Ведьмочка

      – Не нравится мне всё это, – спокойно проговорил Ксавье, неторопливо потягивая лимонад – а куда спешить, все равно понятно, что пятый тайм начнётся не раньше, чем им придётся разнимать массовую драку малолеток.       – Что у них произошло? – с интересом пробормотал Митя, для которого подобные мероприятия были ещё в новинку.       – Судя по всему, – отозвался литератор, – то ли биологи, то ли эстеты чем-то зацепили химиков. Скорее всего, биологи, потому что эстеты – существа мирные… Ну вот, понеслась…       Физики и химики, против ожидания, не стали брать в осаду весь круг обороны, а ударили клином, сразу его прорвав. Дина и Ренате успели оттеснить Аннализу назад, под защиту Каганека, как на них налетел Родриго; Дина успела заметить его кулаки, которыми он размахивал направо и налево, ни в кого конкретно не целясь, и тут же ощутила резкую боль в носу. В ярости она подставила ему подножку и налетела сверху. Кто-то попытался её оттащить, но сам не удержался на ногах и навалился сверху… Когда учителя и лицеисты совместными усилиями навели порядок, Дина, которую вытащил из кучи-малы за шкирку какой-то лицеист, помотала головой, немного приходя в себя, нашла глазами Родриго, которого держал другой лицеист, и с воплем «Убью» рванулась к нему, так резко, что не ожидавший этого старшеклассник выпустил её из рук. Убийства не получилось – Ксавье, стоявший недалеко, ухватил её за косу и заломил руки за спину.       – Итак, – спросил он, убедившись, что больше желающих нарушить порядок нет, – что происходит?       – Они наш пластилин испортили! – Родриго попытался достать Дину ногой. Дина увернулась, и он попал по Ксавье – не больно, потому что расстояние позволяло только слегка коснуться его. Ксавье вопросительно приподнял бровь, и Родриго предпочёл оставить попытки дотянуться до Дины.       – А они забрали нашу книгу! – возразила Аннализа, предусмотрительно держась подальше от химиков и с вызовом глядя на Родриго, взглядом пытаясь ему объяснить, что если они продолжат возмущаться, физик узнает, какая именно книга была использована как пресс для пластилина. И вряд ли это знание его порадует.       – А вы не говорили, что это ваша книга!       – А вы взяли бы для своих химических опытов какую-нибудь книгу по химии! Зачем вам понадобилась тащить книгу по физике?       – Книгу по физике? – заинтересовался физик, подходя поближе. – Не из моей ли библиотеки?       Химики переглянулись.       – Нет, что вы, – торопливо ответила Фива, – это была наша книга.       – Это была моя книга, – заявила Анализа. Драка – дракой, а друзей учителям не сдают.       – А зачем вам понадобилась книга по физике Аннализы? – настаивал сайид Джамал.       – Ну-у, – Фива пыталась сходу что-нибудь придумать, но в голову ничего не приходило, – ну, нам надо было…       – Там было написано то, что не было в учебнике по химии, – нашёлся Кир, – ну мы и взяли почитать.       – И не спросили у меня! – Аннализа придала своему голосу возмущения.       – Неужели это повод для такой массовой драки? – не поверил Атал.       – Конечно, – Кир понял, что учителя готовы если и не поверить в такое объяснение, то по крайней мере принять его. – Мы не дочитали, а она забрала книгу!       – А можно узнать, – подошёл поближе химик, – что за книга по физике вам понадобилась для химии?       Кир набрал в грудь воздуха – и так и остался, пытаясь что-нибудь придумать.       – Махеш Чеу, – тихо произнесла Мирта, – «Физические среды создания пластических материалов».       Все замерли. Бекхан взглядом показал Мирте, что он готов её расцеловать. Химик уважительно наклонил голову:       – Меня радует, что вы читаете такие книги. И радует, что такая книга есть в библиотеке Аннализы. Я надеюсь, вы вернули книгу её владелице в целости и сохранности?       – Да, – закивала Аннализа, – всё нормально.       – Меня только удивляет одно, – как ни в чём ни бывало продолжал химик, – зачем вы взялись читать такую сложную книгу, если процесс приготовления пластилина очень хорошо описан в ваших учебниках, и на прошлом занятии мы его подробно разбирали?       – Ну, мы хотели, – нашёлся Кир, – узнать об этом побольше.       Учителя незаметно переглянулись. Сюзи, внимательно наблюдавшая за ними, поняла, что они не поверили ни одному их слову.       – Я надеюсь, – спросил Ксавье, – все ваши взаимные претензии вы уже решили? Или мы вам помешали?       – Решили, – уверил его Кир.       – И если мы вас отпустим, драки не повторится?       – Нет, – Родриго постарался придать своему голосу убедительность.       Дина, слизывавшая кровь, льющуюся из разбитого носа, зло зыркнула, готовая прыгнуть на него, когда физрук её отпустит.       – Не отпускай её, – сказал Митя, подходя к Ксавье.       Или на Митю сначала напасть?       Она изловчилась и, когда Митя подошёл ближе, пнула его ногой чуть выше колена. Вернее хотела пнуть, потому что Митя, ожидавший именно этого, легко ушёл с линии удара.       – Спокойно, – посоветовал Митя, подходя к ней чуть сбоку.       Он аккуратно, опытными пальцами ощупал её нос. Восьмиклассницы завистливо и незаметно завздыхали – почти каждая из них согласилась бы неделю ходить с опухшим носом, только чтобы сейчас оказаться на месте Дины. Дина демонстративно поджала губы, всем своим видом показывая, что с готовностью уступила бы сомнительную честь ходить с разбитым носом любой из своих однокурсниц.       – До свадьбы заживёт, – констатировал Митя, оставляя её нос в покое.       – Отпустите меня, – потребовала она.       – Каганек, – Ксавье выделил из толпы её соседа по парте, – передаю Дину под твою ответственность. Если она сегодня затеет драку, ты завтра в семь утра будешь помогать троим незадачливым девятиклассникам чистить бассейн.       Дина в бешенстве заскрежетала зубами, но не посмела даже пнуть физрука ногой, боясь, что это будет тут же расценено как попытка затеять драку, что обречёт Каганека на чистку бассейна завтра в семь утра. Это было в стиле Ксавье – за провинность одного человека назначить ответственным другого, потому что если бы ей, Дине, пригрозили бы чисткой бассейна, это не остановило бы её от драки с Родриго. А вот перспектива доставить неприятностей другу сдерживала. Нет, Каганек, конечно, всё поймёт и не обидится, но подставлять его не хотелось.       Ксавье отпустил её. Дина сердито тряхнула плечами, наполовину для того, чтобы размять их, наполовину – чтобы демонстративно стряхнуть руки Ксавье, и подошла к Каганеку. Ивонна протянула ей свой носовой платок.       – А сейчас, – физрук, оказывается, ещё не закончил, – господа химики, прошу вас пройти вон туда. Физики, вернитесь на своё место. Гуманитарии, также попрошу вас пройти на другую сторону площадки.       – А можно мы останемся с биологами? – попросила Мирра.       Ксавье посмотрел на неё:       – Если вы обещаете, что не затеете потасовок…       Конечно, они пообещают – эстеты были неконфликтными; за три года, что Ксавье проработал в этой школе, теперешний восьмой-эстетический никогда не шёл войной на другие классы, и на него тоже войной не ходили. Да, в драках участвовали, но исключительно, как союзники…       – Не затеем, – с готовностью кивнула Мирра.       – Оставайтесь, – Ксавье небрежно пожал плечами и, окинув взглядом начавших разбредаться по разным углам восьмиклассников, на долю секунды задержав взгляд на Сюзи, развернулся и пошёл к площадке. Остальные учителя потянулись за ним.       – А так хорошо начиналось, – вздохнул Махмуд, вспоминая, как он одним махом уронил на землю двух техников.       – Да, – мрачно протянула Дина, запрокинув голову и зажав нос платком, – лучше некуда.       – Как твой нос? – участливо спросила Мирра.       – До свадьбы заживёт, – хмуро повторила Дина Митины слова.       – Слышь, – поколебавшись, решилась на вопрос Шуань, незаметно глянув на Сюзи (что от Сюзи не укрылось), – а какие у него руки?       Девочки благоговейно замерли в ожидании ответа. Сюзи, хоть и усмехнулась про себя наивности вопроса, всё же невольно навострила уши – как-никак, вопрос касался Мити.       – Какие у него кулаки? – Дина сердито перевернула платок ещё чистой стороной к носу. – Тяжёлые!.. Попадись он мне!..       – Я про Дмитрия Андреича, – опешила Шуань.       – А-а, – Дина даже слегка растерялась, потому что все её мысли занимали планы мести Родриго, и Мити в этих планах не было. – Ну какие… Руки как руки, – она посмотрела на разочарованные лица однокурсниц, ожидавших какого-нибудь более героического описания, вздохнула и постаралась припомнить те десять секунд, когда Митя ощупывал её нос.       – Шершавые, – наконец сказала она, – у него шершавые пальцы были. И твёрдые. И ещё, – она помолчала, стараясь оформить свои ощущения в слова, – он… Он словно не первый раз это делал, в смысле, не первый раз проверял, сломан нос или нет.       Ещё бы, про себя усмехнулась Сюзи, в медицинском ведь классе в школе учился, и медицинскую практику каждый год проходил. Сюзи не спускала с него глаз, пока он ощупывал Динин нос, и от неё не укрылась ни опытность и уверенность его движений, ни минимальность этих движений – он не сделал ни одного лишнего прикосновения; Сюзи не была медиком, но прекрасно чувствовала, что Митя прикоснулся к Дининому носу ровно столько раз, сколько было необходимо для того, чтобы убедиться, что нос не сломан.       И ещё всё то время, что Митя ощупывал Динин нос, Сюзи остро сожалела, что это не у неё разбит нос, и что не её касаются сильные и нежные Митины руки. Нет, перспектива ходить с опухшим носом её совсем не прельщала, но за то, чтобы Митя её коснулся, она отдала бы много…       Учителя начали пятый тайм. Первые три быстрых мяча забила Митина команда, потом Ксавье отыграл сразу четыре очка. Игра пошла очень быстро, настолько, что у Сюзи даже не было времени предаться своим мыслям. Видимо, игроки уже подустали и поэтому чаще пропускали мячи, а может, драка восьмиклассников несколько выбила их из колеи и снизила сосредоточенность на игре. Серлее хватало времени только чтобы объявлять счёт – комментировать саму игру было некогда. На комментарий она отвлеклась только один раз – когда Чонат в команде Ксавье неудачно упал, бросившись за мячом, и ушиб руку, из-за чего игру на несколько минут остановили, пока биолог ждал, чтобы унялась боль. Разрыв в счёте всё время составлял не более одного очка в пользу одной или другой команды. Сюзи сжала руки на груди и только напряжённо твердила про себя: «Митя, Митя». Даже Дина и Каганек оторвались от биологии, чтобы понаблюдать за игрой, причём Дина недовольно шипела на каждый мяч, пропущенный командой физрука, стараясь, правда, не сильно выставлять свои предпочтения напоказ, зная, что все её подруги болеют за Митю; ссорится с однокурсницами из-за какого-то там биолога она считала недостойным этого самого биолога.       Опять двадцать четыре – двадцать три, только сейчас в пользу Митиной команды. Подача походника, приём, несколько пасов, переброс, приём, пас, срез – и зрители взорвались рёвом – Митя в высоком прыжке выставил над сеткой блок, и мяч по сетке скатился на площадку Ксавье. Сюзи вскочила с сумки, забывшись обо всём и запрыгав вместе с однокурсницами – победа Мити была и её победой. Девушка видела делано-спокойное лицо Ксавье, деланные улыбки игроков его команды, и счастливые улыбки Мити и тех учителей, которые играли за него. Сюзи стояла, глядя на последнее рукопожатие игроков и капитанов, и гордо улыбалась. Митя победил, а вместе с ним победила и она, Сюзи. Митя победил Ксавье, а она победила Дину, которая с недовольным выражением лица запихивала в сумку учебник биологии; тетрадка её уже ушла гулять по рукам. Игроки начали расходиться, а капитаны всё стояли под сеткой и разговаривали. Сюзи, подобрав сумку, подошла к площадке, стараясь сделать это так, чтобы Ксавье стоял к ней почти спиной и не видел, а Митя наоборот мог её увидеть. За общим гамом не слышно было даже звуков их голосов, а ей очень хотелось услышать, о чём они говорили, ведь ясно же, что не о волейболе, потому что от неё не укрылось, что в процессе разговора и Митя, и Ксавье время от времени тайком посматривали на то место, где во время игры сидел восьмой-биологический. И если выражения лица Ксавье она видеть не могла, то на лице Мити явно читалось лёгкое беспокойство, когда он шарил глазами по расходящимся зрителям, явно не находя того, кого искал. Сюзи улыбнулась – Митя не догадывался посмотреть прямо возле площадки, буквально в двадцати шагах от него.       