Подмени меня, братишка

- Я не буду это надевать! Ни за что в жизни! Гретхен лишь хмыкнула и, отложив в сторону чулки, подошла к брату. - Ты опять? Байльшмидт был разозлен просто донельзя. И без того не шибко уложенные волосы стояли торчком, а глаза горели от искреннего возмущения. - Я не надену эту хрень! С меня хватит и лифчика с трусами! - Ты же не хочешь ноги себе натереть? - В смысле? Гилберт даже застыл на месте. - Туфли могут оставить мозоли на ногах. - Как это? Кинув быстрый взгляд на свои большие босые ноги, парень вновь уставился на сестру. - Просто нельзя носить туфли на босу ногу. Будет больно. Особенно если учитывать то, что ты никогда раньше их не носил. Удивлённо хмыкнув, альбинос воскликнул: - Тогда какого хрена их вообще носят?! Гретхен усмехнулась и отвела взгляд. - Если бы я знала… Надевай давай чулки, Брагинский скоро приедет. Гилберт снова зарычал, на сей раз от полнейшей безысходности. Вот, пожалуйста, как бы противно не было, а надевать эту ересь придётся. Какого, спрашивается, хрена всё это надо? Кому надо?! Натянув на ноги ажурные чулки, парень выдохнул. Теперь-то уже ничего не поделаешь, сам на это подписался. И плевать, что он больше напоминает эдакую звезду немецкого порно, нежели себя самого. А тут ещё и Гретхен, словно в издёвку, подобрала ему на самом деле офигенно красивое бельё. Реально очень красивое… Где только откопала? Разумеется, Гилберт и под страхом смерти никогда не признается в том, что ему это бабское бельё хоть немного нравится. Вот ещё! Он был готов к выходу. Коротко стриженные волосы, щедро политые лаком, были уложены в аккуратную причёску. Лёгкий макияж подчёркивал необычного оттенка глаза, румяна выделяли скулы, делая лицо более открытым и женственным, более утончённым. Гретхен даже умудрилась замаскировать слишком широкие брови брата, благо они были белыми. Уши были увенчаны сияющими клипсами, а на шее гордо блистало тонкое колье. Сиреневого оттенка платье сидело просто идеально. Забитый тряпками лифчик создавал видимость бюста, а корсет – видимость тонкой фигуры. Болеро маскировало растительность на руках и подчёркивало грудь. Сей ансамбль завершали чёрные туфли на невысоком каблуке, которые давили во всех местах несмотря на то, что были как раз впору. Одним словом, Гилберт Байльшмидт превратился в очаровательную барышню. Даже слишком очаровательную, если на то пошло. - Ого… - выдохнула Гретхен. – Интересно, а я тоже буду такой красоткой, если приоденусь? - Да ну тебя… Байльшмидт готов был разрыдаться от потери своей мужественности. Вот какого чёрта он стал девушкой? Во всяком случае, подмену точно никто не заметит. Да что там, он и сам себя признать не мог никак. - Я серьёзно, ты очень классно выглядишь, - честно сказала ему сестра. – Извини за откровение, но это… просто поразительно. - Меня это мало радует. Едва лишь Гилберт произнёс эту фразу, как послышался звонок в дверь. Стало быть, Брагинский явился. Альбиносу снова стало страшно. А вдруг коммуняка его расколет? Вдруг поймёт, что перед ним переодетый парень? Мало будет радости прослыть трансвеститом. - Так ладно, иди, – Гретхен подбежала к брату и чмокнула его в щёчку. – Удачи! И будь там осторожен, ладно? - Сам знаю. Стараясь взять себя в руки и угомонить бешеное сердцебиение, парень потоптался к выходу. - Гил, не ходи, как горилла. - Иди на фиг. Жопой вертеть не буду! Эх, даром Грет что учила его ходить, как девушка. Это мало помогло, хотя Гилберт, как бы ни возмущался, всё равно старался следовать всем её наставлениям. Она же не прикола ради это делала, ведь так? Дойдя до прихожей и открыв дверь, он увидел того самого коммуняку. Его было просто не узнать в чёрном шикарном фраке и с белым шарфом наперевес. - Отлично выглядишь, Байльшмидт. Русский улыбался в своей привычной манере, раздражая лишь