кулаки сжаты, а глаза закрыты. Несколько прядок волос прилипли ко лбу. - Казу? – тот ничего не ответил, продолжал так сидеть. – Мы приехали… Съемки. Каме опять как на автомате танцевал, пел, делал ошибки. Аканиши приходил от этого в бешенство. Кричал, ругался, пытался втолковать, чтобы Каменаши взял себя в руки. - Опять из-за тебя кадр испортили! Сколько можно! Это вопиющий непрофессионализм! - Джи, прекрати! - Пи, не вмешивайся. И вообще, что ты здесь делаешь?! - Тат-чан пригласил, - Пи игриво показал язык. - Что?!.. Хотя, ладно. С тобой все ясно. А эти что тут делают? – Джин указал на Тегоши и Учи, которые беседовали с Коки и Джунно. - А у них съемки отменили из-за съемок вашего нового сингла. Так что они за компанию, - на лице Пи расплылась довольная улыбка. Мимо них прошел Уэда, разговаривая по телефону. - Конечно, я все понял. После съемок сразу к вам, - Уэда кинул на столик журнал. – Конечно, с ним. Я все понял… Да… Хорошо... Каме увидел журнал и взял в руки, чтобы полистать. На обложке журнала был мило улыбающийся Джин в обнимку с парнем! Каменаши как током поразило. Он начал лихорадочно листать журнал. Опять. Опять Джин портит себе жизнь. Ладно женщины. Но парни! Наконец он нашел эту статью, где Джин был запечатлен с тремя парнями. Они были очень похожи на Каме. И опять все трое дали интервью. Неужели опять спор? Но тогда Ямашита не выглядел бы так беспечно. И теперь Джину точно не отвертеться. - Каменаши-сан, вам передали вот это, - один из многих безликих помошников протягивал Каме конверт, на котором было написано: «Для Казуи. Лично». - Спасибо, - Каменаши натянуто улыбнулся, и взял конверт. Быстро открыл, и одним глазом глянул на откровенные фотографии. - Что там? – Пи был уже рядом. Каме протянул ему конверт. – Опять? – У Пи поползли брови вверх, когда он увидел содержимое конверта.- Каме. - Со мной все в порядке, - Каменаши сидел, обхватив голову руками. - Казу. Мы узнаем, кто отправляет тебе эти конверты. Обещаю, - Пи убрал конверт, чтобы больше никто не видел содержимого и кивнул мимо проходящему Уэде… Снова съемка. Снова Каме запутался. Снова крики Джина. И так много раз. Пока не закончили снимать. Гримерка. Коки поливал водой смеющегося Джунно, который пытался увернуться от струй воды. Мару пил кофе во втором часу ночи. Уэда и Пи тихо переговаривались, сидя в самом дальнем углу. Такая идиллия, которую нарушило появление уставшего Каменаши. Он прополз к своему шкафчику и стал переодеваться. Все взгляды устремлены на него. Если бы не многочисленные промахи Каме, они бы давно закончили и разошлись по домам. А так… Дверь резко открылась, влетел в гримерку разъяренный Джин. - И долго ты собираешься от меня бегать?! – Каме попытался прошмыгнуть мимо Джина, но это ему не удалось. Джин дернул Каменаши на себя и прижал к стене, не обращая внимания на уставившихся на них одногруппников и Пи. – Куда? Я еще не закончил! Какого … ты вытворял на съемках?! Решил над нами поиздеваться?! Отвечай! – Джин тряхнул Каме, тот слегка ударился головой о стену. - Аканиши-кун, он уже второй день такой. Вчера на съемках мы несколько раз переснимали три сцены, – Тего вошел в гримерку, а следом за ним Учи. - Что? – Джин еще раз тряхнул Каменаши. Тот закрыл глаза. Так как снова заныло в груди. Боль начала нарастать. - Джин! Прекрати! – Уэда был уже рядом, отцеплял пальцы от Каменаши, а когда смог освободить, отшвырнул Джина в сторону, как тряпичную куклу. Благо Пи поймал Аканиши, не позволив не во что врезаться. «И откуда у Татцуи столько сил», - промелькнуло в голове у Джина. – Казу, ты как? С тобой все в порядке? – Каме не ответил. Тогда Уэда начал осторожно ощупывать его. И когда дотронулся до грудной клетки, в том