Атаки фамильяров с каждой минутой множились и становились все яростнее. «Девочки-волшебницы» развивали невообразимую скорость, и вскоре наступил момент, когда достать их было практически невозможно, даже если Ева залетала к ним за спину, пытаясь применить эффект неожиданности. Общими усилиями Адель и Нанохи удалось нейтрализовать двоих, но чутье подсказывало волшебницам, что вскоре прислужники вернутся. Первоначальной стратегии уже никто не следовал, и битва превратилась в изнуряющее столкновение с противниками, которым не требовалась передышка, а их темная магия не иссякала. Цирковые декорации расползлись по всему берегу и кое-где уже добрались до леса, но девушкам было не до них.
Океан почти забурлил, когда из неоткуда явилась Вальпургис. Пространство исказилось, открыв портал с радужной каймой, откуда и появилась сильнейшая ведьма. Ее тело было огромным: гигантская шестерня, на которой крепилась кукольная фигура в пышном синем платье, медленно вращалась вокруг своей оси, удерживая монстра в воздухе. Нарисованная улыбка ярко-алых губ была единственным «украшением» на белом лице и не двигалась, даже когда по всему берегу разнесся пробирающий до мурашек, звонкий, издевательский смех. С непосредственным появлением Вальпургиевой ночи ее негативная энергия стала распространяться в разы быстрее, а фамильяры моментально отлетели к своей хозяйке и уставились на волшебниц своими пустыми лицами. От шестерни порой исходил такой грохот, что дрожала земля.
Наноха смотрела на ведьму, нахмурив брови: она старалась не представлять себе масштаб проблемы, однако теперь понимала, что ее попытки избавить себя от страха этой встречи были бесполезны, потому что здесь и сейчас истинные эмоции скрывать было бессмысленно. Альбиносу оказалось достаточно воочию увидеть Вальпургис, чтобы понять, почему ее называли сильнейшей. Пока девушка восстанавливала дыхание, от ее Самоцвета не укрылось напряжение сбоку. Она чуть повернула голову и увидела Мэри, во взгляде которой смешалось все: от долгожданной встречи до ненависти и страха проиграть. Клинок ждала этого момента слишком долго, представляла день, когда они одолеют ведьму, чтобы доказать инопланетной расе и самим себе, что их сил достаточно, чтобы жить без страха перед отчаянием, но реальность в очередной раз напомнила, что их жизнь была не сказкой, а боевой песнью.
Лулу и Нана взялись за руки. По их лицам было ясно, что отступать они не собирались. Адель исподлобья смотрела на Вальпургис, и было видно, как ее раздражал тот факт, что она явно недооценила ведьму. Ева до белых костяшек сжала в руке лук, готовая в любой момент атаковать. Все были на пределе; никто не знал, что выкинет Вальпургиева ночь, каким образом она сражается и как долго будет висеть перед ними, плавно поднимаясь и опускаясь. Волшебницы долгое время обсуждали, как будут противостоять врагу, но теперь все их планы рушились. Каждая понимала, что бросаться всем сразу в атаку было слишком опасно, пока ведьма не покажет, на что способна. По ощущениям она могла разобраться с ними, просто раздавив, и девушкам пришлось бы приложить немало усилий, чтобы этого избежать.
Смех зазвучал вновь, и это стало сигналом для прислужников. Фамильяров стало уже восемь, и все они нацелились на шестерых волшебниц. Ева не удержалась и судорожно выдохнула, чувствуя, как холодеет внутри от жуткого смеха Вальпургис.
— Бесполезно бороться с фамильярами, — голос Мэри стал хриплым, и она с раздражением прокашлялась, попытавшись придать ему больше сил. — Пока жива Вальпургиева ночь, они будут появляться снова и снова.
— Тогда нужно бить непосредственно ее, — согласилась Наноха, плохо представляя, как атаковать огромного монстра.
— «Мы с Наной возьмем на себя прислужников», — мысленно сказала Лулу.
— Я тоже…, — начала Ева, но близняшка ее перебила.
— «Нет. Ты единственная, у кого есть возможность дальних атак. Постарайся найти ее слабое место.»
— Хочешь, чтобы я просто стреляла в нее?
— Можешь начать с ее бесячей рожи, — Адель говорила без тени шутки. Самоуверенность сменилась попытками отогнать ненужные мысли и сосредоточиться на бое. — Хватит медлить. Если будем просто стоять, то никогда не победим.
— Полностью согласна, — Наноха перехватила копье. — Как можно быстрее подбежим к ней и ударим со всей силы.
