***
Ева со злостью захлопнула дверь комнаты, в которой должен был находиться Кьюбей и которого там не оказалось. Почти все время пришелец либо «спал», аргументируя это «сложной ситуацией и сбором информации», либо просто исчезал на неопределенный срок, не внося никакой ясности в свои похождения. Кудрявая девушка вышла из дома и не поленилась пнуть камень под ногами, вкладывая в этот удар все накопившееся раздражение. Она с равнодушием проследила за полетом, который закончился где-то в кустах, и устало опустилась на ступени. Ева действительно хотела знать прогнозы, пусть и самые плохие, когда же они наконец смогут вернуться домой. С каждым днем росло не только количество ведьм, но и их силы, потому что если раньше они с легкостью расправлялись с ними в одиночку, то теперь попадались и такие, в чей барьер было опасно идти даже вдвоем. Битва питала ведьм лучше любых батареек, распространяя по деревне энергию отчаяния, которая грозилась выйти далеко за ее пределы. Подруги поддерживали, как могли, но для волшебницы было бы в разы полезнее знать, что успел высчитать в своей голове инкубатор, который обещал результаты уже очень давно, а теперь как будто нарочно уходил от ответа. И Еве это не нравилось, хотя бы потому что раса Кьюбея лгать не могла, что наводило на мысли именно о сокрытии информации. Девушка шумно вздохнула и мысленно приказала себе держаться, напоминая, что все было не так уж и плохо, по крайне мере пока. Битва, помимо того, что активизировала ведьм и фамильяров, заставляла нервничать каждый раз, когда на поле боя выходили успевшие отличиться команды, однако их репутация во многом помогала сократить количество жертв. Командам Х-судей всегда хватало первых ударов, чтобы их соперники складывали оружие и сдавались, не желая повторять судьбу команды «Нил», чье поражение до сих пор оставалось предметом для разговоров. Команда «Рен» почти успешно наладила отношения между собой, если не брать в расчет короткие перепалки прямо во время боя и потасовки на тренировках, и расправлялась с соперниками под крики родственников Тао, которые каждый раз вгоняли его в краску. Но что Еву, да и всех остальных оставило под впечатлением, так это когда однажды на арену вышла команда «Хоши», в которую входил Хао и двое его приспешников: Люциус и Опачо. Судья даже не успел договорить вступительное слово, как соперники в ужасе прокричали о своем поражении и объявили, что сдаются. Морти тогда сказал, что это было ожидаемым и самым лучшим вариантом, иначе, зная о жестокости Хао, все могло закончиться даже хуже, чем когда Святая Дева демонстрировала свою силу. После этого Йо имел неосторожность высказаться о силе своего родственника, после чего был награжден усиленной тренировкой от Анны, на которой он и находился в данный момент. Вокруг дома было тихо: прямо сейчас большинство собралось на арене, но благодаря разведки Ислама, который все расширял свою букмекерскую деятельность, выяснилось, что команды сегодня ничем не выделялись, поэтому Киояма благосклонно разрешила Йо посвятить тренировкам весь день. Рюноскэ решил последовать примеру своего мастера и отправился куда-то в лес, взяв с собой группу поддержки в лице Морти и Ислама. Последний решил на время оставить Усуи в покое и поиздеваться над Умэмией, ведь завтра у команды «Рен» намечался очередной бой. Даже Ева не особо переживала по этому поводу, потому что когда на оракулах высветилось название «Победители», почти все закатили глаза, представляя последних идиотов. — «Да тут у всех беда с названиями», — подумала волшебница, смотря вперед. Тишина постепенно успокоила ее, и девушка решила насладиться этим чувством, пока темные места в деревне вновь не начали кишеть ведьмами. — Я так больше не могу! Я в охрану не нанималась! — разъяренная Адель появилась из неоткуда, с ходу прогнав всякое умиротворение и едва не вызвав у Евы сердечный приступ. — Я только и слушала о том, какой он крутой и ничего не боится, а теперь вдруг: «Стой рядом, пока мы тренируемся, и следи, чтобы ведьмы не напали». Ха! Удачного полета в барьер. Какой вообще смысл тренироваться? Он видел название? «Победители» — тупее только его имя. — Вы же хотели обойти деревню, — кудрявая девушка устало терла виски, безуспешно пытаясь вернуть себе внутренний покой. — Ну, да. Нори с Тамао пошли в одну сторону, а я и Наноха в другую. Но потом я решила, что она и одна справится. И Джун предложила прогуляться по торговой улице, ты с нами? Ева представила, что