месте, где располагаются последние пары ребер, Каме чуть ли не взвыл, вовремя прикусив нижнюю губу, и не позволив ни одному звуку вырваться наружу. Но Уэда заметил гримасу, которая на мгновение исказила красивое лицо. Татцуя также осторожно осмотрел и дальше, но больше смены эмоций на лице не наблюдалось. Когда он дотронулся до парня, то Каме попытался оттолкнуть его. – Черт! Пи подержи Каме. - Хорошо, - Пи переключил свое внимание на Каменаши, не позволив тому сбежать. - Джииииин! – угрожающе протянул Уэда. – Это ты так называешь ничего страшного! Я что тебе тогда сказал?! Найти Каменаши и проследить, чтобы с ним ничего не случилось! А в итоге… - Но… - Я еще не договорил. И что я вижу в итоге! У него сломано несколько пар ребер, сотрясение мозга, а никакая не царапина, плюс высокая температура! - Что? - Когда ты прижимал его при всех, ты что не заметил, что Казу весь горит? Что на его бледном лице нездоровый румянец?! - Я… - Помолчи. Пи, пожалуйста, довези Казу до дома, и побудь с ним. Хорошо? – ЯмаПи кивнул, он осторожно обнял Каменаши и вывел из гримерки, прекрасно понимая, что ему не надо видеть Уэду в бешенстве. Что-то часто он стал быть в таком состоянии. Хотя события способствуют этому. – А мы с тобой сейчас идем к Джонни-сама и разбираемся с твоими похождениями. Надеюсь, тебя не выгонят на этот раз. А ну марш на выход, - Джин послушно вышел из гримерки. – А вы, ребята, шли бы по домам. День выдался очень напряженный, – сказав это, Уэда покинул гримерку вслед за парнями. Пи осторожно посадил Каме рядом с водительским сидением и бережно застегнул ремень безопасности. Затем обойдя машину и сев за руль, осторожно тронулся с места, выруливая с подземной стоянки. Пи вел машину очень осторожно, чтобы ни одним резким движением не потревожить Каменаши, чтобы снова не причинить боль. Они ехали в полной тишине, которая иногда прерывалась тихими тяжелыми вздохами Каме. - Казу? - Все в порядке, Пи, - очень тихо прошептал Каменаши. Было видно, как ему трудно говорить и даже дышать. Но он пытался это скрыть за слабой улыбкой. - Ты всегда так говоришь. Особенно в последний год. - А что ты, нет все вы, хотите услышать?! - Каме, как прорвало. - Что мне очень плохо!!! Да, это так! Мне очень плохо. Хочется раствориться, исчезнуть, вообще никогда не существовать на этой земле, вообще никогда не родиться!!! - его начала бить крупная дрожь. - Но не могу. Не могу все бросить. И я… Я не хочу никому причинять боль, создавать неприятности, - он начал кашлять и задыхаться. Пи припарковал свою машину на обочине. Отстегнул свой ремень безопасности, а потом и Каме, открыл окна, чтобы дать большему потоку воздуха циркулировать в машине. Затем он расстегнул воротничок на рубашке Казменаши. Приступ начал проходить. Каме наконец справился с дыханием. Тогда Пи притянул его к себе, пытаясь успокоить, уменьшить боль, защитить: - Тихо, тихо, - Пи гладил того по спине. - Все хорошо. Ты не создаешь неприятности. Казу… - Ты в этом уверен? Вы из-за меня поругались с Джином. Уэда вообще на него теперь волком смотрит. И… - Казу, я уже сто раз тебе говорил, что у нас ничего с ним не было, - Пи устало вздохнул. Он думал, что Казу все-таки ему поверил, простил. А тут… Сердце его сжалось. Пи казалось, что они сблизились за этот год, стали почти братьями. Хотя они были лучшими друзьями, на публику говорили, что ненавидят друг друга. Даже Джин поверил в это. А сейчас создавалось впечатление… - Пи, - Казуя помотал головой. - Все в порядке. Не волнуйся. Я тебе верю. И всегда верил, даже когда ты и Джин меня разыгрывали, пусть это было и обидно, но… - Каме тяжело вздохнул. - Благодаря вам всем я еще держусь: работа и вы - то, что у меня осталось, маленькая, тоненькая