Огонь и лед

Шатенка обняла русоволосую девушку крепко-крепко. Анхелес обняла её также крепко, словно они не виделись не неделю, а несколько лет. Герман, увидев это зрелище, даже забыл, что был сердит на дочь. Эти две девушки стали такие родные. Как им хорошо вместе. Объятья младшей Кастильо и Сарамего прервал голос только что вошедшей экономки. - Анджи! Не верится, что ты снова здесь! - Ольгита налетела на русую и сжала в своих крепких объятьях. Вскоре вышел и Лисандро. Он спокойно работал в кабинете, но вот его сбили с работы возгласы Ольги. Он подошёл и увидел Анджи. - Сеньорита Анхелес, с возвращением! - он тоже обнял девушку, а про себя отметил, что план отца и дочки сработал. - Анджи, ты ведь помнишь, где твоя комната? - смотря на Сарамего, спросил Герман. Та посмотрела на мужчину и кивнула. Вилу вспомнила, что отец застал её за игрой на фортепиано и пением, решила тихонько "смыться" к себе в комнату, а после попросить Анджи поговорить с папой на эту тему. Анхелес увидела это и решила отвлечь отца девочки. - Герман, ты расскажешь мне, как вы нашли поломку? Кастильо замешкался. А что говорить, если нет никакой поломки? Это хорошо и в то же время плохо, ведь ему совсем не хочется обманывать любимую. - Анджи, давай завтра. Ты, наверное, устала с полета и ничего не разберешь сегодня, - попросил бизнесмен, так как не знал, что ответить на это. - Ну, ладно, - согласилась русая и, оглядев комнату, обрадовалась. Виолетта уже у себя. Она решила потом поговорить с ней об этом. - Я, пожалуй, пойду к себе, - сказала она Герману. - Если что, ты знаешь, где меня найти, - намекнула она и пошла к себе. Кастильо понял намёк и усмехнулся. Ольга и Ромальо зашептались и пошли на кухню, оставив его одного. А Герман вспомнил, что Виолетта ослушалась его указа, и пошёл к ней. Вилу в это время сидела в своей комнате за ноутбуком и переписывались с Леоном. Она поделились своей радостью - приехала Анджи - и грустью - отец застукал её за пением и как она тихо ушла к себе. Парень её снова поддерживал, и шатенке становилось лучше. Она также прислушивалась и к шагам за дверью. Разговаривать с отцом ей бесполезно, все равно не услышит, на него может повлиять только Анхелес. И ругаться тоже не хотелось, ведь за стенкой отдыхает Сарамего. Вот новое сообщение от Леона. Вилу читает и пишет ответ, а в этот момент в комнату зашёл отец. Вилу, заметив его, испугалась, а он не говоря не слова прошел и посмотрел, что она делает. Потом сел на краешек кровати и серьёзно посмотрел на дочь, а затем таким же серьезным тоном начал: - Во-первых, я запретил тебе общаться с этим парнем. Во-вторых, я также запретил тебе петь. Значит, мне придется принять какие-то меры. Виолетта испугалась не на шутку, её отец способен на многое. За шестнадцать лет она это уже знает. Как ей захотелось, чтобы сейчас его отвлекла Анджи чем-нибудь. - Папа, не надо, пойми ты, что это моя жизнь, и распоряжаться ей я могу, как хочу и делать тоже, что хочу. Не обязательно, если мама попала в авиакатастрофу, то и я тоже. Я хочу петь, пойми ты это! - выкрикнула Виолетта. По её щекам начали течь слезы, она стояла и смотрела на отца. Тот смотрел на нее и думал. - Нет, ты не будешь заниматься музыкой, - сказал Кастильо. Вилу разозлилась, она заплакала, взяла со стола вазу с розами, которые несколько дней назад подарил ей отец, и кинула в стену, крикнув "Я тебя ненавижу!", выбежала из комнаты и побежала к лестнице и, спустившись, выбежала из особняка.