Does anybody know what we are living for?

Когда у тебя патологическая нехватка времени, оно куда-то улетает непонятно куда, а потом берётся фиг знает откуда. Дети такие дети, наверное, это они виноваты в таких казусах. Сейчас годовалое чудо спокойненько себе дрыхло, лёжа на пледе под тёплым летним солнышком. Ну, или не совсем, вообще-то, сегодня было достаточно облачно, только поэтому я позволила себе остаться тут. Иначе пришлось бы топать в комнату, чтобы деть, не дай Эру, не сгорел. А так… на свежем воздухе, тепло, хорошо, я и сама уже подремать успела, пока можно было, а то, как в песне: «Ни минуты покоя, ни секунды покоя…». — Что, расслабляетесь? — весело спросили где-то наверху. Ну вот, о чём я и говорила, подремать ещё чуть-чуть не получится. — А что, нельзя? — ворчливо отозвалась я, даже не потрудившись открыть глаза. Кили расхохотался и выдал: — Почему нельзя? Можно! Двигай свою тушку? Ага, щаз, вот так сразу взяла и подвинулась. А ещё сбегала шнурки погладила да лыжи нашла, в Эреборе-то. — Неа, сам себе одеяло найди, притащи и сиди на нём. И не ори! — Вредная ты, — обиженно буркнул гном и шлёпнулся прямо на травку. — Жалко, что ли, одеялом поделиться? — Не ори, говорю, — зашипела я. — Разбудишь Фрерина, будешь сам его обратно усыплять! Кили с подозрением покосился на племянника, который от такого резкого подъёма порога шума завозился, пытаясь устроиться удобнее, и норовил вот-вот проснуться, и послушно заткнулся. Да уж… весёлая и слишком шумная семейка, блин. Ну, ничего, начнёт капать на мозг, сдам ему малышню, пусть нянчит, скучно ему точно не будет. А вообще, Кили непозволительно много ворчал на тему, что мы стали скучные и неинтересные. Даже то, что раз в месяц они с братцем всё-таки устраивали пьянки (нужно же иногда, а то так и свихнуться недолго), не извиняло, по его мнению, старшего брата, который то зарывался по самые уши в бумаги, то проводил время с сыном. Ничего, вот они с Мирой поженятся, и он поймёт, что это не так просто, как ему кажется со стороны. Вредное создание. Но я старалась почаще выпихивать Фили к брату, а то, того и глядишь, мелкий меня возненавидит. Фили после этого приползал обратно в таком состоянии, что только до подушки… и то не всегда. Помниться, в последний раз белобрысый уснул прямо рядом с дверью, а я утром очень долго и громко ржала, перепугав и сына, и мужа, и ещё половину коридора. — Решили уже, когда свадьба-то? — уточнила я. Дату несколько раз откладывали. Сначала из-за покушения, потом из-за ещё какой-то фигни, потом Кили уезжал в Железные холмы по какому-то срочному делу, о котором мне ничего не было известно. Но сейчас-то вроде всё устаканилось. — Через неделю, во вторник, — ответил Кили, тяжело вздохнул. — Думал, никогда не назначим точную дату. — Ну теперь хоть в плане стоит, а то так и состаритесь… — хмыкнула я, жуя травинку, сорванную тут же. — Не смешно, между прочим! — Смешно, почему не смешно. — Вам столько ждать не приходилось. — Ага, нам пришлось ждать сколько? Два года? Ну вот, а ты тут развёл. — Тьфу на тебя. У вас другое. — Ага, ага, — хихикая, подтвердила я. — Правильно! Ну меня… Кили что-то буркнул и развалился на траве в позе трупа. Обиделся. Я фыркнула и уставилась на небо. Кстати, а что это Кили тут делает, интересно? Ему полагается быть на Совете. Скоро осень, а значит, нужно будет закупать больше провизии и тканей. Да, вот он, главный недостаток горы: золота, серебра и всяких каменьев тут было дофига, но их же не пожрёшь, так что… Что поделать, если в горе ни черта не растёт, кроме каких-то несъедобных грибов. Было, конечно, некоторое количество разной скотины, но её не хватит, чтобы прокормить весь Эребор в суровую зиму. А зима тут нифига не тёплая, в отличие от той стороны Мглистых гор, да и сказывалась близость большого озера снаружи и подземных озёр и ручьёв внутри. Система отопления, конечно, работала, но её было мало. Целый город всё-таки, да и сама система-то простая до безобразия, так что приходилось ещё и дополнительно топить. У нас вот всю прошлую зиму камин горел, дров не жалели, но их тоже нужно было