А solis ortu usque ad occasum

В летние дни солнце всходит очень рано. От прикосновения его лучей все вокруг пробуждается: оживленно поют птицы, беззаботно порхают красивые бабочки, цветы поворачиваются к солнцу. От сияния теплых и нежных лучиков солнца наливаются румянцем плоды. Но как и в обычный рабочий день в любое время года, маглы куда-то торопились.Казалось, что единственным островком спокойствия в этом потоке шума и спешки оставался дом Эвансов и в нем, несмотря на то, что часы показывали 9.17, стояла ничем и никем не нарушаемая тишина. Единственным бодрствующим человеком, был, как ни странно, Сириус. Из-за строгого режима в доме своей дражайшей матушки он привык вставать довольно рано, вне зависимости от того, во сколько уснул. Сириус сидел на кухне дома Эвансов и допивал вторую кружку кофе, с интересом оглядывая интерьер дома и сравнивая его с обстановкой особняка Блэков. Бесспорно, здесь преобладали теплые спокойные тона, а вот в его родном доме повсюду веяло холодом. На полках были аккуратно расставлены чашки, тарелки, украшенные всевозможными узорами. На обеденном столе стоял букет полевых цветов, слегка увядших от того, что их вчера не поливали. Рядом со входом на кухню, стоял большой белый сервант, за стеклянными дверцами которого видны были вазочки с конфетами и печеньем. Сириус, поборов желание попробовать магловские сладости, сделал глоток ,обжигающего горло, кофе. Разыгрывать Эванс у него не было никакого желания, но Джеймс настолько достал своими разговорами о ней, что пришлось согласиться. В этот момент громко хлопнула входная дверь, в кухню зашла Петунья. То, что на кухне она увидела совершенно незнакомого, симпатичного, полуголого парня в одних штанах, попивающего кофе из любимой маминой кружки, явно повергло ее в шок. Сириус с не меньшим удивлением смотрел на вошедшую. — Это еще что за...? — поперхнулся кофе Сириус, разглядывая удивленно застывшую на пороге девушку, не самой привлекательной внешности. Может потому что он не выспался или все таки выпил ночью несколько стаканов огневиски и сейчас его мучила головная боль, но не то что чувства такта, даже элементарных приличия и уважения по отношению к девушке, в его обращении не было. — Да ты.. да... да… Ты кто вообще такой и что здесь делаешь? — наконец собралась с силами и произнесла Петунья, с удивлением отмечая, что незнакомец не собирается на нее нападать. — О, многоуважаемая незнакомка,тороплюсь представиться, я не кто иной, как Сириус Блэк, так называемый предатель крови и просто красавчик, — ехидным голосом беззастенчиво ответил парень, склоняясь в легком поклоне. — Лили! — противно взвизгнула Петунья, отчего у Сириуса заложило уши и он слегка поморщился. * * * Раздался крик, который по высоте мог посоперничать только с корнуэльскими пикси. В голове Джеймса этот визг раздавался неутихающим эхом. Парень, потирая виски, приподнялся на локте и, приоткрыв один глаз, не сразу понял, где находится. Он лежал на широкой кровати, в небольшой, но уютно обставленной комнате. Джеймс нехотя встал с кровати и, накинув мантию, подошел к шкафу за стеклянными дверцами которого стояли фотографии, выстроившиеся в ряд. Нет, это были не колдографии, но, казалось, что каждая фотография дышит счастьем и весельем. На одной из фотографий стояла женщина в темно-красном платье, с заплетенными в длинную косу светлыми волосами.Она держала за руку девочку лет трех, даже в таком возрасте как две капли воды похожую на свою мать, а у их ног прямо на полу сидел годовалый малыш с легким рыжеватым пушком на голове. За спиной у людей была видна небольшая деревушка. Джеймс открыл шкаф и без зазрения совести взял фотографию в руки. На другой стороне было подписано мелким убористым почерком : "Кэтрин с нашими девочками в Лакоке". Поставив фотографию на место, Джемс начал рассматривать остальные фотографии. Тут его взгляд зацепился за единственную на полке колдографию. На ней была изображена Лили. Девушка заливалась смехом, откидывая за спину густые рыжие волосы. Воровато оглянувшись по сторонам, Джеймс произнес заклинание Exemplar и точно такой же снимок очутился в его руках. Торопливо засунув его во внутренний карман мантии, он решил всё-таки спуститься и узнать, кто его разбудил. * * * То ли день сегодня был неудачный, то ли Вселенная просто решила довести Петунью, но на ее крик явилась далеко не сестра, а еще один парень. Заспанный, взлохмаченный и совершенно недовольный утренними воплями, который так внезапно и абсолютно подло его разбудили. Глаза девушки испуганно расширились и она сделала шаг в сторону двери. — Девушка, пожалуйста, успокойтесь , мы не причиним вам вреда. Вы ведь Петунья — сестра Лили? — поднимая руки в примирительном жесте и показывая, что в них нет никакого оружия, медленно почти по слогам произнес Джеймс. — Мы всего лишь друзья вашей сестры. Именно в этот момент младшая Эванс появилась на лестнице второго этажа и за рекордно короткие сроки, переварив и поняв сложившуюся ситуацию, сбежала вниз, захлопнула входную дверь и подошла к сестре. — Лили, это что...кто...