Неправильно... или? - 6. Здравствуй, реальная жизнь...

      — Мы должны вернуться в свои комнаты, — начала моя жена.              — Как ты не понимаешь? Мы уйдем отсюда прямо как доктор! Я никому не позволю нас остановить!              Скажем честно — я больше бахвалился, чем реально мог что-то предпринять. Именно поэтому мы до сих пор не сделали ни шагу вперед, так и продолжая стоять за одной из колонн в отдалении от засады, устроенной офицерами О'Брайаном и Ричардсом.              Вот казалось бы, мы все продумали: затарились медикаментами, продуктами, я даже полицейскую дубинку стырил, но... Увы, двое взрослых тридцатилетних людей сейчас не могли решить простую задачу — как справиться с двумя охранниками, перекрывающими путь к свободе.              — Привет, народ. Че дурью маетесь? — на мое плечо легла тяжелая рука и я еле удержался, чтобы не заорать. Повернувшись, оказался лицом к лицу с Кэтрин — дочерью доктора Андерсона. Несомненно, девчонка решила попытаться сбежать следом за отцом, не дожидаясь, пока люди смотрителя разберутся с ней.              — Той же дурью, что и ты, — уточняет Мэри. — Сбежать хотим отсюда.              — А вы уверены? Имейте в виду, там, снаружи, наверняка автоматов с едой нет. И медиков хороших, кстати, тоже.              — Зато там валютой служат бутылочные крышки, которых лично у нас уже накопилось великое множество. И еще — там не будет "странных смертей", "атак радтараканов"... Лучше уж сдохнуть на воле, чем здесь.              — Ключевое слово в вашем случае — "сдохнуть". Немного неверная установка, не кажется? — усмехнулся Фредди. — Кстати, у нас тоже крышки есть. Не особо много правда, по триста штук на человека.              — У нас тысяча на двоих, — сообщаю я. Уже понимаю, что девчонка сейчас потребует себе часть этих "денег" взамен на помощь с проходом наружу и... Черт, а ведь придется делиться. Впрочем, возможно, это будет лучшим выходом из...              — Так, нам надо в кабинет смотрителя, наверх. Охранники стерегут заваренную дверь — она нам ничем не поможет, — сообщает девчонка, после чего задумчиво морщит лоб. — А кто дежурит-то?              — Ричардс и О'Брайан.              — А, ну это меняет дело.              Кэт и Фредди, стараясь держаться в тени, бесшумно становятся по обе стороны дверного проема, после чего Кэт активирует кнопку открывания дверей. Как и ожидалось — в проход сразу полетели пули из двух пистолетов, но поскольку ребята держались за стеной, остались целы и невредимы. Дождавшись паузы в стрельбе, Рин что-то кинула в охранников. Послышалось странное шипение и крики боли. Два выстрела. Все тихо.              — Кроме того, они еще и не знают, что работая в паре, оружие надо по очереди перезаряжать. Тупые, совершенно тупые. Так привыкли убивать только беззащитных подростков, что против реальных противников ничего не стоят, — процедила Рин, странно щурясь. Убрав пистолет, девушка повернулась к нам. — Это ваш последний шанс уйти в свои комнаты. Камеры отключены и ваша попытка побега останется втайне для всех. Вы можете пойти с нами, но я не гарантирую вашу безопасность, равно как и не могу обещать, что выйдя на поверхность, мы останемся вместе.              Логично. Хотя, признаться честно, нам-то как раз очень пригодится эта девица. Про ее Андеграунд ходили самые разные слухи, заставляющие задуматься. Группа подростков, которая во всем опережала школьную программу, отлично дралась и явно проводила досуг не за просмотром старых сериалов. Вот чем она швырнула в охранников?              — Берется пакет, разделенный на две части. В одну часть заливается одна кислота, во вторую — другая, — Кэт показала нам маленький пакетик, который помещался в ладони. — Поодиночке эти кислоты органического происхождения являются абсолютно безопасными, можно прикасаться к ним руками. Они не разъедают прочный полиэтиллен, в луже из такой кислоты можно поплавать, отделавшись легким покраснением кожи. Однако, при химической реакции между этими двумя кислотами лучше от них держаться подальше. Глубокие химические ожоги, жидкость оказывается способна проплавить даже прочный бронежилет... Главное — бросить так, чтобы перегородка лопнула. Стрелять умеете?              — Ну...              — Так "ну", или умеете?              — В тире умеем.              — Короче, пока без пистолетов обойдетесь — не хватало еще, чтобы в нас случайно шмальнули. Вот, держите, — Рин протягивает нам по дубинке, однако увидев, что у меня в руках уже есть одна, убирает второе подношение обратно за спину.              Два подъема, три поворота и мы возле знакомой Рин не понаслышке "кутузки". Однако, в этот раз происходящее в зарешеченном кабинете не ограничивается безобидным отчитыванием очередного провинившегося ребенка — офицер Мак ударяет Амату Альмондовар по лицу дубинкой и снова требует у девушки указать, где находится Кэтрин Андерсон.              Падает Мак на пол с проломленным черепом прежде, чем понимает, кто его убил. Фредди берет наизготовку биту и зверем смотрит на Смотрителя. Альмондовар достает пистолет.              — Я предлагаю вам сдаться, Альфонс Альмондовар. Вы обвиняетесь в сокрытии информации об истинном состоянии убежища. Вы обвиняетесь в нарушении прав и свобод граждан. Вы обвиняетесь в убийстве Моники Грэйсом, Джессики Холден, Дженис Каннистел, Эндона Квэрела, Шиуны Хакаси, Миры Томплисон, Грега Ричардса, Кларка Маккензи, Дена...              — Довольно. Добавим сюда убийство Тома и Мэри Холден, Фредерика Гомеса, Кэтрин Андерсон... — прерывает Альмондовар тираду девушки и рывком достав пистолет, жмет на спусковой крючок.              Кэтрин толкает меня на Мэри, мы оба падаем на пол. Тем же временем Фредди валит с ног Амату. Кэтрин уворачивается от второго выстрела смотрителя, третий ему уже совершить не удается — девушка резким движением выбивает пистолет из руки смотрителя и направляет острие меча в лицо Альфонсу.              — Не заставляйте меня убивать вас на глазах у вашей дочери. Сдавайтесь. Последний шанс. В камеру. И без глупостей.              — Ты! Это все твоя вина! Ты за это ответишь, тварь!              Обезумев то ли от гнева, то ли от ускользающей власти, Смотритель решается на отчаянный шаг. Впрочем, возможно, он понимал, что как только Кэтрин уйдет, охранники и жители убежища, некоторые из которых уже получили информацию о всех вышеперечисленных "подвигах", просто устроят Альфонсу Суд Линча. Как бы то ни было, Смотритель резко вытаскивает руку из кармана и бросает в Кэтрин горсть какого-то порошка. Судя по запаху — специи. Да уж, против девчонки был использован ее же метод, вот только увы — оказался он не столь действенным, как предполагал смотритель. Потому что едва он успел подхватить с пола оказавшуюся поблизости дубинку мертвого офицера Мака и замахнуться, намереваясь ударить девчонку, в горло ему воткнулся ятаган..              — Дурак... — из-под закрытых век Кэтрин текли слезы, но девушка крепко сжимала рукоять своего меча в левой руке. При этом она стояла спиной к Смотрителю, который медленно осел на пол, все еще пытаясь что-то сказать и рефлекторно остановить кровь, алой струей хлещущую из разорванных артерий. — Я способна убить даже вслепую...              — Папочка! — Амата поднялась с пола и кинулась к телу отца.              — Амата, я... — Кэтрин, по-прежнему не открывая глаз, повернулась к девушке и твердо положила руку ей на плечо.              — Убирайся! Убирайся, ты... ты чудовище!              Кэт молча кивнула и, к моему удивлению, вполне твердым шагом вышла из помещения. Я поспешил догнать ее и взять за руку, за вторую руку ее тут же взял Фред.              — Не стоит. Моя двигательная память позволяет без помех пройти по этому коридору даже в полной темноте.              Пока Кэтрин промывала глаза в фонтанчике возле кабинета, мы с Фредом и Мэри обсуждали произошедшее, верней — младший Гомес рассказывал нам о том, что имела в виду Кэтрин, обвиняя смотрителя.              — Ну вот и все. Можем идти. Если вы, конечно же, собираетесь продолжать свой путь в компании чудовища.              Девушка стояла напротив нас в расслабленной позе, удерживая в левой руке клинок, покрасневший от крови смотрителя. Чудовище? Пожалуй, нет. Стоящий перед нами человек казался чем-то иным, чем-то более светлым, чистым... Как ангел-каратель, который легко и непринужденно прошелся по убежищу, убивая всех виновных в его бедах, приподнимая завесу лжи над истиной, что прятал смотритель и спасая своих спутников, подобно Моисею. Вот сейчас она явно собралась открыть нам врата рая... Так, что-то куда-то не туда меня понесло...              Кабинет смотрителя был взломан ценой трех заколок и семи неприличных слов. Примерно столько же еще более нецензурных слов и пять минут времени ушло на терминал смотрителя.              — Посмотрите сюда, — пригласила нас девушка.              Да уж, информация была самой располагающей. Во-первых, атаку радтараканов легко можно было прекратить с этого терминала, всего лишь перекрыв один из вентиляционных клапанов в северной части убежища. Дистанционно. С терминала смотрителя. После чего по всему убежищу распылялся инсектицид — безопасный для людей, но смертельный для насекомых. Что Кэтрин и сделала за то время, что мы с Мэри и Фредди изучали полевые отчеты и инструкции программы Волт-Тек. Жаль, что ничего, кроме намеков на некую технологию ГЭКК, которую наше убежище не получило и приказал придерживаться инструкций из какого-то конверта, не было. А жаль. Впрочем, нам и так достаточно информации для размышлений. Тем временем Кэт включила радиостанцию, явно намереваясь записать какое-то сообщение. Мы притихли, давая возможность девушке сказать свое последнее слово перед тем, как уйти наружу.              — Я знаю, многие из вас сейчас задаются вопросом — а что же, собственно, происходит? Прежде всего рекомендую всем успокоиться — как и прошлые атаки радтараканов, текущая практически не представляет опасности — все насекомые будут уничтожены в течении трех минут, для граждан, оставшихся в запертых комнатах, опасности не было и быть не могло. Сама радатака была акцией, уже давно спланированной и применяемой Альфонсом Альмондоваром для прикрытия своих делишек, в частности — для убийства тех, кто стремился выбраться из убежища.              Я не знаю, что там, за стальной дверью, но мне известно, что я родилась там и сейчас просто возвращаюсь домой. Я знаю, это убежище было домом для меня в течении долгих лет и мне никогда не найти достаточно слов, чтобы отблагодарить тех людей, что приютили меня здесь, дали защиту и обеспечили всеми теми знаниями, что позволят мне стать чем-то большим, нежели простым, незащищенным куском мяса.              Те, кто хотел убить меня сейчас, не осознавали этого, предполагая, что им противостоит еще один незащищенный подросток, который станет легкой добычей вооруженных людей в броне. Они забыли о том, что любая броня не дает стопроцентной защиты, а применять оружие без мозга не рекомендуется. Они поплатились за это, равно как и поплатятся те, кто еще хоть раз посмеет убить людей лишь за желание воспользоваться своим законным правом хотя бы одним глазком увидеть мир, находящийся снаружи.              Старшее поколение — вовсе не нужно сейчас хвататься за валидол. Я никоим образом не призываю всех сваливать из убежища, более того — я уверена в том, что данное убежище по-прежнему является одним из немногих безопасных мест в выжженом ядерным апокалипсисом мире. Я лишь прошу вас — не надо больше лжи. Пусть ваши дети знают, что мы — не последние, что есть кроме нас другие люди. И что когда-нибудь они смогут выйти за стальную дверь и увидеть небо хотя бы один раз в своей жизни.              