соломинка, которая держит меня на плаву, не давая утонуть. Пи, ты не представляешь, как я устал от этой лжи, этой фальши. Каждый день приходить, улыбаться, разговаривать о всякой ерунде. Хотя внутри пустота. - Пи молча слушал. Он прекрасно понимал, что Каме надо выговориться, надо, чтобы кто-нибудь понял его, чтобы кто-нибудь заполнил одиночество. - Знаешь, я даже благодарен тебе. Благодаря тому случаю, Джин сказал мне правду. Но как же больно быть всего лишь «подстилкой». Тогда я умер, - Пи весь напрягся. Никогда еще Каменаши не был так откровенен. Значит он действительно устал, действительно простил. И Пи единственный, кому он может сказать после всего, что произошло. Раньше был Джин, а теперь… - Такое ощущение, что стоишь на краю пропасти, и один шаг… Я устал от всего: от постоянной работы, от ненависти Джина, да и от самой жизни. Хотя это не жизнь… Я просто существую. Потому что так надо. - Пи продолжал его гладить по волосам, по спине. Он почувствовал, что его рубашка стала мокрой. Но не только от слез Каме. Пи заметил, как его трясет. Он был очень горячим. Как же в этот момент он хотел, чтобы Каменаши стал прежним, много улыбался, светился изнутри. Пи даже не знал, как это получилось. Но вот он уже целовал заплаканное лицо Каме: его брови, его глаза, его нос, его такие податливые, нежные губы. И чувствовал сопротивление. Каме нашел в себе силы его оттолкнуть. - Казу… Я не хотел, прости, - Каменаши не ответил. Тогда Пи наклонился, заглядывая тому в лицо. На бледном, осунувшемся лице с новой силой разгорался румянец. Глаза плотно закрыты. Дыхание затруднено. Пи дотронулся до лба, чтобы убрать прилипшие локоны, и резко отдернул. Лоб горел огнем. - Казу, приди в себя. Ты меня слышишь? Казу? - В груди зарождалось беспокойство. - Черт! Надо ехать в больницу. - Пи застегнул ремни безопасности. И тут почувствовал, что его ладонь слабо сжали: - Не надо никаких врачей. Пи, прошу, - слабо прошептал Каме, умоляюще глядя на Ямашиту. - Хорошо. Только ты успокойся. Мы едем к тебе домой. - Каме ничего не ответил. Пи протянул руку, дотронулся до горячей ладони, потом прошел по запястью. Он почувствовал небольшую шероховатость на идеально гладкой коже. Отвлекшись от дороги, Ямапи посмотрел, на то, что его так заинтересовало. Это был белый шрам на бледной коже, который почти сливался с ней. Каме всегда теперь носил на руке браслет, чтобы скрыть его. Сейчас же браслета не было. Никто не знал, кроме него и Татцуи, про этот шрам, его историю. Пи нежно прошелся пальцем по этой отметине и тихо вздохнул. «Ничего больше не вернуть, ничего из той жизни…» Каме зашел в гримерку. Там уже сидели и тихо беседовали Пи и Джин. Следом за Каменаши появился Коки и положил руку на плечо другу. Тот посмотрел на нее и вскрикнул. Пи и Джин оторвались от увлекшей их беседы и увидели, что на плече Каме лежала кисть, а точнее кисть скелета. - Коки, что с твоей рукой? - Каме позеленел. - Понимаешь, я тут руку засунул в один механизм… В общем он ее засосал, и вот… результат, - Коки скорчил скорбную мину. Каме зажал рот рукой. - Танака! - Джин был уже близко к Коки, а Пи стоял рядом с Каме, не давая ему упасть, так как того уже начало пошатывать. - А вот и я! - сказал скелет голосом Джунно, входя в гримерку. Тут позеленели практически все, кроме Коки, тот улыбался во все тридцать два зуба. - Эй, ребята, вы чего? - Джунно выглянул из-за скелета. - Вот, познакомтесь, это мистер Ди. Падение. - Каме! - Черт. Я вас точно сейчас прибью! - А что такого? Это всего лишь скелет - одна из многочисленных декораций. Я решил вам его показать. Правда милый? О, Коки! Это ты взял руку? А я ее искал! Эй, Коки! Отдай! Кому сказал! Мне за него Уэда голову