что за сборище уродов ты здесь устроила? — взвизгнула Петунья. — Так-так, дамочка, мы вас вроде бы не оскорбляли?! — возмущенно воскликнул Сириус. — Петунья, ты только успокойся. Не нервничай, все хорошо, это мои школьные друзья, — тихо произнесла Лили, усаживая сестру в кресло. — Успокоиться? — бесцветным голосом ответила ей Петунья, — да какое к черту спокойствие? Какое хорошо? Лили, ты кого в дом привела? Или что, ты своими уродскими дружками собираешься и проводишь тут шабаши? Вы, может, и людей в жертвы приносите? — девушка вновь завелась и руки ее слегка дрожали. — Так хоть постеснялась бы всю эту грязь в родительский дом притаскивать! — Петунья, пожалуйста, успокойся, я тебе все сейчас объясню. — тяжело вздохнув, рыжеволосая попыталась утихомирить сестру, но в их разговор опять резко влез Сириус, явно не довольный тем, что его отнесли к «уродским дружкам». — Так-так, подождите. Я конечно не собираюсь встревать в ваши семейные конфликты, но попросил бы обойтись без оскорблений. И вообще, какие, к Мерлину, шабаши? Речь разгневанной Петуньи явно произвела впечатление на парней. Они и представить не могли, что кто-то припишет их к шабашам и уж тем более жертвоприношениям. Джеймс взглянул на покрасневшую от стыда за сестру Лили. Она явно не знала, что еще можно сказать Петунье. Спросонья, как впрочем и всегда, она была очень милой.Растрепанные темно-рыжие волосы, на щеке едва заметный след от подушки. — А кто вас знает какие вы шабаши проводите! У Петуньи начиналась истерика. И Лили понимала, что успокоить ее нужно сейчас, потому что потом это сделать будет уже невозможно. И именно в этот момент, как назло пришли родители сестер, что впрочем стало шоком для всех, ибо вернутся они должны были только через два дня, так как уехали на консилиум. — Ой, девочки, чего это вы все тут столпились?Я думала,что вы еще спите,а.... — в дом вошла улыбающаяся миссис Эванс, ее выражение лица мгновенно поменялось на испуганное. — Кто это? — Да, я бы тоже послушал эту историю, мне очень интересно кто эти парни и что они делают в моем доме.— пряча улыбку, произнес Джон, отец девочек. Кэтрин была милой женщиной, и весьма хрупкой на вид, а ее муж же был высоким мужчиной, крепкого телосложения с волосами цвета вороного крыла и глазами цвета яркой, весенней листвы, которые, похоже по наследству получила Лили. — Ребят, идите пока наверх, я вас позову чуть-чуть попозже. — Уставшим голосом произнесла Лили, даже не смотря на парней, которые начали потихоньку пятиться в сторону лестницы. Первым делом была предпринята попытка усмирить Петунью, на которую в дальнейшем было потрачено больше часа. После того как ее напоили валерьянкой с чаем и более или менее успокоили, она заявила, что не собирается находится в доме с этими уродами и сестрой в их главе, и что найдет себе компанию получше. А вот родители сестер восприняли эту историю куда более спокойно, хотя и немного по возмущались над тем, что дочь оставила ночевать друзей, никому об этом не сообщив. И в итоге, все было улажено, на плите вновь кипятился чайник, Кэтрин надела фартук и пообещала приготовить свой фирменный пирог с вишней. Отец же изъявил желание познакомиться поближе с друзьями Лили. — Ребят, спускайтесь давайте, — крикнула Лили так, что наверное и в соседнем доме ее услышали. За прошедшее время, юные волшебники успели умыться, одеться и вообще привести себя в приличный вид, что и людям явиться было не стыдно. Впереди всех бодрым шагом шла Алиса, которая уже была знакома с четой Эвансов. Затем Марлин, все еще сонно моргавшая, Джеймс и Сириус. — Справа налево: это у нас, как вы помните Алиса, потом Марлин — о ней я вам рассказывала, а это Джеймс и Сириус, — поочередно представила друзей девушка. — Очень рада знакомству. Меня зовут Кэтрин, — просто и по доброму улыбнулась женщина. Несмотря на то, что с присутствующими здесь она не была знакома, она искренне радовалась тому, что наконец увидела своими глазами однокурсников дочери, о которых Лили часто упоминала в письмах. Сразу вспомнилось, что дочка была недовольна безалаберным отношением к учебе и дисциплине Джеймса и Сириуса. — Вообще, меня зовут Джон, но для вас все-таки — мистер Эванс. Приятно с вами познакомиться, молодые люди. — слегка улыбнувшись, произнес отец Лили. * * * Чаепитие растянулось до вечера. К сожалению, ближе часам к четырем Джона вызвали на работу. Ребята начали собираться по домам лишь в начале восьмого. Закрыв за ними дверь, девушка отправилась в свою комнату. Усевшись на кровать, Лили начала задумчиво водить пальчиком по подушке. Её определенно удивило отношение Джеймса к ней. Если раньше он не давал ей даже спокойно вздохнуть, то сейчас уделял ей внимания ни на йоту больше, чем Алисе и Марлин. Девушка тяжела вздохнула. Нет, у нее совершенно странная реакция на это. Нужно ведь радоваться, что наконец-то ей можно вздохнуть спокойно, но вот мысль о том, что она разонравилась Джеймсу ни коим образом не осчастливила её, а наоборот, навеяла тоску. Лили прикрыла глаза рукой. Может, ей все кажется? Может, в Хогвартсе будет как прежде? Воодушевленная этой мыслью, Лили, достав из-под подушки маленький календарик и черный маркер, зачеркнула жирной линией первый день августа.