Одеяло, две подушки и кирпич

Мягкое тепло обожгло ее неподатливые губы. Майя рванулась было прочь, но сильные руки удержали девушку на месте. Она задыхалась от нехватки воздуха и невыносимого жара, лавиной расползшегося по ее телу. Ночь, одинокая луна и цветущие фиалки, среди которых они целовались… Ей хотелось бы думать, что это самый лучший и уникальный поцелуй в ее жизни. Его никак нельзя было сравнить с легким касанием губ Кая, тогда, в ее комнате. С каждым властным движением его губ девушка чувствовала, что теряет голову. Образовавшаяся звенящая тишина в голове, казалось бы, плотным одеялом накрыла все ее мысли, на время заставляя их застыть. Сердце, которое должно было бы колотиться слово сумасшедшее, и то будто остановилось, боясь спугнуть долгожданное мгновение. Не в силах остановиться, Майя гибким движением освободилась из объятий парня и, сама обхватив его лохматую голову, жадно прижалась к полураскрытым губам. Она хотела бы остановить время, забыть о причинах, делающих это невозможным. Хотела бы оказаться с ним в другом месте, возможной реальности, чтобы не зависеть от чужих слов, хотела бы… Сехун медленно оторвался от нее и медленно коснулся своим лбом лба девушки, переместив ладони с плеч на ее щеки. Он тяжело дышал и не спешил открывать глаз, словно так же, как и она, боялся, что мгновенное волшебство исчезнет или просто растворится в настоящем. Все так же, с закрытыми глазами, он тихо произнес: - Ты узнаешь кое-что, что тебе совсем не понравится… и будешь права, если возненавидишь меня… Но я хочу, чтобы ты знала: все изменилось. Я сам не понимаю, когда, но… - Постой… о чем ты говоришь? – хрипло спросила Майя, рассматривая его чуть подрагивающие ресницы. Такая волнующая близость неотвратимо рассыпалась в песок на глазах, заполняя душу тревожными сомнениями. - Если ты решишь презирать меня… я пойму, - продолжил парень и, отстранившись, посмотрел на Майю. – И я более чем уверен, что ты не поверишь мне после того, как узнаешь… все. - Ты меня пугаешь, Се… - тихо ответила она, неуверенно делая шаг вперед. – Не будь таким. Я, может, и глупая толстушка со странностями, но я также и человек, которого ты знаешь лучше всех. - Ты изменилась. - Уголок его губ немного изогнулся, но тут же вернулся на место. – Я помню тебя другой. - Как и я тебя… помню другим, – не отставала Майя, чувствуя, как снова возрастает напряжение между ними. - Вот поэтому я и не хотел делать этого, но… черт… - Парень осекся и отвернулся, обращая лицо к полной луне. Его силуэт, будто сотканный из ее воображения, растекался, подталкиваемый слезами, проступившими в уголках ее глаз. Девушка, чуть помедлив, подошла к нему вплотную и обвила руками талию, соединив руки на его груди. Она ткнулась носом чуть выше его лопаток и вдохнула исходивший от Сехуна запах, отдаленно напоминающий яблоко. Почему-то странное беспокойство никак не покидало ее, и предчувствие чего-то нехорошего преследовало мягкой тенью каждый ее вдох. Но даже если ей и суждено узнать что-то важное о Сехуне, пускай она это узнает завтра, а пока… Разве не лучше насладиться столь долгожданным моментом? Зная, что и он хранит к ней какие-то чувства… разве этого недостаточно, чтобы простить какую-то его оплошность, о которой она пока даже не догадывалась? - Ты мне нравишься… Сехун странно вздрогнул, услышав эти слова, и застыл на месте, не в силах пошевелиться. О чем он думал? Почему молчал? Майя начала волноваться, что сказала то, чего он, возможно, не хотел слышать. Чувства, присыпанные пылью в ее душе, с новым, свежим порывом ветра взмыли в небесные высоты ее влюбленного сердца, и теперь ей больше всего на свете хотелось, чтобы они достигли его… Но вместо ответа, Сехун повернулся к ней и, с силой обняв, прижал к себе, зарываясь лицом в волнистую копну ее волос. - Как бы я хотел, чтобы твои чувства не изменились… - едва слышно произнес он, понемногу склоняясь к лицу девушки для того, чтобы вновь ощутить вкус ее губ. И Майя с охотой ответила ему, узнавая, запоминая все эти совершенно новые для нее эмоции. Стыд и счастье, мешающая скромность