Несмотря ни на что

Роза осторожно подошла к кровати. Доктор сидел, прижав колени к груди, с застывшим выражением лица. Она медленно села рядом. – Ты все слышала, – тихо сказал Доктор, не поднимая головы. – Да, – призналась Роза. Он бросил на нее быстрый взгляд и отвернулся. – Я… прости… я не хотел… Она не дала ему договорить. – Доктор! – Он опять не смотрел на нее, комкая в руках кусок одеяла. – Посмотри на меня, пожалуйста. Он поднял на нее взгляд. Роза не знала, что сказать, как успокоить его или прогнать этот страх в его глазах. – Ты знаешь, что я люблю тебя, – сказала она просто. Он удивленно моргнул. – Ты знаешь, – повторила она, громко и четко, глядя ему в глаза. – То, что произошло… то, что тебя заставили сделать… это не меняет того, что я люблю тебя. Это не было твоей виной. – Разве? Роза, это я допустил, чтобы нас схватили, позволил этому случиться… Я должен был защитить тебя… убедить их… Его руки тряслись, и было видно, что он прилагал усилия к тому, чтобы унять эту дрожь, но ничего не выходило. – Доктор! – Роза положила свою ладонь на его руку. – С тобой обошлись намного хуже! Я почти не пострадала. Он напрягся, но не убрал руку, и Роза решила продолжить. – Это не самые приятные воспоминания, но больнее всего мне думать о том, что они сделали с тобой… и то, что я не могу тебе помочь с этим справиться… я не знаю как… Она не смогла больше сдерживаться, и слезы потекли по ее щекам. Она всхлипнула. Доктор вскинул голову и посмотрел на нее со странным выражением ошеломления, словно не мог поверить тому, что она плачет из-за него. Он осторожно поднял руку и прикоснулся к ее щеке. Держа ладонь на ее щеке, он провел по ее лицу большим пальцем, вытирая слезы. Роза моргнула, и еще одна слеза скатилась ему на руку. Она не могла остановиться сейчас, напряжение последних дней дало о себе знать. Она только молилась, чтобы ее всхлипы не переросли в громкий плач с истерикой, потому что она была на грани, и только необходимость что-то делать не позволяла ей сорваться раньше. И теперь она пыталась быть сильной… ради Доктора, потому что он был полностью раздавлен происшедшим, и она не хотела пугать его еще больше. Доктор не произнес ни слова, смотря на нее все с тем же странным выражением в глазах. Потом он потянулся губами к ее лицу. Она закрыла глаза, и он дотронулся губами до ее ресниц, все еще мокрых от слез. Роза забыла об осторожности и обняла его, но на этот раз он не отшатнулся, а наоборот, обхватил ее свободной рукой, прижимая к себе так сильно, что она испугалась, что причинит ему боль. Она до сих пор не видела, что с ним сделали эти монстры. Она ощущала под тонкой рубашкой, как он дрожит всем телом. Легкая дрожь, незаметная со стороны, но явственно чувствовавшаяся сейчас. Она не знала, был ли это подсознательный страх прикосновений, от которого ему еще не удалось избавиться с момента освобождения, или же это было признаком того, что с его организмом было далеко не так все в порядке, как он утверждал. Но она ничего не сказала, просто продолжала держаться за него, позволив себе наконец плакать, позволив ему утешать ее. Он шептал что-то ей на незнакомом ей языке, что она не могла разобрать – слова утешения, извинения или признания в любви – она не знала. Но звук его голоса успокаивал, и ощущение его тела рядом – тоже. Роза прижималась к Доктору так крепко, словно пыталась наверстать упущенное время, когда они были разлучены. Ей необходимо было чувствовать его, она именно теперь поняла, как ей этого недоставало. С самого момента знакомства она привыкла, что они всегда касались друг друга. Это было неотъемлемой частью их жизни – рука в руке, объятия, дружеские похлопывания и прикосновения. И теперь длительное отсутствие этого вылилось в физическую потребность, которой она не осознавала до этой минуты. Доктор опустил Розу на кровать – как она и была, в джинсах и водолазке, только обувь она скинула (хорошо, что это были легко снимаемые туфли, она была сейчас не в состоянии развязать шнурки на кроссовках), – и набросил на них одеяло, и только потом попросил ее тихо: – Не уходи… Его голос все еще звучал нерешительно, словно он не ожидал положительного