откуда-то брать. В общем, приходилось меняться с соседями… и не совсем соседями. Впрочем, всё было не так страшно. После Битвы эльфы и люди забыли о своих разногласиях с гномами и вполне успешно торговали с Эребором всем, чем можно. Да и караваны пошли в наши края после того, как дракон был убит, так что каких-то лишений мы не испытывали, другое дело, что вся эта бумажная волокита отнимала порядком времени. И тут бюрократия, чтоб её. — А чё это ты не на Совете? — спросила я. — Он что, уже закончился? — Не, просто мне стало скучно, и я смылся. Ненавижу эти бумажки, я в них ничего не понимаю, — отозвался мелкий. Мда… Кили — это Кили. Рано я его думала повысить с «мелкого» до просто «оболтуса». — Лентяйничаешь, короче. — Не, ну а что? Это Фили может там торчать весь день, ещё и что-то полезное предложить, а я уже через полчаса зевать начинаю, ты б знала, как надоели эти осуждающие взгляды от Торина. Да уж, Фили может, он, вообще, постоянно думал, как сделать жизнь в горе удобнее и лучше. А уж когда Фрерин появился, и вовсе на этой почве помешался. Торин только диву давался, откуда у племянника столько идей. О такой замечательной вещи, как интернет, мы молчали. Зачем палиться? Я-то знаю, зачем Фили всё это делает. Вот и ладно, а остальным совсем необязательно знать, откуда он чертежи взял. Тем более что большую их часть белобрысый ночами восстанавливал по памяти. — Всё равно, мелкий, ты лентяй! — хмыкнула я. От возмущения Кили даже не нашёл что сказать, только недовольно засопел. Так ему и надо! Я не удержалась и заржала. Фрерин завозился и что-то забормотал на своём, детском. А времени, интересно, сколько? Наверное, уже пора просыпаться. Тут дитёнок, видимо, прочитав мои мысли, резко сел, потирая сонные глазки. — Ма? — позвал он, наверное, не совсем понял, где находится. — Что, заяц? — отозвалась я, тоже принимая относительно вертикальное положение. — Па? — спросил он, убедившись, что мамка рядом. — Папа занят. Могу предложить полазить по дяде, а то он чёт тут развалился, как будто других дел нет? — на это я уловила только смешливое фырчанье самого дядьки. У малыша даже глаза открылись. Тут дядька же. Кили он любил, да и мелкий отвечал племяннику взаимностью, видимо, найдя в малыше нового товарища по безобразиям, раз Фили вечно занят. Дитёнок очень резво пополз, что после сна бывало очень редко, к всё ещё валявшемуся на траве Кили, который упорно делал вид, что дрыхнет. Но потом Фрерин встал и, не удержавшись на ногах, свалился дядюшке на пузо. Кили взвыл, а потом заржал. Тут уж не попритворяешься. Да уж… семейка. — Ты чего творишь, мелочь? — спросил Кили, всё ещё хохоча и поднимая Фрерина на вытянутых руках. Деть что-то невнятно, но довольно прогугукал и засмеялся. Счастья-то сколько, а? Пока Кили его катал, дитёнок вообще обо всём забыл. Ещё бы, ему тут устроили самолётик. А позже стало ещё смешнее, когда они придумали новую игру: теперь Кили был пони, а Фрерин подгонял его шлепками по голове, отчего мелкий весь растрепался, и вся его волосня свалилась на глаза, перекрывая обзор. Поэтому Кили чуть не вписался в меня, но я вовремя отскочила. — Лошадь скаковая, смотри куда прёшь, — наехала я. Так… в воспитательных целях. — Сама такая, — беззлобно проворчал Кили. — Это, между прочим, твоего сына я катаю. Могла бы и спасибо сказать. — Ты сам это придумал, я тут ни при чём. Мелкий фыркнул в самых лучших традициях своего нынешнего положения лошадки, чем довёл Фрерина до ещё большего восторга. Малыш запрыгал и захохотал, дубася любимого дядюшку по макушке ладошками. Да, Кили попал не на шутку. Он покривился, видимо, деть всё-таки попал куда-то очень болезненно, но ничего не сказал. А потом Фрерин зарядил Кили по бокам и крикнул: — Щё! — Видимо, это было «ещё». — Ещё, ещё, поползли, спиногрыз, — довольно фыркнул мелкий и пополз дальше. Как маленькие дети, честное слово. Точнее, один действительно маленький, а вот второй, похоже, заразился. Они ещё какое-то время ползали по траве, Кили теперь был весь в траве и земле, Мира его прибьёт, когда тот появится на её глазах. — Слушай, — вдруг сказал