И все-таки я люблю...

Софиты погасли, съемочная площадка опустела, лишь Сноу сидя перед монитором в режиссёрской комнате придирчиво просматривал только что записанный прошедший эфир. Он сидел нога на ногу, а левая рукой придерживала подбородок. - Как вам его интервью? – спросила подошедшая Свон. - Превосходно, - сказал Сноу, - только почему он такой холеный? Где страдания в глазах, боль на лице? По нему никак не скажешь, что он побывал в тюрьме, как будто с курорта вернулся. - Но президент Сноу, он соответствовал тексту, который говорил: о Капитолии, ненужной революции, мире в стране. Я не могла выпустить его замученным и побитым в эфир. - А стояло бы, мисс Свон, - президент повернул голову к ней, - так они будут считать его предателем, за которым точно не придут, а мне нужно, чтобы мисс Эвердин захотела его спасти. Чтобы она видела, как к нему тут относятся, чем хуже он выглядит на каждом интервью, тем больше она будет понимать, что виновата во всём только она. Он встал, прошелся по комнате. - Что на счет любви? - Мы работаем в этом направлении. В скором времени охмор победит. - Прекрасно, - улыбнулся Сноу. *** Прямиком со съемочной площадки Пита отправили в незнакомое крыло. Не доходя один пролет до тюремной камеры, в которой он обитал, его повели по восточному коридору, открывая перед ним новую дверь камеры. У стены стояла Свон. - Теперь ты будешь жить здесь, - сказала она, пропуская Пита вперед. Камера была небольшой, квадратной. В ней была кровать, стол, стул. Не густо, но по сравнению с матрасом на котором он спал – это дворец. На постели лежали стопкой вещи. Пит удивленно окинул взором комнату, повернувшись к Свон. - Почему я здесь? - Президент Сноу решил перевести тебя в другую камеру, чтобы твои друзья не засоряли тебе мозг лишними словами, ведь ты теперь работаешь на нас. Одиночка…Что может быть хуже? Ему не нравилась, что его держат как собаку на привязи в старой камере, но уж лучше так, зато вместе с друзьями, так проще переносить невзгоды данного времени, чем в одиночестве. Ясное дело, убрав от него близких людей по духу, они заставят его больше сопереживать себе, копаться в своем мозге, воспоминаниях, размышлять над чувствами к Китнисс. Свое же сознание и погубит его, тем более, когда он отвечал на вопросы Цезаря, Пит поймал себя на мысли, что слова, произнесённые им, лозунги – всё это правильно, так и должно быть. В первый раз ему было жаль лишь себя, а не Китнисс. Пробежала мысль, что она предатель, что ее нужно остановить. - Вы сегодня прекрасно поработали, мистер Мелларк, поэтому мне следует наградить вас за это. Пообедаете со мной. Пит не взглянув на нее, тихо прошептал: - Нет. Свон услышала. - Это приказ. Сказав это она удалилась. Пит лег на кровать, предварительно скинув вещи на пол. Чувство омерзения прошлось по нему. Ужинать со Свон не хотелось. Зачем? Если бы ей хотелось поговорить, она бы запросто вызвала его к себе, вкачав предварительно в его тело дозу охмора. Видимо это еще один их коварный план. Пит уже перестал удивляться. На смену страху начало приходить чувство игнорирования всего кошмара, который здесь творился. Китнисс…Произнеся ее имя, как бы пробуя его на вкус, Пит не мог понять, что же он чувствует. Нежность или…злость? Кровь кипела в его венах, сердце выбивало ритм, когда ее облик всплывал в памяти. Пит повернулся лицом к стенке. Ногтем он нацарапал ее имя, выводя каждую буковку. Смотря на надпись, из неоткуда злость начала подкатывать в его разум. Закипая, Пит с огромной силой ударил в стену кулаком, там, где находилась надпись. Ненавижу… *** В назначенное время Пит Мелларк явился на аудиенцию к своему церберу. Шикарно накрытый стол, располагающийся в огромном белоснежном зале, вмещал на себе тысячу различных блюд. Свон завидев его рукой показала ему стул напротив себя. Пита буквально заставили сесть. Конечно, миротворцы не оставили их наедине, понимая, что Мелларк все-таки заключенный, и может сделать всё что угодно, не будь их рядом. Пит осмотрел стол. Запах одурманивал его, а голод со дня последней пытки приказывал наброситься на еду, забыв о манерах. Но он держался, показывая стойкость в характере. Пит глянул на Свон, которая сидела и с