Ведьмочка

      Учителя ещё не начинали. Они вдесятером стояли на краю площадки около сетки и что-то обсуждали – было похоже, что они ещё делятся на команды. На руке Ксавье была капитанская повязка – ну да, чего же ещё ожидать. Сюзи при виде физрука испытала двойственное чувство – он за ней ухаживал, ещё с прошлого года, и это было приятно – понимать, что взрослый мужчина – а ему было двадцать три – обратил на неё внимание и полюбил. Но она любила Митю, поэтому ей временами хотелось, чтобы Ксавье ушёл из их школы, тогда ей бы не приходилось каждый раз при общении с Ксавье думать о том, чтобы не сказать или не сделать ничего такого, чтобы Митя потом мог воспринять как проявление того, что она неравнодушна к физруку. А ведь Ксавье делал всё возможное, чтобы так и получалось. В прошлом году Ксавье казался Сюзи несколько мрачноватым, но смелым и мужественным человеком, неспособным на интриги и подлости, а в этом году, после появления Мити, а если точнее – после того, как у неё и Мити начали складываться серьёзные отношения, Ксавье проявил себя таким прожжённым интриганом, что Сюзи начала просто бояться его. Он даже с Митей вёл себя так, как с хорошим приятелем или даже с другом, и Митя повёлся на его провокацию и считал Ксавье хорошим и достойным доверия человеком, и все попытки Сюзи объяснить своему любимому, что Ксавье следует опасаться, вызывали у Мити только весёлый смех и снисходительное «Сью, ты ещё не разбираешься в людях». Это приводило Сюзи в отчаяние: может, она и не разбиралась в людях, но она точно разбиралась в Ксавье и знала, что от него следует держаться подальше и ни в коем случае не доверять. А Митя доверял…       – Девочки, давайте здесь, – позвала Суна, – здесь свободно. И видно хорошо.       Около площадки сидений для зрителей не было, и те школьники и учителя, которые пришли посмотреть на волейбол, устраивались просто на траве. Сюзи посмотрела на площадку – да, если перед ними не устроятся рослые лицеисты, то видимость действительно будет прекрасная. Она положила сумку с книгами на землю и аккуратно села на неё, подобрав юбку, чтобы та не касалась земли, её одноклассницы, а заодно и девочки из восьмого-эстетического, подошедшие одновременно с ними, устраивались рядом.       – Их что, по пять в команде будет? – с некоторым недоумением спросила, ни к кому не обращаясь, Серлея, глядя на учителей, которые в этот момент над чем-то весело смеялись. Смеялся даже обычно неулыбчивый Ксавье.       – Наверно, просто ещё не пришли, – возразила Шуань из эстетического класса, – нам географ говорил, что он тоже сейчас играет, а его нет…       – А где Дина? – спросила Мирра. Она стояла, прислонившись к дереву и поставив рядом с собой сумку, заняв место и для подруги.       – Она помогает Аннализе искать книгу, – отозвалась Ивонна, – по завтрашней физике.       – Это ту, которую химики взяли как пресс для пластилина?       – Что-о?!       Девочки-эстеты захихикали:       – Химики сегодня пластилин готовили, – объяснила Алтынай, – и им пресс нужен был, чтобы надавить его, вот они и взяли самую тяжёлую книгу. Вернее, они хотели сначала взять энциклопедию по медицине, но она не влезала в форму, и пришлось взять «Химию заражённых зон».       – Вы только физику это не говорите, – пробормотала Ивонна.       – Не бойся, пластилин приготовится, и книгу вернут.       – Ага, как прошлый раз «Биологию земноводных».       Теперь захихикали и биологи.       – А что, хороший кирпич получился. Техники из него себе наковальню потом устроили…       Сюзи, краем уха слушая весёлое щебетание однокурсниц, не отрываясь, смотрела на учителей, а если точнее, на Митю, как раз в это время затягивавшего свои волосы в хвост. Волосы были короткими для хвоста, часть из них выбилась сразу, а те, что сейчас ещё и держались резинкой, Сюзи знала, рассыпятся непослушными прядями ещё в первой половине игры. У него были красивые волосы – чёрные, с лёгкой примесью рыжего, настолько лёгкой, что эта рыжина была видна только при солнечном свете. А вот проседь на висках была заметна сильнее. Сюзи боялась даже подумать о том, что же нужно было пережить, чтобы поседеть в двадцать лет!       