он, развалившись плашмя на земле. — А давай мы его сегодня к себе на ночь заберём? Я даже глазами хлопнула от неожиданности. — Зачем это? — Ну, просто скоро свадьба… а мы оба понятия не имеем, как обращаться с детьми. Я ж младший, а Мира и вовсе в семье единственная. Я подумала, вообще-то, оставлять Фрерина Кили на всю ночь очень стрёмно, мало ли, что там мелкий учудит, с другой стороны, Мира за ними обоими присмотрит. Да и потом… целая ночь, чтобы отдохнуть и как следует выспаться… — Давай так, Фили освободится, тогда и решим. С Мирой поговори, вдруг она категорически против? — Это была её идея. А, ну тогда понятно. Тогда, может, это не так уж и страшно? Но всё равно без беспокойного папашки я этот вопрос не буду решать. А то потом мне прочитают лекцию на тему совершенной неприспособленности Кили к ответственности. — Я подумаю. Вечером загляните. — Ладно. Как думаешь, мы справимся? — Откуда мне знать? Я тебе что, пророк Мухамед? — Кто такой пророк Мухамед? — Не бери в голову, касатик, это так… загоны из параллельного мира. — Ну, как знаешь. — Щё! Щё! Я снова развалилась на одеяле. Вообще-то, идея сдать малыша на ночь дядьке с тётей была очень заманчива. Те немногие ночи, что выдались более-менее спокойными полностью уходили на то, чтобы выспаться. Я вполне понимала, почему этот период не выдерживает так много пар. У нас с Фили даже просто поговорить не было свободного времени. Реально тяжело, когда дитё орёт, папа уставший, как после недельного похода, а у тебя голова болит, будто тебя по ней шарахнули кувалдой. Ничего, вроде выдержали, но всё равно… эх. Думаю, Фили не будет против, но всё равно будет переживать и вынесет мне весь мозг по этому поводу. Мы ещё немного погуляли, а потом я потащила ребёнка на кухню, кормить, а Кили ушёл к Мире, докладывать о последних новостях. На кухне нас уже ждали. — А вот и наши хорошие пришли, — всплеснула руками Вири. — Проголодались? Садитесь-садитесь, я сейчас вам соберу. — Спасибо. Фрерин, что нужно сказать тёте? Давай скажем «спасибо». — Сибо! — радостно заголосил Фрерин, зачем-то дёргая меня за юбку, за которую держался, чтобы не упасть. — Не «сибо», а «спасибо». — Пасибо! — Ну вот, уже лучше. — Болтает вовсю. Удивительно быстро заговорил. — Это он в меня болтливый такой. А вообще, он любит повторять, поэтому я его и поправляю, может, скоро и сам заговорит. Вообще-то, это был больной вопрос. Гномы очень медленно взрослеют, а Фрерин рос не по дням, а по часам. Очень быстро для гнома. Даже для человека он так уверенно учился… рано пошёл, рано попытался заговорить, умный тоже был просто не по годам. Меня это немного пугало, но я предпочитала, пока это шло ему не во вред, на эту тему не заморачиваться. Вири очень быстро собрала на стол. Я усадила Фрерина и выдала ему ложку. В середине прошлой недели, увидев, как ест Фили, он решил, что будет есть сам, как папа. Я ничего против не имела, у меня как раз освобождалось время, чтобы поесть самой. Правда, потом тут будет больше размазано по столу и по мордахе, чем в его желудке, но он же только учится. — Гуляли? — спросила Вири, с удовольствием наблюдая, как Фрерин уплетает кашу, только за ушами трещит. — Ага, он спал на свежем воздухе, сегодня погода позволяет. — Ну и правильно. Как сразу хорошо кушает. Ему полезно. Полезно, полезно, он же растёт. Я быстренько умяла свой обед и помогла малышу выгрести остатки из тарелки. Удивительно, но сегодня он поел относительно чисто, в том смысле, что на мне ничего не было, и не вся кухня заляпана, а он ведь может. Нет, конечно, и рожица, и стол, и пол были в каше, но не так сильно, как бывало обычно. — Ну вот. Что теперь нужно сказать? Давай, скажи «спасибо». — Пасибо! — Да не за что. — Вири потрепала малыша по голове. — Вашу семью кормить — удовольствие, ничего после вас на тарелках не остаётся. А то были тут давеча две эльфийки. От всего носы воротят. Мясо не едят, так… травы одной поклюют. — Ну, мы ж не эльфы, скажи, мы воздухом не питаемся. — Фийки! — повторил Фрерин. Вот чудик. Год с небольшим, а повторюшкин тот ещё. Болтающий. Поблагодарив гномку, мы потихоньку пошли в свою комнату. Фрерин, правда, решил покапризничать и сам идти отказался. Устал, наверное. Маленький же ещё.