будет, если они наткнутся на Наноху, которая прямо сейчас наверняка уничтожала ведьм одним взглядом и своей аурой. Порой она могла быть по-настоящему пугающей, когда злилась. Волшебница даже не рискнула начать лекцию о том, что им нужно держаться вместе и так далее, зная, что должного эффекта на Адель она все равно не возымеет, поэтому просто согласилась на предложение в надежде провести остаток дня более менее спокойно. Все равно Кьюбея на горизонте не было, а вопросы, которые наверняка останутся без ответа, она еще успеет задать. Понятие «торговли» в деревне сильно отличалось от того, к чему привыкли девушки: все магазины преимущественно были сувенирными, и товары соответствовали индейской тематике, изредка разбавляясь мелкими аксессуарами по типу шляп или солнечных очков. Джун, которая привыкла к роскоши, даже не всматривалась в витрины, да и от Адель шло больше возмущений, хотя и с пустыми руками она уходить не собиралась, решив, что будет доставлять себе радость по максимуму. Брюнетка хорошо общалась с Тао, почти сразу найдя с ней общий язык, поэтому без остановки рассказывала ей о своей жизни и слушала в ответ про жизнь в древнем и знатном роде шаманов. При упоминании Рена она уже по привычке закатывала глаза и не могла не отпустить какой-нибудь едкий комментарий в его сторону, а Ева только удивлялась, почему на волшебницу еще не ополчилось все его семейство. Джун однако продолжала улыбаться, будто ей нравились такие разговоры о своем брате, хотя она искренне любила его и желала только добра. Кудрявая девушка украдкой посмотрела на них, когда те одновременно засмеялись, и заметила, что у Тао в глазах была та же хитрая и таинственная искра, что и у Адель, говорившая о том, что на уме у них могло быть все, что угодно. — «Нашлись, блин, родственные души», — подумала Ева, припоминая, как Морти рассказывал им о знакомстве Йо с семейством Тао, после которого тот едва не умер и подвергся атаке мертвых марионеток, которыми хладнокровно управляла Джун. — «Кажется, там все психи. Она бы идеально к ним вписалась». Уже вечерело, когда в руках Адель было несколько пакетов с покупками. Вряд ли она бы стала тратить на это свои кровные, но поскольку деньги принадлежали богачам Тао, а Джун с радостью все оплачивала, брюнетка дала себе волю, не забыв прикупить вещей и для других, чтобы никто не забывал, какая она добрая. Ева перестала проверять свой Самоцвет, когда за все время он ни разу не среагировал на ведьм или фамильяров. Девушка предположила, что ведьмы будут ждать их уже завтра после боя, а вот одинокие фамильяры пока что бродили по лесу или на окраинах, поэтому были заботой Норико и Нанохи. — Здесь просто ужасный воздух, — разошлась Адель. — Моя кожа страдает и сохнет, а у меня никогда не было проблем с кожей. — Только с самомнением, — буркнула Ева. Она выслушивала одни и те же жалобы на протяжении долгого периода, но комментировать это хотелось каждый раз как в первый. — Придете завтра поддержать брата? — быстро спросила Джун, когда брюнетка уже набирала побольше воздуха, чтобы ответить. — Ладно-ладно, я приду. Но если он опять будет стоять в стороне — получит. — Кажется, у них наконец-то все наладилось. Вот только чем меньше команд остается, тем больше шанс, что кто-нибудь столкнется с приспешниками Хао, а они довольно сильны. Никто из них не проигрывал. — А как Йо вообще планирует его победить? — одной из причин волнения Евы был вопрос огненного шамана, который собирался устроить геноцид человечества в этом мире и который к тому же оказался единокровным братом Йо, до этого несколько раз реинкарнировавшись. — Он же сам говорил, что до его уровня фуриоку ему дальше, чем до Луны. — Лично я за то, чтобы дать этим придуркам в белых халатах его прикончить, — тут же нашла решение Адель. — А затем прикончить и их, потому что, просто напоминаю, в их рядах сидит некая крыса, из-за которой наша конспирация может полететь в тартарары. — Уверена, патчи не дадут им своевольничать во время Битвы, — задумалась Джун. — Хотя, сейчас ничего нельзя сказать наверняка; Х-судьи слишком фанатичны. — Это точно добром не кончится, — вздохнула Ева. — Еще этот Кьюбей ничего сказать не может. — А про этого кошака вообще молчи! — рыкнула брюнетка и даже не поленилась развернуться к подруге. — Он явно что-то темнит. Спорим, что он не в курсе, как нам попасть домой? Или нет, что если он не собирается нас туда отправлять? Здесь пристанище ведьм, так может он решил оставить нас здесь, чтобы