Ведьмочка

      Митя вышел к флаерной станции несколько неожиданно: почему-то он думал найти ее только за следующим поворотом. На достаточно большой, строго обсаженной по периметру деревьями, матово-черной площади в шахматном порядке стояли легкие двух– или четырехместные флаеры, более тяжелые и грузовые аппараты находились на другом крыле станции.       Митя зашел в купол станции, забрал из камеры хранения рюкзак, оставленный здесь еще днем, и вернулся на площадь. Присмотрев себе двухместный флаер, он сел за управление, опустил рюкзак на сиденье рядом с собой и легко поднял машину в воздух. Повисев над станцией, определяясь с направлением, он уверенно повел флаер за пределы Гаваны. Внизу справа сверкало, искрясь бликами луны, море. Митя увидел две маленькие тени, почти сливающиеся в одну, словно летящие по воде. Может быть, это Мирра все-таки нашла Дину, а может, это и не Мирра и не Дина вовсе… После полуночи нужно будет набрать станцию на Рио, выяснить, явился ли Мариано…       Под флаером потянулся сосновый лес, вскоре сменившийся неширокой полосой высокотравных лугов, за которыми опять пошли массивы леса. Блеснула ниточка реки. Лес теперь часто сменялся полянами, равнина пошла в гору. Море было уже не видно слева, но появилось справа. Увидев почти идеально круглое озеро, Митя повел флаер на снижение. Это озеро образовалось во время Войны двадцать второго века на месте огромной воронки от вакуумной бомбы; оно так и называлось – Круглое.       Пахло тропическими цветами и озерной водой. Легкий ветер покачивал высокие кроны деревьев, шелестел листьями, высокие травы колыхались, подобно волнам. На всем лежали полосы призрачного лунного света, казалось, тоже слегка колеблющегося под ветром.       Митя спрыгнул на землю, закинул за плечи рюкзак. Флаер на автопилоте бесшумно взмыл вверх, чтобы вернуться на станцию, и вскоре исчез из вида. Митя пошел к озеру. В воздухе звенела мошкара. По мере приближения к озеру воздух становился все более влажным. Среди деревьев качнулись отблески костра.       На небольшой полянке, потрескивая, горел костер, под деревьями стояла палатка, недалеко на траве лежал наполовину распакованный рюкзак, рядом валялся чей-то сапог. На бревне около костра стояли две тарелки – одна чистая, другая со следами гречневой каши – и баночка, наполовину заполненная кабачковой икрой. Тут же лежала изящная женская расческа.       У костра сидели двое молодых людей – Митины однокурсники Орио и Воле. Орио подкладывал дрова в огонь, Воле перебирал струны гитары. Он первым заметил Митю.       – А-а, привет, – он оставил гитару, встал и протянул ему руку для пожатия. Орио поднял голову, выпрямился, вытер руки о штаны и в свою очередь тоже обменялся с Митей рукопожатием.       Митя снял с плеча рюкзак, опустил его в траву, сел на бревно рядом со снова взявшимся за гитару Воле и сказал:       – Мне Мариано сегодня в Гаване сообщил, что вы видели ягуара.       – А, ты уже знаешь? – отозвался Воле. – Да, странная штука. Вчера под вечер увидели следы. Они вели от скал к озеру и дальше терялись. Сегодня перед ужином Роза и Аскер видели его на берегу озера, не здесь – вдалеке, но недолго, ягуар исчез.       – Ягуар крупный?       – Не очень, судя по следам, метра полтора.       – Что он здесь делает?       Орио фыркнул:       – Знаешь, нам тоже интересно знать, чего он притащился сюда из восточных джунглей. Более того – следы те, скорее всего, были оставлены днем.       – Н-да, – пробормотал Митя.       На некоторое время воцарилась тишина. Митя взял у Воле гитару и стал наигрывать.       – Слышь, Митяй, – позвал Орио, – что Мариано делал в Гаване?       – С подружкой гулял!       Митя произнес это странным тоном. Орио и Воле одновременно с интересом посмотрели на него.       – С твоей? – уточнил Воле.       – Нет, не с моей, – он с чувством ударил по струнам. – А почему вы заинтересовались Мариано?       – Он с какой-то девчонкой что-то затеял, – ответил Орио, чаще других бывавший на станции на Рио и больше посвященный в ее проблемы. – Тайком пользуется сканерами, кристами последовательной записи. Диски возвращает, конечно, но стертые, причем так, что восстановить стертую информацию уже невозможно.       – Что за девчонка? – спросил Митя, догадываясь, каким будет ответ.       – Я знаю только, что Мариано называет ее Дио.       Дина. Она же Диана, она же Диночка, она же Ведьмочка и Мангровые Заросли с косами из восьмого-биологического.       – Митя, – констатировал Орио, внимательно наблюдавший за однокурсником, – судя по твоей физиономии, Мариано водится с девчонкой, на которую ты сам имеешь виды!       – Да иди ты к черту! Это восьмиклассница, одна из моих учениц. Я малышами не интересуюсь.       Митя перебирал струны гитары, подбирая мелодию, с досадой чувствуя, что все равно что-то не то.       – Фальшивишь, – сказал Воле.       – Знаю. Я эту мелодию слышал сегодня первый и последний раз.       – Начинай с до… Здесь тоже до… А тут ля. Хорошая, между прочим, песня, я от Арамы такого не ожидал. Все остальное у него довольно посредственно.       – А где, кстати, все остальные? – спохватился Митя.       – Роза пошла купаться, Аскер, понятное дело, с ней. Элем давно уже дрыхнет в палатке. Завтра отправим его в Преторию за ампулами, чтобы от него хоть какая-то польза была.       Воле взял гитару, подтянул шестую струну и опять принялся наигрывать что-то свое. На некоторое время все замолчали. Потрескивал костер, ветер шелестел листьями деревьев. Луна опустилась за лес.       Воле резко изменил мелодию, ударил по струнам и запел своим широким гортанным голосом:             Выбрал я дорогу к звездной синеве,             Через ширь вселенной пробираться мне,             Путь лежит далекий, путь лежит сквозь тьму,             По нему я первый из людей пойду…       … Черный, залитый луной парк, светлый-светлый профиль девушки… И Мариано с Диной посреди аллеи…       Воле резко оборвал песню:       – Я пошел спать.       Орио тоже подскочил, но, взглянув на часы, сел обратно.       – Мое время дежурить, – сказал он.       Митя пошел вместе с Воле. В палатке было тепло и темно, на полу, завернувшись в ворох одеял, спал Элем. Митя споткнулся о его ноги и едва не упал.       – Черт побери, разлегся поперек палатки! Слышь, Воле, нащупай там его руки, перекинем к стенке.       – Черт, чей сапог? – сапог полетел из палатки на улицу. – Где его вторая рука?       Элема, который даже не проснулся, несмотря на все перемещения, уложили у самой стенки. Митя и Воле, распутав одеяла, легли рядом и стали уже засыпать, когда в палатку вошли еще двое.       – Ой, – удивился Аскер, приседая на корточки и шаря вокруг руками, – сколько здесь ног?       – Раз, два, три, четыре, пять, – на ощупь считала Роза. – Пять?! А, вот шестая, значит, приехал Митя. А Орио, конечно, сказать об этом и не удосужился! Ты ложись в серединку, а я у стенки. Аскер, слезь с моей ноги. Черт возьми, Элем опять забрал мое одеяло!       Наконец улеглись и они. Снаружи звенела в воздухе и билась о москитную стенку мошкара.       Спросонья Митя почувствовал, как на него упало что-то тяжелое, и услышал яростное: «Какой мерзавец ноги выставил?!» Еще полностью не проснувшись, он машинально сбросил с себя чье-то тело, сел и открыл глаза. Рядом сидел и потирал ушибленный локоть Элем.       – Проснулся? – пробурчал он. – Ты убирай ноги, когда спишь, я постоянно о них спотыкаюсь.       – А ты под ноги смотри.       – Вставай, – Элем отпихнул его в сторону и сам лег на его место. – Сегодня твоя очередь готовить завтрак.       