На пип-бои некоторых из вас от меня уже пришли файлы и папки, которые я настоятельно рекомендую изучить, прежде чем ломиться наружу. Это данные исследовательских экспедиций, кое-какая информация об окружающем мире, с которым, признайтесь, большинство из вас встретиться пока что не готово. Всему свое время — помните об этом.              Кроме того, в этих файлах содержатся видеозаписи всего произошедшего со мной за последние несколько часов. Я хочу, чтобы вы знали о том, что я лишь защищалась сама и защищала других людей, убивая этих мерзавцев и подонков. Я давала каждому из них шанс, а некоторым — даже два, но они не воспользовались ими. Я знаю — многие из вас будут считать меня убийцей, чудовищем, палачом. Возможно, так это и есть. Возможно, вы предпочтете забыть правду. Мое дело было лишь в одном — дать вам этот выбор. Дать вам информацию для размышления отличную от той пропаганды, что день за днем насаждали вам люди Альфонса Альмондовара. Верите вы или нет этому — мне, в общем-то безразлично. Но знайте — если вы позовете на помощь и я к тому моменту все еще буду жива, то обязательно вернусь снова. Кэтрин Андерсон, конец связи.              Девушка выключила микрофон и нажала несколько кнопок на клавиатуре. Наконец-то, желанный потайной туннель, который позволит нам выбраться наружу.              Темно, впереди слышится шелест радтаракана, которого Кэтрин заставляет убить нас с женой.              — Для практики вам.              С задачей мы справляемся. Ну еще бы — с дубинкой в руках мне и сам черт не брат, хотя... Кто его знает, что там, снаружи?              Вой сирены, сопровождающий открытие двери в убежище, кажется мне ангельской музыкой, сопровождающей открытие ворот рая для праведников. Кэтрин первая делает шаг наружу, мы идет следом.              — Ну что, не передумали? — спрашивает нас девушка.              — Никак нет, командир, — хором отвечаем мы с женой, больше для того, чтобы подколоть Рин, или же...              Нет, всего лишь за каких-то полчаса мы стали самой настоящей командой и именно шебутная дочка доктора стала нашим признанным лидером. Впрочем, иначе и быть не могло, поскольку мы с Мэри, хоть и были старше по возрасту, явно не обладали и десятой долей знаний, что запихнула в свою голову девчонка за время жизни в убежище.              Кивнув, Рин нажимает кнопки на пульте и дверь за нашими спинами закрывается под вой сирены. Темный туннель, старые скелеты под ногами и грубая дощатая дверь, которая представляет собой нечто вроде последнего рубежа на пути к дневному свету. Кстати, этот самый свет пробивается через щели, словно призывая побыстрей выскочить наружу.              — Куда поперся?! А ну, стоять! — Рин тормозит меня и достает из сумки две пары солнцезащитных очков и тюбик крема для загара.              — Мы же в солярии загорали, может, нам и не будет страшно солнце?              — Вы загорали в солярии, который представлял собой аналог того, довоенного солнца. Мы не знаем, что случилось с озоновым слоем и насколько силен уровень солнечной радиации. Поэтому на лицо — крем и очки, на голову — капюшоны, на руки — перчатки, — командует девушка.              Эх... А ведь логично... Проведя все необходимые манипуляции, я наконец-то получаю возможность выйти наружу. Толкнув деревянную дверь, первым делаю шаг в поток света. В неизвестность. Наружу. Прощай, убежище 101! Привет тебе, новый мир! Я Том Холден, рад с тобой познакомиться!              ***              Реакция моих попутчиков была вполне ожидаемой — как только все оказались снаружи, так сразу посмотрели вверх и медленно сползли по гостеприимной каменной стеночке на столь же гостеприимную потрескавшуюся землю.              — Спокойно, девочки-мальчики. Дышим в пакетики, глазки закрыли, по сторонам не смотрим, могу подержать за руку. А нет, руки у меня только две, давайте сами за меня держитесь. Не надо отрывать от меня куски, просто дотроньтесь. Я с вами, все нормально...              