Что тебе рассказать?

Время до поездки проходит чертовски быстро. Я сообщаю Синтии, что приеду без парня, потому что он, якобы, чертовски занят, а сам в это время пытаюсь сдерживать стоны от того, что Хантер покрывает поцелуями мой живот. Мы, наверное, ведем себя просто ужасно и так нельзя поступать, но других вариантов я не вижу. Хантер не спит с Синтией, так что по факту он не изменяет мне. Он изменяет ей, и это, конечно, плохо, но Синтия не похожа на несчастную влюбленную девочку, и я делаю скидку на это. Хантеру нужно алиби, и мы его поддерживаем. Родителям Хантера не нужно думать о том, что он слишком часто говорит обо мне, так что иногда он просто заменяет мое имя ее именем и я не против. Лишь бы Хантер обнимал меня и целовал на ночь. Мы с ним все еще не называем то, что происходит между нами, отношениями. Он не называет меня своим бойфрендом, но приносит по утрам кофе. Я не требую от него штампов, объятий на улице или прогулок по коридорам за руки. Мне не нужны его серенады и я не волнуюсь о том, с кем он говорит о Синтии и как называет ее горячей, потому что я знаю, что в комнате, как только мы закроем двери, он будет говорить и думать только обо мне. А еще я знаю, как безумно он ревнует, потому что стоит мне подмигнуть кому-то в школьном коридоре или кафетерии, и все, Хантеру буквально сносит крышу. Он демонстративно хранит спокойствие, молчит, дуется и делает вид, что меня не существует. Опять же, ровно до того мига, как щелкает замок в двери. Сразу после этого Хантер валит меня на кровать и доказывает, что я принадлежу только ему. И я принадлежу. Несмотря на то, что он не просит. Нет ничего лучше, чем его улыбка и то, как он отводит взгляд, когда ребята в раздевалке подначивают меня и уточняют, где я каждую ночь беру новые засосы. Я рассказываю о потрясающем парне, который сводит меня с ума, у которого огромный член и который заводит меня одним только взглядом, а Хантер едва заметно краснеет и прячет лицо в шкафчик, внезапно не находя второй носок по несколько минут. К сожалению, нам не удается выехать вместе со всеми друзьями и самой Синтией двадцать второго числа, потому что они едут утром, а у нас экзамен по истории. Кто только выдумывает такое идиотское расписание? Хотя, я думаю, что это даже к лучшему, ведь это означает, что мы будем ехать вместе на машине Хантера. Почти пять часов в дороге, остановка в милом кафе при дороге, отличная музыка, перекуры и... еще десяток остановок для того, чтобы поцеловаться. Мне кажется, что эта поездка обещает быть чертовски милой, так что и экзамен для меня проходит в приподнятом настроении. Я получаю законную "А" и, будучи совершенно гордым собой, делаю Хантеру потрясающий минет в комнате, а затем мы ложимся спать пораньше, чтобы выехать на рассвете. Выехать на рассвете не получается. Мало того, что я люблю поспать и встаю только в девять вместо договоренных шести, так еще Хантеру вдруг ударяет в голову, что нам просто необходимо купить в дорогу пирожки с яблоками и корицей, а в Вестервилле всего одно место, где продают его любимые, и оно открывается в десять. В итоге, учитывая сборы, заезд в кондитерскую и да, окей, совместный душ, на который ушло минут сорок и два оргазма, мы оказываемся на трассе только в полдень. Впрочем, по нашим подсчетам это все еще не так уж плохо, потому что в худшем случае мы будем на месте к шести, успеем поужинать и принять участие в предрождественской вечеринке. В машине мы включаем музыку и подпеваем ей почти час, пока мимо нас проносятся пейзажи неродного для нас обоих штата. С Хантером ужасно легко в первую очередь потому, что он сначала стал мне другом. Ладно, мы сейчас забудем о том, что я запал на Хантера в первую минуту, как его увидел, и сделаем вид, что мы действительно сначала подружились. Как бы то ни было, у нас множество общих тем, нам легко и интересно вместе, несмотря на то, насколько разное у нас прошлое, семьи и планы на будущее. Я бы хотел, чтобы последнее совпадало, но об этом говорить рано, конечно. Обед в кафе проходит ужасно мило, потому что здесь, вдали от академии и остальных ребят, Синтии и своих родителей, Хантер вдруг берет меня за руку. Вдруг целует в щеку за столом. А когда мы курим после обеда, он обнимает меня за талию одной рукой и целует прямо в губы. Посреди парковки, где нас могут увидеть. Хантер не боится общественного мнения, не боится признать, что гей, что встречается с парнем. Это дарит надежду, на самом деле, потому что если все дело только в его родителях, то с этим можно справиться. Зависимость от них, в конце концов, не вечна. В четыре начинается снег. Снега и так полно, на самом деле, но он начинается снова и падает с неба крупными хлопьями. Я смотрю на него с восхищением, Хантер бесится от того, что теперь ограничен обзор и приходится сбросить скорость. В пять мы уже близко к курортному поселку, в котором находится домик Синтии, но снег идет все так же сильно, и когда на встречную полосу вылетает машина, мне кажется, что мое сердце останавливается. Что-то вроде того, что "жизнь проносится перед глазами" нихрена не работает. Я думаю только том, что мне жаль, что я не сказал Хантеру, что люблю его. А еще, что он меня так до сих пор и не трахнул. Но, мы не врезаемся. Хантер выкручивает руль и спустя