ответа, но она кивнула головой, уткнувшись куда-то ему в рубашку, и сильнее прижала его к себе. – Никогда… никогда не уйду… Он с облегченным вздохом кивнул и закрыл глаза, мгновенно провалившись в сон. Роза осторожно расслабила руки, не выпуская его из объятий, но позволяя ему лежать более-менее удобно. Сама того не заметив, она тоже задремала, – хотя до вечера и было еще далеко, но усталость сделала свое дело. *** Она проснулась от его криков. Он откатился от нее, явно находясь во власти кошмара. Его лицо было искажено, и от его голоса у Розы мурашки побежали по коже. – Пожалуйста… не надо… нет!.. В его голосе было отчаяние и безысходность, словно он понимал, что умолять бесполезно, но все равно не мог этого не делать. Роза пыталась разбудить его, тряся, но он, казалось, не сознавал, где находится. Он скатился с кровати на пол и свернулся калачиком, не реагируя на нее. Его плечи вздрагивали, словно от рыданий, но когда он наконец взглянул на нее, то его глаза были сухими. Он криво ей улыбнулся: – Прости. Я должен был предупредить… Я очень плохо сплю. Он сел на полу у кровати, откинул голову назад и прикрыл глаза. – Я догадывалась, – тихо сказала Роза. Он взглянул на нее с отчаянием. – Я не могу спать, я не могу находиться рядом с кем-то, я боюсь выйти на улицу. Я не могу заставить себя перестать бояться, я не могу даже контролировать свое тело… И я, наверно, никогда не смогу заняться с тобой любовью, – последние слова он произнес с горькой усмешкой, опять закрыв глаза. Роза тихо скользнула на пол. – А ты бы хотел? – Услышав вопрос, он приоткрыл глаза и взглянул на нее, и она продолжила: – заняться со мной любовью? Она чувствовала себя абсолютно спокойно. Словно что-то, какая-то сила свыше, не давала ей сломаться, разразиться рыданиями, испугаться. Потому что хуже уже не могло быть, и Розе уже нечего было бояться. Доктор был полностью сломлен, она это видела. Это была странная беседа в странных обстоятельствах, и в любое другое время у Розы не хватило бы смелости спросить его об этом прямо. Но, возможно, именно сейчас это было необходимо – перестать прятаться и поговорить о них самих и их чувствах. И если у нее был хоть какой-то шанс помочь ему, то он был именно сейчас. Доктор опять горько рассмеялся. – Это то, что делают люди, когда они… Мне казалось, что… Роза затаила дыхание. Она много раз чувствовала, как близко они находились к той грани, за которой их отношения переросли бы во что-то большее, но ей всегда казалось, что Доктор не замечал этого и предпочитал оставить все как есть. Но если он думал об этом и собирался… – Но я никогда не планировал, что это случится так… и что я не смогу защитить тебя, – продолжил Доктор. – Ты не можешь предотвратить все. – Должен был. – В его глазах опять промелькнула боль. – Ладно. Но мы выжили, и мы все еще вместе, – Роза сказала это очень тихо. – Роза… я не могу… я все время вижу это перед глазами… снова и снова… – Не надо, – сказала Роза, сжав его руку. Она не хотела, чтобы он вспоминал. Ей не хотелось заставлять его вновь переживать то, что произошло, но она не знала, что ей делать. Уйти? Но это ничего не решит – он все равно не сможет даже подойти к ней без того, чтобы это не напомнило ему о том моменте, когда она была полностью беспомощной. Нужно было что-то делать. Она не могла этого просто так оставить, она любила его. – Доктор… все настолько плохо? – она взглянула ему в глаза и увидела его полный отчаяния взгляд. – Ладно, я вижу, еще хуже… Ты опять собираешься отправить меня домой? Взгляд, полный вины, был ей ответом. – Я думал об этом, – тихо сказал он. «Нет, только не это» – хотелось закричать ей, но вместо этого она только спросила: – Когда? – Как только я смогу найти ТАРДИС… – А что насчет тебя? – Буду жить по-старому… Последний Повелитель Времени… – Один? Он глубоко вздохнул: – Я причиняю боль всем, кто со мной находится, Роза. Я не могу так больше. – Я… я люблю тебя! – она уже говорила это, но неужели до него не доходило? То, что она не оставит его, то, что она не позволит ему быть одному? Он слабо улыбнулся. – Верно. Потом он посмотрел на нее грустно. – Роза, я… Я не знаю, будет ли у меня еще