Что тебе рассказать?

Все идет как по маслу. Серьезно, я даже удивлен тому, что все складывается именно так, как я мечтал. Хантер остается ночевать у меня каждую ночь на протяжении почти двух недель. А потом забивает и перевозит свои вещи. Его вещи в моей комнате… Я сейчас это озвучу, но вы сразу забудьте. Его зубная щетка с моей в одном стакане. У него зеленая, у меня красная. Это так мило и странно, что я могу с минуту стоять и пялиться на них, когда иду в душ. Моя нежность к Хантеру растет и пульсирует в груди, и мне так сложно оставаться пошлым и равнодушным, когда он улыбается, глядя на меня. Оболочка трещит, я готов сдаться в любую секунду, но я хорошо учу уроки. Хантер не гей. Хантер у нас убежденный натурал, и, пока не подвернется удобный момент, я не собираюсь делать никаких шагов вперед. Он простил мне тот поцелуй, сделал вид, что его не было, и сохранил нашу дружбу. Я благодарен за это, честное слово. Как бы больно не было. А больно ужасно. Каждый чертов раз, когда Хантер выходит из душа, мое сердце сжимается от восторга. Он такой красивый… Гладкая кожа, сильные руки, широкие плечи и плоский живот с выступающими кубиками пресса. Еще бы у него не было пресса. Мало того, что Хантер занимался боксом трижды в неделю, он еще каждое утро делал зарядку, к которой добавлял сотню отжиманий и столько пресса, что мне надоедало считать и я, зевая и фыркая, уходил в ванную комнату. Его телу позавидовал бы греческий бог, а он так нагло соблазнял меня каждое утро и каждый вечер. Он поправлял влажные волосы, наносил гель после бритья, бродил с зубной щеткой по ванне и мурчал что-то себе под нос, а я тихонько умирал внутри от нежности и желания, чтобы это никогда не кончалось. Я хочу, чтобы так начиналось каждое мое утро. Ладно, я хочу еще, чтобы мы и спали вместе. И чтобы я мог целовать его и обнимать. Чтобы я вдыхал запах геля прямо с его кожи и наигранно бурчал, когда он, потный после зарядки, забирался ко мне в душ и крепко прижимал к себе, прикусывая переход шеи в плечо… Ладно, мне нужно взять себя в руки. Хотя, благодаря тому, что мы теперь вместе живем, я реагирую немного спокойнее на него на уроках и в хоровой. Ну, типа, у нас все серьезно, к чему мне вести себя, словно я какой-то его фанат? Далтон уже поженил нас. Хантер ни разу даже не обнял меня за эти две недели. Кто в дерьме? Я в дерьме.

