Дивный новый мир

*** Полковник Уолкер вошел в кабинет четким военным шагом. Сухо поприветствовал Петрелли и Торреса. Вскользь отметил взглядом погоны Анджелы, но, в отличие от Торреса, удивления не показал. А скорее всего, и не был удивлен. Его информаторы работали "на отлично", Анджела в этом не сомневалась. Она встала, кивком приветствуя Уолкера, вице-президент вышел из-за стола, радушно улыбаясь, пожимая суровому полковнику руку и даже дружески похлопывая его по плечу. - Полковник Уолкер, ну что же вы! Ко мне лучше приходить в гражданском. Зачем нам лишнее внимание? Мы тут не в казармах, вы теперь что-то типа спецслужбы. Вам бы костюм, бабочку как у Бонда... - Торрес рассмеялся, сверкнув зубами. Уолкер криво улыбнулся. Весь вид его не оставлял никаких сомнений, что это за человек, откуда он прибыл, и где проводит большую часть времени. Кожа на его лице загорела и задубела от постоянных песчаных бурь. На нем была куртка цвета хаки, слишком объемная, словно под ней полковник носил целый арсенал оружия. Но нет, в Белый дом его так просто не пронести... Движения полковника были скупы и резки, выдавали человека, находящегося в состоянии постоянной физической готовности к тяжелым нагрузкам. Он был напряжен. Внутри него будто вибрировала беззвучно струна. На Торреса и его панибратские обнимашки Уолкер реагировал сдержанно и как будто брезгливо. Словно боялся лишний раз пошевелиться и спровоцировать новую волну фривольных любезностей. - Я рассчитывал, что мы сможем поговорить без свидетелей, вице-президент Торрес. Зачем здесь полковник Петрелли? - он кивнул на Анджелу, словно она не участвовала в разговоре. Похоже, он хотел показать ей ее место. Но получилось наоборот. Она улыбнулась про себя - все правильно, он назвал ее чин. Теперь у них двоих есть свои правила игры, свои рамки, свои законы. Пусть Торрес пока скоморошничает. - Анджела Петрелли тут по моей просьбе, - вздел подбородок Торрес. - Полагаю, причины очевидны. - Полковник Уолкер, - тихим уверенным голосом заговорила Анджела, - я являюсь советником при аппарате Президента, и участвую во всех делах, касающихся людей со сверх-способностями. Напомню вам, что если бы не Компания и наши разработки, никаких "Ангелов" просто бы не было. Уолкер кивнул, но ничего не сказал. Торрес предложил гостям присесть в низкие кожаные кресла. Уолкер сохранил каменное лицо, сел, широко расставив ноги. Анджела тоже молчала, сдерживалась, сохраняла невозмутимое выражение на лице, словно так и должно быть. Внутри - негодовала. Да чему их вообще учат, этих мальчишек? Кто так обращается с военными? Еще бы на коленки себе его посадил. Она уже перестала считать ошибки Торреса. Нельзя, нельзя так поступать. У военных свои законы, свой устав, свои понятия о достоинстве. За эти попытки панибратства и показной непринужденности Торрес получит от Уолкера только презрение. - Итак, полковник, - Торрес уселся на подлокотник своего кресла, мигом оказавшись выше остальных, - я получил ваш доклад. И представил его президентскому Совету. Ваши предложения очень интересны, но несколько не вписываются в то, что называется официальной политикой Кабинета... Вот если бы это можно было сделать как-то менее явно?.. Видите ли, полковник... На мгновение Анджела подумала, что ослышалась... Что он несет?! -...о существовании сверх-способностей известно не только нам. Пусть даже нас никто не сможет поймать за руку... Но. Как показали все те же эксперименты с погодой и стихийными бедствиями, ваш "почерк" уже известен в мире, и не составляет большого труда связать одно с другим. Китай уже просчитал нас и принял контрмеры, так, что его территория теперь полностью закрыта для отряда "Ангелы". Да, они хитрят, держат все в секрете, и это пока единственная закрытая страна. Но будут и другие, это очевидно. А мы несем слишком большой риск. Если Америке будет предъявлено одно обвинение, последует и целая лавина других. Уолкер слушал и хмурился. - Если все сделать быстро, они не успеют среагировать. - Да, возможно. Но нам трудно будет сохранить лицо. - Сейчас самый лучший момент. Комбинация уже разыгрывается. Если медлить, мы потеряем наш шанс. Торрес закинул ногу на ногу. - Боюсь, они разоблачат нас быстрее, чем мы успеем этим шансом воспользоваться. - Он недобро улыбнулся Анджеле, - И наши друзья, а точнее, подруги-Наблюдатели, об этом позаботятся. Анджела смотрела на него широко раскрытыми глазами, и от изумления даже наклонила голову вбок. Как рассматривают