Ведьмочка

      – Ну что, – спросил Митя, когда они оказались на террасе, – не колотит?       – Немного, – призналась Дина.       – Вот что, котик, – серьезно сказал он, – никогда больше так не делай! Слышишь меня? Никогда! Это я умею метать ножи, а если бы не умел? Представь себе, с каким количеством дырок ты пришла бы завтра на свой выпускной!       Она виновато посмотрела на него:       – Я не думала, что вы согласитесь…       – Мне не важно, что ты думала! – он чувствовал, что начинает кипятиться из-за того, что его только сейчас его покинуло то ледяное хладнокровие, с каким он метал ножи в забор. – Тебе что, адреналина не хватает, что решила рискнуть собственной жизнью?!       Дина, не привыкшая, чтобы ей указывали, как поступать, да еще в такой резкой форме, вспылила:       – А вам-то какое дело до этого? Это моя жизнь, что хочу с ней, то и делаю. К тому же, когда метаешь нож, человека убить нельзя, это не то оружие.       – Толк в оружии ты знаешь, – он постарался взять себя в руки, – но метательным ножом МОЖНО убить человека, я это видел сам. А еще им можно покалечить, попав, к примеру, в глаз.       Дина невольно скривилась, представив себе такую картинку.       – Так что, котенок, – уже спокойно, но серьезно сказал он, – я прошу тебя – не делай так больше, тем более, если не знаешь, владеет человек техникой метания ножей или нет. Да даже если и владеет, все равно никто не застрахован от случайных неудач. И у меня рука могла дрогнуть. Если хочешь знать, мой результат обычно – это одиннадцать из двенадцати.       Дина немного помолчала, потом решила признаться.       – Понимаете, вы просто выглядели очень уверенно, а мне не хотелось уходить от ребят, ну и я решила… Я думала, что вы откажетесь метать в меня, а когда вы не стали отказываться…       – Отказаться уже не могла ты, – вздохнув, закончил за нее Митя, – потому что побоялась, что твои друзья решили бы, что ты испугалась.       – Да, – она кивнула.       Дети, черт возьми, малышня…       – А что вы хотели от меня? – спросила Дина.       – Да, в общем-то, ничего. Я просто хотел пригласить тебя на чашку чая.       Она пытливо посмотрела на него, пытаясь понять, что за этим приглашением кроется.       – Зачем?       – Просто так, – он пожал плечами.       – Просто так ничего не бывает, – уверенно заявила она.       – Бывает… Кстати, я из-за тебя забыл на заборе чашку.       – Я принесу, – она было метнулась прочь с террасы, но Митя успел очень невежливо схватить ее за косу. – Больно же, – возмутилась она.       – Извини, – он попросил прощения вполне искренне, – но я не для того выцарапывал тебя из толпы твоих приятелей, чтобы ты сбежала через пару минут. Пошли на кухню, чай заваривать надо.       Дина вздохнула и пошла за ним, пытаясь придумать, чего бы утворить. Может, сбегать в комнату Станислава, там наверняка яд какой-нибудь завалялся… Но зачем она ему все-таки понадобилась? Ведь не о девятке же за второй триместр поговорить, и вряд ли о ее успеваемости и поведении в школе… Кста-ати…       – Дмитрий Андреич, – спросила она, – а это правда, что вас в том подземном городе едва не убило?       Его красиво очерченные губы иронично усмехнулись:       – Нет. Даже если бы я попал под волну, меня бы не убило. Тебе это рассказала Сюзи или Эстрелита?       – Зитта, – Дина постаралась, чтобы в ее голосе прозвучала честность. В принципе, это не такая уж и ложь, потому что Зитта действительно ей это рассказывала. Правда, после того, как Дина всё уже узнала из письма Мирры, а потом и лично от Эстрелиты. – Это уже весь интернат знает, – пояснила она.       – Не сомневаюсь, – он сыпанул в чайничек заварки и полез на полку за травами. Дина села на табуретку и поставила локти на стол, подперев ими голову и наблюдая за биологом.       – А то, что генераторы поля нашли – правда?       – Правда. На самом нижнем уровне. Там два генератора из семи работало, – он налил в чайник воды и поставил его греться. – Когда мы отключили эти генераторы, мы пустили на двадцатый уровень сканеры, и они столько ловушек понаходили, – Митя невольно посерьезнел.       – А вы… А вы что, просто так ходили по двадцатому уровню и знали, что там могут быть ловушки?       – Мы были в защитных костюмах, рассчитанных выдержать чуть ли не ядерный взрыв. Но там ничего не сработало. Сканер потом показал, что почти все датчики уже вышли из строя, а те, что еще работали – там или не работала ловушка, или нам повезло мимо них не пройти.       Дина на время замолчала. Её так и подмывало поделиться с Митей сногсшибательной новостью, но она никак не могла решить, то ли ошарашить его сейчас, то ли потерпеть еще недельку и уже на станции явиться на его ясные очи и полюбоваться на его физиономию. Потом она вспомнила про Сюзи и погрустнела. Он ведь будет там с Сюзи, они будут гулять вместе, а она…       – Как в школе дела? – спросил Митя, садясь напротив нее.       – Мне за год по биологии вышка! – сразу выдала она.       – Всё-таки вышка, – он чуть улыбнулся. – Я догадывался, что так будет.       – Откуда? – с подозрением спросила она.       – На тебя приходил запрос от вашей учительницы биологии, где она спрашивала меня, как оказалось, что у тебя за триместр девятка, когда у тебя слишком явная вышка. Я ей объяснил, в чем было дело, и порекомендовал выставить тебе вышку.       – Кто вас просил?! – вспылила Дина.       – Тихо, котенок, не кипятись, – спокойно ответил Митя. – Тебе что, не нужна эта вышка?       – Не от вас! – яростно процедила она сквозь зубы.       – А я тут и не при чем. На твою вышку ты ведь работала, а не я. Я всего лишь объяснил вашей учительнице, как у тебя оказалась девятка. Между прочим, ту Г-контрольную ты написала гораздо приличнее, чем я от тебя ожидал.       – Четыре балла! А вы ожидали один или два?!       – Семь у тебя было, а не четыре, – поправил он.       – С вашими подсказками! А можно вопрос? Если бы у меня было четыре балла, вы бы поставили мне за триместр… Сколько там получается?.. Шесть баллов?       – Не знаю, – честно ответил он, – вряд ли. Думаю, ниже девятки я бы тебе не поставил… Ты скажи лучше, – он перевел разговор на другую тему, – кто такая Чару, и как она умудрилась убедить тебя заняться музыкой, чего не смогли сделать твои учителя на протяжении восьми лет?       Дина втянула голову в плечи и сникла. Крис передал ей тот свой разговор с Митей. Короткий, банальный, в котором не было ничего лишнего. А Чару так красиво и убедительно объясняла… И все ради того, чтобы из писем Мирры узнавать, что Митя уже провожает Сюзи до дома, и что он ходит к ней в гости, и что они вместе летят на Тувию…       – Чару – это моя сводная сестра, – Дина постаралась взять себя в руки. – Просто она мне помогала делать уроки по музыке.       Митя встал, чтобы заварить чай, потому что чайник закипел и выключился. Нет, какие-то у них свои девчачьи тайны, и Дина решила, что ему их знать не положено…       – И много у тебя ушло времени, чтобы выучить «Полуденный вальс»?       Она с подозрением посмотрела на него, но потом вспомнила, что он наблюдал за их игрой, а она не знала, как долго он стоял под тем буком, прежде чем они его заметили. Может, он просто слышал, как она этим хвасталась.       – Неделя, – призналась она, – а потом еще музыца целый месяц придиралась – то я длительность нот не выдерживаю, то паузы не те, то нечаянно нажму ля вместо си… А какая разница – ля, или си…       – Хм, – Митя даже не сразу нашел, что ответить. – Между ля и си разница в целый тон.       