***

Зря я решила, что сегодняшний день пройдёт спокойно и тихо. После обеда Фрерин залез ко мне на руки и отказался спускаться до самого вечера. Я даже не знала, что думать по этому поводу. Он совсем не хотел от меня отходить. Его невозможно было ничем отвлечь, даже игрушки были совершенно бесполезны. Он начинал хвататься за меня и проситься обратно на руки, если не срабатывало, начинал плакать. Что же случилось? В комнату вошла Дис, которая отлучалась за успокаивающими детскими отварами, мы надеялись, что хоть так его удастся усыпить ненадолго и дать мне небольшую передышку. Гномки не было достаточно долго, и я уже подумывала, что подобные отвары нужны не Фрерину, а мне. Потому что я определённо сейчас сойду с ума и сломаюсь в позвоночнике… в трёх местах. Всё-таки он уже давно не пять килограмм весил. Гномка прошла по комнате, попутно поцеловала в щёку сына, который переживал небольшой эмоциональный кризис, потому что деть наотрез отказался идти на руки к папе, вцепившись в меня обеими ручонками, и закатил такой рёв, что полицейская сирена — просто шёпот на другом конце поля. Иначе говоря, Фили был в неглубоком, но очень обиженном шоке, такое случилось в первый раз, и он пока ещё не успел этого переварить. Я его прекрасно понимала, потому что мне всегда казалось, что сын любит папу всё-таки немного больше, чем меня, но оказалось, что не всегда… Сегодня это определённо был абсолютно мой ребёнок. И всё же… что же на него такое нашло? Вроде днём-то с ним всё было нормально, а сейчас на тебе. — Ну как? — уточнила Дис, хотя по мне, так это просто был способ отвлечь меня от дурных мыслей. — Да всё так же, — ответила я. — У меня уже спина отваливается, но он отказывается идти в свою кроватку, на пол или даже к кому-то ещё на руки. Видимо, проверяя, гномка протянула к малышу руки, и тот в этот же момент разразился громким криком. Ну вот, опять. Что же это такое? Я слегка покачала его, пытаясь успокоить. Получилось это у меня удивительно быстро. Наверное, он понял, что опасность миновала, и теперь удовлетворенно дёргал меня за волосы, уши и нос, пытался сунуть пальцы в рот или ухо. Дис подошла поближе, чтобы проверить его температуру, но Фрерин попытался за меня спрятаться, снова вереща, будто его на бойню забирают, а не к бабушке на руки. — Ну-ка перестань, — строго сказала я. — Ты как с бабушкой общаешься? Тебе не стыдно? Дитёнок замолк, будто понял мою тираду, хотя, не исключено, что действительно понял. Он мальчик умный. Но при этом он всё ещё цеплялся за меня, как будто я куда-то уходила. Я же не врубалась, что же такое происходит. Он никогда раньше себя так не вёл. Нет, я понимаю, он ещё маленький, и его поведение меняется, но эта новая фишка — совершенно не то, что я ожидала. — Вот как. И так со всеми? Даже близко не подпускает? — удивлённо спросила гномка. — Ага. Вот стоит подтверждение! — сокрушённо покачала я головой, указывая кивком на Фили. — Такого никогда раньше не было. Честно говоря, меня это начинает пугать. — А на ковёр с игрушками пыталась сажать? Может, игрушками отвлечь? — Встаёт и хватается за мою юбку, совершенно не обращает на эти игрушки внимания. Если при этом я не беру его на руки, начинает плакать. А пока на руках даже сесть мне не даёт. Гномка покачала головой и развела руками. Наверное, это значило, что она не знает, с чем связано и как с этим бороться. Тяжёлый какой-то случай. А значит, она ничем не сможет мне помочь. Печально. У меня было ощущение, что по капле из меня вытекают последние силы. Раньше хоть Фили мог мне немного помочь, даже если это всего пять минут перерыва. А сейчас… — Ребёнок, может, ты мне дашь сесть? Хоть на пять минут, а? — жалобно спросила я. Гномёнок внезапно сладко зевнул и положил голову мне на плечо, погладив по щеке, что-то угукая на своём, детском. Это даже было похоже на песенку. Наверное, запомнил мотив, когда ему Фили вчера пел. Меня затопило нежностью, даже несмотря на боль в пояснице. Какой же он