Мэри коротко кивнула. Ева не стала спорить и попыталась собраться, хоть ей и не нравилась идея попасть под прицел из-за своих стрел. Магические крылья появились за ее спиной, и девушка взмыла в воздух, прикидывая место, в которое выстрелит первым. В это время сестры, обнажив мечи, с силой оттолкнули фамильяров, которые подобрались к ним слишком близко, и побежали дальше, не спуская глаз с прислужников. Несмотря на численное превосходство, «девочки-волшебницы» пока что двигались достаточно медленно, чтобы Лулу и Нана легко блокировали их удары и попытки подлететь к остальным. Близнецы одновременно занервничали, когда поняли, что фамильяры не использовали против них свои наиболее мощные атаки, словно чего-то выжидали. Лулу мысленно передала свои опасения, однако Мэри, Адель и Нанохе было не до раздумий: они полностью сосредоточились на Вальпургис, готовясь нанести ей первый удар. Клинок решила остаться на земле и, подбежав как можно ближе, атаковать голову, пока Наноха и Адель с силой оттолкнулись и оказались в воздухе. Альбинос предложила ударить примерно в одно место в корпусе ведьмы, чтобы повысить шансы на успех, с чем подруга согласилась и намеревалась перенести их непосредственно к Вальпургис. Ева решила обстрелять шестерню, расценив, что даже если не разрушит ее, то нарушит работу механизма. Совместная атака уже вот-вот должна была перейти к исполнению, но вновь раздался смех, и в этот раз угрожающие нотки не расслышать было невозможно. Адель в последнюю секунду передумала телепортироваться к ведьме, удерживая за руку Наноху и чувствуя, как дрожал сам воздух. Мэри затормозила на песке и замахнулась, чтобы кинуть кортики, но вдруг обнаружила на себе тень от чего-то большого. Волшебница успела поднять глаза и отскочить назад, едва не оказавшись под куском бетонного блока. Она не успела перевести дыхание, когда поняла, что весь пляж накрыла тень. Девушка с нескрываемым ужасом подняла глаза и увидела, как небо заполонили не просто куски фундамента, а целые полуразрушенные здания. Вальпургиева ночь была эпицентром, вокруг которого кружились постройки, как внутри торнадо могли кружиться дома, которые он поглотил. Смех резко оборвался, и половина зданий и то, что от них осталось, начали свободно падать на пляж. Мэри внимательно следила, чтобы ее не раздавило и только краем глаза заметила, что переключившихся на обломки сестер фамильяры начали атаковать гораздо активнее. Девушка ринулась к ним на помощь, но сама заметила прислужника только в последний момент, отлетев в сторону от его удара, который едва успела блокировать, и тяжело приземлившись на песок. Наноха оцепенела, наблюдая, как на нее и Адель с грохотом летел появившийся из неоткуда небоскреб. Она даже не заметила, что брюнетка чуть ли не до боли сжимала ее руку, и очнулась только когда была уже в стороне от пролетающего мимо здания. Альбинос хотела проследить за его полетом, но увидела, как на застывшую в воздухе Еву сверху летел очередной кусок дома. Девушка успела только крикнуть, но Адель среагировала быстрее: она моментально оказалась рядом с подругой и телепортировала ее ближе к земле, откуда они вместе отлетели в сторону. Наноха приземлилась на берег и не смогла отвести взгляд от падающей высотки. Через мгновение пляж сотрясло: здание рухнуло где-то в лесу, и остальная его часть начала падать вниз, разрушая склон. Альбинос почувствовала, как кто-то с силой оттаскивает ее в сторону. Мэри не отпустила ее руку, пока обе не оказались за каким-то монолитным куском, и небоскреб наконец обрушился на землю. Никто из девушек не устоял на ногах: берег тряхнуло, часть здания упало в океан, звук битых стекол неприятно резанул по ушам. Поднявшаяся пыль образовала настоящую дымовую завесу. До Нанохи донесся чужой кашель, пока она не осознала, что и сама сидела на земле, прочищая легкие от пыли. Когда гул стих, вместо ожидаемой тишины воздух наполнил звук механизма. Шестерня у основания Вальпургис начала двигаться быстрее, и ведьма слегка продвинулась вперед. Ее прислужники летали в вышине, не обращая внимания на то, что происходило внизу.
Мэри часто дышала и смотрела почти безумными глазами куда-то вперед. Она не могла заставить себя перевести дыхание, ее сердце колотилось с бешеной скоростью, и даже не страх был этому виной. Волшебница была готова противостоять чужой магии, энергии отчаяния и сопротивляться чувству безысходности, но ни она, ни другие не ожидали, что против них встанет целая стихия. Девушки ощутили себя перед цунами или торнадо, которые разрушали все на своем пути и не могли быть побеждены, потому что природная катастрофа не имела тела, которое можно было разрубить или прострелить. Вальпургиева ночь была именно такой, только в разы страшнее, потому что насмешливо являла себя в виде цирковой куклы, уродуя мир вокруг лишь для того, чтобы вскоре его уничтожить. Смех, декорации, издевательские фамильяры — все было представлением, которое ведьма устраивала для себя и наслаждалась своим абсолютным могуществом. Делегация продвигалась вперед, пока волшебницы в напряженном молчании оставались на месте.
