Эффект атомной бомбы

      Нет, Лиза Кадди не жила монашкой после расставания с Хаусом. Да и не расставались они, потому что и не начинали встречаться. Несколько месяцев страстного секса, пока его не исключили из университета, можно легко списать на буйство гормонов в молодой крови. Однако, не все так просто.       Будучи абсолютным нигилистом (не только в вопросах веры), Хаус с невероятной бережностью относился к хрупкой голубоглазой брюнетке. Конечно, об этом знала лишь сама брюнетка, потому что из их с Хаусом окружения так никто и не узнал об этих странных отношениях. Девушки всегда стремятся выбить из мужчин слова признания, но свободолюбивую Кадди это не смущало, а даже, наоборот, радовало: она легко и спокойно могла флиртовать с несколькими парнями одновременно, удовлетворялась их соревнованиями за нее, зная, что в двадцать три пятнадцать на восьмом этаже в комнате номер семнадцать она получит головокружительный поцелуй и трепетные прикосновения без сцен ревности и объяснений в любви. Достаточно одной фразы: "Кадди, я хочу тебя!". Без требований и приказов, просто как констатация факта. Но этот спокойный шепот и сбивчивое дыхание на шее действовали на нее как афродизиак. Она забывала о дневных "победах", растворяясь в его объятиях....       А потом все исчезло. Исчезло все, потому что исчез он. Она не знала тогда, что случилось, почему его исключили, - да и это было совсем не важно. Сначала его отсутствие пугало и даже вызвало истерику, позже она привыкла к этому, смирилась. И даже сделала вид, что радуется: наконец-то удалось избавиться от этой Хаус-зависимости.       Для большинства он был лишь легендой, хвастуном и хамом, и только молоденькая студентка первого курса Лиза Кадди знала, каким мужественным и нежным одновременно мог быть Грег Хаус. И спустя двадцать лет, она продолжала знать и помнить это. Кадди настойчиво твердила себе, что наваждение прошло. Но нет... Зачем себя обманывать? Не прошло за столько времени и вряд ли уже пройдет.       Она научилась жить с этим чувством: ложиться спать, вставать с утра, проводить совещания, чувствуя на себе его испытывающий, наглый взгляд. Хауса вовсе не тревожили ее чувства, ему доставляло удовольствие злить ее. А она сжимала губы и руки в кулаки и терпела.       Воглер попал в точку. Она бы еще долго могла сдерживать этот монолог внутри себя, пока в это не вмешался посторонний человек. Что ж, эффект атомной бомбы на лицо - она не спит с Хаусом, но очень бы этого хотела...