***
Я вышла из кабинета своего лечащего врача и, наконец, вдохнула полной грудью. Атмосфера больницы ужасно давила на меня. Состояние становилось только хуже. Поэтому я практически умоляла его выписать меня поскорее. Он дал рецепт на какие-то сильные обезболивающие, которые нужно колоть, если боль в руке станет слишком сильной. А судя по его словам, пока такое вполне вероятно. Плюс, он ещё прописал какие-то успокоительные, которые пока успешно на меня действуют, даже сейчас я нахожусь под их воздействием. Родители улетели обратно на Чеджу этим утром, у них много работы, и надолго отлучаться нельзя. Папа тренирует бейсболистов, он даже сказал, что оставил мне бейсбольную биту в квартире, чтобы я смогла защитить себя в случае чего. А вообще посоветовал начать с кем-нибудь встречаться, чтобы у меня всегда был защитник. Папа-папа… Знал бы ты, что наличие защитника, а то и двух, совсем мне не помогло в прошлый раз… У мамы было много дел в нашем семейном ресторанчике, без её руководства персонал совсем от рук отобьётся. Они всё равно спросили, справлюсь ли я самостоятельно, если что, все дела можно отменить. Но я с чистой совестью разрешила им уехать. Домой возвращаться пока не хотелось. Поэтому первым делом я отправилась к Чжу Хи… чтобы попрощаться. Накануне я уже забронировала билет на самолёт в Штаты. Надеюсь, что родители примут моё решение. Чжу Хи бросилась мне на шею, она и правда была очень рада видеть меня в добром здравии. — Как ты, Ми Рэ? — она тут же опомнилась и отошла от меня на несколько шагов. — Я не задела твою руку? — Даже если ты её заденешь, ничего страшного уже не случится. Страшнее и так некуда. Она провела меня в гостиную и подала чашку крепкого кофе. Мне его не хватало. По-моему это лучший антидепрессант, а никак не их больничные таблетки. — Врач сказал, что тебя нельзя навещать, поэтому мы так и не смогли к тебе пробиться. — Я сама попросила его об этом. Мне нужно было самостоятельно всё обдумать. — Что именно? — Я хочу улететь отсюда в Штаты и начать там новую жизнь. Забыть обо всех кошмарах последних дней. Отвлечься, отдохнуть… Чжу Хи заметно расстроилась. — Очень жаль, если тебя не будет рядом. Но что ты скажешь Чанёлю? — Я уже назначила ему встречу. Через час, в «нашем» месте. Я расстанусь с ним и сделаю всё, чтобы он забыл меня и смог жить счастливо дальше. — Это жестоко, Ми Рэ…тебе ведь самой будет больно. Знаешь, как он переживал, когда с тобой произошло всё это? Он метался по больнице, не находил себе места. Я вскинула голову, похоже, что последние дни изменили меня саму. — Знаешь, что по-настоящему жестоко?! Лишать человека всего, что он имеет, из-за слепой фанатичности, которую прикрывают словом «любовь»! У меня нет доказательств, а иначе эта маленькая стерва уже сидела бы в какой-нибудь колонии для несовершеннолетних! Я отомстила бы ей за всё! — Тише, Ми Рэ, успокойся… Конечно, ты сама можешь решать, что для тебя лучше. Я просто предупредила тебя, что ты сделаешь больно в первую очередь самой себе. — Думаешь, что может быть больнее, чем сейчас? Мне так не кажется. Пусть это всё эгоистично, но иначе я просто не могу. Чжу Хи обняла меня и похлопала по спине. — Всё будет хорошо, Ми Рэ, я буду молиться за тебя. Только обязательно как-нибудь связывайся со мной, ты же моя единственная подруга. — И ещё, Чжу Хи, пожалуйста, не говори никому, что я улетаю. Ни к чему это. Сейчас я полна решимости, но боюсь, что если увижу в аэропорту кого-то… очень дорогого для меня… то просто не смогу улететь. Я поднялась с дивана и постаралась улыбнуться Чжу Хи на прощание. — Ладно, беги, а то опоздаешь, — она опустила голову. — Не хочу, чтобы ты видела меня плачущей. — Эй, только не плачь. Иначе я всё брошу и останусь здесь, а мне нельзя, понимаешь? — Всё, уже не плачу, — Чжу Хи попыталась улыбнуться. — Удачи тебе, Ми Рэ, надеюсь, что в следующий раз увижу тебя уже новым человеком, отдохнувшим, жизнерадостным и взрослым. — Пока, Чжу Хи, береги себя и своего ребёнка. Я помахала ей и вышла из квартиры. Впереди самое сложное.***