Когда пыль улеглась, Мэри, стиснув зубы, поднялась на ноги, с раздражением отметив дрожь в коленках. Матовые переливы в ее Самоцвете беспокойно отозвались на вспышку тихой ярости, направленной в первую очередь на себя. Наноха смотрела на девушку, нахмурив брови, но не посчитала нужным произносить пустые слова поддержки, которые могли показаться издевкой. Лулу не скрывала взгляд, полный беспокойства, одной рукой обнимая сестру за плечо. Нана опустила глаза в землю, и на ее обычно безэмоциональном лице отчетливо считывалось замешательство и растерянность.
— Она швыряется зданиями…
Из-за долгого молчания волшебницы не сразу отреагировали на голос Евы. От нее часто можно было услышать комментарии о том, что все плохо, какой бы ни была ситуация, однако сейчас она звучала по-страшному правдоподобно.
— Это еще не конец! — на эмоциях крикнула Мэри. — Нам просто нужно избегать столкновений.
— В каком месте это просто?! — тоже закричала кудрявая девушка. — Там целый небоскреб рухнул! Если бы не Адель, я бы не успела улететь!
— Значит, мы поменяем стратегию, — постепенно волшебница возвращала себе собранный вид. — Будем пробираться к ней скрытно. Или используем отвлекающий маневр. Пусть и на время, но от прислужников можно избавиться.
— А от нее как избавляться? Я успела выстрелить, но на ней ни царапины, — продолжала Ева.
— Будем бить все вместе, — Клинок серьезно посмотрела на альбиноса. — Ты бросишь копье, я сделаю то же самое, а она выстрелит из лука.
Адель вдруг поднялась на ноги с полным ненависти взглядом. От неожиданности Мэри замолчала. Ева внутренне содрогнулась: обсуждать что-то, не выслушав мнение брюнетки, было фатальной ошибкой, потому что задетая гордость волшебницы могла сыграть с ними злую шутку, а меньше всего в такой ситуации им нужна была упрямая и принципиальная Адель, которая с места не сдвинется, пока ей не отдадут главную роль в плане. Наноха думала о том же самом и уже настроилась ругаться с подругой, но волшебница была всецело поглощена созерцанием Вальпургис. Близнецы не шевелились, в ожидании, что же выкинет девушка, но брюнетка только медленно разжала зубы, шумно выдыхая воздух. Ева мысленно готовилась ее перехватывать, потому что боялась, что она рванет в одиночку на ведьму сквозь цирковые декорации и летающие здания, однако делать этого не пришлось.
— Я беру на себя фамильяров, — Адель демонстративно опустила косу на песок. — А вы — вдарьте ей и за меня тоже.
Наноха не сдержала смешка. Она и сама не до конца поняла, был он нервным или же облегченным, но после него ей стало определенно легче дышать. Волшебница с теплотой смотрела на самоуверенную, но добрую улыбку Адель и на то, как их кудрявая подруга пытается понять, всерьез говорила брюнетка или ловить ее все-таки придется. Сестры чуть расслабились, а Мэри снова превратилась в серьезного лидера, который высматривал в своих бойцах желание победить. Минутная передышка закончилась с очередным обломком здания, упавшим ближе к лесу. Цирковые слоны неестественного цвета шагали мимо, но их количество все росло, а гирлянды и цветные лоскуты продолжали «украшать» собой пляж, успев переместиться и на деревья. С Вальпургис было не важно, атакуют ее волшебницы здесь, в лесу или на другой локации, потому что для ведьмы именно хаос был в порядке вещей, и ее не заботило, из чего она его сотворит. Волшебницы напряженно осматривались, выслеживая фамильяров и проверяя их численность. «Девочки» свободно парили в воздухе и со стороны вели себя очень расслабленно, не видя никакой угрозы для своей хозяйки. Вальпургиева ночь же была повернута аккурат в сторону деревни Добби, так что в ее цели сомневаться не приходилось.
— Шаманов там нет, но зато есть Великий Дух, — Наноха вспомнила о том, что парни прямо сейчас должны были с боем прорываться к Святилищу.
— Эта штука сияет, как прожектор. Меня это раздражает, — высказалась Адель.
— Интересно, как они там? — вполголоса произнесла Ева.
— Давайте сосредоточимся на нашей миссии, — сказала Мэри. — Судьба этого мира стала висеть на волоске из-за Вальпургис.