всё-таки милый, хоть и капризный уж очень. Но то, что он зевает — хороший знак. А если ещё и прикладывается, то может, сейчас успокоится и уснёт? — Баиньки хочешь? — поинтересовалась я у зевающего чудика. — Утяптя, — протяжно выдал малыш мне в ответ. Что такое «утяптя», я не знала, но это точно не было похоже на «да», тем более что уж такую мысль, Фрерин мог выразить без труда. Наверное, стоит о мечтах своих забыть на всякий случай, чтобы потом не разочаровываться. Мне вот только интересно, где этот кролик-энерджайзер берёт столько энергии? Какое-то время ребёнок пытался найти более-менее удобное положение для того, чтобы уснуть, но потом, видимо, передумал и нашёл себе игрушку и виде одной из лямок моего платья. О, Эру, дай мне, пожалуйста, терпения вырастить этого беспокойного малыша и остаться в своём уме… Фили подошёл, обнимая меня, аккуратно поцеловал в щёку, явно пытаясь успокоить, и погладил сына по голове. Фрерин на это пока не реагировал, но смотрел на папу с беспокойством, схватившись за лямку, с которой играл. — Может, всё-таки пойдёшь ко мне? — спросил он. — Давай дадим маме немного отдохнуть? Ты на ней весь вечер катаешься, как на лошадке, она устала. — Утяптя! — возмущённо ответил малыш. — У-ТЯ-ПТЯ! Вау. Это определённо должно что-то значить. Такое слово интересное, его определённо нужно внести в словарь. Ещё бы знать, что оно означает! Но пока Фрерин сам не скажет, что это такое, остаётся только гадать. А объяснять он, к моему глубочайшему разочарованию, не спешил. — Иди к папе, утяптя, — устало фыркнула я. Фили всё-таки забрал Фрерина к себе, почти отрывая его цепкие ручки от моего платья. Оказавшись на руках у папки, буквально в полуметре от меня, сынка снова сорвался в дикий вой. Однако Фили отошёл от меня ещё на пару метров и ждал, пока дитё не успокоится. Малыш попытался плакать громче, и у меня было дикое желание подойти и забрать его обратно, но муж дал знак не лезть. Я подняла руки и не стала двигаться с места. Прикинув, что номер не прокатил, дитёнок быстро умолк. Вау… и почему мы, чёрт возьми, не сделали этого раньше? Я с наслаждением шлёпнулась в ближайшее же ко мне кресло. — Ну вот, — хмыкнул белобрысый. — А то вцепился в мамку, словно репейник. — Репейник не плачет, когда его пытаются от себя отодрать, — не выдержала я. Фили понимающе улыбнулся. А я лишь с наслаждением устроилась поудобнее. Моя спина, кажется, испытала оргазм, когда я села. Может, когда-нибудь мне станет легче, но пока я чувствовала себя разбитой и изнурённой, особенно с такими замашками. И часто такое будет повторяться? Если да, то мне определённо нужно успокоительное… и побольше. — Возможно, его что-то напугало? — спросила Дис, которая за этой картиной наблюдала. — Вы двое сегодня, случайно, не ругались? Ругались? Смеётесь? Я не помню, когда мы в последний раз просто спорили, не то что ругались. Ни сегодня, ни вчера, ни даже позавчера. Вообще ни разу с рождения Фрерина. Да и до того тема спора была только: мальчик или девочка. У нас времени ругаться нет с этим маленьким обормотом. Тут даже сбегать в душ времени нет. А вы говорите — ругаться. Какой там. — Вы смеётесь? Мы вообще не ругаемся. Тьфу-тьфу-тьфу, — сказала я. — Да с тобой поди поругайся, — фыркнул Фили. Я недовольно на него глянула, но обратной реакции, как и следовало ожидать, не последовало, Фили был слишком занят сыном, чтобы спорить со мной по этому поводу. — Тогда я совсем теряюсь, — покачала головой гномка. — А ему не могло что-нибудь страшное присниться? Что ему может страшное присниться? Тут фильмов-ужасов нет, только родители да дядька с бабушкой. Холят, лелеют, играют… хотя, мало ли, что ему могло присниться, или что у него в голове, как он реагирует на какие-нибудь игрушки, с которыми обычно не играет. Вот чёрт знает. Жаль, что я не умею читать мысли. — Могло, наверное, но он после сна был нормальный абсолютно, играл с Кили в лошадку. Заездил дядьку до полусмерти. Дис захохотала, а Фили не обратил внимания. Эту историю он уже слышал, как и предложение Кили забрать сегодня малыша к ним на ночь. Какая тут может быть