Наконец Митя и Ксавье пожали друг другу руки, физрук забрал мяч, и капитаны разошлись. Ксавье пошёл в сторону школы, не обернувшись, на что Сюзи испытала одновременно и досаду, и облегчение: облегчение от того, что он не помешает ей и Мите своим присутствием, а досаду – потому что она почувствовала в этом его жесте пренебрежение к себе: ухаживает за ней, всю игру посматривал в её сторону, а сейчас не удосужился даже обернуться. Но досада тут же исчезла – Ксавье вертел головой, глядя по сторонам, явно высматривая её; значит, к её счастью, просто не догадался посмотреть назад, себе за спину.       – Здравствуйте, – поздоровалась Сюзи, подходя к Мите и радостно улыбаясь ему, хотя сегодня они уже здоровались и разговаривали.       – Привет, – улыбнулся ей в ответ Митя, выпутывая резинку из волос.       – Вы здорово играли.       – Спасибо.       – Я рада, что вы выиграли. Мы все болели за вас.       Он опять улыбнулся:       – Спасибо.       Они пошли по аллее в сторону от школы. Сюзи привычно поймала несколько завистливых взглядов однокурсниц.       – Скажите, – немного помолчав, спросила Сюзи, – а что это такое было, что вы поднимали мяч вверх, а он потом менял направление и летел противнику?       – Угловой срез? Сложный приём, – Митя пробежался глазами по дорожке, по которой они шли, прощупывая заодно взглядом и парк. – Если мяч поднять вверх и определённым образом подкрутить, он изменит свою траекторию. У такого полёта очень сложное уравнение, при определённых условиях там происходит переход потенциальной энергии в кинетическую, и из-за этого мяч и изменяет траекторию. Уравнение математики вывели ещё до Войны, но только совсем недавно волейболисты смогли его применить.       – А этому приёму сложно научиться?       – У меня более-менее получилось его воспроизвести только через два года тренировок, – Сюзи невольно издала потрясённый возглас. – Да, – чуть улыбнувшись, кивнул Митя, – и это при том, что иной раз отдельные тренировки были полностью посвящены отработке углового среза.       – А почему вы… ну, почему у вас сначала не получалось, а потом всё время стало получаться?       – У меня с ходу угловой срез никогда не получается. Нужно сначала потренироваться, вспомнить, и потом уже сбоев обычно не бывает.       – А почему вы не потренировались до игры? И почему вы не использовали этот угловой срез в начале игры? И в предыдущих играх?       – Просто договаривались, что играем без него, – Митя постарался незаметно посмотреть, что творится у него сзади. Это не укрылось от Сюзи. Девушка вздохнула – опять Митя вынужден следить, не захочет ли Дина снова устроить ему какую-нибудь гадость, напасть сзади, сунуть за шиворот ему змею – при мысли о змее Сюзи передёрнуло… Опять, опять нельзя расслабиться и просто погулять с ним, наслаждаясь тем, что он находится рядом! Опять… Может, всё же поговорить с Диной?..       – А сегодня, – продолжал Митя, убедившись, что сзади опасности нет, – мне захотелось поиграть с угловыми срезами, так намного интереснее.       – Но вы ведь могли проиграть! Ведь господин Ксавье, – Сюзи пришлось сделать над собой усилие, чтобы признать очевидный факт, – лучше его умеет делать.       – Ну, проиграли бы, – безмятежно пожал плечами Митя, – следующий раз бы выиграли.       Сюзи про себя вздохнула: неужели он так и не понял, что эта игра была серьёзнее, чем все предыдущие? Все понимали это – она сама, её однокурсницы, Ксавье, а Митя – нет… Или он это перед ней пытается делать вид, что ничего серьёзного не происходит?..       – А в начале игры почему вы его не использовали? – спросила она, взяв себя в руки.       – Я же говорю – договаривались играть без него, а потом мне захотелось с угловым срезом.       – Так вы об этом и разговаривали с господином Ксавье, там, около сетки? – недоверчиво спросила она.       – Да.       – А со стороны смотрелось так, словно вы кого-то искали. Серлея даже думала, что вы искали замену. Вы ведь смотрели в нашу сторону, – она пристально посмотрела на него.       – Мы смотрели, – от Сюзи не укрылось его лёгкое смущение, – не поубиваем ли мы этим приёмом зрителей, если мяч случайно полетит не туда. Понимаешь, если мяч после углового среза, да ещё с довольно близкого расстояния попадёт в голову, сотрясение мозга гарантировано. А я мог нечаянно пустить мяч не туда.       – Вы это и сделали, – тихо сказала она, только теперь понимая всю Митину тревогу, которую она увидела тогда в его глазах.       – Я нечаянно, – признал Митя, – не успел до конца развернуться.       – Потому что господин Ксавье бил со слишком близкого расстояния!       – Да. Признаться, мы успели испугаться, когда увидели, что мяч летит прямиком на вас. Мне совсем не хотелось, чтобы кого-то из вас унесли оттуда на носилках.       Сюзи улыбнулась:       – Мы тоже испугались, – она слегка покривила душой, потому что испуг пришёл только сейчас, когда она узнала, чем мог им грозить тот мяч.       – Догадываюсь… У Каганека реакция хорошая, – похвалил он.       – Так в Дину с Миррой всё равно не попало бы! – она пожалела, что это не она была на месте Каганека, и не она спасла своих однокурсниц от возможного попадания мячом. И что не её сейчас хвалит Митя… Впрочем – она тайком вздохнула – сил бросить их обеих на землю у неё бы не хватило. Да и не было у неё той реакции, что у Каганека, наоборот, она помертвела бы и вообще не смогла двинуться с места.       – Не попало бы, – согласился он, – но мне понравилось, как он среагировал.       – А почему, – начала было Сюзи, но договорить не успела: Митя резко развернулся, одновременно уходя в сторону, так что Сюзи чуть не снесло, хотя он её не коснулся.       – Дина, – невозмутимо сказал Митя, крепко держа Дину за запястье, в котором она сжимала ящерицу, – учись ходить бесшумно. Ты топаешь, как подкованный конь по камням.       – Спасибо, что не со слоном сравнили, – обиделась Дина, не пытаясь вырываться, зная, что это бесполезно. Обидно было не из-за сравнения с лошадью, а из-за того, что попытка сделать биологу гадость, ради чего она два часа охотилась в окрестностях Чайки за этой ящерицей, так бесславно провалилась. Да ещё на глазах у Сюзи; мнение Мити её не беспокоило, она и так знала, что оно хуже некуда, а вот то, что Сюзи опять будет смотреть на неё с презрением и высокомерием, бесило страшно.       – Слоны тихо ходят, – ответил Митя, вынимая из её ладони ящерицу; посмотрел на неё и выпустил на траву газона. Несчастный зверёк, неожиданно обретший свободу, шмыгнул в заросли и исчез.       – Я бы на твоём месте, – посоветовал ей Митя, – вместо того, чтобы ловить ящериц, приложил бы что-нибудь холодное к носу, чтобы он не так опухал.       – Вам так интересно, как я выгляжу? – зло буркнула Дина.       Сюзи чуть не засмеялась вслух, но вовремя сдержалась: Дина сама же и сдала себя, дав Мите понять, что ей важно её мнение о себе, несмотря на все её уверения, что ей на него плевать. Дина, услышав её короткий смешок, сжала зубы и демонстративно не посмотрела в её сторону.       – Знаешь, девочкам разбитые носы обычно не идут, – просветил её Митя, – кроме того, с разбитым носом тяжело дышать. Ты и сейчас уже дышишь наполовину ртом, а чуть позже дышать носом не сможешь вообще. Иди, – он отпустил её запястье, развернул её от себя и слегка подтолкнул в спину, – возьми у Станислава лёд, если не хочешь неделю ходить с картошиной вместо носа.       – Подумаешь, – буркнула Дина неизвестно чему, надменно вздёрнула нос, поймала проходившего мимо какого-то девятиклассника и пошла рядом с ним. Некоторое время Митя смотрел ей вслед, чтобы убедиться, что она действительно ушла, а не развернётся сейчас и не попробует повторить задуманную пакость – у него совсем не было уверенности, что в её сумке не припасена ещё парочка ящериц. Но Дина ушла, даже не обернувшись.       – Вы бы поговорили с ней, – робко предложила Сюзи, тоже глядя в спину своей однокласснице, когда та уже не могла её слышать.       – О чём? – он развернулся и пошёл дальше. Девушка поспешила за ним.       – О её… ну… поведении. Чтобы она перестала вам делать гадости.       Митя слегка махнул рукой:       – Побесится и перестанет. Когда-нибудь же ей надоест.       – Но она уже с самого начала года всё не успокоится!       – Надоест ей, куда она денется. Мне рассказали, какой она была в прошлом году, и объяснили, что в этом году она просто лапочка и тихоня, поэтому я решил ей не мешать.       – Но она же вас… Вы нервничаете из-за неё постоянно…       – Я? – он засмеялся. – Было бы из-за чего.       – Но я же вижу, как вы постоянно смотрите по сторонам и оглядываетесь назад, чтобы она опять не напала! И не говорите, что это неправда, я же всё прекрасно вижу!       – Смотреть по сторонам меня приучила ещё Тувия, – Митя посерьёзнел. – А то, что из-за Дины мне пришлось вспомнить эту привычку, так за это твоей однокласснице можно только спасибо сказать. Привычка на самом деле очень полезная. На Тувии в меня из-за любого угла могли прилететь стрела или нож, и чтобы этого не случилось, мне и пришлось приучить себя смотреть по сторонам. Вот там моя невнимательность могла стоить мне жизни, и вот тогда были нервы. А здесь, – он небрежно пожал плечами, – ну сунет она мне эту несчастную ящерицу за шиворот – не слишком приятно, но не смертельно же.       Сюзи внутренне торжествовала. Да, Дина, ты прокололась и здесь! Мало того, что из всех способов обратить на себя внимание ты выбрала самый неудачный, и теперь любовь Мити тебе уже точно не светит, но ты ещё и напала на того, кто видел смерть, и которому твои выходки – такая мелочь, что на них даже внимания обращать не стоит!       – Так вы что, – спросила она после небольшой паузы, за время которой они успели дойти до развилки и повернуть направо в сторону города, – на Тувии всё время были на нервах, и всё время следили, чтобы вас не убили? Ведь там действительно страшно, особенно по ночам, – её невольно передёрнуло от собственных воспоминаний, – в городе я вообще не ходила одна, а ночью боялась даже со станции выходить.       – Ну, – усмехнулся он, – станция – это самое безопасное место на Тувии…       – Я знаю, – горячо согласилась Сюзи, не дав ему договорить, – я знала, что там в меня не прилетит ни стрела, как вы говорите, ни нож, потому что станции всегда строятся в завихрениях пространств, и местные жители в них попасть никак не смогут, но страшно было всё равно. Вот вы представьте – выходите вы вечером или ночью на улицу, а вокруг чёрный лес, звери где-то воют, нигде ни огонька… А если ещё тучи и непогода, то вообще тоскливо так, что не передать, потому что осознавать, что эта станция, на которой максимум двадцать человек бывает, а один раз вообще только четверо осталось, что она – это как крошечный оазис посреди пустыни – если что случится, люди останутся один на один с тем враждебным миром!.. И это было страшно! А в городе все вокруг чужие, и там постоянно страшно сделать что-то не так, потому что то, что у нас на Земле считается нормальным, то на Тувии может караться смертной казнью! Поэтому я и понимаю вас, когда вы говорите, что по сравнению с теми нервами, что были на Тувии, Динины выходки – это мелочь.       Митя некоторое время молчал, размышляя.       – Не знаю, – наконец произнёс он, – мне на станции никогда не было страшно. И ночью в лесу мне было нормально. Ночью в лесу безопаснее, чем днём, потому что люди предпочитают не ходить банально из-за того, что ничего не видно, а от зверья можно забраться на дерево и спокойно спать. А в городе… Обычно без уважительной причины там нож под рёбра не втыкают, – Сюзи прямо передёрнуло от такой прямоты. – Если ты знаешь основные правила поведения, то по городам можно гулять спокойно.       – Вы смелый человек, – грустновато улыбнулась Сюзи, – а я боялась… Но если вы говорите, что по тувийским городам можно гулять спокойно, то почему тогда вы говорили, что там вы постоянно должны были смотреть по сторонам, чтобы вас не убили?       – Я был наёмником. А наёмник – это постоянные стычки и войны. Вот там внимательность была жизненно необходима.       