открутит! Коки! - Джуууууууууунно! Куда ты дел скелет! - в гримерку влетел Уэда и застыл на месте. Картина, которую он увидел, поразила его до глубины души. Скелет стоял посередине гримерной. Пи сидел на диване и пытался привести в чувство лежащего рядом Каме. Коки бегал от Джунно, а вместе они улепетывали от Джина, который кричал: «Прибью!». И все действо вокруг скелета. Подошел Мару и облокотился на замершего Уэду: - Мы тут работаем, а эти тут развлекаются. Не поряяяядок!.. Кафе. Пи и Каме сидели, мирно разговаривали и пили кофе. Каменаши заразительно смеялся… Большой торговый центр. Каме и Джин шли рука об руку. Переругивались, смеялись. Каме уже загрузил полностью Джина пакетами с едой. - Джииин, смотри. Какой прелестный костюмчик. Пойдем, зайдем. Тебе он должен подойти!, - и не спрашивая Джина, взял за руку и потащил в магазин. Вышли они от туда только через два часа. Джин теперь нес не только еду, но и пакеты с одеждой. Каме опять увидел что-то, и снова потянул уже не сопротивляющегося Аканиши за собой… Пи сидел и ждал Каме в клубе, потягивая свой любимый коктейль. Тот очень сильно опаздывал. Хотя, за ним никогда такое не водилось. Тут он увидел сияющее лицо запыхавшегося Каме: - Прости, я опоздал, - и виноватая улыбка. Но в глазах нет и малейшего раскаяния. - Ну, ты же понимаешь… Квартира Каме. Пи стоял напротив бледного, осунувшегося, шатающегося друга, который смотрел безразлично на него. - Казу, прости. Между нами действительно ничего не было. Казу… Ты же знаешь, я люблю девушек. Джин мне друг, как и ты. Я не мог с тобой так поступить. Казу! Ответь! Не молчи! Казу! - по лицу текли слезы. Пи упал на колени и закрыл лицо руками. Ему больно видеть друга таким мертвым, опустошенным. Он привык к всегда улыбающемуся, светящемуся изнутри Каменаши. Но теперь… - Казу… Хотя бы сходи, проводи Джина. Он завтра улетает. Он будет ждать. Он тебя любит! Любит по-настоящему! Просто еще этого не понял. Казу! Можешь винить во всем меня, но только не его. Поверь, поверь мне. Да, он скотина. Но… Он мой друг. И твой… - Пи запнулся. Он не мог больше ничего сказать. Его душили слезы. - Казу… Прости… Между нами… ничего…ничего…ничего…нет. Казу…Прости…- Тут его Каменаши нежно обнял, притянул к себе, начал гладить по спине, голове, перебирать его волосы. - Я тебя простил. Я верю. Только не плачь. Прошу. Не надо. - Тихий успокаивающий шепот. Каме нашел в себе силы простить и принять Ямашиту. Нашел в себе силы его успокоить, но только не себя. Его душа, его сердце забились куда-то далеко внутрь, и больше не появлялись. - Ты придешь? - Нет. Не зачем. Он уже все сказал. Все в порядке. Так даже лучше. Тихо, Томо. Ничего больше не вернешь. Пусть все идет своим чередом… Снова крики. Это кричал Джин. Но на кого? Каме? Что они опять не поделили? Но у Каме спокойный, ровный голос. А вот Джи. Дверь открылась. Из гримерной вышел Каме. Его взгляд встретился со взглядом Пи. В нем было столько боли и усталости. - Пи, - шепот. - Иди сам поговори с Джином. Я устал. Он не понимает. Может быть, ты сможешь на него повлиять. Иначе группа распадется. А сольную карьеру Джин не сможет сделать. Она провалилась сначала в Америки, а теперь эта попытка в Японии, - Каме махнул рукой. - Пи, может, ты сможешь объяснить всю ситуацию. Но я больше не могу, - и не глядя, Каме пошел прочь. В гримерке что-то разбилось, потом что-то упало. Пи вздохнул. Ему предстоял тяжелый разговор… Рё и Пи поднялись к кабинету Джонни. Снова крики. Но, чтобы в кабинете? И чтобы Джонни кричал? И второй голос. Каме? Что происходит? Удар. И тишина. Дверь открылась. Вышел бледный, уставший Каменаши. На него было жалко смотреть. - Все, ребята, можете не волноваться. Аканиши не уволят. Хотя