— Есть тут еще один персонаж, из-за которого мир висит на волоске, — отозвалась брюнетка. — А если они облажаются? Мы-то справимся, а что потом? Бежать к ним на помощь?
— Пусть все идет своим чередом, — сказала Наноха и подняла глаза на ведьму. — Надеюсь, ее Семя скорби не будет размером с дом.
Непогода продолжала бушевать. Обломки зданий множились и хаотично плавали по воздуху, в любой момент грозясь обрушиться вниз. Прислужники иногда задерживались на них, затем отталкивались и взлетали выше. Тяжелый механизм крутил шестерню, и Вальпургиева ночь продолжала разрушать реальность, превращая ее в свою обитель. Она была уже над берегом, когда из-за парящего обломка появилась Адель. Она на мгновение зависла в воздухе, быстро оценив обстановку, и одним ударом разрубила кусок здания перед собой. Фамильяры не оставили это без внимания, но стали медленно стягиваться к источнику шума вместо того, чтобы сразу атаковать. Брюнетка рубила обломок за обломком, и когда осмотрелась, то удовлетворительно кивнула самой себе, приземлившись на бетонный блок. «Девочки» окружили ее, но Адель только усмехнулась. Коса исчезла, а прислужники оказались обвиты цепью, конец которой волшебница крепко сжала в руках. Она со злостью посмотрела на задергавшихся фамильяров и рванула вниз, резко натянув цепь и с силой дернув ее, утаскивая прислужников за собой. От удара их тела слегка деформировались, но почти сразу вернулись в прежнее состояние и довольно быстро избавились от цепей, но Адель уже налетела на одну из «волшебниц», пронзая ее лезвием косы. Лулу и Нана выскочили из укрытия одновременно, прикрыв брюнетку со спины. Трое девушек с остервенением бились с фамильярами, не давая им возможности улететь, хотя уследить за всеми прислужниками было нелегко. Близнецы сосредоточили на них все свое внимание, и хотя Адель не особо заботилась о скрытности их намерений и постоянно тянула «девочек-волшебниц» к земле, если те взлетали слишком высоко, ведьмины слуги ничего не заподозрили. В это время по разрушенным блокам, все еще парящим в воздухе, бежали Мэри, Наноха и Ева, аккуратно подбираясь к Вальпургис. Адель пришлось постараться, чтобы ее атаки не слишком походили на целенаправленную попытку обеспечить другим прямую дорогу к ведьме из обломков зданий, но пока что все шло по плану. Волшебницы не могли точно сказать, видела их Вальпургиева ночь и ничего не предпринимала, либо действительно не замечала, но расслабляться в любом случае было для них рискованно. Несмотря на то, что все прислужники были заняты боем на земле, не было гарантий, что еще одна партия не появится прямо перед ними и не нанесет удар.
— «Все получится», — мысленно повторяла Клинок самой себе. — «Мы готовились к этому моменту. У нас хватит сил. Все получится.»
Когда импровизированная дорога почти закончилась, Мэри показалось, что ведьма слегка качнулась в их сторону. Девушка решила не ждать:
— Сейчас!
Наноха выбежала вперед и замахнулась. В прошлый раз, когда она сразила проклятого ангела на берегу, у нее это получилось с одного удара: магия, подпитываемая темной энергией, стала в разы разрушительнее, и альбинос надеялась, что и в этот раз она ее не подведет. Ева взлетела, натягивая тетиву. Она пыталась отбросить все сомнения, но вернуться в состояние в барьере ведьмы на корабле у нее не вышло, хотя волшебница и не дала страху сковать ее движения. Клинок призвала кортики и взмахом руки направила их в сторону кукольного корпуса Вальпургис одновременно с атакой Нанохи и Евы. Оружия со свистом рассекли воздух и вонзились в ведьму в районе туловища с намерением отделить от нее хотя бы часть. Мэри предположила, что кукольная голова все же выполняла функцию зрения, поэтому было принято решение избавиться от нее, а затем нацелиться на шестерню. Раздался мощный взрыв, за которым можно было различить механический голос Вальпургиевой ночи, которым она не так давно смеялась. Механизм задымился, закрыв обзор, из-за чего три девушки сгруппировались и с тревогой вглядывались вперед. Фамильяры задергались в искажениях, прекратив атаковать волшебниц, и близнецы с Адель чуть отступили, высматривая повреждения на ведьме. Огромная шестерня начала медленно накреняться в сторону, а обломки зданий задрожали, теряя равновесие. Механический скрежет, в который превратился голос, звучал жалобно, будто на последнем издыхании. Прислужники вдруг быстро взлетели вверх, исчезнув в клубах дыма и пыли. Казалось, что сама буря замерла. В какой-то момент ветер резко стих. Троица продолжала стоять на парящем здании и наблюдать за падением ведьминого корпуса. Мэри смотрела почти завороженно, не в силах успокоить эмоции: ее дыхание участилось, и даже темная магия в ее Самоцвете перестала угнетать и так неспокойный разум. Волшебнице показалось, что она увидела проблеск солнца за бесконечными тучами, и еле удержалась, чтобы не сказать об этом вслух. Адель первой побежала наверх, когда сестры все еще стояли на песке и смотрели почти так же, как и Клинок. Брюнетка запрыгнула на обломок, где стояли остальные, Ева развернулась к ней с широко распахнутыми глазами, наполненными восторгом и непониманием одновременно. Наноха начала поворачивать голову к подругам и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, и пусть слова еще не были придуманы, молчать она была не в силах. Выражение лица Мэри быстро сменилось, когда порывом ветра снесло дымовую завесу. На девушек были направлены палочки по меньшей мере пятнадцати фамильяров. Позади них «улыбалась» совершенно целая Вальпургиева ночь. Смех, громче прежнего, разрезал тишину, и масштабная магическая атака прислужников понеслась прямо на волшебниц. Клинок не помнила, что успела выкрикнуть, когда рванула назад, но в памяти остался только удивленный взгляд Нанохи, а затем ее тело отправилось в свободный полет и жестко приземлилось где-то на полуразрушенном склоне среди обломков небоскреба.