Все это я равномерно проговаривала, усаживая напарников вдоль стеночки, раздавая вышеупомянутые пакетики и гладя бедных жителей подземного мира по головам. Хуже всех пришлось Фреду — с учетом специфики его заболевания, такая стрессовая ситуация была сильным ударом. С другой стороны — не возьми я его с собой наружу — удар был бы еще более болезненным.              Том пришел в себе первым и занялся своей женой, по-прежнему, впрочем, стараясь не глядеть наверх. Мне же не оставалось ничего иного, кроме как сесть рядом с Фредом и крепко его обняв, приводить в доказательство невозможности "упасть на небо" законы великой науки физики, которую Фред, благо, изучал на том же уровне, что и я.              — Прости, я просто... Я не знал... Не предполагал, что будет так... Я... Я оклемаюсь... Соберусь, я сейчас...              — Все нормально. Времени у нас столько, сколько потребуется. Давайте пока что зайдем обратно, внутрь?              Пять минут спустя мы сидели рядком в туннеле и запивали первые стрессы ядер-колой. Фред по-прежнему бледный, остальные тоже на ногах почти не держатся. Эх, честно — я предполагала, что моя первая экспедиция на поверхность будет проходить в компании Андеграунда с соответствующими снаряжением, подготовкой... А тут — наспех собранная команда из практически случайных людей. Нет, Фред конечно же, не случайный, а вот Холдены... Ладно, авось адаптируются.              — А почему ты... Почему с тобой ничего не произошло? Там ведь страшно так, там ведь много... Места так много! — спрашивает у меня Мэри.              — Как ты рассмотрела? Там же все светом залито — вдалеке не разглядеть! — вступает в разговор Том.              — Я не знаю. Возможно дело в том, что мое подсознание твердо усвоило информацию о том, что я родилась там. А вы слишком долго верили в ложь, что там никого и ничего нет. Так и получается, что я воспринимаю мир на поверхности как естественную среду обитания, а вы — как враждебный, а то и вовсе несуществующий участок реальности.              — Сколько много умных слов, — пробормотал Том, поморщившись. — Так что делать будем?              — Ко второму рейду наружу готовы? Увеличим время на три минуты, постарайтесь разглядеть все вокруг, дышите ровно и глубоко...              Слушают, раскрыв рты. Как детки няньку. Впрочем, это и есть теперь мои детки. Все трое, блин! Ладно, прорвемся.              — Свобода-а-а-а! — радостно верещала Мэри два часа спустя, швыряя в нас комьями сухой земли. В ответ в хулиганку полетели найденные пустые консервные банки, тут же, рядом с входом в убежище, был найден естественный рельеф, исполняющий роль окопов и разгорелась полномасштабная войнушка, которая, впрочем, продлилась от силы полчаса и завершилась полной нашей с Фредом победой над четой Холденов.              Ну что тут у нас? Все трое еще немного не в себе, однако сейчас уже больше чувствуется эйфория, чем тот страх неизвестного. Эйфорию можно легко погасить старым добрым командирским напутствием, но пока что я не чувствую вокруг ничего враждебного. Фредди я по-прежнему стараюсь держать за руку, на всякий случай успокаиваю себя тем, что необходимый набор медикаментов на случай, если ему вдруг станет хреново, у меня с собой есть. Надеюсь только, что он не успел подцепить зависимость от хлорпромазина, хотя.. Сколько он его уже не принимал? Месяца три с последней "хандры"? Так что, думаю, все обойдется.              — Куда рванул?! — снова прикрикнула я на Холдена.              — Так это... Вот же она — Мегатонна. Туда и пойдем.              — Нет, ребята. Сначала мы пойдем на развалины Спрингвейла, потому что, во-первых, именно туда идет проторенная дорога, а во-вторых, нам всем нужно время привыкнуть к обстановке.              — Нормальные герои всегда идут в обход?              — Именно, миссис Холден.              Дружной колонной по двое мы двинулись в сторону остовов строений неподалеку. Спрингвейл. Ну-ка посмотрим, какие сюрпризы ты нам преподнесешь...