Забавно. Какой-то час назад про внимательность им говорил Ксавье, и вот сейчас уже он говорит это с Сюзи.       – Нас господин Ксаьве постоянно гоняет, чтобы мы были внимательными, – её голос невольно стал суше. – Но ведь мало кто из нас полетит на Тувию, и уж тем более на Иштвэнь или на Нетанэ. Но ему, по-моему, нравится нас мучить.       – Господин Ксавье прав, – в голосе Мити к разочарованию Сюзи зазвучали учительские нотки. – Внимательность – это такая привычка, которая никогда не будет лишней, независимо от того, проведёт человек всю свою жизнь на Нетанэ, Тувии или Земле.       – Вы не знаете, какими методами он нас учит!       – Знаю. Не всегда с ним согласен, но его методы, между прочим, очень действенны. Если бы у меня в школе был такой учитель, я бы, когда оказался на Тувии, избежал бы многих неприятностей, в которые первое время вляпывался по неопытности. И по невнимательности.       Сюзи уже раскаивалась, что заговорила про Ксавье – Митя сразу, как только о нём пошла речь, стал строже и серьёзнее; и сейчас она чувствовала его не как любимого человека, с которым ей ещё несколько минут назад было хорошо и легко, а как строгого учителя, которого беспокоит только то, как вбить в головы школьников нужные знания! Неужели он подумал, что если она заговорила о Ксавье, то она хотела противопоставить его ему? Да нет же… Вернее, хотела, но она хотела подчеркнуть, что он никто по сравнению с ним, с Митей, а вышло ровно наоборот. И вроде она всё правильно сказала… Или, Митя просто ревнует?.. Сюзи приободрилась, поняв, что так оно и есть, и что это не её вина, что Митя воспринял всё совсем не так, как она того хотела. Кто же знает, что там Ксавье наговорил Мите о ней, и что он наврал ему о своих с ней отношениях. Ведь вся школа знает, что Ксавье за ней ухаживает… Но ведь при этом и вся школа говорит, что у них с Митей серьёзные отношения…       Парк закончился, они вышли на дорогу, за которой начинался город.       – Ну всё, – сказал Митя, – дальше нам не по дороге.       Сюзи чуть не застонала, вовремя сдержавшись. Опять, опять Митя прощается с ней на выходе из парка! Да, она знает, что им не по дороге, что она, Сюзи, живёт в Гаване, а Митя – в Чайке, в сельском пригороде Гаваны, и между ними не меньше получаса ходьбы, но разве ему не хочется побыть с ней подольше? Он ходит с ней уже три месяца, а до сих пор не сделал даже попытки проводить её хотя бы чуть-чуть дальше, чем до выходи из парка! Сюзи лихорадочно пыталась придумать что-нибудь, чтобы Митя не мог расстаться с ней прямо сейчас, но из всех идей, которые она продумывала дома, чтобы удержать Митю, ни одна сейчас не годилась. Она и так пыталась занять его разговором, так чтобы его нельзя было просто так прервать с окончанием парка, но она слишком не вовремя помянула Ксавье, Митя замкнулся, а времени втянуть Митю в новый разговор уже просто не оставалось.       – Всё, – Митя поднял руку в прощальном жесте, и Сюзи с отчаянием поняла, что опять упустила те несколько секунд, когда можно было что-то ещё предпринять, чтобы Митя не ушёл, – пока.       – До свидания, – ей пришлось приложить все усилия, чтобы не расплакаться прямо у него на глазах.       Митя чуть наклонил голову и плечи в лёгком поклоне – северный жест, у них на Кубе если и кланялись при прощании, то не так, – быстро перешёл дорогу, пропустив двух велосипедистов, и пошёл по улице вглубь квартала, чтобы пересечь его и выйти на лесную дорогу, ведущую к Чайке. Сюзи некоторое время смотрела ему вслед, зная, что не должна этого делать, потому что если Митя обернётся и увидит, что она провожает его взглядом, она умрёт от стыда, потому что смотреть вслед должен он ей, а не наоборот. Да к тому же кто-нибудь из её однокурсниц наверняка проследил за ними, и сейчас прячется за каким-нибудь деревом и мысленно насмехается над ней.       Сюзи вздохнула, приняла уверенный вид, делая вид, что всё, что произошло – это так и надо, перешла дорогу – всадник на коне притормозил, галантно пропуская её – и пошла к своему дому.