***
— У меня действительно плохое предчувствие.
— Не ты один это чувствуешь, идиот.
— Я говорю не про жуткую энергию отчаяния, а про девчонок. Что-то явно происходит.
Трей все сильнее уходил в беспокойство за сражение волшебниц, из-за чего Рен начинал закипать. Шаманы ощутили всплеск негативной энергии даже на изолированном континенте под толщей воды, и никто не терялся в догадках, что послужило этому причиной. Йо продолжал говорить о том, что все будет хорошо, но его слова не могли унять тревогу, которая и так сопровождала парней на пути к Святилищу.
Они продвигались вперед, уже одолев двух судей Турнира. Каждая «ветвь» существовала в своем закрытом пространстве отдельным миром со своим ландшафтом и даже климатом. Патчи исправно следовали роли Жрецов и, какими бы ни были их взгляды, яростно сражались с шаманами без поддавков и пощады. Опачо по-прежнему находилась рядом с Йо и пыталась скрыть страх перед волной негативной энергии и беспокойство за своего господина, который прямо сейчас направлялся к месту коронации, а она не могла смириться с мыслью, что больше его не увидит.
— Мы не можем их подвести, — Усуи хмуро посмотрел на дверь, ведущую в очередную «ветвь».
— Это правда, — согласился Асакура. — Не только от нас зависит судьба человечества, но если проиграем, то они нам этого не простят.
— И долго вы будете тянуть время? — недовольно спросил Рен. — Если не успеем убить Хао до того, как он станет Королем, то весь твой гениальный план полетит к чертям.
— Мы этого не допустим! — воскликнул Рю. — Не волнуйтесь, мастер Йо, я буду сражаться за вас до конца!
— Ты такой слабак, — сказала Опачо.
— Почему бы нам не оставить ее здесь?! — вскипел Трей. — Все, что она делает — это действует на нервы!
Шаманка красноречиво показала язык.
— Рен прав, мы должны торопиться, — уверенно сказал Лайсерг. — Иначе, все было напрасно.
Каждая «ветвь» давалась с трудом, Жрецы оказывались сильнее, чем предполагали парни, но все же они двигались вперед, несмотря ни на что. Столкнуться с настоящей силой судей Турнира было испытанием и противостоянием идеологий, где каждая сторона была непоколебима в своих намерениях. Шаманы мысленно благодарили Сати за духов стихий, с помощью которых их уровень фуриоку значительно увеличился. Джоко и Трей все еще косо поглядывали на Дитела, который для них предстал совершенно другим человеком: даусин абсолютно спокойно принял Духа огня, который ранее принадлежал его заклятому врагу, и вел себя так, будто не было в его жизни эпизода, когда он встал на кровавую дорогу ради мести. В перерывах между битвами с патчами Усуи продолжал нагнетать атмосферу своими переживаниями о волшебницах, из-за чего Рен действительно выходил из себя, до этого демонстрируя чудеса выдержки и не показывая и намека на тревожность. Шутки Джоко закончились уже после второй волны негативной энергии, которая ощутимо прошлась по дороге к Святилищу. Шаманы сразу поняли, что это были лишь отголоски, и это давало слишком яркое представление о том, какой силы была эта энергия на поверхности. Пресекая на корню мысли о том, что ведьма могла выйти победителем, парни шли дальше, и с каждой открытой дверью их боевой настрой подвергался настоящему испытанию.