Она безразлично пожала плечами:       – А мне медведь на ухо наступил, – объяснила она, – я не слышу разницы… Дмитрий Андреич, что это за чай?       – А что?       – Знаете, так пахнул чай Мерит, это мать Сюзи. Она как-то им угощала.       – Да, это чай Мерит, – подтвердил он. – Она и нас им угощала. Я потом за ней две недели ходил, всё выпытывал рецепт.       – За Сюзи? – уточнила Дина, хотя отлично понимала, что речь шла о Мерит.       – Нет, Сюзи не знала, и Ингмар не знал, – Митя заварил чай и снова сел напротив нее. – Естественно, я сначала у них спрашивал. Пришлось приставать к Мерит. Через две недели Ингмара стало беспокоить мое внимание к его жене, – он насмешливо улыбнулся, – и он убедил ее дать мне рецепт, чтобы я отцепился. Правда, она не сказала мне технологию его заваривания. Я сейчас просто засыпал травы, а она явно делала это как-то сложнее.       – А какие здесь травы? – Дина изо всех сил старалась, чтобы её голос прозвучал равнодушно.       Он насмешливо посмотрел на нее:       – Я за Мерит ходил две недели, добиваясь у нее рецепта. И ты хочешь, чтобы я сказал его тебе просто так?       – Ну, я, конечно, могу походить за вами две недели, – протянула Дина, – я же вам еще ягуара обещала поймать, да и скорпионов тоже еще не было. А еще, – похвасталась она, – меня Аргир из девятого-химического научил, как делать динамит!       – Это тот одноклассник Чару? – спросил Митя.       – Нет, Чару учится в историческом, – объяснила она, – да он мне не нравился, просто прицепился, и я не знала, как от него отделаться… Аргир – это из нашей школы.       – Мой дом взрывать не надо, – предупредил Митя.       – Вы уверены? – огорчилась Дина.       – Абсолютно… Две недели у тебя за мной ходить не получится, а неделю я как-нибудь выдержу… Та-ак, – он заметил ее странное выражение лица и невольную, с трудом сдерживаемую улыбку, – какие у тебя еще сюрпризы для меня припасены?       – Получится, – тихо сказала она.       – Что получится? – не понял Митя.       – Получится ходить за вами две недели. И даже три получится, а если вам совсем не повезет, то и полгода.       Митя некоторое время потрясенно смотрел на нее, не в состоянии поверить тому, что она сказала, потом молча встал, подошел к ней, осторожно запустил палец под воротничок ее кофточки и вытянул небольшой медальон на тонком прочном шнурке. Не узнать этого медальона он не мог, они были распространены на Айяно, их носили как обереги от болезней и несчастных случаев. И каждый землянин, отправляющийся на Тувию, тоже получал свой личный медальон, на котором были выбиты некоторые данные о человеке, в частности имя, группа крови, омега-фактор, перенесенные тувийские болезни и тому подобная информация, необходимая для врачей, чтобы им не тратить время на анализы, если носителю медальона срочно требовалась медицинская помощь.       Митя наклонился ближе, чтобы рассмотреть гравировку получше, его лицо оказалось совсем рядом с Дининым, так что даже прядь его черных, давно не стриженых волос на какое-то мгновение коснулась ее щеки. Дина невольно порывисто вздохнула, сжав зубы, чтобы не разреветься. Как глупо все получилось, как глупо!.. И вот теперь придется жить совсем рядом с ним и каждый день смотреть, как он гуляет с Сюзи…       – А ты у нас омега-отрицательная, – сказал он, отпуская медальон. Некоторое время он смотрел на нее, еще не совсем придя в себя, потом спросил: – А как это получилось, что я этого не знал?       – Меня в последнюю очередь брали. Я только месяц назад узнала, что я точно лечу. Я проходила по тестам, но мне объяснили, что в этом году получилось так, что школьников в Айяно летит пять человек, и из них четыре девушки, вместе со мной, а там столько девушек как бы и не надо, вот мы и висели все почти неделю. Вернее, девушек даже пять, но одна – ей шестнадцать лет, но она летит уже третий раз, и поэтому идет по категории не школьник, а молодой специалист.       – Я не совсем об этом. Твои интернатские друзья это знают?       – Конечно, – она улыбнулась, – я им сразу сказала.       – Все крупные интернатские сплетни я могу узнавать с опозданием на неделю, но не на месяц!       – Я ребят попросила не говорить вам, – призналась она. – Когда мне дали список тех, кто летит, там была ваша фамилия, и мне хотелось… ну-у… Чтобы вы увидели меня на станции…       – И получил инфаркт от потрясения?       – Да, – кивнула она.       – Странно всё-таки, – после некоторой паузы произнес он, – я понимаю, что дети мне не сказали ни слова, но Станислав, но мама… Сюзи в конце концов…       – Не знаю, – честно призналась она, – может, их тоже попросили молчать. А Сюзи могла не знать.       – И Эстрелита ей не сказала? Не поверю.       – Эстрелите могли не сказать, чтобы через Сюзи не дошло до вас…       Эстрелита знала, и Дине это было прекрасно известно, но когда Эстрелите про это рассказали, она расстроилась, потому что понимала, что стоит ей рассказать эту новость Сюзи, ее подруга огорчится, а ей придется долго ее успокаивать и убеждать, что Митя и Дина летят сами по себе, а не вместе, и что Сюзи не стоит вообще обращать на Дину внимание. Тогда девочки посоветовали ничего Сюзи не говорить и сделать вид, что Эстрелита сама ничего не знает. Эстрелита так и сделала, переживала, конечно, потому что понимала, что это предательство, но одна только мысль о слезах Сюзи пересиливала все угрызения совести.       – А почему сама Сюзи не знала? – не сдавался Митя. – Она тоже должна была видеть списки улетающих       – Но вы же их тоже не видели, – резонно возразила Дина.       – Хорошо, но она, как школьник, проходила подготовительные курсы…       – Мы, наверно, были на разных, потому что в нашей группе ее не было. Нас в группе было шесть человек: двое сктовийцев, двое чауйцев, и по одному с Того и с Айяно. Еще мальчик и девочка, которые тоже айянцы, были в параллельной группе, где были химики, а вот еще одну девочку мы так и не видели. Нам только сказали, что ее зовут Еа.       – Где ваши курсы были?       – На Суве.       – А Сюзи летала в Порт-Вила. Странно, я не понимаю, почему разбили биологов. Даже если их там оказалось чересчур много, их могли разделить на две группы, но не раскидывать же по разным островам!       – Не знаю, – призналась Дина. – Может, потому что она повторник? Хотя у нас были и первачи, и повторники.       – Она говорила, что в ее группе были почти все первачи. Странно все это, – он пожал плечами, помолчал и спросил: – И как тебе было на этих курсах?       – Ви-илы, – протянула девочка. – У нас было три предмета: география, тайрунский и биология. Тайрунский, там и этнография была, был самым терпимым. А на географии дают карту и длиннющий список названий ихних городов, деревень, крепостей, застав, кочевий, рек, озер, гор, дорог и всего остального, и нужно точно рассказать и показать, где они находятся, и по памяти нарисовать подробную карту местности, которую скажет препод. Как я сдала географию, я не знаю. А на биологии показывают тебе растение, и ты должен сказать, что за оно, где растет, при каких болезнях используется, все там показания, противопоказания, побочные эффекты, разница в воздействии на тувийцев и землян, если она есть… Тут земных лекарственных растений толком не знаешь, а тувийских – вообще, как в другую галактику попал!..       – Все ясно, – сказал Митя, до этого слушавший ее рассказ с понимающей улыбкой, потому что сам в свое время проходил через это.       – Что всё ясно? – растерялась Дина.       – Ясно, почему вы не встретились с Сюзи. Тебя берут как медика, а не как биолога.       – Но почему?       – Так бывает. Меня самого на первый мой полет готовили, как биолога, а на второй – как медика. Я просто сразу не догадался, что так могло быть, потому что обычно биологов-первачей на медиков не готовят, предпочитают повторников, уже на практике знакомых с тувийской ботаникой. Но вот Сюзи и второй раз берут в качестве биолога, а тебя первый раз – и сразу, как медика.       – Так это что, значит, что я должна там теперь всех лечить?       – Ну-у, – усмехнулся Митя, – лечить тебе там вряд ли кого дадут, разве что если в какой-то критической ситуации все остальные будут разбираться в тувийской медицине еще меньше, чем ты, а такое, в принципе, бывает. Вообще-то, школьников берут как чернорабочих: сходи туда, принеси то, сделай это, и вообще убери, постирай, вспаши, прополи, скотинку накорми, и если будешь себя хорошо вести, то может, тебе дадут посмотреть в микроскоп.       – Нам преподы тоже так говорили, – Дина не слишком расстроилась, – но Лакшми – это та, которой шестнадцать лет и которая летит в третий раз – сказала, что это так, но не совсем, то есть по хозяйству работать там надо, но и по специальности тоже дают попрактиковаться.       Митя снова усмехнулся:       – Верно. Ты на какую станцию летишь?       – Не знаю. Мне сказали, что где-то за неделю скажут, но пока ничего. А вы?       – Тоже без понятия.       Он отошел, чтобы разлить чай по чашкам, и Дина незаметно вздохнула – не выдержала все-таки, проболталась. Но все равно было приятно посмотреть на его физиономию.       – А Сюзи на какой станции? – спросила она.       – Тоже неизвестно, – он слегка пожал плечами. – Там три айянские станции, километрах в десяти друг от друга, но как происходит деление, кого на какую станцию отправлять, признаться, не знаю.       – Они все на Исла-Гранде?       – Да. На других островах станций нет вообще. Правда, на Наварино есть какие-то постройки – мы туда как-то заплывали с ребятами – но какие функции они выполняют, не знаю.       Она замолчала, наблюдая за ним. Митя поставил перед ней чашку ароматного чая и пододвинул сахарницу и вазочку с пряниками.       – Ты в какой школе в Шанхае училась? – спросил Митя, наливая и себе чашку и садясь за стол напротив нее.       Дина посмотрела на него, подумала, стоит ли отвечать на этот вопрос, но решила, что ничего страшного не случится, если Митя будет знать ее школу, ответила:       – В пятой.       – Это приморский район?       – Да... Скажите, а вы на Тувию куда летите?       – Не знаю. Хочу в Тайруну, но не уверен, что попаду туда. Я уже иду по категории «грионец», потому что большую часть времени я провел в Грионе, и как бы считаюсь уже специалистом по ней, – он иронично усмехнулся над самим собой.       – А вы только грионский язык знаете?       – Нет, – он покачал головой, – грионский, тайрунский и нейский. Все остальные айянские языки, в принципе, на примитивном уровне могу понимать.       – Ого, – она с заметным уважением посмотрела на него. – А вы все эти языки в школе учили?       – Нет, конечно. В школе у меня был грионский. Тайрунский я немного знал, потому что его учила сестричка, нейский я выучил уже на Тувии – пришлось, а все айянские языки между собой похожи, поэтому, зная два языка, можно понимать, что говорят на остальных.       – А я в Тайруну полечу, – сообщила ему Дина.       – Догадался, – усмехнулся Митя, – судя по тому, что в школе у тебя тайрунский, сложно предполагать, что тебя отправят куда-то кроме Тайруны.       – А у Сюзи два языка, она брала тайрунский и нейский.       – Я знаю. А у остальных айянских школьников какие языки, не в курсе?       – У Роха грионский, у Еа тоже грионский, а у Кармеллы – алушский.       – То есть, тайрунский только у вас двоих, а нейский – только у Сюзи, – произнес Митя, прикидывая расклад. – Могут и в Нейю ее отправить, хотя на Тайруну двое школьников с тайрунским – это немного.       Конечно, сразу про Сюзи думает! Теперь понятно, почему он в Тайруну хочет – да потому что Сюзи туда светит попасть!       – А в Нейю вы не хотите? – она постаралась, чтобы этот ее вопрос прозвучал как бы между прочим.       Митя покачал головой, не услышав подвоха:       – Нет. Понимаешь, это страна, как страна, от той же Грионы отличается только языком и мелкими этнографическими особенностями, но все мои самые неприятные воспоминания связаны именно с ней.       – А ранены вы были…       – Да, – он понял ее с полуслова, – от ран я чуть не умер именно в Нейе. Там же я чудом не попал под сель.       И там же погибла Ашати… Не девушка еще даже, девочка, сколько ей было по земным меркам? Четырнадцать, не больше, чем Дине сейчас, а может, и меньше. Не было у них будущего, Митя это прекрасно понимал. Он мог жениться на Ашати, но у них бы никогда не родились их общие дети – не могут родиться дети у представителей разных планет, даже землянки, живущие на Тувии, чтобы зачать и родить ребенка, всегда возвращались на Землю. Кто его поймет, почему это так – ведь похожи земляне и тувийцы, даже внешне отличить практически невозможно, и болезнями многими одинаковыми болеют. А может, и не в анатомическом строении дело, и не в каких-то там специфических белках, а в том, что не может чужая планета вдохнуть жизнь в маленькую клеточку, которая потом, через девять месяцев появится на белый свет ребенком… Если бы не было этого инопланетного бесплодия, кто его знает, сидел ли бы он сейчас здесь, а не на Тувии, и не нянчил бы их с Ашати ребенка… Но она погибла… Кто знает, может, это и к лучшему… Погибла в том самом бою, в долине Нейенских гор, где был тяжело ранен он сам. Поселяне ближайшей деревни подобрали только четверых раненых, остальным помощь была уже не нужна. Морозы стояли лютые, копать землю и хоронить мёртвых было невозможно, и их просто стащили в одно место лежать до весны. Митя потом, когда смог встать на ноги и ходить, пошел посмотреть на тех, кто погиб. Двадцать семь человек. И Ашати… У нее была глубокая рана от меча на груди, как раз напротив сердца; значит, погибла быстро, и ей не пришлось медленно замерзать в снегу, видя вокруг только снег, кровь, мертвых и раненых соратников, спускающуюся ночь и беспросветное, безнадежное, пронизывающее одиночество… По весне – а она была ранней в том году – Митя помог селянам копать братскую могилу для своих погибших соратников. Он хотел выкопать для девушки отдельную могилу, но потом подумал, как ей там будет одиноко и грустно лежать одной, и похоронил вместе со всеми…       В прихожей послышались быстрые шаги, и на кухню заглянул высокий, смуглый, красивый юноша.       – Митя, отдых окончен! – с энтузиазмом сообщил он.       Митя посмотрел на него, словно Медуза Горгона на Геракла, но Натх и не думал превращаться в камень, и Митя вынужден был снизойти до того, чтобы спросить:       – Ну что еще Ингмар придумал?       – Как, ты не знаешь? – поразился Натх. – Ингмар скинул тебе сообщение.       – Я на рацию с самого утра не смотрел.       – Митя, – вскричал молодой человек, – спасатель хренов! А то, что на Гвианском плоскогорье упал метеорит, ты знаешь?       – Уже упал? Долго же ждали, когда он соизволит это сделать.       – Проснись! Если бы ты посмотрел на рацию, ты бы знал, что сбор и полная готовность через сорок минут.       – Что? – вскочил Митя. – А собственно, в честь чего? Он не туда упал, куда надо было?       – Именно, что не туда. На сто километров севернее, а там, во-первых, поселки какие-то есть, а во-вторых, от падения этого метеорита горит лес. Вроде, людям на головы не свалился, но связи с теми районами нет, и черт его поймет, почему. Так что ноги в руки и бегом.       Дина встала, поняв, что чаепитие окончено. Митя умчался, Натх присел на табуретку, ожидая его. Дина вымыла обе чашки, свою и Митину, поставила их на сушилку и, воровато оглянувшись на дверь, заглянула в чайничек, в котором осталась гуща от заварки. Ромашка. Жасмин, похоже. Чабрец. А вот в остальном Дина уверена не была. Прихватить, что ли, горстку для флористического анализа? Она уже собиралась было запустить руку в заварник, но в это время на кухню ворвался Митя с небольшим рюкзачком на плече.       – Стой, – с азартом вскричал он, сразу поняв Динино намерение. Девочка схватила чайничек, намереваясь прошмыгнуть мимо Мити в прихожую, но их биолог оказался проворнее. Он сгреб ее в охапку, отобрал чайник, выплеснул его в раковину, включил воду и смыл остатки заварки. Дина с тоской смотрела, как в круговороте воды исчезают последние чаинки. Эх, надо было не чашки мыть, а сразу с чайничком сматываться.       – Натх, – сказал Митя приятелю, с живым интересом наблюдавшим за разыгравшейся сценой, – иди. Я тебя через несколько минут догоню.       Молодой человек встал и без слов, кинув только любопытный взгляд на Дину, вышел. Митя, слегка подтолкнув девочку в спину, вышел с ней на террасу.       – Еще один вопрос, – сказал он, – что имела в виду Мирра, когда говорила, что тебе нашли кавалера в моем лице?       – А, это… Ничего, просто так.       – Да ну? Ты с кем танцуешь завтра главный?       – С Тамура, – неохотно призналась Дина.       – С братом? – Митя приподнял брови. – Это означает, что кавалеров на тебя не хватило.       – Меня приглашали, – вздохнув, объяснила Дина, – но я тогда еще не знала, куда я пойду на выпускной, здесь или в Шанхае, поэтому отказала. А когда решила, что сюда…       – Свободных парней не осталось, – понял Митя.       – Остались. Но такие, – она поморщилась, – что лучше вообще не танцевать.       – Ясно. Пойдешь со мной?       – Что? – Дина ошалело уставилась на него. – С вами? Куда?       – Танцевать главный. Или я отношусь к категории тех, с кем лучше не танцевать?       – Нет, а… А Сюзи как?       – Что Сюзи?       – А Сюзи с кем танцует?       – С физруком.       – Да? А почему? Вы поссорились, и она вернулась к нему? – спросила она с надеждой.       Это было очень некрасиво – сообщать Мите, что у Сюзи до него был другой молодой человек, хотя он наверняка это уже давно знал, но она не успела прикусить язык, и ей стало стыдно.       – Чудило, – в бессилии покачал головой Митя, понимая, что Дина и не подумает усомниться в том, что он приглашает ее только потому, что поссорился с Сюзи и она, в пику ему, ушла к другому. И объяснять ей, что он ни с кем не ссорился, и никого не пытался приглашать – только утвердить ее в ее сомнениях. Но сейчас не было времени на объяснения.       – Я ни с кем не ссорился, – единственное, что он посчитал нужным сказать, – и я приглашаю тебя на главный танец завтра на твоем выпускном. Ты пойдешь со мной?       – А как же метеорит? – она слабо попыталась оттянуть момент, когда придется сказать четко, да или нет, а она была в такой растерянности, что не знала, как вообще реагировать на его приглашение. – Я думала, что вы не вернетесь к завтраму.       – Если я не вернусь, – ответил Митя, – то тогда извини – это будет значить, что либо что-то случилось со мной, либо там критическая ситуация, и любая пара рук на счету.       – Но мне же надо точно знать…       – Понимаешь, котик, мне тоже нужно точно знать, возвращаться мне сюда, или можно оставаться там.       Она хотела ляпнуть: «Можете оставаться там», но вовремя сдержалась. Потому что Митя бы остался там, в этот момент она это очень четко осознавала, и ясно понимала, что не хочет этого. А как, оказывается, больно понимать, что тебя приглашают только в отместку другой девушке, чтобы показать, что он по ней совсем-совсем не страдает. А если потом у них наладится, и они будут вспоминать этот танец, где Сюзи танцевала с физруком, а Митя – с ее одноклассницей, и смеяться над ними…       – Нет, Дмитрий Андреич, – она покачала головой, с неожиданной серьезностью глядя на него, – я не пойду с вами.       – Почему?       – Потому что так нельзя – приглашать меня только потому, что вы хотите отомстить Сюзи.       Он некоторое время смотрел на нее, пытаясь понять, как отреагировать на такое заявление, потом со всей серьезностью, на которую был способен в этой то ли комической, от ли трагической ситуации, сказал:       – Дина, я приглашаю тебя сейчас только потому, что хочу пригласить тебя, а не потому, что хочу отомстить Сюзи. Я Сюзи не приглашал, можешь сама у нее спросить.       Черт, а ведь верно. Эстрелита по секрету всем рассказывала, что Сюзи плакала из-за того, что их биолог ее не приглашает на главный, и чтобы не остаться одной, вынуждена была принять приглашение физрука, который с прошлого года по ней вздыхал. Но это было настолько невероятно, что девочки предположили, что Митя, может, не успел еще ее пригласить, и Сюзи просто слишком поспешила, согласившись идти с физруком. Это она ему и сказала.       – У меня времени было, – он сдержал усмешку, чтобы не спугнуть Дину, – чтобы пригласить ее – с сентября месяца. Согласись, что если бы я хотел танцевать с ней, я бы успел ее пригласить.       Он не сказал, что у него с Ксавье был в начале третьего триместра разговор, в котором физрук прямо признался, что неровно дышит на Сюзи, и попросил Митю, если у него нет по отношению к ней серьезных намерений, не приглашать ее. То, что Ксавье по ней вздыхает, для Мити секретом не было с самого начала учебного года, и он пообещал, что приглашать ее не будет. Тем более, что у него вообще и в мыслях не было приглашать кого бы то ни было.       – Дина, – Митя повторил еще раз, – ты пойдешь со мной танцевать главный?       Она незаметно вздохнула, одновременно и не веря ему, и убежденная его словами. В конце концов, решила она, если всё, что он сейчас сказал, окажется ложью, ему можно будет отомстить. Даже если они на Тувии окажутся в разных странах, она сядет на трота, тайком приедет туда, где он будет жить, и… И что-нибудь придумает такое, ужасное, что он всю жизнь будет сожалеть, что посмел сегодня обмануть её.       – Если вы мне сейчас врете, – сказала она, – я потом перережу вам горло.       – Хорошо, – согласился Митя. Он сумел сдержать смех и сохранить серьезное лицо, потому что Динина физиономия слишком ясно говорила, что ее намерения очень даже серьезны. Не то что бы его пугала перспектива погибнуть от руки своей лучшей ученицы – гораздо больше он опасался, что сейчас всё сорвется от его непродуманной усмешки, и Дина, заявив, что никуда с ним танцевать не пойдет, просто сбежит.       – Я согласен, – повторил он. – Ты пойдешь со мной?       – Да, – она тайком решительно вздохнула, – я пойду с вами, – она резко развернулась, легко перемахнула через перила террасы, приземлилась, как Митя понял, прямо в куст марипосы, но быстро выбралась из него и помчалась через сад к своему дому. Митя, приказав себе отсмеяться попозже, когда не будет никакой вероятности, что Дина его услышат и примет его смех на свой счет, припустил по дорожке вслед за Натхом.