можете поговорить с Джонни еще раз, - Каме устало и как-то грустно улыбнулся, и пошел, немного шатаясь. Пи и Рё удивленно переглянулись. Пи сидел рядом с бредящим Каме и не знал, чем помочь. Он не помнил, как доехал, как донес парня, как открыл дверь квартиры, как оказался в спальне. Он не помнил, сколько времени так просидел, вспоминая. Пи решил только одно, что как наступит утро, он обязательно вызовет врача. Из раздумий его вырвал телефонный звонок. - Аканиши-сан, я уже устал от ваших выходок. Когда это прекратится? - Джин сидел, опустив голову. Рядом с ним находился Уэда, о чем-то напряженно размышляя. Джонни-сама был очень бледным. Темные круги залегли под глазами. Но глаза… В них не отражалась усталость, только решимость и готовность к незамедлительному действию. Было видно, что Джонни уже давно принял решение. Но он до сих пор колебался. А сейчас… - Мы уже целых два часа разговариваем. И вы так не смогли мне объяснить, откуда эти снимки, когда они были сделаны, и как попали в этот журнал. Столько вопросов. И ни одного ясного ответа. - Джонни тяжело вздохнул. - И мне ничего не остается, кроме как…. - Извините, Джонни-сама. Могу я позвонить? - Да, конечно. Что-то случилось? Уэда серьезно посмотрел на Джонни и кивнул, затем набрал номер телефона. Трубку долго никто не брал. А затем… - Алло? - уставший голос Томохисы. - Ямашита, как у тебя дела? - Плохо. У Казу поднялась высокая температура. Я пытаюсь ее сбить, но пока безрезультатно. - А скорую вызвать?! - Он просил, чтобы никаких врачей… Я ему обещал. - Что?! - Уэда-кун, я больше так не могу… - То есть?! - Я не могу видеть Казу таким! Ему больно! Если Джи уволят… - Что, если Джи уволят?! - Казу не переживет… - Что?! - Сегодня… Он мне признался… Ему плохо. Очень плохо. - Всхлип. - Он не хочет жить. Татцуя! Он не хочет жить!!! Понимаешь?! Джи ему нужен… Когда этот идиот поймет, что он нужен Казу?! Когда?! - Пи. Успокойся. Я… Я что-нибудь придумаю. - Татцуя, Джи должен быть здесь, с Казу. И не волнуйся. Как только рассветет, я вызову врача. - Тебе ведь тоже надо отдохнуть, а я… - Нет. Все в порядке. Я взял небольшой отпуск на две недели. Так что я останусь с Казу. Но ты должен любым способом заставить Джина приехать к Каменаши. - Хорошо. Я попробую. Кстати, а какая температура? - Сорок. - Сколько?! - Татцуя, мне пора. Кажется, он просит, чтобы ему принесли воды. Послышались гудки. - Тат-чан, что случилось? - спросил глухо Джин. Он уже и так понял, что его уволят, что пришел конец его карьере, а значит… - Каме… Он заболел. Температурит. Ямашита с ним. Утром вызовет врача. - Уэда напряженно размышлял над тем, что ему делать, как поступить. - Значит, Каменаши-сан заболел? - Уэда отрешенно кивнул. - Что вы можете сказать о его состоянии? Как скоро он сможет вернуться в наши ряды? - Как я понял, у Каме сломано несколько пар ребер, сотрясение мозга… - Что?! Как такое произошло?! - Не знаю. Джин его нашел. - … . Аканиши-сан? - Я не знаю, как он попал в аварию. Каме мне ничего не объяснил. Но судя по характеру вмятин на его машине, авария была не случайна. - Что?! - Джонни и Уэда во все глаза смотрели на Джина. - А что я такого сказал? - Ничего. Надо будет с этим разобраться. Так что вы еще хотели сказать, Уэда-сан? - Скорее всего у Каме развилась пневмония вследствие перелома ребер, переутомления и стресса, так как он не остался в больнице под наблюдением врачей и все эти три дня работал. Вы же сами знаете, каким он может быть иногда упрямцем. - Да. Но, Уэда-сан, меня несколько удивляет ваше знание в медицине. Откуда оно? - Так как я занимаюсь боксом в свободное время, то мне необходимо знать некоторые основы медицины. А так… Я немного увлекся, - Уэда