Коллекционер

Амели нервно сглотнула. Присев на корточки, она протянула дрожащую руку, собираясь поднять белеющий на полу глаз, но тут же отдернула пальцы: было страшно, что ни говори. Сейчас в девушке боролось два чувства: любопытство и желание убежать поскорее из этого места. Здравый смысл убеждал ее вызвать полицию и покончить со всем этим, но в то же время Амели хотела сама во всем разобраться, узнать, чем занимается здесь маньяк, для чего выдавливает людям глаза и почему заспиртовывает их... И главное - кто он такой? Этот человек виделся ей кем-то ужасным. Жестокий, безжалостный и бессердечный, он тянул костлявые длинные пальцы к кривящимся от испуга лицам своих жертв, не слушая их мольбы о пощаде, не замечая слез на их щеках. Он был отвратителен, быть может, даже отвратительнее многих убийц - хотя бы потому, что простое убийство не так изощренно, как выдавливание живому человеку глаз. В какой-то миг у Амели промелькнула мысль, что лучше бы он сперва убивал своих жертв. Было бы ли это лучше? Девушка вздрогнула и решительно коснулась лежащего перед ней глазного яблока, удивляясь, почему его форма так идеальна, а склера совершенно чиста. На нее должна была налипнуть пыль или иной мусор, Амели была уверена в этом: кто знал, сколько времени глаз пролежал на полу, да еще среди крыс?.. Но стоило девушке осторожно взять его в ладонь, как стало ясно: это не настоящий глаз. Вернее, может, он и был настоящим, точно так же выдавленным у очередной жертвы маньяка, вот только словно покрытый тонкой и прочной оболочкой - стекло?.. Амели пристально разглядывала находку, подсвечивая фонариком. Радужка, четко очерченная, отливала в его свете нежно-голубым с повсеместными вкраплениями сиреневого, а ближе к центру на ней появлялись более яркие прожилки, насыщенные, почти фиолетовые. Глаз словно затягивал внутрь себя, завораживал, подобно плазме или красивейшим космическим туманностям... да, он был похож на туманность. Невероятное зрелище - Амели могла наслаждаться им еще долго, если бы не... Если бы нечто не коснулось ее плеча, словно царапая его через ткань футболки. Девушка взвизгнула и отбросила глаз в сторону. Послышался тихий хруст, заглушаемый визгом Амели. Девушка инстинктивно повернула голову, ожидая увидеть маньяка, заставшего ее врасплох, и резко хлопнула ладонью себе по плечу. Пальцы нащупали нечто мягкое и холодное, что заверещало неприятным писком, когда Амели сжала руку, и извивалось под ее ладонью. Девушка завизжала пуще прежнего, поняв, что это всего лишь крыса, прыгнувшая на нее с полки. Крыса, напуганная не меньше, мигом скрылась под столом, а Амели еще долго трясло в припадке. Ей было страшно и мерзко, и сейчас она уже не знала, что хуже, маньяк или крыса, и губы ее дрожали, а затем девушка просто начала смеяться и долго еще не могла успокоиться. С ней случилась настоящая истерика - к тому же, только теперь, представив себе встречу с орудовавшим в Питтсбурге маньяком, Амели начала вдруг в полной мере осознавать события последних дней. Человек без жалости, без совести, человек, у которого есть страшная, бездушная цель и нет никаких барьеров - что бы сделал он с Амели, обнаружив ее здесь? Едва ли просто выдавил девушке глаза и отпустил с миром: от свидетелей принято избавляться... Медленно переваривая в голове эту мысль, Эми поднялась с холодного пола. Она хотела идти прочь отсюда, но взгляд ее снова привлек откатившийся в сторону глаз, который она выронила из-за крысы. Задержав дыхание на несколько секунд, Амели затем шумно выдохнула и нагнулась, чтобы поднять его. Падение не прошло для него бесследно: тонкая стеклянная оболочка, видимо, не выдержала, и теперь ее бороздила неровная трещина. Амели, изучив ее, затем убрала находку в карман джинсов. Она еще не знала, для чего сделала это, но глаз был уликой, а уликами разбрасываться не стоит. Она хотела уже повернуть обратно, уйти прочь из этого подвала, оборудованного преступником под лабораторию, но