Я зашла в магазинчик манги и, прежде чем зайти в читальный зал, сделала глубокий вдох. «Не бойся, Ми Рэ, назад дороги нет. И пусть после этого ты станешь плохим человеком, сделай это». Чанёль увидел меня и просиял. Как же мне не хватало этой улыбки… Как же я дальше буду без неё? Он вскочил на ноги, быстро подошёл ко мне и крепко-крепко обнял. Только бы не заплакать, тогда весь план пойдёт насмарку. — Оппа, нам нужно расстаться. — Что? — кажется, он растерялся. Такого услышать он точно не ожидал. — Давай присядем, — я мягко отстранила его и села в кресло. Я старалась не смотреть ему в глаза. Боялась, что он увидит там что-то лишнее. — Как твоя рука? .. Как ты? .. — А как ты думаешь? Я больше не смогу играть на фортепиано, я потеряла ребёнка, которого так хотела. — Почему ты сразу не сказала, что беременна? Я бы всё понял… — И что бы ты сделал?! Это ведь был не твой ребёнок, а ребёнок Чонина. Ты слышишь, что я говорю?! Я хотела от него ребёнка! — Ми Рэ… Чанёль подошёл ко мне и присел перед креслом на корточки. Он заглянул мне прямо в глаза. Только бы не выдать себя… — Ми Рэ, скажи честно, то, что было между нами… и вообще… хоть секунду ты любила меня? В его глазах было столько боли, что моё сердце сжималось всё сильнее. — Ни секунды. Я была с тобой, чтобы отомстить Чонину. Чтобы заставить его ревновать. Чтобы попробовать его забыть, в конце концов. Но не строй иллюзий, я не любила тебя никогда. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не мог. — Ты тоже любил не меня. Ты любил придуманный самим собой образ. Возможно, я тебе нравилась вообще только потому, что чем-то похожа на твою первую любовь. — Это не так, Ми Рэ. Та детская любовь, я даже не думал о ней. Мне нужна только ты. — Всё кончено, оппа. Пожалуйста, прости, что поиграла с тобой. Эти слова были как пощёчина. Он даже дёрнулся. — Я не верю. Не могу в это поверить. — А как мне тебе это доказать?! Сказать, что я всегда любила и люблю только Чонина?! Безбожная ложь… Я снова посмотрела на него и увидела, как по его щеке скатывается слезинка. А он как будто даже не чувствовал это. Я чуть было не протянула руку, чтобы стереть её, но вовремя себя одёрнула. — Мне нужно идти… Если я сейчас не уйду, то сдам себя с потрохами. Тогда Чанёль будет страдать ещё больше. А сейчас я даю ему шанс возненавидеть меня и забыть. Пожалуйста, пусть он воспользуется им. Я достала из кармана кольцо и положила его на стол. — Спасибо, что любил меня. Прощай, оппа, надеюсь, ты будешь счастлив. Я развернулась и направилась к двери. Вдруг я почувствовала, как он резко обнял меня сзади и крепко прижал к себе. — Как же мне отпустить тебя? .. Даже если ты играла со мной, даже если не любила… Я любил тебя всё это время. — Сочувствую. Я расцепила его руки и пошла дальше, не оборачиваясь. Если я обернусь, то точно останусь здесь и буду чувствовать себя птицей в клетке, в плену всех этих ужасных воспоминаний. Чжу Хи была права. Я сделала больно не только Чанёлю, но и себе самой. Боль и чувство вины просто разрывали меня изнутри.***
