Недоразумения

Ужинать с Сасори вполне приятно. С ним не приходится намеренно поддерживать разговор и пока я сижу с набитым ртом и жую он увлеченно рассказывает про структуры текстов, музыки и механизмов. - У всего есть основание, базовый фундамент на котором строится структура и уже в нее вплетается что-то оригинальное. Чтобы построить новый механизм или новую песню или написать новый текст ты должен знать, какие приемы заставят его работать. Создавать что-то временное, одноразовое, оригинальное только в рамках своей недолгой новизны - глупо. Искусство должно быть тем, о чем будут помнить потомки. Вечная красота. Глуповатые шлягеры никто не включает уже через три года,а произведения Баха и Вивальди спустся сотни лет знает каждый школьник. Это интересно звучит. Когда Сасори рассуждает, кажется, будто он больше говорит для себя. Лицо у него при этом абсолютно ровное, как обычно, только глаза, голос и усиленная жестикуляция выдают глубокую увлеченность темой. И в то же время как же блин я жалею что во рту слишком много еды, чтобы возразить ему сразу! Жую максимально усиленно, еле проглатываю пищу, чтобы быстрее перебить его напыщенные старческие речи: - Да кому нужны эти Бах и Вивальди? Нельзя вечно баюкать старое, называя все новое дерьмом молодежи. Так делает только брюзжащее старье, что злится о прошедшем времени и пытается вернуть себе уважение! - Признаные и взрослые люди... - начинает Сасори, но я все равно перебиваю. - Нахрена печься о том, что никому не нужно? Прогресс в увеличении масштабов. Все эти чванливые важные люди, готов поспорить, сами считают Баха той еще скукотищей. Они сидят в красивой одежде, потому что она считается красивой, в роскошном классическом зале, потому что старомодное дороже, слушают классическую музыку, потому что считается, что она для людей умнее, а в душе зевают. Если бы весь мир нашел в себе смелость признаться, консерватории закрылись бы в тот же день. Акасуно ворчит и несогласен, лопочет что-то про ограниченность низших умов, мешающую им постичь высшие, но как раз подходит официантка и я расплачиваюсь за нас двоих. Смутно помню, кто платил за прошлую встерчу в баре, но уверен, что я напился куда лучше, чем мог бы позволить мой бюджет. Если так, то конечный чек тогда пришлось оплатить Сасори. От воспоминаний хочется позорно втянуть голову в плечи, но стараюсь держаться. - Я отойду, - предупреждает Сасори и уходит в сторону туалета. Сижу и смотрю по сторонам. Выхожу на улицу, чтобы покурить у входа. Прямо в пяти шагах возле стены безуспешно щелкает зажигалкой у рта парень. Он прикрывает сигарету в зубах ладонью от ветра и выбивает из явно пустой зажигалки искры. Его волосы отливают красным. Его рост на пол головы ниже. Его вид говорит о том, что он раздражен, но лицо выражает спокойствие. Я практически не думая подхожу с зажигалкой и протягиваю ему огня прикурить. Он смотрит на меня. Его глаза зеленые. Твою мать! Он похож на Сасори, скинувшего пару лет, и дело тут не в крашеных волосах. То как он держит себя, его поза, фигура, выражение лица и скупая спокойная мимика. И то, как он курит: не затягиваясь глубоко. И почему-то мне на язык сам просится вопрос не гей ли он. Может, из-за ухоженных ногтей на его руках, а может, из-за подведенных черным глаз. И почему-то он не торопится отвечать. Его лицо все еще спокойное, а кулак летит быстро и почти без замаха. Удар слабоват, но я правда не ожидал. Вот вообще. Больно пиздец. На моей стороне абсолютное превосходство и зажигалка в кулаке, поэтому последующее быстрое скручивание даже дракой на равных считать нельзя, и когда через двенадцать секунд входная дверь каффе снова открывается, я как раз удерживаю парню руки. У парня в дверях на лице явное замешательство, и я как раз собираюсь сказать ему, чтобы шел своей дорогой. У нас тут все мирно, мы уже разобрались. Но тот открывает рот шокированно, а потом: - Гаара, блин, что за фигня? То, что в кафе те были вместе, доходит до меня быстро и посредством кулака в ухо. Теперь я расхожусь как раненный тигр, потому что это я тут пострадавшая сторона! На меня напали дважды за пять минут! А теперь вообще двое на одного! Я пыхчу и стараюсь выйти изо всех сил. Удар в живот особенно болезненный, и хочется морщится, потирая ушибы, а не продолжать драку. - Дейдара! А ну расцепились! О, Сасори собственной персоной маячит из-за спины администратора кафе, выбежавшего на порог. За спиной Сасори любопытные официанты пытаются рассмотреть происходящее, но шоу, похоже, окончено. Стараюсь дышать не слишком тяжело, чтобы не было иллюзий о проигрывающей стороне. Пыхчу из-за светлой челки и сердито смотрю в сторону таких же хмурых парней. Сасори красочно объясняется с администратором, что счет уже оплачен, а мы вообще уже уходим и к кафе отношения не имеем. Он твердо берет меня за плечи и ведет прочь, но перед тем как уйти начинает договариваться и с парнями, на предмет окончания конфликта. - Сасори Акасуно? - задает вопрос второй парень. У него невыразительные черты лица, но крепкая мускулатура, - Я видел отчетное весеннее выступление в музыкальном три года назад. - Шпана знает мое имя? Я польщен. Да ладно?! Нашлись две высокие души с отделения фортопиано. Сасори смотрит на меня мимолетно но весьма отчетливо. От ситуации хочется закатить глаза насколько это возможно. Когда Сасори - весь красноречие - заканчивает диалог и даже обменивается с парнями рукопожатиями, мы, наконец, уходим. От Акасуны веет самодовольствием и мне жутко хочется поспорить. Сбить спесивое выражение с его лица. Донести до него наконец, что для парня музыкальная школа наверняка необходимость. Он зевает на уроках сольфеджио так же, как возрастные дипломаты на выступлении хора монастыря. Он был на отчетном концерте, потому что сам учится на музыкальном. Он запомнил твое гребаное лицо и твое гребаное имя, потому что ты, блядь, красивый и запоминаешься! Внезапных мыслей в голове для срочного обдумывания столько, что просто рот открывать некогда и я не пытаюсь. Спорить с Сасори будучи несобранным отвратительная идея и я могу сболтнуть что-то из того, за что было бы стыдно. Почему я вообще решил, что тот парень - Гаара - гей? Может дело в том, что я хотел бы, чтобы он был геем? Из-за того, что он похож на Сасори, или из-за того, что он мне понравился?