Пой же вместе со мной!

Поднявшийся порыв ветра подхватил концы белого шарфа, взвивая их вверх полотном корабельного паруса, а потом осторожно опуская обратно. Брагинский удивленно моргнул. - Эй, староста, это невежливо,- пробурчала я на ухо одногруппнику, хватая его за рукав и оттягивая на себя. Обычно светоч ума сам был образцом вежливости восемнадцатого века и даже на ужин приглашал трехстопным ямбом или пятистопным хореем, но сегодня что-то нашло на светлый разум. И стоило быстро это прогнать, все же, в компании должен поддерживаться мир и покой. Естественным путем или же искусственным. Но инструмента искусственного пути покоя, а именно кота, с собой сейчас не было - он прыгнул в кусты мальвы во дворе и отказался присоединяться к общественности, верно поняв наши путешественные мотивы - и надо было брать все в свои руки. - Я считаю, что отклонение людей подобного уровня от своей работы... От своего долга - преступление,- отчеканил светоч разума, всегда отличающийся критичным взглядом на эту реальность и прокаченным трудолюбием. А что не любят критичные и трудящиеся? Правильно, некритичных и нетрудящихся. Ваня подходил идеально. - Мой долг - существовать,- недовольно хмыкнул Россия, скрещивая руки на груди. Ветер в кронах сосен зашумел громче, а я быстро прикинула кого будет удобнее хватать и оттаскивать, если мужчины с непримиримыми взглядами таки сцепятся между собой. - Ваш долг - делать так, чтобы Ваш народ был счастлив! А не прогуливать работу, словно последний двоечник,- староста так гордо мотнул подбородком, что я от удивления выпустила его рукав.- Мне за Вас стыдно! И, гордо развернувшись на пятках, самый умный член нашего отряда очень решительно и даже можно сказать быстро ушагал по дорожке вдаль. Я бросила вслед ему удивленный взгляд, даже не решившись сделать шаг вслед. При мне староста еще ни разу не выходил из себя настолько, чтобы демонстративно и метафорично хлопать дверью. Да, бывало, срывался на праведный гнев, на очень грозные письмена мелом на доске и даже раз позволил себе перебить преподавателя, но уходить - еще ни разу. - Да что он!..- Россия надул щеки, собираясь повторить столь эффектное удаление, правда, в другую сторону, но я поймала его за концы шарфа, удерживая на месте. Брагинский недовольно забурчал что-то про то, что в нем убивают музу драмы. - Ты обидел старосту,- сообщила я очевидную новость, глядя на то, как спина будущего наверняка Эйнштейна скрылась за поворотом длинной тропы, что шла вдоль каемки отгороженного перилами и обильными кустами обрыва. - Сам виноват... Я никому ничего не должен,- с видом обиженной невинности проворчал Ваня, отнимая у меня свой шарф и поворачиваясь в сторону ушедшей стороны спора. Я подняла на него укоризненный взгляд, буквально прошибая взором насквозь. Брагинский закатил глаза. - Ладно, должен тебе двадцать пять рублей за пирожок... Но больше, никому и ничего!- грозно сообщил Россия соснам, ветру и кустам. Ну и старосте, который должен был его услышать, но сделать этого, конечно же не мог. Я лишь вздохнула. Ибо в чем-то наш компаньон и правда был прав. - Пойдем, он сейчас остынет и вернется в норму,- решительно шагнула я по тропе, не собираясь дожидаться окончания представления по сообщению миру и парку того, сколько кому мой сосед был должен за всю свою долгую жизнь. Ваня машинально подхватил заданный темп, не прекращая вспоминать вернула ли ему продавщица сдачу после вчера купленных чипс и сколько моральных услуг должен Польша за Конституцию. - ... И в конце концов, будто мне нельзя взять отпуск! Каждому полагается отпуск!- дошел Ваня до одного из поворотов в своей долгой речи, и я фыркнула со всем знанием юриспруденции. С теми небольшими, которые я получила от сидящих за соседним столиком в столовой студенток, очень громко обсуждающих свои рефераты одним майским скучным днем. - Но не на полгода же,- собственно, выдала я все свои знания. Недовольный юридической подкованностью населения Россия отвернулся, не придумав ответа. Гордая победой в споре, который не начался, я сделала жест умного победителя. Он заключался в поправлении очков на переносице, но так как очков у меня не было, то пришлось сымитировать их наличие. Благо, никого рядом не было. - Я оставил записку и ее не оспорили,- пробурчал Брагинский в свое оправдание, но мое чувство справедливости, наверняка взращенное на старостином, не позволило промолчать в ответ на такой пассаж. Ну и желание встревать во все, наверняка, тоже сыграло свою роль. - Ты оставил ее и сбежал в другой город! - Э-э-э... Это неважно!- нашелся Ваня так быстро, будто уже пару раз в голове прокручивал этот диалог перед начальством и все тщательно продумал. Это было хитро с его стороны, ведь я не готовилась. Но со мной было умение всех студентов - быстро и с красивым лицом нести всякую околесицу по примерно известным фактам. - Но работодатель не может оспорить твое заявление, если ты даже не сообщил ему, где будешь проводить свой отпуск!