Митя двинул его кулаком в бок для порядка и выполз из палатки. Уже рассвело, лес звенел сотнями птичьих голосов. Воздух, пронизанный косыми лучами солнца, был чист и по-утреннему свеж. Митя встал, зевнул и потянулся. Босые ноги утопали в мокрой от росы траве. Он закатал штаны по колено, пошел к костру, раздул горячие еще угли и подложил полено. На бревне по-прежнему стояли две миски, чистая и грязная, но баночка с икрой исчезла: видимо, Орио или Элем ночью проголодались, съели икру, а баночку сожгли.       Воды не было. Митя взял ведро и пошел к озеру к тому месту, где у берега пробивался из-под земли родничок. Вода в озере была прозрачной и теплой, берега поросли лесом, перемежающимся открытыми пространствами, деревья нависали над водой, порой касаясь ее ветвями. Поросшее водорослями дно понижалось полого.       Митя набрал воды, поставил ведро на берегу и зашел в озеро по колено. Ноги по щиколотку увязали в иле. Митя наклонился, зачерпнул ладонями воды, умылся, затем пошел проверять заброшенные еще с вечера удочки. На пяти из них оказался хороший улов, две были пустыми, но наживка на них была съедена. Снова забросив удочки, забрав ведро с водой и собрав рыбу, Митя вернулся на стоянку.       Роза уже встала и теперь, стоя посреди полянки, расчесывала свои белокурые, едва достающие плеч, старательно ухоженные волосы. Она посмотрела на возвращающегося Митю. Сегодня можно было не вскакивать так рано: Митя, как и Воле и в некоторой степени Аскер, добросовестный в отношении завтраков. Она посмотрела на свои смугловатые, длинные, выхоленные пальчики с аккуратно подрезанными ноготками, поморщилась, достала пилочку и принялась подпиливать ноготь на мизинце. Придирчиво осмотрела его и, оставшись довольной, убрала пилку. Митя отмерял вермишель. Роза подошла к нему, взяла нож и начала чистить рыбу.       – Хороший улов, – сказала она. – Ты заварки случайно не привез?       – Привез две пачки. Я помнил, что у нас чая оставалось мало. Я про сахар забыл.       – Ничего, на ближайшие дня три еще хватит. А сегодня мы все равно выкинем Элема в Преторию, он заодно и сахара привезет, – она счистила чешую с рыбины, разрезала ей брюхо и принялась вычищать внутренности.       – Где ты видела ягуара? – спросил ее Митя, ставя котелок на огонь.       – На берегу, далеко отсюда, в лесочке, – она задумалась, как бы получше объяснить. – Вот если стоишь у родника и смотришь вправо, то примерно там, где озеро начинает закругляться.       – Далеко. Ты уверена, что это был ягуар?       – Здесь нет других зверей, с которым его можно спутать, – она бросила выпотрошенную рыбу в ведро с водой и взялась за другую. – Ты отчёт ещё не начинал писать?       – Начал, – честно признался Митя, подкладывая дров в огонь, – написал первый абзац вступления и остальное решил списать у кого-нибудь из вас.       – А мы надеялись списать у тебя… У нас здесь неделя осталась, значит, через полторы недели уже нужно будет его сдать.       – Сдадим.       Из палатки донеслась возня, раздался стон Орио: «Садист, отдай мою шею». Из-под полога высунулась голова Элема и спросила:       – Митя, а завтрак скоро?       Сосны и цедрелы сменялись кедром и красным деревом, время от времени встречались пальмы с пышным веером перистых листьев на самой верхушке. Ноги ступали по мягкому мху и прелым листьям. Местами встречались заросли кустарников. Слева, за деревьями, угадывалась ровная гладь озера, сливающаяся с небом. Лучи солнца проходили сквозь кроны деревьев, мягкими светлыми пятнами ложась на моховой ковер, стволы, путаясь в переплетениях кустов. Потрескивали под ногами ветки.       Затем лес сменился неширокой полосой луга, поросшего высокими, дикими, полусухими травами – на Кубе давно был сухой сезон, хотя в этом году дожди в это время года выпадали достаточно часто. Митя сорвал два стручка давно одичавшего гороха. До Войны здесь простирались возделанные поля, заброшенные после нее. Один стручок он вскрыл и содержимое съел, второй сунул в карман. За лугом опять пошел лес.       