и желание быть смелее… Сердце, то бьющееся словно сумасшедшее, то размеренно отсчитывающие каждую проходящую секунду. Майя словно забылась на какое-то время, будто выпала из реальности, погрузившись в подобие сказки для нее самой. Разум все еще не желал признавать, что все это происходит на самом деле. Сехун снова отстранился от нее, и в следующую минуту девушка почувствовала легкое касание его ладони к ее руке и переплетающиеся пальцы с ее собственными. Фактически невыносимое чувство нежности заполнило душу до краев, наполняя словно чашу и грозясь вылиться через край. - Пойдем, я проведу тебя, - тихо сказал он, чуть облизывая губы, и тем самым заставляя Майю смущенно потупиться. Весь путь домой они шли молча, думая каждый о своем. Майя изредка бросала на парня взгляды, размышляя о том, понравилось ли ему целовать ее? Что если он просто делает вид, что все в порядке, а на самом деле жалеет, что сделал это? У него, скорее всего, точно были девушки и он умеет целоваться, а вот у нее совсем нет опыта… Разве она может произвести на него впечатление с первого раза? Они незаметно быстро дошли до входных дверей многоэтажки, и Майя, остановившись, подняла глаза на Сехуна, который будто бы вообще не нервничал. - По твоему лицу так трудно понять, о чем ты думаешь… - вырвалось у нее прежде, чем разум успел запретить языку произносить это вслух. Она испуганно прикрыла рот ладошкой и опустила голову, мысленно проклиная себя за глупую оплошность. Сехун неожиданно громко рассмеялся, глядя на нее: - Ты поэтому постоянно смотришь на меня в школе? Пытаешься отгадать мои мысли? - Нет! – крикнула Майя и быстро закусила губу, поглядывая на окно ее квартиры. – Просто… Разве я не могу просто смотреть на своих одноклассников? - На Чонина ты так не смотришь, - с улыбкой ответил он, чуть склоняя голову в бок. - Хорошо, буду смотреть так же и на него, - раздраженно выпалила Майя и испуганно дернулась, когда Сехун, резко притянув ее за плечи к себе и заглянув в глаза, произнес: - Даже не думай этого делать. Смотри только на меня. Девушка нервно сглотнула, не в силах пошевелиться. Его глаза прошивали ее насквозь, как будто знали все ее сокровенные мысли, и что бы она сейчас не сказала, ему это уже было известно. Сехун медленно склонился к ней и плавно поцеловал, и Майя в который раз удивилась этому. Значит он и правда видит в ней девушку… и ему не важно, какая у нее внешность, полная ли она или худая. - Ты ведь скучал по мне?.. – вопрос, долгие годы тревожащий ее душу, все же был произнесен, и теперь, ожидая ответа, девушка молча застыла, боясь посмотреть на друга детства. - Очень, - хрипло ответил он, окончательно отпуская ее из объятий. – Но со временем это чувство изменилось на злость… или даже ненависть. Мне казалось, что это твоя вина, и… Майя забыла, как дышать, мысленно предугадывая его следующие слова, но парень вдруг встряхнул головой и бодро произнес: - Но ты вернулась, и я, кажется, снова вспомнил все, что чувствовал тогда. Однако, видимо, и Чонин это вспомнил. - Не понимаю, почему вы больше не дружите? Раньше ведь вас трудно было разъединить! - Наверное, это потому, что все мы повзрослели, - хмуро качнул плечами Сехун, глядя куда-то в сторону. - Возможно… но мне бы хотелось, чтобы вы снова возобновили общение… - На данный момент это фактически невозможно, - упрямо произнес парень. – К тому же, Чонин слишком хороший для меня, и я бы на его месте не стал общаться с человеком подобным мне. И тебе не желал бы, но… - Я не понимаю, - шатнула головой Майя. – Почему ты не можешь прямо сказать мне в чем дело? В чем именно ты виноват? - Потому что хочу насладиться оставшимся временем, которое провожу с тобой, - тихо ответил он и, не давая произнести ей и звука, быстро чмокнул девушку в лоб и добавил: – Хватит уже глупых вопросов на сегодня, топай уже домой, не то мама хватится, а тебя все еще нет! Она мрачно закусила губу, сверля парня тяжелым взглядом, но все же послушно направилась к подъезду, уже мысленно перебирая варианты будущих возможностей, чтобы вытянуть из него нужную ей информацию.