смутился. - Ясно. Аканиши-сан. - Да? - Вы сейчас едете к Каменаши-сану и ухаживаете за ним, следите за его состоянием здоровья. Как я понимаю, вам поможет Томохиса-сан и Уэда-сан. Правильно я говорю? - Уэда кивнул. - И чтобы пресса не знала о состоянии Каменаши-сана. Вам понятно? - Джин и Уэда кивнули. - И никаких клубов! Никаких развлечений! - Но почему… - Аканиши-сан. Либо вы едете к Каменаши-сану и на некоторое время отстраняетесь от работы, либо будите уволены. Выбирать вам. И, кстати, о ваших отношениях я тоже знаю. - Как?! - Уэда и Джин были в шоке. - Уже давно. Это было невозможно не заметить. Так что вы выбираете, Аканиши-сан? - Я поеду, - шепотом сказал Джин, опустив голову. - Ну и отлично, - улыбнулся Джонни. - Можете идти. Джин поплелся на выход. Уэда на некоторое время задержался и посмотрел на Джонни. - Спасибо, - одними губами проговорил Татцуя и улыбнулся. На него смотрели такие понимающие и родные глаза, какие были и у его отца. Уэда понял, что они не одни, что им помогут, если что. Татцуя догнал Аканиши в коридоре. - Джин, сейчас ты едешь домой отдыхать. Чтобы хорошо выспался! Ты меня понял? - Джин кивнул. - Перед тем, как поехать к Каме, позвони Пи. Может быть, им что-нибудь понадобится. Тогда заедешь в магазин, аптеку и купишь то, что надо. - Джин снова кивнул. - Ладно, Баканиши. Все будет хорошо. Обещаю. Тебе пора идти. - А ты? - А у меня еще остались неоконченные дела. Пока. - Уэда ободряюще потрепал Джина по плечу и уверенным шагом направился к лифтам. Джин еще долго стоял и думал. Думал о себе, о Каме, об их отношениях. - Алло? - сонный и уставший голос Томохисы. - Доброе утро, Пи. Вам что-нибудь надо купить? - Джи, это ты? - Да. Пи, мы уже много лет друг друга знаем. Неужели ты забыл мой голос? - Джи, прости. Просто… я очень сильно устал. Уже практически ничего не соображаю. - Бедный… Так надо что-нибудь купить? - Да. Заедь на квартиру, я тебе дам список продуктов, а то в холодильнике Каменаши пусто, рецепты на лекарства, которые доктор прописал, и адрес аптеки, где их можно купить. - Хорошо, через пять минут буду… Джин был рядом с квартирой, когда дверь открылась, и на пороге появился Ямашита. Бледный, измученный, с синяками под глазами - он был похож на зомби. - Джи, вот держи, - протянул кучку бумаг. - Здесь список продуктов, рецепты и адрес аптеки. И вот ключи, чтобы я больше не отвлекался на то, чтобы открыть тебе дверь, - сказав это, Томохиса закрыл дверь… Джин вернулся через два часа. Он тихо прошел на кухню, разложил продукты и зашел в спальню. На кровати лежал бледный, осунувшийся Каменаши, укрытый тонким одеялом. На его лбу лежало мокрое полотенце. В вену правой руке был введен катетер, от которого тянулась трубочка. Джин проследил за ней до бутылки, которую держал Пи, сидевший рядом с Каме на кровати. «Капельница», - понял Джин. - Куда положить лекарства? - На столик рядом с кроватью. - Ямашита закрыл капельницу, и вынул трубочку из катетера. - Кстати, зачем я ездил и искал вот эту палку? - Джин протянул штатив Ямапи. - Куда его поставить? - А ты хочешь держать капельницы? Ощущения незабываемые. Поверь мне. - Ясно… Как он? - Всю ночь у него держалась температура. И он бредил: звал то меня, просил его согреть, то тебя, чтобы ты не уходил. Сейчас температура немного спала, и Казу смог заснуть. - Что сказал доктор? Ты же его вызывал? - Да. Он завтра придет. Пришлось много заплатить за его молчание. Сказал, что у Казу двухсторонняя, нижнедолевая, аспирационная пневмония вследствие травмы и постоянного стресса. Он выписал лекарства, сказал, как их принимать, поставил катетер. Ухаживать мы должны сами, раз не хотим класть его в клинику. И не должны допустить ухудшение состояния. - А это может