один шанс сказать это, но... я тоже тебя люблю, – он произнес эти слова, выглядя абсолютно потерянным, и у Розы защемило сердце от нежности. Она сидела близко к нему, но не прижимаясь. Он не шевельнулся, не сделал никакой попытки ее обнять. Она передвинула свою руку ему на плечо. – Доктор, – просто сказала она, – можно тебя поцеловать? В его глазах промелькнул страх и удивление. Но Доктор кивнул, немного неуверенно, хотя она почувствовала, как он напрягся под ее рукой. Она медленно пододвинулась поближе так, что теперь ее тело касалось его, и, глядя прямо ему в глаза, сказала: – Если тебе будет больно или неприятно, скажи… я остановлюсь… Он опять только молча кивнул. Роза осторожно взяла его руку и провела губами по ладони. Он изумленно посмотрел на нее, но не попытался выдернуть руку. Она дотронулась губами до запястья, слегка сдвинув манжету рукава вверх. Шрамы от наручников были явственно видны теперь, но Роза никак не отреагировала на это. Она отпустила его руку и прикоснулась губами к его щеке. Доктор прикрыл глаза, и Роза поцеловала его ресницы, потом осторожно дотронулась губами до лба, следя за тем, чтобы прикосновения были легкими, едва ощутимыми. Его дыхание участилось. Роза спустилась губами к шее, потом чуть пониже, к воротнику его пижамы. Доктор поднял руки к верхней пуговице, пытаясь расстегнуть ее, но его пальцы дрожали. Роза накрыла его руки ладонями и посмотрела ему в лицо. Он глядел на нее так пристально, словно вбирая в себя глазами. Роза медленно убрала его пальцы, положив их себе на колени, и стала расстегивать пуговицы пижамы, одну за другой. Потом, не снимая рубашки полностью, опустила ее назад, обнажая плечи. Роза коснулась губами его ключицы, затем плеча. Она старалась не обращать внимания на его шрамы, но ее мозг отмечал каждую деталь – то, каким он все еще был исхудавшим, и следы избиения на его теле, и шрамы от порезов и ожогов… когда она думала о том, сколько всего ему пришлось вынести, то ее сердце сжималось от боли. Она подготовила себя морально, но реальность этого захлестнула ее. Видеть его тело таким… Она видела его без одежды только раз – тогда, сразу после его регенерации. Она помнила, как отметила тогда, что он был очень хорошо сложен и что его тело было покрыто россыпью веснушек. Сейчас же это тело, все такое же юное и покрытое веснушками, было также испещрено шрамами и следами пыток, и вид этого заставил Розу замереть на секунду. Доктор почувствовал это и напрягся, а потом убрал руки назад, стягивая рукава рубашки и позволяя ей упасть на пол, обнажая его спину. Роза опять взглянула ему в глаза. Он смотрел на нее все тем же пронизывающим насквозь взглядом. Она молча продолжила покрывать его плечи поцелуями, не обращая внимания на то, что его сотрясала дрожь. Доктор издал полувсхлип-полустон, откидывая голову назад. Роза провела губами по его шее, одновременно заведя руки ему за спину, придерживая его, но не решаясь обнять крепче. Роза закрыла глаза, пытаясь не смотреть на то, что они сделали с его спиной, и осторожно коснулась губами его лопатки. Доктор протянул руки к ее голове, слегка отодвинув ее так, чтобы видеть ее лицо, и затем прижался лбом к ее лбу. Она физически почувствовала всю гамму его эмоций – и боль, и неверие, и отчаянную надежду, и вину, но это ощущение моментально прошло, и она даже не могла понять, было ли оно реальным или же плодом ее воображения. Да и не до этого ей было, потому что по его лицу текли вполне реальные слезы, и его трясло всем телом от с трудом сдерживаемых рыданий. Поэтому Роза наконец решилась крепко обнять его и держала, позволив ему прижиматься к ней так сильно, что у нее перехватывало дыхание. Она только бормотала «Все в порядке… все хорошо…», слегка покачивая его в своих объятиях, и он, уже не сдерживая своих рыданий, цеплялся за нее, словно у него больше не было ничего, за что бы он мог держаться. И она продолжала держать его, пока поток слез не прекратился. В какой-то момент – она не отметила когда это произошло – они перебрались обратно на кровать и заснули, не разжимая объятий. На этот раз кошмары не повторились, и они относительно спокойно проспали до самого утра.