В битве с Радимом, столкнувшись с его действительно мощными атаками, они потеряли Фауста.
В битве с Калимом, которому принадлежала следующая «ветвь», Усуи выложился на полную и убил своего наставника, который все же смог вбить в голову Трея правильные мысли.
В конце концов Рену пришлось столкнуться со своими демонами и одолеть патча, чьего брата он убил во время отборочных состязаний и о чем в последствии жалел, осознав свои ошибки.
Перед восьмой «ветвью» шаманы почувствовали, что близилось пробуждение Короля: Хао уже добрался до Святилища, и времени оставалось все меньше.
На девятой Йо столкнулся с Силвой и победил. Услышав напоследок слова одобрения от патча, его решимость значительно выросла.
Едва началось сражение на последней — десятой — «ветви», как на все оракулы пришло уведомление. Помещение прекратило транслировать космическое пространство, и едва шаманы посмотрели в сторону нового Короля, их души были тут же им поглощены. Йо оказался последним среди своих друзей, кто остался стоять в окружении их тел. Опачо прижалась к нему, не узнав своего доброго господина. В тот момент, когда Хао поглощал душу Йо и воплощал свой план по уничтожению всего человечества, а заодно и всех шаманов, Асакура-младший в последнюю секунду вспомнил о волшебницах, и странное предчувствие захватило его мысли. Что-то случилось наверху и это было в разы страшнее пришествия Вальпургиевой ночи и даже становления Хао Королем.
***
Когда звон в ушах стих, Наноха нашла в себе силы двинуть рукой и приоткрыть глаза. Она успела только выставить перед собой копье, не сообразив, почему кричала Мэри, но это определенно сохранило ей жизнь, хотя и не спасло от жесткой посадки. Альбинос медленно приподнялась на руках и села на колени. Поначалу она думала, что вокруг было тихо, но звуки постепенно вернулись, и они были не самыми приятными: земля гудела, волны яростно обрушивались на берег, непогода бушевала с новой силой. И на фоне всего этого механизм Вальпургис размеренно продолжал свое движение. Волшебница попыталась привести мысли в порядок, но кроме паники в них не было ничего. Взглядом она стала искать остальных, но видела только куски фасадов, отвратительно яркие флажки и вырванные с корнем деревья вперемешку с комьями земли. Девушка поняла, что находилась на склоне, где они и встретили пришествие ведьмы и от которого почти ничего не осталось. Наноха попыталась подняться на ноги, но тело пронзила острая боль, и она едва снова не повалилась на землю, как вдруг заметила внизу два тусклых огонька. Присмотревшись, насколько этого позволял ракурс, волшебница поняла, что видела Самоцветы Лулу и Наны, или точнее, то, что от них осталось, потому что сестры лежали на берегу в окружении обломков и битых стекол без сознания, но крепко сжав ладони друг друга. Их облачение вернулось в обычное состояние, не подкрепляемое негативной энергией, а сама магия медленно покидала наполовину расколотые камни. Наноха почувствовала, как похолодело внутри, но поняла, что в таком состоянии ни за что не доберется до них, поэтому продолжила попытки отыскать хоть кого-нибудь поблизости. Знакомая копна кудрявых волос бросилась в глаза, и девушке удалось разглядеть лежавшую на том же склоне Еву. Рядом было поваленное дерево и все выглядело так, будто волшебница врезалась именно в него. Рядом с ней альбинос уловила движение и моментально напряглась, но это оказалась Адель, которая через силу поднималась на ноги, тяжело дыша и в некотором замешательстве озираясь по сторонам. Брюнетка еле стояла, однако тот факт, что ее и Самоцвет Евы были в порядке, позволил Нанохе выдохнуть. Пока Адель начала попытки привести в чувства подругу, альбинос снова уловила посторонние звуки за своей спиной. Интуиция моментально подсказала, что позади находился враг, поэтому тело сработало быстрее головы: волшебница, подгоняемая адреналином, материализовала в руке пистолет и выстрелила в фамильяра, который подобрался уже достаточно близко, чтобы ударить. Прислужник рухнул на землю, продолжив искажаться от магии. Едва пистолет исчез, а Наноха почувствовала, что этот выстрел забрал чуть ли не последние ее силы, очередная «девочка-волшебница» зависла напротив нее и уже готовилась атаковать. Альбинос поняла, что не успеет даже уклониться — радиус поражения предполагал, что для спасения она отпрыгнет далеко в сторону, однако девушка не могла даже твердо стоять на ногах. Перед глазами формировался магический шар, который должен был полететь прямо в нее. До ушей донесся хриплый голос Адель, которая после выстрела обратила внимание в ту сторону, где находилась Наноха, но и ей, очевидно, не хватало сил, чтобы телепортироваться