Несмотря ни на что

Проснувшись на следующее утро, Роза сразу же бросилась к Доктору в комнату. Он лежал в той же позе, в которой она его оставила, лишь повернул голову, когда она вошла. Роза подумала о том, спал ли он вообще или же так и провел ночь, размышляя. Увидев ее, Доктор вскочил с кровати. – Ты уже встала? Замечательно! Держу пари, что Джек готовит на завтрак свои фирменные блинчики! – и Доктор проскользнул мимо Розы и выбежал в коридор. Роза, вздохнув, последовала за ним. Похоже, поговорить им пока не удастся. Прошло несколько дней в таком же режиме. Перемена в Докторе, хоть и скрытая, все же была видна. Если раньше он не мог усидеть на месте и минуты, то теперь все чаще Розе казалось, что ему явно приходится прилагать усилия, чтобы поддерживать видимость своей натуры. И если Джек еще мог списать эти черты на то, что не был знаком с этой регенерацией Доктора прежде, то Роза знала Доктора слишком хорошо, чтобы не беспокоиться об этом. О том, что делать с пришельцами, они не говорили. Джек заявил пару раз, что Торчвуд может стереть их базу с лица земли, но Доктор качал головой и отказывался от его вмешательства. Роза не знала, собирался ли он давать им еще один шанс – по ее мнению, они его не заслуживали, – но если у Доктора и был план отмщения, он его не раскрывал. Доктор беспокоился о ТАРДИС. Его телепатическая связь с кораблем не была утеряна, поэтому он был уверен, что ему удастся ее найти, но для этого им придется вернуться назад. И Роза видела, что он еще не был готов к этому. Роза пыталась вести себя с Доктором как прежде, но все было не так. Исчезла легкость в их отношениях, исчезли спонтанные прикосновения и объятия. Как-то, когда они втроем сидели в комнате Доктора и вспоминали прежние приключения, она по привычке, смеясь, взяла Доктора за руку и была ошеломлена, когда он отдернул свою руку, словно обжегшись. Все трое словно застыли на месте. Доктор открыл рот: – Роза, я… прости… Но Роза не стала слушать, выбежав из комнаты. Пытаясь успокоиться, она уговаривала себя, что это просто потому, что Доктор отвык от дружеских прикосновений, что рефлекс оказался сильнее его, но как она ни старалась, не могла унять мысль о том, чего она боялась, – что после произошедшего Доктору было просто противно с ней находиться. Она не знала подробностей интимных отношений таймлордов. Доктор упоминал пару раз, что у него когда-то были семья и дети, но когда она спросила его об этом прямо после Олимпиады, то его ответ был не совсем ей понятен. Она сделала выводы, что таймлорды были расой, считавшей секс чем-то низменным, и размножались они с помощью науки, выращивая детей в специальных устройствах. Она не спросила Доктора о том, существовали ли на его планете такие чувства, как любовь. Возможно, то, что его заставили сделать, вызвало в нем отвращение к ней. Роза знала, что подобные мысли были неправильными, но она не могла от них отделаться. Что еще ей оставалось думать? Она медленно вернулась к двери в комнату. Дверь была закрыта неплотно, и Роза услышала, как она поняла, середину разговора. – Что бы ни произошло, ты не можешь так себя с ней вести! – Джек бросился на ее защиту, как всегда. – Я знаю, Джек. Просто… Я не могу смотреть ей в глаза. – Тебе пришлось многое пережить, но это не значит, что ты должен отгораживаться от нее, Доктор. Ты причиняешь ей боль этим. – Джек, я уже причинил ей боль, и продолжаю причинять. Как и тебе. Чем хорошим для тебя обернулась наша прошлая встреча? То, что с тобой произошло, – это не благословение, это проклятье, и я знаю, что ты понимаешь это. Сколько раз ты уже умирал? Скольких дорогих тебе людей ты уже потерял? И самое ужасное, что ты знаешь – этому не будет конца. – Доктор, это не твоя вина! Как и то, что случилось с вами! – Это полностью моя вина. То, что они оказались здесь, то, что я позволил поймать нас в ловушку, то, что они заставили меня пойти на то, что было недопустимо… – О чем ты? Все в порядке, они не смогли тебя заставить подчинить их прихотям планету. И вы выбрались оттуда живыми. Конечно, то, что ты перенес – все эти унижения и издевательства… Доктор перебил его. – Джек, ты не знаешь, о чем ты говоришь. Унижения и пытки? Это все ничто по сравнению с тем, что я… Джек, я… они приказали мне ее изнасиловать, и я… – Что? Они заставили тебя что?.. – голос Джека был спокоен, но в нем чувствовалась подступающая ярость. Доктор замолчал на секунду, затем заговорил быстро, словно боялся передумать: – И я это сделал, Джек. Я своими руками разрушил все, что могло бы быть… и я не могу смотреть ей в глаза без того, чтобы не вспоминать об этом. И не говори мне, что это не моя вина. – Доктор, послушай меня, – Джек обхватил его руками и не отпускал, несмотря на то, что тот поморщился от прикосновения. – Не позволяй им тебя сломить. Не позволяй им одержать победу. Все будет хорошо, слышишь? Голос Джека звучал с надломом, и он выглядел так, будто у него отняли и сломали самое дорогое для него. Роза знала, что он любил Доктора, и что Доктор был для него большим, чем просто объект для подражания, но сейчас она ощутила это намного более остро. Джек отпустил Доктора и резко поднялся. – Доктор, оставайся на месте. Мне нужно выйти… прогуляться. Джек вышел из комнаты и направился к выходу. Роза бросилась за ним. Он заговорил, даже не спрашивая, слышала ли она – скорее всего, по ее лицу и так было понятно: – Они за это заплатят, Роза. У Торчвуда достаточно способов сравнять этот комплекс с землей вместе со всеми там находящимися. И я не могу вынести даже мысли о том, что эти твари будут жить хотя бы лишнюю секунду. Роза увидела сейчас перед собой другого Джека – более жестокого, более беспощадного. И все же она не могла найти в себе силы сказать что-то против его решения. Джек надел шинель и приготовился выйти на улицу. – Я не буду тебя останавливать, – сказала Роза. – Только… предупреди Джеймса, если сможешь. – Я постараюсь. – Он постоял, словно собираясь с мыслями, потом провел рукой по лицу и добавил. – Не говори ему. Я знаю, что он не одобрит то, что я сделаю, и что он все равно об этом узнает рано или поздно. Но не сейчас. – Я знаю, – сказала Роза. Джек вышел на улицу.