Подошли географ и физрук-походник. После обмена рукопожатиями Ксавье протянул Мите вторую капитанскую повязку, что вызвало оживление в рядах зрителей. Сюзи приложила руку к груди, стараясь унять сердцебиение, глядя, как команды расходятся по своим площадкам. Митя и Ксавье играли друг против друга, более того, они были капитанами противоборствующих команд – это было символично. Они и до этого, бывало, играли в разных командах, но ещё ни разу не были капитанами одновременно. И вот сегодня Митя и Ксавье, её любимый и её враг, сыграют друг против друга… И сегодня Митя должен выиграть… Нет, если он проиграет, это ни в коем случае не означает, что он проиграет и сердце Сюзи, но это даст Ксавье повод считать себя выше Мити, а этого не должно случиться!       Команды разыграли мяч, и Ксавье под аплодисменты зрителей пошёл на подачу. Сюзи показалось, что он мельком посмотрел на неё, поэтому она демонстративно не стала ему рукоплескать и перевела взгляд на Митю, занявшему место в центре площадки и уже сосредоточенно наблюдавшему за действиями Ксавье, слегка щурясь от бокового солнца. Физрук профессионально и легко подал мяч, его принял Искандер, и игра пошла…       – Мы почти не опоздали, – констатировала запыхавшаяся Аннализа, пробираясь между зрителей к одноклассницам.       – Нашла книгу? – поинтересовалась Бранка, пряча усмешку.       – Ага, у химиков. Она уже в пластилине топнуть начала, едва успели спасти.       – И чем заменили?       – Ничем, просто забрали и ушли.       – Ты что? – воскликнула Мирта, перешедшая в этом году в биологический класс из химического. – С пластилина, который под прессом, снимать гнёт нельзя, иначе он не получится! Как химики вам это разрешили?       – Они все на волейбол ушли, в лаборатории никого не было.       – Так они ещё не знают?       – Нет.       Биологи и эстеты захихикали, представив физиономии химиков, которым теперь придётся варить свой пластилин заново.       – Хочешь совет? – вздохнула Мирта. – Не говори им, что это ты забрала книгу. Они не простят…       Рёв зрителей оповестил всю ближайшую округу о том, что команда Мити пропустила свой первый мяч. Девочки разочарованно вздохнули, Сюзи на мгновение прикрыла глаза, справляясь с тревогой. Победы Ксавье она не могла принять. Боковым зрением она увидела, как физрук коротко посмотрел на неё, но головы в его сторону не повернула, продолжая наблюдать за Митей, передавшему под сеткой мяч противнику. На подачу опять пошёл Ксавье.       – О-о-о, – протянула Дина, устраиваясь рядом с Миррой, и только после этого соизволившая посмотреть, что творится на площадке, – Дмитрий Андреич капитан. И один ноль в пользу физрука…       Сюзи ничего не ответила, хотя прекрасно понимала, что это была подколка в её адрес, мол, что же твой возлюбленный так плохо играет. Дина ведь сейчас демонстративно будет болеть за физрука.       – Географ слабо что-то играет, – прокомментировала Серлея, – наверно, не раскачался ещё. Он и в прошлый раз начинал ни шатко ни валко. А в команде Дмитрия Андреича я бы переставила местами тех двух математиков, потому что Атал – левша, и ему справа брать неудобно.       – Так они же всё равно меняются, – не поняла Жеао. – И Атал всё равно будет то справа, то слева.       – Да, – признала Серлея, – но если их переставить, будет лучше… Два-ноль!       Сюзи в отчаянии покачала головой. Плохое начало игры, очень плохое… Только бы Ксавье не выиграл… Она посмотрела на Митю, который в это время, словно услышав Серлею, коротко скомандовал математикам поменяться местами, заодно переставив на другое место и походника.       – А это он зачем? – спросила Сюзи.       – Мне показалось, – задумчиво отозвалась девочка, не спуская глаз с площадки, – что походник и Атал в паре хорошо играют, но не уверена. По-моему, они до этого всё время в разных командах играли.       Сюзи попыталась вспомнить, в каких командах играли раньше походник и математик, но не смогла – а памяти откладывались только Митя и Ксавье.       Ксавье подал мяч в третий раз. Мяч принял Митя, стоящий в центре, и, вместо того, чтобы пасовать его кому-нибудь из своей команды, резко и коротко срезал его на половину противника.       – Аут! – закричал Чонат географу, бросившемуся к мячу.       – Бери! – одновременно с ним крикнул Ксавье, но было поздно – географ, услышав «аут», одёрнул руку, и мяч врезался в площадку – в сантиметре от полосы, за которой был аут.       – Два-один, – радостно воскликнула Сюзи.       – Ноль-два, – возразила Серлея, – и переход хода.       Игроки в Митиной команде поменялись местами. На подачу пошёл походник.       Походник подал мяч криво, настолько, что Серлея поморщилась. Как мяч перелетел сетку, не коснувшись её, так и осталось загадкой, но команда Ксавье, опешившая от такого неумельства, не смогла перебросить мяч обратно: Чонат кое-как принял мяч, пасовал его стоявшему под сеткой географу, а тот запутал мяч в сетке, в результате чего Митина команда получила своё первое очко. Серлея, заподозрившая неладное, во все глаза смотрела на походника, забыв даже прокомментировать новый счёт. Вторая подача походника была такой же кривой, как и первая, с той лишь разницей, что резчик, принявший мяч, на этот раз просто уронил его.       – Вообще-то, – пробормотала Серлея, – это запрещённый приём.       – Что? – воскликнули её однокурсницы, снедаемые любопытством, с чего это вдруг игроки разучились играть.       Походник в третий раз пошёл на подачу. Ксавье что-то быстро говорил своим игрокам.       – Фануа специально так плохо подал мяч, – объяснила она. – Он как бы… Как бы при подаче не задаёт нужного импульса, и кроме того подкручивает мяч, что-то вроде этого. Такой мяч на самом деле очень тяжело взять. Обычно на соревнованиях этот приём запрещают… Вот, видите, теперь он подал нормально, потому что Ксавье на этот раз сам хотел взять этот мяч, и он бы взял, вот походник и подал нормально.       – Ты хочешь сказать, – с тоской спросила Сюзи, – что эти два очка были незаконные?       – Нет, почему… Может, они заранее оговорили, что этот приём можно использовать. Никто ведь не возмущался... Два-два и потеря хода…       Первый тайм со счётом двадцать пять – двадцать два выиграла всё же команда Ксавье. Во втором тайме Митина команда оживилась и разгромила противника со счётом двадцать пять – двадцать. В третьем тайме опять выиграла, но с перевесом лишь в два очка. К середине четвёртого тайма заскучавшая Аннализа уже просмотрела половину книги, спасённой из пластилина химиков, Дина сделала теоретическую часть по биологии, и мальчики-биологи тут же выстроились в очередь на списывание, а Бранка успела списать вслед за Диной.       На площадке шла напряжённая борьба, ничем не напоминавшая ленивое перебрасывание мячом в начале игры. Сюзи уже устала от постоянного напряжения и тревоги, ей хотелось, чтобы игра быстрее закончилась. А она наоборот становилась всё упорнее, очки накапливались гораздо медленнее, чем в первой половине игры. Мите нужно было выигрывать этот тайм, тогда он бы победил – у него уже было в активе две победы, а у Ксавье только одна. Но Ксавье вёл в счёте – пятнадцать – двенадцать…       – Переход хода, – в очередной раз прокомментировала Серлея. – И капитаны что-то обсуждают.       Митя коротким жестом подозвал Ксавье к сетке и что-то, видимо, спросил. Сюзи невольно подалась вперёд, стараясь не пропустить ни одного их жеста, ни одного движения, хотя слов на таком расстоянии слышать не могла. На лице Ксавье нарисовалось сомнение, он оценивающе обвёл глазами зрителей. Сюзи торопливо отвернулась, чтобы не встретиться с ним взглядом. Когда она снова решилась посмотреть на площадку, Митя и Ксавье уже разошлись, и Митя подавал мяч.       – Ты не знаешь, о чем они говорили? – Сюзи спросила об этом Серлею больше для просто так, а не потому, что надеялась услышать ответ.       – Откуда мне знать? – пожала плечами девочка. – А вот зачем они перестраиваются?       Перестраивались обе команды: Митя стал в центр площадки, сместив в угол литератора; Ксавье в своей команде наоборот, сместился с центра вперёд, поставив в центр историка.       – А можно делать такие перестановки? – спросила Дина, отрываясь от биологии.       – На официальных соревнованиях нет, – отозвалась Серлея. – Но сейчас просто дружеская встреча, на ней много чего можно.       Дружеская… Сюзи сама себе покачала головой. Это встреча какая угодно, только не дружеская. Нет, она понимала, что Серлея имела в виду, что эта встреча неофициальная, но это совсем не означает то, что эта встреча дружеская, когда интересен сам процесс игры, а не результат. В этой встрече – Сюзи это знала чётко – важен был именно результат.       – Смотрите, смотрите! – вдруг крикнула Серлея, оторвав этим Дину от биологии, Анализу от реферата, который она уже начала строчить, пристроив листы бумаги на спине Махмуда, и Каганека от «Микробиологии». Зачем он её читал, было непонятно, потому что микробиология у них ожидалась только во втором триместре.       Атал перебросил мяч на площадку противника, физрук – второй, который вёл у младших классов – срезал мяч, но не противникам, а по направлению к Ксавье. Ксавье, странно извернувшись, поднял мяч вверх – и зрители ахнули: мяч с невообразимой скоростью взлетел вверх, но через пару метров вдруг сам поменял направление и полетел на площадку Мити – прямо ему в руки. Митя из такого же странного положения, что и Ксавье, поднял мяч, но мяч, вместо того, чтобы, как и у Ксавье, поменять направление, просто взмыл высоко вверх. Митя проследил взглядом его полёт и досадливо цокнул языком.       – Аут, – прокомментировала Серлея, – однозначный. Пятнадцать – тринадцать и переход хода.       – Зачем он так высоко его поднимал? – огорчённо спросила Сюзи.       – Играем! – закричал Ксавье уже смирившимся с потерей хода противникам. – Режь мне! Митя, режь!       Митя удивлённо посмотрел на него, но медлить не стал и срезал свой же мяч в сторону Ксавье. Мяч опять принял второй физрук, снова резким срезом пасовал его Ксавье, и Ксавье второй раз тем же хитрым движением заставил мяч самостоятельно изменить траекторию движения и с бешеной скоростью помчаться в руки Мити, который опять поднял мяч высоко в аут. На этот раз Митин мяч противникам перебросил Алсеу, и снова всё повторилось.       – Значит, не было аута? – Сюзи испытала облегчение.       – Вообще, – встрял Махмуд, – было двойное касание.       – Не вертись, – скомандовала ему Аннализа.       – Да, – скривилась Серлея, – аута, может, не было, может, у них оговорено, что верхнего аута нет. Хотя обычно, если после попытки углового среза мяч улетает вверх и не меняет траекторию, считается, что он улетел в аут. Но Дмитрий Андреич дважды подряд коснулся мяча, а это фол.       – Так может, они решили, что двойное касание фолом не считается…       – Это базовое правило, оно никогда не пересматривается. Понимаешь, такие случаи, как неимпульсная подача, верхний аут при сорвавшемся угловом срезе, ещё там несколько моментов обычно перед началом игры специально оговариваются, считать их фолами или нет. Но двойное касание – это точно фол… Четырнадцать – пятнадцать… Не поняла…       Команда Ксавье пропустила мяч, но вместо того, чтобы перебросить его противнику под сеткой, Чонат, переглянувшись с Ксавье, подал мяч с середины площадки в руки Искандеру. Искандер резко срезал мяч Мите, Митя опять извернулся на угловой срез, и опять неудачно – мяч улетел высоко в аут.       – Руку подворачивай, – крикнул ему Искандер, – и локоть не выставляй! Мой!       Он срезал мяч в сторону Ксавье. Ксавье пасовал его географу:       – Пас мне назад! – и срезал мяч Мите. – Больше разворот!       