- немного швырнула я красивыми словами, чтобы замаскировать тот факт, что абсолютно не знают нужно ли уведомлять начальника, куда ты едешь в отпуск. И телефон оставлять. И паспорт в залог, что вернешься. Хотя у них, вроде, и так трудовые книжки в заложниках. - Этим если надо будет - найдут,- с какой-то фатальной уверенностью в чужой надоедливости фыркнул сосед. Я не решилась оспорить, потому что если Англия нашел мой телефон где-то примерно за пару дней, то родной ФСБ-КГБ наверняка еще до того, как Ваня ступил на мой порог, занеся его снегом с улицы, уже знал любимый корм кота, цвет моей подушки и количество замороженных брикетов забытого мороженого в холодильнике. Так что да, захотели бы - наверняка бы нашли. С другой стороны, неужели все так хорошо в правительстве функционирует, что присутствие Вани там вообще не обязательно. Или по иной причине? Дорога, по которой мы бежали в темпе широких шагов, дабы пафосно нагнать старосту, схватить его за руки и прочитать немного драматичных слов о том, почему не стоит убегать от коллектива, ибо коллектив неумолим как гильотина, вывел нас к небольшому лотку мороженого. Около которого и был найден тот самый, которого хватать за руки и читать пафосные речи. Очень хитро, я считаю, отвлекать внимание оппонентов в споре на шарик клубничного с шоколадной крошкой за тридцать девять рублей. - Давайте больше... Мномм-мном, как вкусно-то... Больше спорить на эту тему не будем?- нескромно поедая ванильное и уже подбираясь к ананасовому, предложила я, задорно взмахнув ногой в качестве предложения перемирия. Деревянная лавочка недовольно скрипнула под такими телодвижениями, а староста недовольно поерзал рядом. - Ну не зна-а-аю...- с видом оскорбленной невинности протянул Ваня, сидевший справа. Он взял себе какое-то синее, вроде как со вкусом жвачки, и таки прельстился на клубничное с шоколадной крошкой. Поэтому его рожок напоминал магнит из школьного класса физики и наверняка должен был придать Брагинскому каких-нибудь сверхъестественных сил. Например сил не занимать своими тазобедренными костями половину маленькой лавочки, из-за чего нам со старостой пришлось вжаться друг к друга, как двум разнополярным молекулам. - Павла, передайте ему, что его безответственность и легкомысленность...- начал закипать обладатель крайне сурового набора из шарика шоколадного и мятного, но я вовремя остудила его пыл новым взмахом ноги. На этот раз более яростным и намного сильнее намекающим. Всегда прекрасно понимающий намеки надежда всего института недовольно укусил свое мороженое и этим высказал свой бунт. Россия с другой стороны победоносно хмыкнул. - Давайте вы заключите мир до тех пор, пока мы не вернемся домой?- предложила я уже отредактированный вариант мороженого соглашения. Потому что на отдыхе портить настроение себе не хочется, а если каждый день придется растягивать сто с чем-то кг мышц от неисчислимого количества мозговых нейронов, то я устану, а не отдохну. - А там ты, староста, вызовешь его на дуэль на досках,- утешающе пообещала я расправу в будущем. Россия рядом заинтересованно прислушался. Большие предметы и возможность кого-нибудь чем-нибудь ударить его всегда привлекала. - Это когда дерутся досками?- рискнул поинтересоваться он. Я закатил глаза. Никогда в нашем институте не было столько досок, чтобы ими драться. За них - да, а вот ими точно нет. - Это когда кто-то на доске пишет любую тему, и ведутся дебаты. Ну или на скорость решается что-то, если это уравнение,- вкратце пояснила я это пафосное событие, когда схватываются в поединке два гибких ума, хлесткими ударами вынося соперника из спора точными аргументами и едва заметным ехидством. Слева сверкнул очками вечный победитель дуэлей на досках. - Скукота,- не оценил Ваня наших развлечений и откусил половину своего синего шарика. Я мысленно ошарашилась его смелостью и подумала, а не передалась ли России уже какая-нибудь супер-сила. Или это еще природное. Наверное, если у тебя в родстве что-то вроде Генерала Мороза, по генам может перейти нечто подобное. - В общем, мирись-мирись-мирись и до дома больше не дерись!- объявила я звучно, откидываясь на спинку лавочки и позволяя двум мужчинам закрепить этот союз крепким мороженым рукопожатием. Два недовольных, но вынужденных союзника, делая максимально независимые лица, все же согласно кивнули и пожали руки. Я довольно разбила это соглашение, щедро рубанув по сцепленным рукам, которые явно пытались друг друга удушить, ребром ладони. - А в честь подкрепления сего приятного момента мы пойдем в какое-нибудь интересное куда-нибудь!- решило мое могущество, хлопая себя по колену свободной рукой. Староста хотел было напомнить, что этот день выделили ему для утешения его обиженного эго, но наткнулся на листочек мяты в своем мятном шарике и вынужденно отвлекся. - Например?- тут же забыл сосед о том, что надо делать независимое лицо вынужденного соглашаться с чем-то человека. Я задумчиво нахмурила нос, очень сосредоточенно слизывая мороженое с рожка. - Как насчет парка аттракционов?- предложила я первое, что пришло на ум. И то лишь потому, что как-то дядя старосты обмолвился о подобном месте где-то в центре города, далековато от нашей перво-второй линии от моря. Но разве нас остановят какие-то там расстояния? Естественно нет! - Да-а!- сразу согласился Ваня с моей идеей, а в разговор вернулся староста. Но так как жестокая общественность и тоталитарный режим уже все решили, а я мысленно вспомнила где у нас лежит верная карта, сопротивляться было бесполезно. Можно было лишь сверкнуть интеллектом, дабы примазаться к общей идее и сделать вид, что все было решено демократично. Что староста и решил сделать. - И я знаю, какой автобус туда едет,- загадочный голосом сообщил он и выверенным движением, пленившим уже точно не одну сотню сердец, поправил очки. Мы с Ваней мгновенно растаяли и возлюбили нашего друга как самое лучшее, что есть на Земле. Даже практически как вареную кукурузу с маслом и солью. - Показывай!