к подруге. Волшебница не сразу осознала, что ее резко опустили в горизонтальное положение. На спине отчетливо ощущалась чужая ладонь, которая с силой пригнула девушку к земле. Наноха со смешанными эмоциями почувствовала, как по шее скользнул ветерок от выпущенной атаки фамильяра, которая только чудом ее не задела. Мэри выглядела плохо, но в глазах пылал огонь. Едва удар прислужника миновал и взорвался где-то вдалеке, она вскочила на ноги и побежала в сторону «волшебницы», попутно запустив в нее два кортика. Девушка слишком яростно для ее состояния начала рубить тело прислужника, пригвождая его к земле. Наноха в замешательстве повела плечом, когда что-то начало скатываться с него и со спины. Она через силу перевела взгляд от Клинка вниз и увидела свои срезанные волосы, на месте которых могла лежать ее голова. Состояние, очень близкое к прострации, не дало альбиносу хоть как-то отреагировать на это: ни злобой, ни нервным смешком. Волшебница не могла понять, почему дикие эмоции не бурлили в ней, как в Мэри, которая продолжала атаковать фамильяра, желая довести дело до конца и не дать ему сбежать. Рука неосознанно потянулась к Самоцвету, и когда пальцы наткнулись на острые края сколотого камня, Наноха наконец смогла прочувствовать весь ужас от осознания того, что ее собственное вместилище души было повреждено, из-за чего она и сидела без сил на земле. В памяти вспыхнул образ близнецов, но теперь разглядеть их со склона было невозможно, хотя их магия и так едва ли ощущалась, и это было совсем не хорошим знаком. Волшебница по какому-то наитию повернулась в ту сторону, где находились ее подруги: Ева по-прежнему лежала без сознания, а вот Адель напряженно вглядывалась куда-то в сторону неба, загородив собой кудрявую девушку. Затем брюнетка, почувствовав на себе чужой взгляд, обратила внимание на Наноху. Казалось, что в глаза они смотрели друг другу слишком долго, хотя на деле это были какие-то жалкие секунды, прежде чем Адель хмыкнула и состроила на лице такую наглую ухмылку, на какую была способна только она. Девушка начала что-то говорить, но альбинос не услышала ни звука. По губам она смогла догадаться о смысле сказанного, который заключался в словах по типу: «я же говорила, что я круче тебя», а потом Адель выставила перед собой оружие, в которое тут же прилетела вражеская атака. Звон поломанного лезвия косы уже отчетливо прозвучал в ушах Нанохи, а девушку, как бы сильно она не сопротивлялась, откинуло назад. Магическое облачение исчезло, и брюнетка упала рядом с Евой.
— А…, — вырвалось у альбиноса, но уловить суть произошедшего ей никак не удавалось, либо она просто не хотела этого делать.
Девушка зашевелилась и в отчаянной попытке подняться на ноги снова повалилась на землю, беспомощно наблюдая за подругами. Прислужник, который их атаковал, уже скрылся, словно потерял интерес, и только этот факт не давал Нанохе окончательно раствориться в отчаянии. Судорожные мысли о том, что все еще можно было исправить, которые появлялись в голове девушки защитным механизмом, не сразу пропустили к ней тяжелое дыхание Мэри. Волшебница стояла над порезанным фамильяром, чьи части все еще искажались и не исчезли до конца. Со спины она казалось напряженной настолько, что походила на каменную статую, и только подрагивающие плечи развивали этот миф. Наноха не сразу сообразила, что волшебницу еле держали ноги, и ничего не успела сделать, когда та рухнула на землю. Второй такой сцены альбинос уже не выдержала и закричала, не услышав собственный голос. Собрав последние силы, она подползла к Мэри и приподняла ее на руках. Казалось, что кожа Клинка потеряла цвет и была не просто бледной, а посеревшей. На губах засохла кровь, а остатки магии еле удерживали облачение волшебницы. Наноха не смогла унять дрожь, когда увидела состояние ее Самоцвета, который переполняла негативная энергия настолько, что от него откалывались куски даже от порывов ветра. Альбинос чувствовала, что время тянулось слишком медленно и нервировало ее до истерики, но Мэри все-таки открыла глаза, цвет которых заметно потускнел, предвещая скорый конец.
— Их больше… нет, — с трудом произнесла девушка, еле сфокусировав взгляд на Нанохе, которой не нужно было гадать, о ком говорила волшебница. Магия Лулу и Наны бесследно исчезла.
— Мы должны… Мы еще можем… Я…, — альбинос знала, что несла полный бред, но это был единственный способ сохранить те крохи надежды, что у нее остались. Она не хотела думать о том, что им теперь делать, и не знала, смогут ли они вообще сделать что-либо, поэтому с бешено колотившимся сердцем ждала ответа, пусть даже самого наивного и нелепого, но Мэри такой не была.