затем вдруг передумала: подземный коридор еще не закончился, и Амели была уверена: из него должен быть второй выход. Как иначе маньяк (а это был он, сомнений не оставалось, тем более что на одной из полок за стеклом девушка заметила украденные из шкафа в комнате баночки - эти глаза ни с чем не спутаешь!) пробрался в особняк? Скорее всего, этот тайный ход - подземная артерия, соединяющая старый дом на окраине Питтсбурга с логовом маньяка. Амели закусила губу. Сейчас у нее был шанс распутать дело, которое вот уже несколько лет не удается раскрыть полиции. Нужно было лишь пройти до конца коридора, чтобы узнать, куда он ведет - вот только... Что, если она наткнется на маньяка? Что тогда? После долгих раздумий Амели решила вернуться в дом, чтобы взять хоть какое-нибудь средство самозащиты, и снова спуститься в подвал, благо, это не должно было занять много времени. Вскоре она уже была на кухне - рылась в посудном ящике и вскоре выудила оттуда довольно крупный нож для мяса. "То, что надо", - решила девушка и взбежала по лестнице назад на второй этаж. В последний миг решила, что надо бы предупредить кого-то на всякий случай, куда она направляется. И этим кем-то мог бы быть только Николас Паллетт. Единственный человек, кому она могла доверять в этом городе - а потому Амели уже набирала его номер телефона. - Ник? - возбужденно спросила она. Хотелось рассказать ему все поскорее и вернуться уже в подвал. - Ник, это Амели. Я должна рассказать тебе кое-что о маньяке, но сейчас у меня нет на это времени... Я спустилась в тот подвал. Нашла там лабораторию. Тайную лабораторию маньяка, слышишь?! Сейчас я дома, но собираюсь вернуться туда, чтобы пройти до конца. Я хочу узнать, куда ведет туннель. Уверена, там должен быть второй выход. Но... кажется, маньяк знает, что кто-то пытается ему помешать. Сегодня... Сегодня из той комнаты исчезли оставшиеся склянки, обе! - тараторила она. Ник хотел что-то сказать, но Амели не давала ему такой возможности, продолжая частить: - Кажется, он искал вторую... Так или иначе, сейчас я иду обратно в подвал. У меня есть нож, если я вдруг встречу там маньяка. Надеюсь, я смогу им... воспользоваться. Если придется. Жди моего звонка. Если через час... нет, через полтора я не позвоню... Тогда бей тревогу, звони в полицию и говори им все, что знаешь. Только прошу тебя, раньше, чем истечет полтора часа, ничего не делай! Мне очень интересно разобраться в этом деле самой! - Но Амели... - ему удалось наконец вклиниться в поток ее речи. - Пожалуйста, не надо меня отговаривать. Просто пообещай, что выполнишь мою просьбу. Пожалуйста, это очень важно! - Ладно. Ты не успокоишься, я знаю. Обещаю, что ничего не скажу взрослым раньше, чем через полтора часа. - Спасибо, Ник! - жарко воскликнула Амели. - Не за что, - хмуро отозвался тот. - Удачи. Дрожащей рукой Амели опустила трубку телефона. Сердце трепетало в предвкушении. Девушка отперла дверь комнаты, в шкаф которой был тайный ход, и, заперев ее на ключ - она боялась, что маньяк вернется сюда, проберется в дом и что-то сделает с ее родителями - привычно отодвинула потайную дверь шкафа. Держа перед собой нож, Эми спустялась по лестнице и решительно двинулась вперед, минуя обнаруженную давеча лабораторию. Она шла ровно девятнадцать минут - так показывали часы на ее запястье, - когда оказалась перед развилкой. В этом месте коридор делился надвое, и надо было решать, куда идти. Амели это не нравилось. Если подземный ход будет разветвляться и дальше, она рискует заблудиться, но оставлять вдоль коридора опознавательные знаки опасно: их может заметить маньяк. Нельзя. Придется надеяться на свою память. С этой мыслью Амели свернула влево. Она шла еще минут пятнадцать, пока не уперлась в дверь. Довольно узкую и низенькую, бывшую Амели по грудь, выкрашенную черной краской, ведущую в таинственную неизвестность. Амели подергала ручку: заперто. Что ж, было бы глупо ожидать чего-то иного. Девушка прислушалась: за