секунду нос его машины оказывает в сугробе, у нас обоих расшиблены носы о подушки безопасности. Великолепно. - Блять, - все, что я могу сказать, сминая чертову подушку руками и вытирая кровь тыльной стороной ладони. - Блять, - повторяет Хантер, шумно выдыхает и оглядывается на пустую дорогу. Тот мудак благополучно свалил, а мы, кажется, плотно застряли в снегу. Все лобовое стекло закрыто снегом, тот продолжает бесшумно падать на крышу, а Хантер вытирает кровь с моего лица своим носовым платком, и мне кажется, что это невероятно романтично. Я бываю таким долбоебом, прости Господи. - Нужно вызвать эвакуатор, - сообщаю я спустя десять минут неудачных попыток Хантера выехать. - Да уж, - кивает парень, достает телефон и через пару минут стонет: - Время ожидания от трех до восьми часов. Много ситуаций на дороге мало эвакуаторов в этом городишке, так что за нами приедут из города, до которого сотня миль, да и не сразу, видимо. Мы молчим пару минут. Я смотрю в боковое окно на то, как падает снег. - По крайней мере, багажник в открытом доступе. В багажнике есть немного еды и бутылка виски. - Виски? - переспрашивает Хантер, приподнимая брови. - Ага. Знаю, что ты больше любишь джин, но я взял то, что было у меня в шкафу. Не обижайся. Надолго хватит аккумулятора? - Не думаю. Но, если что, будем греться как сможем. Мы улыбаемся друг другу испачканными в крови губами, и я чувствую, что рядом с Хантером любое дерьмо становится не таким уж дерьмом. Рядом с Хантером хочется улыбаться даже в таких пиздецовых ситуациях, когда кажется, что все ужасно. В итоге я коротко целую его в губы и выхожу из машины за виски, а Хантер занимает заднее сидение и набирает Синтию. Он врет ей о том, что мы просто задерживаемся, потому что ему, как и мне, совершенно нелогично и абсурдно не хочется, чтобы кто-то из них приезжал за нами. Ему, как и мне, даже нравится идея побыть наедине с бутылкой виски на заднем сидении машины. - Ты же понимаешь, что мы будем выглядеть не очень, когда нас вытащат отсюда, да? И машину заберут на площадку и после праздников мне придется париться тем, чтобы забрать... - Во-первых, - говорю я, открывая виски, - не начинай нервничать. Ты только начал мне нравиться со своим спокойствием и этой сексуальной окровавленной улыбкой! Во-вторых, снег ничего с машиной не сделал, а мы, может быть, протрезвеем, пока они приедут! Ну, в крайнем случае, кто-то из ребят привезет тебя за машиной послезавтра. Не парься, Хантер. Просто... Просто пей. Я отдаю бутылку Хантеру, тот сомневается не дольше секунды и делает глоток, следом еще один и еще, а затем морщится и, вместо того, чтобы запить колой, которую я принес тоже, он впивается в мои губы и целует так... Словно закусывает, на самом-то деле, но это кажется мне сексуальным. Стоит ли говорить, что это превратилось в игру? Каждый глоток сопровождался поцелуем, и было уже наплевать, что от нас обоих разило спиртным и поцелуи больше не заглушали привкус. Когда виски остается чуть больше половины, а мы оба ужасно пьяные, в машине становится холоднее и на давно запотевшем окне Хантер пальцем пишет мое имя и добавляет в конце сердечко. Я протягиваю руку и после сердечка дописываю его имя. Хантер смотрит на меня ужасно долго и молчит. Он пьяный, его глаза, на самом деле, постоянно уплывают в сторону, но я знаю, что он все понял. Хантеру вообще ничего не нужно объяснять, он словно читает мысли. - Я хочу, чтобы ты знал, что бы ни случилось, Себастиан... Я никогда не забуду то, что ты мне дал. - Черт, Кларингтон, заткнись. Не нужно нам этих пьяных разговоров, окей? - хмыкаю я, а сам сжимаю его пальцы и сглатываю ком в горле. «Говори, говори, говори. Не хочу тебя перебивать», - бьется в голове, но я мужественно продолжаю смотреть на стекло и не оборачиваюсь на Хантера, на груди которого практически лежу последние полчаса. - Ты помог мне понять себя, Себастиан. Ты помог мне понять, что я тот, кто я есть, а не тот, кем я должен быть по мнению... остальных людей. - Блин, сколько там времени прошло, а? Он уже должен быть, а наш водитель в полное дерьмо. - Ты невероятный. Ты такой живой. Такой особенный. Ты делаешь меня счастливым, Себастиан. Я так сильно дорожу тем, что у нас есть. Я хочу... Я хочу, чтобы это никогда не кончалось. Чтобы мы с тобой были вместе всегда. - А мы вместе? - тихо спрашиваю я, поднимаю руку и веду тонкую линию под нашими именами, готовый в любой момент скользнуть наверх и обвести их в круг. Хантер молчит. Он не спит, я слышу его дыхание. Он сжимает пальцы моей второй руки, наклоняется и целует меня в макушку. Он вдыхает запах моих волос, обнимает меня за талию той же рукой, что держит мою, и прижимает крепко, шепча в шею сзади ужасно тихо: - Если бы ты знал, как я... Он замолкает, и я молчу тоже. Минуту. Вторую. Снег продолжает падать, я вижу это через чистое стекло в форме наших имен и сердечка. Ужасно странное чувство, но мне кажется, что в мире нет никого, кроме нас двоих. Никто и ничто не имеет значения. Хантер почти говорит это, но не заканчивает, а я все равно это слышу. - Я тебя тоже, Хантер. С первой встречи, - шепчу я, и изо рта вырывается облачко пара. Наши имена и сердечко собираются каплями внизу каждой буквы и опускаются вниз, оставляя на стекле неровные мокрые полосы.