***

А в еще большее дерьмо я погружаюсь этим вечером. Почему? Потому что Ричард приглашает Хантера в бар. Там будет его девушка и ее подруга. Двойное свидание. По той старой дружбе, в процессе которой этот пиздюк не появлялся в комнате сутками, и лишь ночью приходил похрапеть и разбудить Кларингтона. И этот пустоголовый морж имеет какое-то право звать моего Хантера на какое-то гребанное свидание с какой-то гребанной овцой! Когда Хантер рассказал мне об этом, я засмеялся. Я был уверен, что он отказался. Потому что у Ричарда даже девушка не симпатичная. «Все думают, что ты гей и со Смайтом, так что я нашел тебе девушку», - аргумент звучит настолько тупо, что у меня отвисает челюсть, когда Кларингтон признается, что согласился. На самом деле, конечно же, я беру себя в руки. Я натянуто улыбаюсь. Я даю ему советы по поводу внешнего вида. Я сжимаю зубы, глядя на то, как хорошо сидит на нем рубашка. Я не позволяю себе думать, что уже сегодня, возможно, кто-то будет обнимать его в ней. Он может не вернуться сегодня вечером. Он может переспать с ней. Он может, блять, влюбиться. Почему я так расслабился в стенах мужской академии? Почему я забыл о том, что преградой может стать не только его убеждения, но и внешние факторы? Почему я проебался, а теперь мне так бесконечно больно думать о том, что он ускользает? Вкусно пахнущий Хантер с немного растерянной улыбкой выходит за дверь комнаты, сотню раз поблагодарив меня и уточнив, не буду ли я скучать, а я падаю на кровать и ору в подушку, проклиная его вежливость. Его губы. Его руки. Его глаза. Все то, что достанется кому-то еще. И если не эта, то другая. Если не сегодня, то завтра. Если не намеренное свидание благодаря придурку Ричарду, то случайная встреча где-нибудь. Мне не привязать его к кровати. Мне не влюбить его в себя. Отчаяние накрывает меня густой тягучей волной, и спустя некоторое время я чувствую щекой влажную ткань подушки. Себастиан Смайт, как последняя идиотка, расплакался просто от мыслей о том, что парень, в которого он влюблен, влюбится в кого-то еще. Браво. Это победа. Когда я звоню Блейну, тот не сразу узнает меня. Потому что голос сиплый и печальный, словно я похоронил котенка. Извиняюсь за то, что пропал так надолго и изливаю ему душу. Я предложил встретиться, но засранец сейчас как раз в Нью-Йорке у феечки, так что мне достается только телефонная поддержка и громкое фырканье Хаммела на заднем плане. Закончив разговор, я кладу телефон под подушку и снова ложусь на кровать. Мне не хочется ни читать, ни смотреть фильмы, все мои мысли только о Хантере. Я пытаюсь представить, что он сейчас делает, как говорит и как улыбается. Да, черт возьми, я просто сознательно издеваюсь над собой, и это отвратительно. Так проходит почти три часа. Мне слабо верится, что Хантер сейчас зайдет в эту дверь, но это действительно он. Я чувствую его спиной и тут же зажмуриваю глаза, собираясь сделать вид, что уже сплю. Благо, я в пижаме, после душа и даже лежу под одеялом. Но хрен там это срабатывает. - Себастиан… - негромко зовет Хантер достаточно хриплым голосом, и, прежде чем я успеваю ответить, он садится на мою кровать и кладет руку на плечо. Черт, мне хочется узнать, что будет дальше, но это неправильно. Перевернувшись на спину, я сажусь и делаю вид, что сонно жмурюсь. Лунный свет слабо освещает его лицо, но и этого достаточно. Он совершенно очевидно немного пьян, а еще старался скрыть это, судя по запаху жвачки. Я ищу в его глазах отголоски нового чувства. Ищу там табличку с Ее именем. Я уже сжимаюсь, с ужасом представляя, как он скажет мне что-то вроде: «Баст, я влюбился. Она потрясающая.» Я уже думаю, как бы не вырвать, слушая о том, какая она веселая, красивая и милая. Я боюсь, что Хантер растопчет мое сердце, даже не догадываясь об этом, но вместо всего этого Хантер смотрит на меня и говорит короткое: - Я соскучился. И прежде чем я успеваю ответит хоть что-то, он снова говорит: - Мне не хватало тебя весь вечер. - Хант… - тихо тяну я, немного хмурясь. Это звучит, как розыгрыш, если честно. Я разучился верить в сказки, а Хантер давно показал, что он не мой принц. – Ты что-то употреблял? - Мы пили вино, - с улыбкой говорит он. – Я скучал по пиву. И по виски. И джину. Я правда скучал по тебе. И я хочу сказать, что Ричард действительно придурок. Я не знаю, как реагировать на его слова. Я ощущаю панику. Если это какой-то уговор? Если это что-то вроде «слабо»? Если он просто шутит, а я поведусь? Я саркастично улыбаюсь, складываю ноги по-турецки и запрещаю себе чувствовать что-либо. Он просто один из десятков парней, с которыми я флиртовал. - Соскучился, говоришь? Как сильно ты соскучился по мне? Глаза Хантера вспыхивают чем-то новым, и он осторожно подается вперед, положив руку на мою щеку. Я чувствую его дыхание на своих губах, и мой желудок делает кульбит. Сердце замирает, и я не могу шелохнуться, потому что мне никогда не было настолько больно, страшно и хорошо одновременно. - Себастиан, я хочу… - Поцелуй меня, - говорю я так тихо, что не уверен, что он меня слышит. – Поцелуй, - повторяю я уже громче, потому что все мое тело напряжено, руки сжимают колени под одеялом до синяков, и я готов заорать от этого напряжения, но Хантер послушно подается вперед и накрывает мои губы своими. Это не похоже на наш первый поцелуй. Я не понимаю ровным счетом ничего. Серьезно, Кларингтон просто пришел и разрушил все, что я строил неделями. Но боже, это потрясающе. Он не сдерживает себя в этот раз. Он целует меня жадно, глубоко проникает языком в рот и нежно прикусывает губу, от чего я издаю негромкий стон и достаю руку из-под одеяла, чтобы обнять его за шею. Запускаю пальцы в короткие волоски на затылке, как и мечтал, и не верю собственному счастью. Я действительно не верю, когда Хантер обнимает меня за талию, когда привстает, углубляя поцелуй, хотя это кажется невозможным. Я настолько научился держать себя в руках, что не верю и не отпускаю внутреннего напряжения. Я не герой сказки. Я не мальчик из фильма. Я классный и все такое, но мне не может повезти настолько. Поэтому, когда мы разрываем поцелуй, и Хантер медленно открывает глаза, глядя на меня с опаской, я предупреждаю все его слова и прикрываю свою открытую грудную клетку от удара, тихо шепча: - Это ничего не значило, я знаю. Тебе было интересно. Захотелось сравнить. Почувствовать разницу. Я ничего себе не выдумываю и это ничего не испортит. Я звучу, как робот. Слова холодные, короткие. Острыми иглами впиваются в собственный язык, и я на секунду вижу, как в глазах Хантера проскальзывает паника. Что-то внутри меня громко трещит. Я не мог так оступиться. Я не мог самостоятельно закрыть себе доступ туда, куда ломился день за днем. Это не может быть правдой. И, когда мне уже слишком поздно и слишком стыдно брать свои слова обратно, мой потрясающий Хантер снова закрывает свой последний уровень с тихим щелчком. Его лицо становится спокойно-доброжелательным, и вместо ответа он кивает головой. То, что я делаю дальше – это всего лишь взмах руки вверх, к обрыву, когда ты уже упал с него. Я совершил, наверное, самую большую ошибку в своей жизни. Я оттолкнул Хантера, и я знал, что он не придет ко мне снова. Закусывая губу изнутри, я натягиваю на лицо улыбку. Я тащу его на себя и укладываю в постель, крепко прижимая к себе. - Поцелуешь меня еще раз? Это ведь ничего не значит. Кларингтон прикрывает глаза и приоткрывает рот. Я целую его губы, уже не ощущая того, что было минуту назад. Мы целуемся несколько часов кряду, почти не соприкасаясь телами. Он так и не раздевается, мы остаемся в моей кровати. Когда он засыпает, я еще долго лежу тихо, и слезы-предатели снова делают влажной ткань его рубашки под моей щекой. Я впервые засыпаю в объятиях, впервые влюблен в того, кто целовал меня перед этим. Я должен быть чертовски счастлив, но внутри меня холодная пустота. А утром Хантер звонит Синтии и назначает свидание на семь.