диковинную штуку, что-то неожиданное и удивительное. Ситуация оборачивалась совсем не так, как она ожидала. Рано она начала называть Торреса глупым мальчишкой... Уолкер задумчиво уставился в пол между своих ботинок. Кресло было слишком низким для его роста. - Мы должны найти способ избавиться от Наблюдателей... Торрес игриво кивнул: - Именно! И разработать новый план, менее явный. Стальные глаза полковника посветлели, теперь он смотрел на Торреса и видел в нем не назойливого болтливого посредника, а союзника. Анджела недоверчиво вглядывалась в лица одного и второго, никак не желая поверить, что эти двое только что договорились. - Вам понадобится помощь. Для этого здесь и находится Анджела Петрелли. Если кто и сможет... Анджела резко встала: - Вы хотите развязать войну, и просите меня помочь замести следы?! Торрес не задирал головы, не поднимал взгляда, он замер, продолжал смотреть туда, где она только что сидела. - Не просим - вы на службе. У вас есть для этого все возможности, Компания субсидируется государством, ваши "герои" - тоже должны оправдывать свое существование. - ...Оправдывать? - Да, вот именно. Свое право. На жизнь. - смех у Торреса стал низким, хриплым, зубов он больше не показывал, в этом просто отпала нужда. *** Детская комната Клер на втором этаже родительского дома. Комната, полная счастливых воспоминаний, где в ящиках комода еще лежат наряженные куклы Барби, а в шкафу висит пышное бальное платье юного розового цвета. Ной привез ее домой - туда, где ей было хорошо. Раньше. Клер лежит на кровати, уставившись неподвижным взгядом куда-то в потолок, пока Сандра, стыдливо всхлипывая, расправляет складки на одеяле. - Зачем же я отпустила тебя, должна была оставить здесь, тут твой дом... Просыпайся, дочка, Клэр, девочка моя... Ной все время сидел рядом, на стуле, сидел и ждал. Прошло уже три дня, как он привез ее сюда. А куда еще было ее везти? В больницу - смысла нет. В их с Лорен съемный коттедж? Ему не хотелось видеть Лорен. Ни ее, ни кого бы то ни было из Компании. Дела перестали его интересовать. Какой смысл воевать, если Клэр умирает? Почему-то он не сомневался, что это так. Уже три дня они с Сандрой, безутешные родители над неподвижным телом дочери, по часам смачивают ее веки, закапывают в глаза каждые две минуты. Заливают в рот маленькие порции воды, совсем по чуть-чуть. Оказывается, они уже привыкли, что их дочь неуязвима. Привыкли, что любая ее рана восстанавливается. Так привыкли, что оказались не готовы - к этому. Пусть все их хлопоты - напрасная суета, ее глаза не высохнут, и у нее не случится истощения от голода и жажды. Но бездействие невыносимо. Они должны делать хоть что-то. Сандра говорила непрерывно. Просила прощения, просила Клэр проснуться, рассказывала о собаках, о соседях, о цветах, о последних телешоу. Ной молчал. Он не мог думать, не мог говорить. Слушал бормотание Сандры как завороженный, на автомате помогал ей заливать в полуоткрытый рот Клер теплую воду, вытирал мягкой салфеткой бегущие по щекам капельки. Жена не гнала его, как он боялся. Он бы и не ушел. Но все равно был благодарен, что она позволяет ему быть здесь. Он не ел и не спал, но иногда ненадолго отключался. Эти темные провалы пугали его, тело сводила судорога и он резко просыпался, во все глаза таращась на неподвижную Клер. Всмаривался в ее лицо в поисках хоть какого-то движения, хоть каких-то изменений. Но ее не было. Словно это была только физическая оболочка. Она не моргала, не глотала, но ее сердце билось и грудная клетка едва заметно поднималась и опускалась. Конечно, он винил себя, как и Сандра. Они оба винили себя. Будь они вместе, семьей, как и прежде, Клэр не пришлось бы искать утешения у кого-то еще. Она не оказалась бы беззащитной доверчивой жертвой. Этого вообще никогда не должно было произойти. Питер приезжал несколько раз, разговаривал с Клэр и пытался утешить родителей. Вчера он привез Паркмана, чтобы тот попробовал проникнуть в голову Клэр. Но все оказалось бесполезно - она не отвечала, ни снаружи, ни изнутри. В ее голове звучали голоса, но Мэтт наотрез отказался пересказывать, что они говорили. Ему так и не удалось вернуть ее, словно в этих голосах не было самой Клэр. Словно они звучали в ней, постепенно угасая, как эхо, но она сама была уже где-то далеко. Ной заметил, что плачет, всхлипывает в голос, только когда почувствовал чьи-то руки на своих плечах. Сандра обнимала его, прижимала к его небритой щеке свое лицо, тоже мокрое.