ночёвка, если он так себя ведёт? Хотя, если в качестве небольшого наказания... Да не… какое может быть наказание с таким дядькой? Это, скорее, награда для непоседы, чем наказание. Наказанием это будет, только если Мира рассадит их по разным углам и запретит шевелиться. — Бросьте, — вклинился Фили. — Он просто капризничает и пользуется тем, как все реагируют на его крик. А вы в дебри какие-то лезете. Я с подозрением глянула на мужа. А между прочим, в каком-то смысле он прав. Фрерин пользовался тем, что на его крик так бурно реагируют и добивался этим того, что хочет. Это мы уже проходили… и довольно часто, когда я его начала кормить обычной едой. А теперь, вот… Причём это явно была проверка, раз он так ко мне прилип, а не к папе. Фили сел на кровать, и малыш тут же попытался снова плакать, но… — Тихо, малой, — строго и резко сказал белобрысый. Сын тут же затих, что-то загугукал и ткнул папку пальцем в губы. На ребёнка я ни разу не меняла тон, пытаясь действовать лаской и боясь перегнуть палку, а, оказывается, очень даже действует иногда рявкать. Надо взять на заметку. А ведь даже не напугался! Только заинтересовался. Чёрт меня дери, а? — Не пугай дитё, — на всякий случай возмутилась я. — Я не пугаю, — фыркнул Фили. — Он меня понял. Просто вы позволяете ему капризничать, вот он и капризничает. Почему мне это раньше в голову не пришло? Глядя на подозрительно тихого ребетёнка, я тяжело вздохнула и покачала головой. Маленький манипулятор. И у кого только научился? Да ведь не у кого! Пока я об этом размышляла, Фили справлялся с последствиями, пытаясь уложить сына баиньки. Манипулятор спать не хотел, но уже уяснив, что с папой спорить бесполезно, и на плач тот не реагирует, просто слегка капризничал, давя на жалость. Ох уж эти малыши… В этот момент и влетел в комнату весёлый донельзя дядька. За ним шла Мира, вид у неё был самый сокрушённый. Видимо, мелкий опять сделал что-то такое, что заставило её усомниться в том, что Кили уже не ребёнок. — Ну что? По какому случаю вой? — Вот только тебя не хватало на мою голову, — тихо буркнул Фили, устало падая на подлокотник кресла, в котором я сидела. Я удивлённо на него поглядела, но ответа не получила. Че это он интересно? — Так я это… — растерянно пробормотал Кили, — за племянником. Тебе Вест не сказала, что ли? — Сказала, только он наказан. — Ой, да ладно тебе! Кому как не тебе знать, что наказывать детей бесполезно. Фили только глаза прикрыл и глубоко вздохнул. Чем-то братец его сегодня довёл. Когда только успел? Я откинулась на спинку кресла и перестала обращать внимание на происходящее. Всё, я труп, меня не кантовать, пусть Фили разбирается со всем этим балаганом. Я весь день ношусь, как будто у меня в заднице пропеллер. — Только не балуй его, — наконец выдохнул Фили. — Это как? — удивился мелкий. — Он же маленький! — Покормить его только не забудь, на кухне знают чем, — вставила я свои пять копеек. — Не будет есть сам — корми. Хоть в лепёшку разбейся, я потом спрошу. — Фу, какая ты злая. — Я не злая, я ответственная. Иногда… Сверху Фили фыркнул. Я подняла голову. Что-то я не очень поняла, это что за наезд такой? В следующий раз сам будет всем этим заниматься. Я даже не поленюсь сходить к Торину и выбить этому обормоту выходной. — Расфырчался тут. Это я, между прочим, ношусь и слежу, чтобы он был ухожен, чист и не уронил на себя шкаф. Белобрысый улыбнулся и потрепал меня по плечу. Что у него сегодня в голове? — Так значит, можно? — счастливо вскрикнул Кили. — Мелкий, собирайся, ты сегодня у меня ночуешь! Фрерин на дядю покосился как-то подозрительно. Кажется, идея ему не очень понравилась. Я не удержалась и захохотала. Приехали… Но Кили это совершенно не остановило. Он носился по комнате, как ненормальный, собирая какие-то игрушки. Мира подошла ко мне, вставая рядом. — Он сейчас про всё забудет. Выдашь что нужно? — Всё, что действительно нужно, лежит у правой ближней ножки стола. Я собрала заранее, — отозвалась я. — Ты уверена, что вам пора жениться? Он, по-моему, по психологическому возрасту не старше Фрерина. Мира засмеялась, видимо, она тоже