Митя и Воле ушли вперед, обогнав Розу и Аскера, шедших ближе к берегу озера. Ребята договорились: если кто-то обнаружит следы ягуара – оповестить остальных двумя затяжными свистками, если самого ягуара – тремя, с короткими паузами.       Первый сигнал – два затяжных свистка – поступил, как и ожидалось, от Розы и Аскера. Вскоре на цепочку следов вышли и Воле с Митей. Ягуар прошел здесь, направляясь от озера, около двух часов назад. Охотники пошли по следу. Отпечатки лап были среднего размера, средней глубины. Митя подсчитал, что длина тела зверя составляет примерно полтора метра, как и говорил Орио, при высоте около восьмидесяти сантиметров.       Ягуар шел не прямо, а постоянно сворачивая влево. В одном месте он точил когти о кору дерева, чуть позже он остановился и некоторое время лежал на земле. Потом вышел на луг и пошел дальше тем же ровным, размеренным шагом, неизменно сворачивая влево.       – Он кружит и кружит, – сделал вывод Митя. – Если так будет продолжаться, он скоро снова выйдет к озеру. Я думаю, есть смысл пойти напрямую и выйти к его следам на берегу. Я примерно представляю, где это будет.       – Меня озадачивает его поведение, – то ли вторя Мите, то ли обращаясь к самому себе, пробормотал Воле. – Почему он идет днем, в то время как все нормальные ягуары ведут ночной образ жизни? Почему он вообще сюда пришел? Почему он так упрямо кружит? К тому же я не вижу цели его пути.       – Мне кажется, – ответил Митя, всматриваясь в следы, – что ягуар болен.       Кто его знает, была это интуиция биолога и охотника, или просто логически напрашивался только такой вариант.       – Наверно, ты прав, – подумав, согласился Воле. – Пошли напрямик.       На берегу они встретили Розу и Аскера, которые им доложили, что они прочесали берег на два километра вперед, но следов не нашли. Митя с сожалением понял, что просчитался.       – Подожди, – сказал ему Воле, – это не факт еще. Мы могли его опередить. Давай Аскер и Роза останутся караулить его на берегу, а мы пойдем ему навстречу. Анбласта у нас два, один у нас, другой у них, кому ягуар попадется, тот его и усыпит…       – Не надо никуда идти, – тихо сказал Аскер, – вун он, я вижу его среди деревьев. Он сам идет сюда.       – Все отойдите к тем деревьям, – скомандовал Воле, сразу оценив обстановку, – ветер с озера, ягуар может нас почуять раньше времени.       Молодые люди рассыпались по берегу. Воле залег в небольшом углублении в земле с анбластом наготове, Аскер вскарабкался на дерево с другим анбластом – для подстраховки, хотя предполагалось, что выстрел будет делать Воле. Митя активизировал полевую камеру, которая имела вид маленького, размером с небольшой персик, серебристого шарика, и пустил ее плыть над ягуаром.       Зверь медленно приближался к берегу. Стало ясно, что Митя, предполагая, что он чем-то болен, не ошибался. Ягуар был наполовину облезший, сквозь тусклую, местами сильно прореженную шерсть была видна серая кожа, вся в гнойничках и язвах. И шел он – не шел, а тащился, словно из последних сил. Внезапно он слегка вздрогнул, поднял голову с ввалившимися, тускло-желтыми глазами, и медленно опустился на землю. Это Воле всадил ему в бок капсулу со снотворным.       Все четверо молодых биологов подошли к нему, с любопытством рассматривая. Роза разобрала походную аптечку, достала ветдиагност и ввела в вену ягуара наконечник анализатора. Посмотрела на высветившиеся через пару секунд на экранчике диагноста результаты и потрясенно вскрикнула:       – Ребята, что за чушь он выдает!       Все остальные бросились к ней и тоже не смогли сдержать возгласов удивления.       Диагност однозначно показывал, что ягуар был болен острой лучевой болезнью, причем доза облучения составляла порядка тысячи рад!