И все-таки я люблю...

      Самое ужасное в нашей жизни – ожидание. Ожидание самых значимых моментов жизни. И вот сейчас, Китнисс, стоит перед экранами, на которых показывают каждый шаг спец группы, которая оправилась в Капитолий спасать заложников. Пита. Для неё больше никто не существовал, только он. Только бы спасти его. Сжимая кулаки так, что ногти впиваются в кожу, она ждет момента его освобождения. То, что показывают камеры, встроенные в костюмы солдат, не дают утешительную картину. Мрачно, тихо, безлюдно, страшно. Её задачи разговором отвлечь Сноу от заложников, но разве это возможно, когда она сама не своя и то и дело поглядывает на соседний экран, молясь чтобы он был жив, а Гейл не погиб.       Когда решились на ответственное задание, Гейл тут же согласился. Зачем – не понятно. То ли потешить своё самолюбие, лицезреть соперника беспомощным, то ли показать возлюбленной на сколько он благороден, то ли из жалости. Он не желал смерти Мелларку, хотя после первого интервью считал парня трусом. Наблюдая за изменением внешности паренька, в Гейле просыпалась совесть, которая, как черная кошка, царапала его сердце. Хоторн понимал, что первопричиной его согласила вызволить Мелларка из темницы была она, девочка, а теперь уже девушка, которую он любил. Плюс ко всему его утешала не красящая его мысль, что если ему суждено умереть, то пусть вместе с пекарем, так сказать не доставайся ты, Китнисс, никому.       В Капитолий они прорвались без потерь. Битти хорошо помог им, но теперь нужно было двигаться бесшумно. Дворец найти было не сложно, задачка состояла в том, как бесшумно, без потерь и в темноте вызволить заложников. Следуя карте, мятежникам приходилось несколько раз останавливаться в извилистых коридорах, чтобы не заблудиться. Пока шли, Гейл думал о том, что было, если его заточили бы в эти казематы. На ум приходили страшные картины. Наконец группа обнаружила вход в камеры заключенных, так было прописано на карте, да и Битти с Плутархом твердят об этом в микрофон уже полчаса. Бесшумно, с помощью отмычек бригада открывает двери, светя фонариками. Камеры, кровь, грязь, стеллажи с инструментами, но здесь никого. Возможно ошиблись?       - Вам нужно пройти еще два коридора, - слышит Гейл в наушник голос Битти. Оказывается, что коридоры друг от друга в разных направлениях. Решают разделиться, так быстрее. Сердце бешено стучит и у Гейла, и у Китнисс. Сойка – пересмешница пытается без эмоций разговаривать с президентом. Гейл без эмоций ступать по коридору навстречу неизведанному.       Как только ещё одна дверь открыта, сразу слышаться голоса, тихие, изможденные, пугающие. Первая камера пуста, зато во второй Гейл сразу находит Джоанну Мэйсон. Она в полуобморочном состоянии, выглядит очень плохо. Пытаясь аккуратно вынести девушку из камеры, Гейл слышит от других солдат, что Мелларка здесь нет. Недовольство Хоторна нарастает. Может ли быть, что Пита завербовали? Тихий шёпот выдергивает его из своих мыслей.       - Он на этаж выше, - скулит Мэйсон. Гейл и еще несколько ребят отправляются туда. Как интересно, отдельный этаж, отдельная камера. Привилегированный, блин. Подходя к камере, Гейл видит Пита, исхудавшего, в ссадинах и порезах, рубашка в крови. Он сидит на кровати и смотрит в потолок. Не знал бы он Мелларка, подумал бы, что сумасшедший сидит в каземате. На звук отпирающейся двери Пит не реагирует. Привык, да и неинтересно. Но знакомый голос, произнесший его имя, заставляет вскочить с кровати и встать в боевую стойку. Гейл Хоторн собственной персоной! Глаза Пита наливаются злостью. В голове всплывают воспоминания о кадрах, которые показывал доктор, как он, этот охотник, вместе с Эвердин любят друг друга, как потешаются над ним.       - Пит, мы здесь, чтобы спасти тебя, - говорит Гейл, тут же получая удар по челюсти. Хоть Пит и слаб, но удар достаточно сильный, чтобы разбить губу. В любой другой ситуации Гейл бы устроил драку, но не сейчас. Нужно вырубить его, чтобы не мешал работать. Пит же, не останавливаясь, замахивается второй раз, но промахивается и получает автоматом по голове. Гейл вздыхает и просит убрать Мелларка из камеры, садясь на его кровать, чтобы остановить кровотечение. На самом деле Гейл испугался. Пит выглядел ужасно, Хоторн не мог до конца осознать, что это именно он.

***

В тринадцатом их ждали все, кроме Китнисс, которая так и не пришла, когда он прилетел. Всех спасенных трибутов отправили в госпиталь, Гейла тоже хотели послать туда, но он, договорившись с миссис Эвердин, работающей там, взяв ватку, убежал. Китнисс плакала, лежа в больничном крыле, после встречи с Питом. Мало того, что он чуть не задушил её, она осознавала, что Сноу превратил его в монстра, не контролирующего себя, не узнающего её. Несколько часов назад она вблизи увидела, как миротворцы поиздевались над бедным Питом, Джоанной, Энни. Ей нужно было выплакаться, ей нужно было присутствие родного человека, ей нужен был Гейл. А Гейл же спрятался в излюбленном месте Эвердин. Ему нужно было отойти от шока, который он пережил в камере Мелларка. Его напугало не столько вид измученного невменяемого Пита, накинувшегося на него, сколько стена в его камере, на которой не было живого места, вся она была усыпана надписями: большой и маленький шрифт, которые гласили«Китнисс» и около кровати были написаны еще два слова «любовь» и «смерть».