не один раз над этим задумывалась. Не, ну а чё? Я не права, что ли? Кили, он такой Кили. Фиг его поймёшь иногда. — Следи там за ними, а то разнесут пол Эребора, — на всякий случай попросила я. — Это те ещё два обормота. — Да, я знаю. Уж как-нибудь справлюсь, надеюсь. — Если что, стучи. Мира кивнула и пошла за нужными шмотками. Фили в это время ругался с братом насчёт этого безобразия, впрочем, ругался постольку-поскольку. Просто чтобы мелкому было неповадно. — Ну всё, ребёнок, скажи родителям «пока», — сказал Кили, у которого Фрерин сидел на плечах. — Ка! — Не «ка», а «пока», — автоматически поправила я. — Пка! Деть. Такой смешной иногда. Я невольно улыбнулась, смотря, как они выходят за дверь. Кили что-то там ещё говорил, но он так редко затыкается, что и слушать лень уже. Мира попрощалась и пошла за ними следом с самым ответственным видом. Через какое-то время ушла и Дис, оставив нас в покое и тишине. Вау, оказывается, тишина — это так здорово. И почему я её раньше так не ценила? — Ну вот. Думаешь, это хорошая идея? — спросил Фили. — Ну, знаешь, я сомневаюсь, но мы же не можем ограждать его от всего вечно. — Это да… но не так же рано. — Пусть привыкает спать без родителей. Скоро ему придётся переехать в другую комнату. — Года через два-три. Что-то он как-то много взял. Уже, в принципе, можно его переселять, а то потом проблемы будут. Но белобрысый, вот, против. Может, Дис уговорить. Пусть она ему на место мозг ставит. — Фили, ку-ку, ему уже больше года. Некоторые с рождения переселяют. — Не знаю… — протянул беспокойный папаша. — Думаешь, он нормально перенесёт целую ночь с Кили? — Это всего лишь твой брат, — сказала я. — Ты должен ему доверять. — Именно потому, что это мой брат, я и волнуюсь. Вид у него был странный. Он явно находился где-то на перепутье собственных мыслей. Он, скорее всего, не верил, что Кили справится, но при этом жаждал дать брату шанс. Да… Кили, он такой… противоречивый. — Давай дадим ему шанс. Так или иначе, может, у него ответственности прибавится. Да и понадобится ему это. К тому же он не один будет следить за племянником, там ещё и Мира, ей точно можно доверить ребёнка. — Я на это очень надеюсь. Вот, блин, беспокойный папаша, а? — Когда Кили к тебе подселили? — Не помню… — честно признался белобрысый. — Давно было. Надо будет у Дис спросить. А то так и останется с нами до конца жизни. — Поиски прекратили, — вдруг сказал белобрысый, меняя ход моих мыслей. — Вот так взяли и прекратили? — Они всё равно не дают результатов. Те двое как сквозь землю провалились. Понятно. Вообще-то, это было не очень хорошо. Всё-таки пока их искали, они не пытались соваться. Не исключено, конечно, что они уже валялись в ближайшей канаве, но всё равно было страшновато. С того дня, когда на Торина было совершенно очередное покушение, а кто-то «очень умный» пытался влезть в нашу комнату, прошло уже несколько месяцев, но виноватых найти пока так и не смогли. И это было плохо, очень плохо. Одно дело — мы с Фили, привыкшие к подобным неурядицам в жизни, и совсем другое — маленький ребёнок, который едва ходить научился и даже болтать ещё нормально не может, не то что защитить себя. — Я думал поставить охрану у двери, но не могу сделать этого, не посоветовавшись с тобой. Я скривилась. Мне это не понравилось, хотя я понимала, откуда растут ноги у этой затеи. Одно дело, если бы я была одна во время его отсутствия, совсем другое — с маленьким ребёнком, который большую часть времени пока ещё проводит на руках. Трудно будет дать отпор в такой ситуации, если что-то случится. — Знаешь, давай повременим? Они же будут только мешаться и действовать на нервы мне и Фрерину. Ты же знаешь, он терпеть не может, когда на него не обращают внимания те, кого он видит. Фили кивнул, но его взгляд говорил сам за себя, он ожидал другого ответа. Точнее, не ожидал, конечно, но надеялся. Нет уж, только лишних статуй, которые следят за каждым моим движением, мне не хватало. Я так совсем нервная стану и буду бросаться на всех вокруг. — Возможно, ты права, но я не могу оставаться тут постоянно. — Как-нибудь