произойти? - В его случае, да. - Пи, иди, отдохни. А я посижу с Казу. Не волнуйся, я справлюсь. - Угу. Вот лекарства. Ты должен будешь ввести их: этот, - Пи показал ампулу, - каждые четыре часа. Потом поставишь в шесть вечера вот эту капельницу. - А как… - Инструкция по выполнению на столе. Если что-то не понял, или не получится, будишь меня. Понял? - Угу. - Все я спать, - сказав это, Ямапи встал с кровати, покачнулся и направился в гостиную. Там упал на диван и сразу же отрубился. Джин прошел следом за Ямашитой и бережно укрыл его пледом, подоткнув края, и убрал упавшую на глаза челку. Джин вернулся в спальню, сел на краешек кровати. Он вглядывался в такое привычное, изученное до мельчайших черточек лицо. Даже сейчас Каме был прекрасен. Джин убрал со лба высохшее полотенце и снова намочил. Прежде чем положить на место, он убрал прилипшие волосы, откинул одеяло… «Боже! Как же Казу похудел!» - Джин провел мокрым, холодным полотенцем по груди, стирая капельки пота. Затем его взгляд упал на левую руку. Он взял ее и начал рассматривать синяки на внутренней поверхности предплечья, потом провел пальцем по запястью и ощутил небольшую неровность. Джин пригляделся и увидел белый шрам, который почти сливался с цветом кожи. - Казу, каким же я был дураком, - Джин положил полотенце на его лоб, и укрыл одеялом. - Джин, это ты? Ты мне не снишься? - Джин услышал слабый голос. - Нет, Казу. Это я. - Джи… - Что случилось? - Джин заметил мучительную гримасу на лице Каменаши. - Мои ноги… - Каме попытался подняться, но из-за сильной слабости упал опять на подушку. - Что с ногами? - Я их не чувствую… Еще никогда так сильно не сводило. - Сейчас, - Джин откинул одеяло, и начал массировать Каме ноги. - Ты что-нибудь чувствуешь? - Нет, - очень тихо сказал Каме. Джин продолжал массировать ноги до тех пор, пока он не почувствовал боль, а затем пока она не прошла. - Казу, - позвал Джин. Но Каме не ответил. Он лежал с закрытыми глазами, учащенно и тяжело дыша. Тело стало горячим. На бледных щеках с новой силой разгорелся румянец. Джин не успевал менять полотенце, так как оно очень быстро нагревалось. Каме начал метаться, что-то говорить. Но слова нельзя было разобрать. Джин прислушивался, но смог только разобрать «Джи… Нет… Джи, не уходи… Нет… Нет… Не оставляй меня одного… Джи… Нет… Нет… Я больше не могу…Джи, я люблю тебя… Подстилка, только подстилка… Нет… Не хочу… Джи…» Джин не мог это слышать. Больно, слишком больно. Он только теперь смог понять, какую боль причинил Каменаши. И этот шрам… Шрам не только на его руке, но и в его сердце. Джин думал, что Каме смог его возненавидеть, но он ошибся. Ошибся во всем. И как все исправить, как все изменить, Аканиши не знал. Сможет ли Каме его простить? Сможет ли его принять теперь после всего, что было? Джин не знал. Но он очень хотел все исправить. Сейчас Каме начало трясти. Он стал холодным. У Джина началась паника. Он не знал, что делать. Будить Пи не хотелось. Ему надо было дать отдохнуть, поспать. - Что же делать?! - Джин провел по волосам рукой, взлохматив их. Он закутал Каме в сухое одеяло, которое достал из шкафа, мокрое бросил на пол, лег рядом с ним, притянул к себе и крепко обнял, пытаясь согреть, поделиться своим теплом. Каменаши еще долго била крупная дрожь. Потом он успокоился. Жар начал потихоньку спадать. Джин гладил его волосы, провел рукой по щеке, нежно очертил его губы. Они были сейчас такими нежными, такими яркими, такими манящими, что Аканиши не смог удержаться. Он осторожно и нежно поцеловал. Затем своими губами дотронулся до мокрого лба Каме. Потом зарылся во влажные, но такие мягкие волосы и прошептал: - Больше я тебя не оставлю и всегда буду рядом, даже если ты этого не захочешь.