— Вот и все. Кажется, мы сделали все, что могли.
Горячие слезы побежали по щекам Нанохи. Самоцвет Клинка крошился на глазах.
— Но знаешь, — в глазах Мэри вдруг на мгновение промелькнул свет. — Я рада, что мы боролись. Это не было бесполезно.
— Конечно не было, — выдавила из себя альбинос. Не согласиться со словами девушки казалось ей чем-то диким, но она не понимала, верила она в них искренне или нет.
— Я думала, что мое желание… тоже не исполнилось, — вдруг сказала Клинок. — Но я просто не понимала… У меня появились настоящие друзья… Я сражалась с вами… Это было моим глупым желанием…
Сказанное отозвалось в душе Нанохи странным чувством, которое она попыталась отогнать, чтобы не отвлекаться ни на что, кроме голоса девушки.
— Наверное в этом и есть смысл, — прошептала Мэри, закрыв глаза. — Искать надежду… там, где осталось… только… отчаяние…
Голова девушки безвольно упала набок. Тело в руках альбиноса полностью расслабилось и стало казаться в разы тяжелее. Наноха медленно опустила его на землю. Остатки камня души превратились в пыль и развеялись по ветру. Буря продолжалась, продолжалось шествие цирковой делегации и фамильяров. Вновь раздался смех Вальпургиевой ночи, которая почти пересекла пляж. Адель и Ева все так же лежали в стороне среди обломков и поваленных деревьев. Магическое облачение Нанохи исчезло, Самоцвет — то, что от него осталось — черной поломанной стекляшкой упал перед девушкой. Волшебница подняла потускневший взгляд. Белый хвост размеренно качался из стороны в сторону, а розовые окуляры смотрели прямо на нее и одновременно куда-то сквозь. Кьюбей со своей неизменной улыбкой по-кошачьи сидел на уцелевшем краю склона. Ни единой эмоции не проскальзывало на белой морде.
— Что ж, теперь ты сама можешь увидеть, что все было зря, — зазвучал механический голос пришельца. — Недоверие — это в стиле людей, на то вы и нелогичные. Вам стоило принять мое предложение и отправиться домой, а не полагаться на пустые надежды. В конечном итоге все закончилось, как и должно было.
Наноха молчала и пустыми глазами наблюдала за инкубатором. Казалось, что и из нее исчезли все эмоции.
— Я предполагал, что ты продержишься дольше остальных, — непринужденно продолжал инкубатор. — У нас есть возможность избавить твой Самоцвет от отчаяния и вернуть тебе магию. Прими мое предложение, и я верну тебя в наш Цикл.
Кьюбей прождал минуты две и снова подал голос, не получив ответ:
— Конечно, у тебя есть и другие пути: ты можешь дождаться поглощения отчаянием и породить ведьму, у которой, возможно, получится конкурировать с Вальпургис, или же просто умри, покинув Закон Цикла.
Альбинос продолжала хранить молчание.
— Неужели для тебя будет лучшим исходом исчезнуть здесь, чем вернуться к прошлой жизни? — тон инкубатора стал походить на тот, каким разговаривают с глупым ребенком. — Посмотри: ты осталась одна, у тебя нет сил, нет магии, против Вальпургиевой ночи тебе ни за что не выстоять — такова истина.
Наноха вздрогнула, как от удара током. Истина. Это слово странным образом опустошило ее разум. Она ощутила себя оболочкой. Как будто внутри не просто не было ничего, но и не являлось чем-то особенным. Как будто это была не
она. И девушка заговорила:
—
Я нᴇ ᴏднᴀ.
Голос изменился. Пришелец дернул ухом и наклонил голову.
—
И я бᴏᴧьɯᴇ ниᴋᴏᴦдᴀ нᴇ буду ᴏднᴏй.
Наноха подняла руки, и в них моментально материализовалось копье. Кьюбей поднялся на четыре лапы, анализируя происходящее. Острие зависло над Самоцветом. Земля задрожала с удвоенной силой. Инкубатор отступил назад в замешательстве. Девушка смотрела на него абсолютно черными глазами, в глубине которых таилось нечто действительно страшное.
—
Вᴄᴇ, ᴋᴀᴋ ᴏн и ᴄᴋᴀɜᴀᴧ.
На мгновение все замерло. Голос пришельца оборвался под напором страшной энергии.
—
Иᴄᴛинᴀ ʙ нᴀᴄ ᴄᴀʍих.
Копье беззвучно пронзило Самоцвет, и тот разлетелся на мелкие осколки. Из реальности исчезли звуки и краски. Жуткий рев раздался повсюду, и заглушил собой абсолютно все. Тьма охватила мир, в котором уже не было ни шаманов, ни людей.