переживём, — огрызнулась я. Белобрысый хмыкнул и потрепал меня по голове. Ну что он вечно со мной как с маленькой. То охрану приставить, то теперь «Не могу оставаться постоянно». Вот вмазать бы ему по макушке, так чтобы прям вставило, но не могу… любовь зла. Как полюбишь, и всё, пиздец полный. — Не нужно так реагировать, — сказал он. — Ты же должна понимать, что я не только за тебя волнуюсь. — Я понимаю, но перестань подрывать мою и без тебя подорванную самооценку. — Я не пытаюсь подорвать твою самооценку, это последнее, о чём я думал. На первом месте стоит ваша с Фрерином безопасность. Сама подумай, если придёт не один? — Да хоть кучкой. Зачем нужно, чтобы дополнительная охрана портила нервы мне и ребёнку? Мы справимся. К тому же охрана не поможет нам их поймать. Фили задумался. На этот раз надолго. Я откинулась на спинку стула. Мда… почему даже посидеть единственный свободный вечер мы не можем спокойно? Обязательно на повестке дня у нас какая-нибудь неприятность. — Давай оставим эту тему до завтра. У нас выходной, если ты не забыла. — Ты первый поднял эту тему. — Да, прости. Просто я подумал, что ты должна это знать. — Ты прав. Но это не значит, что идея мне нравится. Пока вы ищите, никто не сунется точно. А сейчас... Сколько времени им понадобится, чтобы подготовить новый план? — Если мы перестаём искать официально, это не значит, что я не буду искать сам. — Тебе времени-то хватит? Дел и без того столько, что меня удивляет, что ты всё ещё на ногах. — Со мной всё хорошо. К тому же ты преувеличиваешь, у меня дел не так уж и много сейчас. Все схемы работают, остаётся следить, чтобы всё так и оставалось. Хотя, пусть лучше они думают, что я катастрофически занят. Какое-то время мы сидели молча. Фили перебирал мои волосы, окончательно уничтожив то, что я утром себе заплела, чтобы не мешалось. Теперь волосы торчали в разные стороны, но ему это не мешало ещё больше меня растрепать. — Я снова испортил тебе настроение, — невесело усмехнулся Фили. — Нормально. Я успокоюсь... когда-нибудь. И перестань трепать мои волосы, а? Я подошла к зеркалу, пытаясь привести в порядок свою голову. Мда… то ещё зрелище. А вообще, по-моему, мне срочно худеть надо. Только кто бы меня пнул ещё в нужном направлении? А то, того и глядишь, не только стану необъятных размеров, но и забуду, с какой стороны за оружие браться. И это будет уже совсем не смешно. — Ты чего? Первый раз себя в зеркало видишь? — спросил Фили, вставая, и потопал закрывать дверь на ночь. — Нет, чёрт возьми, — ответила я, не отрывая взгляда от зеркала. — Просто я думаю, что пора брать себя в руки и начинать худеть. Только вот кто бы мне дал пинка в направлении тренировочного поля. — Зачем тебе худеть? Он встал за моей спиной, положив руки мне на талию (хотя, где тут ещё талия?), и глядя на меня через зеркало. Мягко говоря, он не совсем, кажется, меня понимал, если вообще понимал. — Потому что я растолстела настолько, что не влажу ни в одни штаны! — Зачем тебе штаны? — Фили, блин. — Тебе идут платья, — улыбнулся он, целуя мою щёку. — И ты не толстая, ты аппетитная. А потом этот обормот цапнул меня за ухо. Я в отместку шлёпнула его по боку (до чего дотянулась, туда и шлёпнула). И потом, что это за слово такое — «аппетитная», оно меня пугает. Не надо меня с едой сравнивать! Я невкусная! И вообще, ядовитая. Фили заржал, стискивая меня в своих руках, прижимаясь губами к виску. — Люблю тебя, глупая. Хоть ты и дерёшься постоянно. — Я тоже тебя люблю, только не сравнивай меня с едой. Этот охламон фыркнул и одним движением подхватил меня на руки. Я удивилась, но ничего говорить не стала. Какое-то время он боялся так делать, но, видимо, страх прошёл. Оказывается, я даже соскучилась по подобному поведению. Да и, вообще, во всех смыслах соскучилась. Всё-таки, как ни крути, а всё внимание ребёнку достаётся. Мне, оказывается, тоже внимание подавай. Я даже фыркнула от подобных мыслей. — Знаешь, в том, что Фрерин сегодня у Кили всё-таки есть плюсы, — сказал вдруг Фили, наверное, читая мои мысли. А в следующий момент, я оказалась на кровати… Да, определённо, есть.