дверью, вроде бы, было тихо. Вроде бы, потому что через пару минут ей показалось, что она слышит какие-то голоса, но те вскоре стихли. Что это? Маньяк не один? Или он просто живет с семьей? За дверью как будто что-то скрипнуло. Зашуршало, кашлянуло и хлопнуло. Амели вздрогнула и буквально вжалась в стену, но все звуки и шорохи снова затихли. А спина Амели уперлась в какую-то неровность. Эми пошевелила лопатками, словно пытаясь ощупать ее, а затем отстранилась и посветила фонариком. В стене обнаружился сейф с небольшой ручкой, потянув за которую, Амели с легкостью открыла маленькую дверцу. Внутри обнаружился ключ - неужели от этой двери?! - и небольшое отверстие-глазок. Амели в волнении припала к нему, вгляываясь и ожидая увидеть нечто жуткое вроде пыточной камеры, но ее воображение не оправдало ожиданий: взгляду открылась маленькая слабо освещенная комнатка вроде чуланчика или кладовой. Амели видела в глазок только один ее угол - в углу валялась тряпка и стояла, прислоненная к стене, швабра. А рядом виднелась еще одна дверь, прикрытая ровно настолько, чтобы можно было видеть пробивающийся в небольшую щелку свет. Эми даже расстроилась: всего-то! Но за дверью чулана тоже должно что-то быть, и девушка с замирающим сердцем вставила найденный в сейфе ключ в замочную скважину, желая поскорее узнать это. Ключ с легкостью повернулся, и Амели открыла дверь, вернув его на место: никто не должен заметить пропажу. Пусть уж лучше решат, что забыли закрыть. Чуланчик и впрямь оказался крохотным. И ничего интересного здесь не было: только моющие средства в шкафу, тряпки и резиновые перчатки. А дверь, в которую вошла Амели, была тщательно замаскирована висящими на стене около нее халатами - очевидно, предназначенными для уборщиц. Девушке пришлось согнуться в три погибели, чтобы пройти через нее, а теперь она помышляла о том, чтобы позаимствовать один из халатов. Накинув его и спрятав под ним нож, девушка осторожно выглянула за дверь кладовки и обнаружила там... больничный коридор. Значит, маньяк - медик? Это многое объясняло. Амели решительно вышла наружу. На сегодня она узнала достаточно. Теперь ее целью было уйти отсюда как-нибудь незаметно. При этом, желательно, через главный вход. Только бы не вызвать подозрений!.. Пряча лицо, девушка спешила к выходу, стараясь не попадаться на глаза рабочему персоналу. Впрочем, никому не было до нее дела - халат уборщицы спасал. Амели уже почти подобралась к выходу, как вдруг заметила неподалеку двух женщин в белых халатах. Одна из них - врослая, чуть полная, в очках, очевидно, врач; вторая - совсем еще юная, на вид не старше самой Эми, а из-под шапочки выбивается рыжий локон. Амели вздрогнула: это же Лиза, ее одноклассница-сплетница! Что она здесь забыла?.. Амели подобралась ближе, желая подслушать разговор, но поняла только, что женщина-врач дает Лизе какие-то указания. Может, Лиза подрабатывает в этой больнице? Но кем? На ней был белый халат, тогда как уборщицы носили голубые... Неужели ее взяли медсестрой? Школьницу? Это выглядело подозрительно, но разбираться с этим не было времени: Лиза уже направлялась по коридору в сторону Амели, а той очень бы не хотелось попадаться однокласснице на глаза, так что она поспешила к выходу. И тут же столкнулась с проблемой: выход охранялся, и любой, кто покидал здание больницы или заходил внутрь, предъявлял охраннику пропуск. У Амели пропуска, разумеется, не было, поэтому она пряталась за стеной, изредка выглядывая, и подумывала о том, чтобы вернуться к потайному ходу, как вдруг кто-то окликнул охранника. Тот отвернулся, чтобы ответить кому-то из врачей, и Амели, слыша, как гулко бьется ее сердце, пулей выскочила на улицу. Оставалось узнать, что это за больница, и девушка, отдышавшись, посмотрела наконец на здание, откуда только что выбежала прямо в халате уборщицы. Больница была огромной, в пять этажей, а над ее дверьми жирными буквами значилось: "Психиатрическая клиника им. Николь Хаббард".¹