На этот раз у Мити почти получилось. Почти – потому что его мяч наконец-то изменил траекторию, только полетел не противнику, а в зрителей – развернуться полностью Митя всё же не успел. Каганек схватил Дину за шиворот и повалил её на землю. Дина, успевшая вцепиться в Мирру, рухнула вместе с ней, а Каганек навалился сверху. Предосторожность оказалась лишней – мяч просвистел высоко, врезался в крону дерева, осыпал находившихся внизу ребят листьями и мелкими ветками и выпал из кроны прямо в руки Ахмаду.       Обе команды с тревогой посмотрели на школьников, оказавшихся на пути неожиданной атаки. Сюзи встретилась со встревоженным, полным искреннего беспокойства взглядом Мити. Серлея забрала мяч у Ахмада, сделала Мите жест, мол, всё нормально, и умелым ударом подала мяч ему. Митя ещё раз посмотрел на поднимающихся с земли и отряхивающихся Каганека и девочек, принял мяч Серлеи, кивнул ей и подошёл к сетке, подозвав Ксавье. Сюзи перевела дыхание, не столько напуганная так неожиданно полетевшим в их сторону мячом – всё произошло так быстро, что она просто не успела испугаться – сколько не готовая встретиться взглядом с Митей. Неужели он специально срезал не туда, чтобы показать ей, что он её увидел, и не рассчитал с силой?       – Серлея, – позвала она, – почему мяч полетел не в ту сторону?       – Дмитрий Андреич не успел полностью развернуться… Понимаешь, Ксавье бил со слишком близкого расстояния, на таком расстоянии только профессионалы успевают развернуться.       Сюзи медленно выдохнула и с ненавистью посмотрела на Ксавье, который до сих пор что-то обсуждал с Митей. Вот значит как – чужими руками хотел нанести кому-то травму. И не чьими-то руками, а Митиными, руками человека, которого она любит! Нет, Ксавье, нет, не заставишь ты меня этим невзлюбить его!       – Серлея, какой счёт? – спросил Каганек.       – Не знаю. Последний реальный счёт был пятнадцать – тринадцать и переход хода к команде Ксавье. А после этого у них начались фолы и вообще что-то непонятное, и я не знаю, как считать.       Капитаны наконец отошли от сетки каждый на свою площадку. Ксавье что-то прокричал зрителям.       – Что? – не разобрала Серлея, подаваясь вперёд.       – Пятнадцать – тринадцать, – повторил ей сидевший ближе к площадке Кир из восьмого-химического, – и переход хода к физруку. Только что у них просто тренировка была.       Аннализа торопливо прикрыла «Химию заражённых зон» Бранкиной тетрадкой по биологии и сделала вид, что списывает цитологию.       – А-а, – с облегчением протянула Серлея, для которой всё наконец-то стало на свои места, – а что было фолом: верхний аут или двойное касание?       – Верхний аут. После него они начали отрабатывать угловой срез.       Кир отвернулся к игрокам, и Аннализа, убедившись, что опасность в лице химика, который по её вине потерял пластилин, миновала, снова взялась за реферат. Сюзи посмотрела на Митю, как раз в это время посовавшего мяч походнику. Ксавье у неё на глазах взялся учить Митю игре в волейбол! Смешно! Смешно и подло! Ну вот зачем показывать всем, что Митя не умеет делать угловые срезы? Зачем на глазах всех его этому учить, показывая этим своё превосходство! Ксавье, как же я заблуждалась в прошлом году относительно тебя!..       – Двадцать четыре – двадцать три и переход хода…       Сюзи сжала руки; напряжение достигло высшей точки накала. Митя должен выиграть. Он не может не выиграть. Девушка отдавала себе отчёт, что проигрыш для Мити в этом тайме – это не поражение, а ничья и пятый тайм, но она чувствовала, что не переживёт еще и пятый, хоть и быстрый тайм.       Пас. Ещё пас. Срез. Угловой срез. Опять угловой срез. Переход хода. Подача. Пас. Удар. Срез.       – Митя!..       Митя бросился на землю, подставляя руку под мяч. У Сюзи отлегло от сердца – успел. Мяч перехватил Атал. Митя, ещё не успев встать с земли, что-то ему сказал. Атал поймал свой собственный мяч и вопросительно посмотрел на капитана, неторопливо поднимавшегося с земли.       – Что случилось? – в тревоге спросила Сюзи, невольно вставая с сумки, на которой сидела. Как-то странно медленно поднимался Митя. Не ушибся ли он?       – Может, земля была, – неуверенно произнесла Серлея, не спуская глаз с Митиной команды. – Мне показалось, что Дмитрий Андреич успел, и мяч ударился о его руку, но может, он коснулся и земли.       Игроки что-то обсуждали. Митя мотал головой, показывая что-то руками. Атал пожимал плечами. Зрители, сидевшие в непосредственной близости от площадки, разделились: одни пожимали плечами, другие кивали. Серлея, профессиональное любопытство которой не выдержало, вскочила и помчалась туда. Через несколько минут – игра так и не возобновилась – она вернулась.       – Была земля, – сообщила она. – Дмитрий Андреич всё же не успел. Двадцать пять – двадцать три, и сейчас решают: то ли пятый тайм, то ли бой капитанов.       – Но ведь я видела, – с отчаянием произнесла Сюзи, – что он подставил руку под мяч!       – Да, но он сам говорит, что мяч коснулся и руки, и земли. Поэтому он и остановил игру.       – И что сейчас будет?       – Сейчас перерыв, а потом, наверно, пятый тайм. Мне кажется, что на бой капитанов они не пойдут, потому что они не равны будут.       – Что ты имеешь в виду?       – Дмитрий Андреич слабее Ксавье…       – Как ты можешь такое говорить! – с мгновенно вспыхнувшей неприязнью воскликнула Сюзи. – Он хорошо играет!       – Да, – согласилась Серлея, – хорошо, но всё-таки хуже, чем Ксавье. Физрук – он мастер и профессионал, а биолог – просто хороший игрок. И если они будут играть один на один, то я однозначно поставлю на физрука.       Аннализа спрятала «Химию заражённых зон» себе в сумку – от греха подальше, потому что уже стала ловить на себе заинтересованные взгляды химиков, которым книга, с которой она увлечённо строчила реферат, показалась смутно знакомой. Махмуд с облегчением разогнул спину. Аннализа порылась в сумке, вытащила астрономию, открыла нужную главу и принялась читать.       Химики некоторое время что-то обсуждали, искоса посматривая на Анализу, а затем Родриго и Тана вскочили и побежали по направлению к школе. Биологи и эстеты проводили их подозрительными взглядами.       – Знаешь, Аннализа, – тихо произнесла Ренате, – по-моему, будет лучше, если ты отсюда исчезнешь.       – Вот ещё чего! – Аннализа оторвалась от астрономии. – Я уйду, а вы тут без меня будете смотреть волейбол! Ну уж нет, я тоже хочу досмотреть!       – Родриго и Тана побежали проверять пластилин! Когда они вернутся и сообщат всем, что их пластилин пропал из-за тебя, знаешь, они очень расстроятся!       – Это их проблемы! Не нужно было брать книгу, которая была нужна мне!       Махмуд, поняв, что малой кровью обойтись не получится, побежал за остальными своими одноклассниками, которые кучковались с другой стороны площадки. По дороге назад он заодно подцепил и мальчиков-эстетов: они дрались неважно, но зато создавали массовость. Увидев это, химики, чувствуя совсем уж неладное, побежали заключать союзный договор с техниками. Мирра и Шуань, увидев такой поворот событий, помчались к оставшемуся восьмому классу – гуманитариям, чтобы успеть перетянуть их на свою сторону раньше, чем до них доберутся химики. В принципе, ожидать того, что гуманитарии примкнут к химикам и техникам, не приходилось – эстеты и гуманитарии обычно выступали одним фронтом, но кто знает, как им преподнесут ситуацию обиженные биологами химики.       К тому времени, как вернулись со страшным известием Родриго и Тана, биологи и мальчики-гуманитарии уже успели выстроить круговую оборону, оставив эстетов и большинство девочек вторым кругом обороны. Сюзи, Зитта и ещё несколько девочек отошли от места грядущей массовой драки подальше, поглядывая на учителей, которые не начинали пятого тайма, заинтересованные великим переселением народов, то есть восьмиклассников.