И вот я вновь стою перед своей квартирой. Мне остаётся только переночевать здесь, а потом навсегда покинуть. Я сняло пальто и прошла в гостиную, к стене была прислонена бейсбольная бита. Надо же, а я думала, что папа пошутил. Я старалась не смотреть направо, но великолепное фортепиано, созданное французскими мастерами, невольно приковывало мой взгляд. Стало больно, невыносимо больно. Никакая физическая боль не сравнится с душевной болью. Сев за это фортепиано, одной рукой я сыграла короткую лёгкую мелодию, которую разучивают с детьми одной из первых. Одна за другой, по щекам побежали слёзы. Я ударила руками по клавишам и зарыдала, прижавшись к ним лбом. Ну почему?! Почему всё это происходит со мной?! В детстве я ведь так ненавидела играть на пианино, почему же сейчас меня разрывает от боли из-за того, что больше я не могу это делать?! Почему я не могу продолжать ненавидеть его?! Ким Чонин… Если бы он не появился в моей жизни, всего этого бы не было. Я бы сделала карьеру, стала бы известной пианисткой, была бы счастлива с Чанёлем. Но теперь ничего этого у меня нет. Ничего больше нет! Я вскрикнула и смахнула на пол вазу со свежими цветами. Не знаю, кто купил их, и как они здесь оказались, сейчас это волновало меня меньше всего. Затуманенный слезами взгляд снова заметил биту. Я даже не заметила, как она оказалась в моей руке. Один удар, другой… С каждым ударом шедевр французских мастеров становился всё ужаснее. Клавиши разлетелись в разные стороны, осколки хрусталя, которым он был декорирован, рассыпались по полу. Тем не менее, с каждым ударом я всё больше осознавала, что потеряла всё. Свою музыку… Свою мечту… Своего ребёнка… Свою любовь… Я отбросила биту куда подальше и упала на колени перед разбитым пианино. Это уже были не просто слёзы. Это самая настоящая истерика. Я не замечала ни осколки, впивающиеся в колени, я даже не услышала шаги за своей спиной. Вдруг кто-то резко подхватил меня сзади и оттащил подальше. Запах вишнёвых сигарет… Как же я ненавижу его! — Прекрати, Ми Рэ! Пожалуйста! Этот голос, я никогда больше не хочу его слышать! — Посмотри на это, Ким Чонин, это всё — твоя вина! Если бы тебя не было в моей жизни, я была бы счастлива! Моя жизнь сложилась бы по-другому! Он порывисто обнял меня, я била его по груди, пыталась оттолкнуть, но он был гораздо сильнее. — Плачь, Ми Рэ, кричи, бей меня, делай, что хочешь, если тебе станет от этого легче! Я знаю, что виноват! Постепенно истерика стихла… — Уйди, Чонин, просто уйди. Я больше никогда не хочу тебя видеть. Я подняла на него опухшие от слёз глаза. Из-за слёз я смутно видела его очертания, но заметила, что на его лице были синяки и раны, заклеенные пластырем. — Я нашёл их, Ми Рэ. Я нашёл подонков, которые сделали это с тобой. Они будут наказаны, даже не сомневайся. Я усмехнулась. — Знаешь, мне уже всё равно. Всё, чего я хочу, чтобы ты сейчас исчез. Уходи! — Ми Рэ… — Уходи! Это лучшее, что ты можешь для меня сделать! Уйти и никогда больше не показываться мне на глаза! Чонин окинул взглядом комнату, вздохнул и кивнул. — Хорошо, я сделаю всё, как ты хочешь. Только пообещай мне, что больше не будешь калечить ни себя, ни всё вокруг. — Уходи… Он развернулся и быстрым шагом направился к двери. Ничего больше не сказав, он вышел из квартиры.***
Силы разом покинули меня. Я опустилась на пол и, прижав голову к коленям, разрыдалась как маленькая девчонка. Мне было жаль себя. Жаль Чанёля. Жаль новенькое пианино, в которое кто-то вложил свою душу. Но ничего, сегодня я могу позволить себе эти слёзы. А с завтрашнего дня начнётся моя новая жизнь, далеко отсюда. И надеюсь, что там я буду счастлива.