интересом наблюдала за ним. - Отравлено? – даже не просил, а уточнил Пит. - Нет. Всё свежее и приготовлено только что. Это ваша награда, Пит, за то, что вы перешли на нашу сторону. - Я не на вашей стороне. - Пока нет, но куда нам спешить, вечер еще долгий. Не беспокойтесь, сегодня травить и убивать я вас не буду. Мы просто поговорим. В доказательство она взяла кусочек жаренной картошки и отправила себе в рот, наслаждаясь вкусом. - Народ в Дистриктах умирает от голода, а вы тут только и делаете, что жрете, - зло сказал Пит. Свон рассмеялась. Ей нравилась прямолинейность этого парня из Дистрикта 12. Он ее совсем не боялся, это подкупало. - Угощайтесь, Пит, - лишь сказала она. И Пит сдался. Как бы он не сопротивлялся, как бы в нем не била патриотичность и осознание, что он постепенно превращается в капитолийца, он всё же принялся за еду. Кусочки мяса, картошки таяли во рту, заставляя разум просить еще. На каком-то моменте он остановился. Ему в голову пришла одна идея. Он взял нож, которым только что разрезал курицу, вытер ее о салфетку, и поднял параллельно глазам. - Зря вы меня посадили за стол с острыми приборами, мисс Свон. Последнее время из-за охмора я немного неадекватен. Не боитесь, что я перережу себе горло этим ножом? И он подставил нож к горлу. По глазам женщины он увидел пятисекундную растерянность, но она быстро взяла чувства под контроль. Положив столовые приборы, обмакнув рот салфеткой, Пэм сделав жест рукой, сказала: - Давайте. Если думаете, что меня испугает фонтан крови, то вы ошибаетесь. Я и пострашнее зрелище видела, - после нескольких секунд молчания продолжила, - ну, что же, Пит? Перережьте себе горло. Пит прищурился. - У вас каменное лицо, Пэм, ни единого чувства. Только я то знаю, что у вас коленки трясутся. Если я убью себя – вас отправят на эшафот и фенита ля комедия. Свон пару минут молчала, но всё же ответила. - Вы догадливы, - улыбнулась она, - смерть Пита Мелларка будет большой потерей для президента Сноу, ведь вы наше оружие, будем откровенны. Ну же, Пит, станьте свободным. Мелларк сжал в руке нож. Его лезвие было в пару миллиметрах от его сонной артерии. Еще чуть-чуть и конец, долгожданная свобода, как сказала Свон. Пит повернул нож так, что он острым концом постепенно впивался в его мягкую кожу шеи. Раз – и кровь струйкой скатилась по шейному изгибу. Молодой парень и женщина в возрасте смотрели друг другу в глаза изредка моргая. Их захлестнула игра, в который один должен был сдаться. Питу было больно, когда лезвие хоть и на миллиметр, но вошло в кожу, но он выжидал пока сдастся Свон. А женщина просто наблюдала, чего она ждала не понятно. Она могла подозвать охрану, чтобы те усмирили мальчишку, или согласиться на условия, которые он поставит. Но Пэм ждала… Рука затекла, дрожь пробила ее. Одно неверное движение и Пит действительно перережет себе горло. Нервы на пределе, сердце отдает барабанную дробь, капля пота медленно стекает со лба. Ради чего он это делает? Что пытается доказать? Что они не могут его изменить? Поздно. Процесс пошел, вот уже в лезвием у горла сидит. Что же будет дальше? Они не заставят его забыть девочку с косичкой никогда. У него есть ради кого жить. Он опускает нож, по лицу текут слезы. Пэм облегченно вздыхает. Секунда и она около него. На шею кладет белую салфетку, прижимает к ране. Пит пытается отмахнуться, но она заставляет его. Зажав его горло, предотвращая от потери крови, она сказала: - Вы не сможете наложить на себя руки, потому что думаете, что еще сможете спасти свою Китнисс. Только это неправда. Вы дразните себя иллюзией, которая никогда не воплотиться в жизнь. Теперь ты видишь, как любовь уничтожает. Минуту назад ты пытался лишить себя жизни из-за девчонки, которая тебя ни во что не ставит. Она облокотилась на стол, давая Питу сесть ровно. - Пит не ты один страдаешь от нечастной любви. Такие люди были до тебя и будут после. Любовь – болезнь, которую нужно излечить. Она убивает. Причем не только возлюбленных, бывает, что такая вот любовь губит совершенно невинных людей, - она смотрела куда-то в пустоту, видимо что-то вспоминая, потом вновь взглянула на Пита, в ее глазах читалась грусть, - но я помогу тебе избавиться от нее.