***

На следующее утро Майя запланировала грандиозную уборку в комнате, но была отвлечена новым сообщением завибрировавшего телефона. Текст гласил о том, что Чонин предлагал ей встретиться в школьной радиорубке, обещая показать девушке нечто грандиозное. Пояснив маме, что ей срочно нужно попасть в школу, Майя поспешила накинуть легкую кофту, которая к ее удивлению стала какой-то слишком большой, и покинула квартиру, не забывая захватить мобильный. У самых школьных ворот она обнаружила во дворе небольшую компанию, часть которой состояла из ее одноклассников, глазевших на нее с загадочными ухмылками на губах. Безразлично окинув их взглядом, девушка поспешно миновала ребят и направилась прямиком к нужному кабинету, отчаянно стараясь не думать о причинах странного поведения компании. Рубка оказалась пустой, и Майя, решив подождать Чонина внутри, присела на свободный стул, откидываясь на спинку и расслабленно вытягивая ноги. Однако щелкнувший замок в двери ее насторожил, и последовавшие за этим смешки с другой стороны тоже. Девушка быстро огляделась вокруг, но не заметила сквозь стеклянные стены никого из учеников. Сердце, учуяв недоброе, нервно стучало в груди, спирая и без того учащенное дыхание. Внезапно напряженную тишину разрезал громкий голос, звучащий в динамиках, висящих на школьных стенах колонок. - Ну здравствуй, дорогая Майя. Девушка с ужасом узнала в голосе первую красотку класса Энни и оторопело застыла на месте, боясь пошевелиться. Ей казалось, что сейчас все не только слышат девушку, но и видят саму Майю, которая словно рыба на песку шокировано хватала ртом воздух, не в силах принять хоть какое-нибудь решение или обдумать что-либо. - Наша любимая новенькая, покупающая себе место в классе за дешевые путевки, - тем временем продолжала вещать Энни. – Ты, наверное, удивлена столь резкому приему? Заранее прошу прощения, что сразу так не поступила, тогда, возможно, ты бы не делала столь глупых вещей, таких как вертение хвостом перед парнями нашего класса. Майя молча обхватила плечи руками, с силой вгоняя пальцы в кожу. Липкий пот неприятно покрывал лицо и спину, заставляя чувствовать себя загнанной в угол. Ей стало очень страшно от осознания того, что она попала в ловушку. Но еще больше сбивало с толку, как именно в этом всем причастен Чонин? Смс-ка ведь пришла именно от него, так почему же ее встречает Энни? - Ты должна зарубить себе на носу, что я не потерплю такого. Если ты думаешь, что являешься такой очаровашкой, в которую влюбляются все красавчики, то ты ошибаешься. Хочешь открою тебе страшную тайну? Ты никому не нравишься! Ты – толстая, тупая уродина, считающая себя несравненной красоткой! Но это не так! Что и требовалось доказать, тебя легко одурачить! Майя испуганно подняла голову, все еще не понимая откуда идет звук и не видя никого. Последняя фраза ее насторожила и вызвала очередную порцию холодного пота, от ощущения которого волосы на голове вставали дыбом, а дыхание значительно учащалось. - Наверное, ломаешь себе голову, что я имею в виду, да? Я скажу тебе. Скажу, чтобы ты наконец поняла, что ты никто и лучше тебе не высовываться. Твоей ошибкой было показать себя чем-то большим, чем простой серой мышью. А моей – допустить это. Но я сразу поняла, что ты не так проста, какой кажешься, поэтому мой дорогой друг любезно согласился мне помочь. Воздух в маленькой комнате, казалось бы, совсем исчез, потому что дышать стало буквально нечем. Виски давило от напряжения, в горле пересохло, а тело трясло в крупном ознобе. Но она ничего не могла поделать. Пути к отступлению были предусмотрено отрезаны, и ничего не оставалось, кроме как закусить до боли губу и слушать ядовитую правду Энни. - Кстати говоря, у меня есть милая коробочка. Знаешь, что в ней было? Записка. Сердце Майи, казалось, остановилось. Можно было и не догадываться об имени, потому что она уже поняла, о ком идет речь, и от этого хотелось выбить стекло и спрыгнуть с третьего этажа, не заботясь об осколках, которые наверняка ранят, но далеко не так болезненно, как слова ее одноклассницы в этот момент. - …эдакое короткое любовное посланьеце: «Ты мне нравишься, милашка Чхве». Боже, как это мило. Знаешь, никогда