сильнее и без того нервного Гилберта, который, как никогда прежде, чувствовал себя слабой девицей рядом с сильным мужиком. Крайне неприятное ощущение. - Ты тоже ничего… - Хорошо хоть характер не изменился, а то я был бы разочарован. Байльшмидт как раз закрыл за собой дверь и тут же замер на месте. - А? В смысле? Иван таинственно улыбнулся. - Пацанкой ты мне нравишься куда сильнее. - Чего? Брагинский закивал, словно перед ним был глупый, ничего не понимающий ребёнок. - Говорю, пацанкой больше нравишься. А теперь идём, а то опоздаем на бал. Мы ведь там, вроде как, главные будем. Гилберт мало понимал, о чём речь. Сделав крайне неудачный шаг, он едва не свалился со своих каблуков. Повезло ещё, что Брагинский успел его подхватить. Хотя неизвестно, хорошо ли это. - Так-так… Классический стиль – явно не твоё. Давай возьму тебя под руку, а то я могу остаться без дамы. - Заткнись уже, умник. Коммуняка всё так же нагло ухмылялся, но сейчас это даже уже не бесило. Его помощь оказалась как раз кстати. Опираясь на него, Гилберт мог идти куда более уверенно и непринуждённо. Даром что Брагинский очень сильный. - Ты слишком сильно не возмущайся, Байльшмидт. Я всё ещё помню о том, как ты пыталась меня подставить, и это совсем неприятное воспоминание. - Эмм… - Да ты не подумай, - Иван так и сиял благодушием, - Я зла не держу и мстить не собираюсь. Давно бы отомстил, если хотел, ты меня знаешь. Но самого факта это никак не отменяет. Гилберт невольно кивнул. Да уж, если бы Брагинский захотел, он бы такое ему устроил... И даже эти извечные издёвки его мелкого братишки показались бы жалким комариным укусом. - Так ты не злишься? – осторожно поинтересовался Байльшмидт. - Не так, чтобы очень. Поверь, это большая ерунда. Тебе повезло, что ты мне нравишься, иначе бы Эдик тебе житья не дал. На сей раз альбинос в самом деле потерял дар речи. Эта информация буквально обрушилась на него, словно горная лавина. Выходит, не зря он так боялся. Брагинский таки положил глаз на него. Ну, в смысле, на Гретхен. Хорошо это или плохо – не ясно. С одной стороны это хорошо, ведь именно это и спасло его от расправы. Но с другой… Вот что, спрашивается, ему делать, если Брагинский вдруг начнёт его домогаться? Отчего-то эта мысль вызывала тягучее волнение во всём теле. Вот какого чёрта его прёт от этого? А ведь надо ещё весь вечер танцульки танцевать с этим… коммунякой. Гретхен несколько раз огляделась, прежде чем пойти к входу в кафе. Конечно, никто не будет следить за ней, но едкий страх не давал покоя. Брат точно не порадуется, если узнает, с кем она встречается. - Гилберт! Это наимилейшее недоразумение, имя которому Альфред Джонс, на всех парах кинулось к нему. Байльшмидт просто не могла не улыбнуться в ответ. - Привет, Альф. Блондин так и сиял от радости, и это было невероятно мило. Гретхен изрядно подкупало то, что все эти эмоции были вызваны её появлением. Ах, если бы только чувства Джонса были обращены к ней, а не к Гилберту… - Я так рад, что ты пришёл. Представляешь, я сегодня видел твоих друзей. Похоже, Родериху стало лучше? - Да, он уже пришёл в себя. Парень кивнул. - Это так здорово. И похоже, они теперь вместе. Давай присядем за стол, я заказал нам стэйки. Ты себе даже не представляешь, какой я голодный. - Ты всегда голодный. Гретхен нежно улыбнулась ему. В самом деле, этот американец такой поразительно милый и замечательный. Как вообще можно не влюбиться в эту чудесную непосредственность? Байльшмидт уже прекрасно понимала, что её угораздило влюбиться. И это просто ужасно. Как теперь сказать Альфреду, что она обманывает его столько времени, играя роль брата. Как сказать, что Гилберт его всё так же ненавидит и вообще истерику устроит, узнав об их общении. И как объяснить свои собственные чувства… Пожалуй, заигрались они в эти переодевания.