бы не подумала, что наш Сехун такой сентиментальный. Но он, видимо, совсем повзрослел, раз уж сразу согласился охмурить тебя ради меня. Майя заторможено качалась на месте, обхватив себя руками и игнорируя льющиеся рекой слезы. Вместо каких-либо мыслей в голове стоял монотонный звон, напоминающий звук церковных колоколов. Но сейчас он не напоминал торжественный, а скорее мрачный и неприветливый, холодный и отталкивающий. - Не удивляйся там сильно, милая Майя. Ты далеко не красотка, да и умом не блещешь. Я вообще удивлена, что он все еще не сказал тебе, что ты толстуха и бесишь его своими жалкими, пожирающими взглядами. Но лучше уж так, чем если бы ты шаталась рядом с Чонином, которому и в подметки не годишься! Запомни: эти парни не для таких уродин как ты. И тебе никогда не стать их девушкой, тупая ты курица. Чтобы тебе усвоился этот урок, мы оставим ключи снаружи, а ты уж как осознаешь свои ошибки. Позови кого-нибудь на помощь, вдруг кто-то да спасёт? – закончила Энни и с глухим звуком отключила микрофон. Майя с минуту просто смотрела вперед, на автомате перебирая пальцами складки форменной юбки, которую почему-то одела вместо привычных штанов. Почему же? Может хотела казаться более женственной? Откинуть свои комплексы и попытаться стать привлекательнее? Восстановившаяся тишина норовила задушить девушку в своих объятиях и, едва опомнившись, она бросилась к двери, громко молотя ладошками о толстое дерево. Нарастающая паника больно хлестала по сознанию, не давая голове трезво мыслить. Вместо истошных криков у нее почему-то вырывались слабые, хриплые мольбы об освобождении и не останавливаемый поток горьких слез, затапливающий не только ее глаза, но и разбитое сердце. Во что теперь верить и на что надеяться? Где правда, а где ложь? Что имел в виду Сехун, когда говорил, что она не захочет его прощать? Было ли это искренне? И все те поцелуи? Даже теперь, столкнувшись лбом с жёсткой реальностью, она лихорадочно пыталась отыскать оправдания для лучшего друга детства, но каждое из них плавилось под мощным потоком аргументов, приведенных до этого Энни. Он не любит ее. Невозможно полюбить такую толстуху. Он целовал ее ради Энни. Он любит Энни? Почему? Почему… Обессиленно упав на колени, Майя даже не пыталась вытереть с содравшихся о дверь костяшек пальцев кровь. Ей были безразличны непрекращающиеся слезы и монотонно бьющееся сердце. Казалось, мир остановился. Все застыло, и даже она каменным изваянием просто оставалась на месте, не в силах пошевелиться. Обман, предательство, ненависть… за что все это свалилось на нее? Почему именно на нее? Почему именно Сехун? Со всех парней школы… почему именно он? Прошло немало времени, прежде чем ее отвлек громкий звонок мобильника. Девушка вздрогнула и заметила, что за окнами стемнело. Должно быть, она пробыла здесь очень долго, пытаясь свыкнуться с услышанным. Не обращая внимания на незнакомый номер, Майя слепо провела по сенсору, поднося аппарат к уху. - Да? - Майя! – послышался взволнованный голос Чонина. – Где ты? Ты же в школе, да? Где именно?! - В радиорубке… - хрипло ответила она и вяло нажала отбой, опуская словно свинцовые руки на коленки. Спустя несколько минут дверь с грохотом отворилась, и в кабинет ворвался Кай. Он встревожено подбежал к девушке и, опустившись на корточки, положил руки ей на плечи, легонько встряхивая. - Ты как? Все в порядке? Черт, если бы я раньше узнал, что ты здесь… - начал было он, но запнулся, увидев подступившие к глазам Майи слезы. – Что случилось?.. Ты плачешь? Словно прорвавшая плотина, девушка взорвалась громким рыданием, утыкаясь лбом в плечо парня и дрожа как осиновый лист. Чонин крепко обнял ее, прижимая к себе, и легонько погладил по волосам, чуть покачивая, словно маленького ребенка. - Что же произошло? – спрашивал он, но говорить совсем не хотелось. Сейчас Майе больше всего нужна была хоть какая-нибудь поддержка, потому что ей все еще предстояло собирать свое раздробленное сердце по разлетевшимся мелким кусочкам снова воедино. Найти бы еще клей, способный заживлять трещины и стирать память, некоторые отсеки которой словно ошпаренные кислотой болезненно ныли, пытаясь затянуть глубокие, незаживающие раны.