мы с ними разобрались. — Не маловато ли вас на целый мир? — спросила Джун. — А может он как раз ищет способ, чтобы перенести сюда других волшебниц, а не наоборот. Чертов кошак наверняка провернет что-то такое, а потом будет лить нам в уши про спасение Вселенной и баланс. Но я уже придумала: мы начнем действовать сами. — Каким образом? — мрачно отозвалась Ева. Размышления брюнетки звучали уж слишком в духе инкубатора, и девушка стала бояться, как бы это не оказалось правдой. — Нужно поймать тех троих. Они же смогли попасть сюда и вернуться, а значит, если прижмем их, то заставим забрать нас с собой. Тем более, что мы уже чувствовали их неподалеку. — Ты же понимаешь, что это не сработает? — волшебница ничуть не разделяла энтузиазм подруги. — Девиль использует энергию отчаяния, и кто знает, как она на них влияет и как отразится на нас. Да и вряд ли у нас получится с ними поговорить, они вообще не разговорчивые. — Да, но послушай… Адель прервалась, почувствовав препятствие. Она продолжала идти спиной вперед и развернуться соизволила только сейчас. Молодой парень, с которым она столкнулась, выше нее ростом, с торчащими светло-русыми волосами и ярко-зелеными глазами, прекратил смеяться и тоже обернулся на девушку. На его лице тут же расцвела едкая ухмылка, а вот выражение Адель быстро собрало в себе все оттенки презрения. — Хэй, такая красотка могла бы и получше смотреть на дорогу, не находишь? — голос парня звучал хамовато, под стать его внешности. Он тут же встал в расслабленную позу, преграждая путь, и положил руки в карманы куртки, которая сползла с его плеч. На узких джинсах болталась блестящая цепочка с претензией на моду. Ева мысленно поставила на нем крест, потому что примерно знала, что сейчас произойдет, а вот Джун чуть нахмурилась, заприметив торчащий из-под рукава оракул. — Ага-ага, такая красотка была бы рада не дышать одним воздухом с идиотами, так что отойди подальше и не порть мне настроение, — Адель не думала ни секунды, чтобы ответить. — Ого, а она не промах, — к незнакомцу подошли два его спутника: крупный брюнет с недобрым оскалом и парнишка помладше, который открыто демонстрировал свой оракул. — Тц, а это еще откуда взялось? — волшебница даже не напрягалась, чтобы красноречиво посмотреть на парней как на сгнившие овощи. — Нам уже пора, — твердо сказала Джун и взяла Адель под руку, чтобы скорее увести. — Не так быстро, — сказал шаман, в которого брюнетка врезалась. — Мое имя Дженкс. Ты мне понравилась, так что можешь сказать свое имя, и я подумаю над тем, чтобы сделать тебя своей королевой, когда стану Королем Шаманов… Следующие мучительно долгие минуты Ева безразлично наблюдала за тем, как Адель безжалостно втаптывала Дженкса и его команду в грязь. Джун, как ни старалась это предотвратить, не могла совладать с темпераментом волшебницы, которой доставляли какое-то садистское удовольствие постепенно краснеющий от злости Дженкс и бледнеющие позади него парни. Она прошлась по всему, начиная внешним видом и заканчивая тем фактом, что он «не стоил даже грязи под ногтями». Перебить ее или заткнуть не было никакого шанса, поэтому троица просто принимала на себя удар за ударом, не имея возможности вставить хотя бы слово. Адель закончила свою тираду на том, что его королевой она не станет даже в самых смелых мечтах шамана, и с чувством выполненного долга поправила волосы и объявила, что отправляется домой, напоследок сказав, что ей нужно поспать перед завтрашним боем. Ева и Джун не стали ничего говорить, а просто поспешили за подругой. Тао напоследок обернулась, проверяя, не задумали ли они удара в спину. Старший, судя по виду, пытался переварить все, что услышал, младший агрессивно пытался не заплакать. На лице Дженкса была совсем уж недобрая ухмылка.***
Немногочисленные шаманы, попадавшиеся Нанохе на пути, с осторожностью косились на девушку, потому что выглядела она так, будто только что устроила варфоломеевскую ночь и собиралась продолжить в другом месте. Адель внаглую исчезла после того, как они наткнулись на тренировку Рена, Трея и Джоко, и Тао в своей манере попросил брюнетку покараулить их от ведьм, ведь из-за регулярных страшилок Ислама Усуи чуть ли не заикаться стал при одном упоминании монстров. Волшебница быстро сказала все, что она об этом думала, врезала Трею, чтобы «не сваливал свою трусость на ее любимого», и просто ушла, заявив, что у нее пропало настроение. Теперь Трей и Джоко стали трястись от страха из-за взгляда Нанохи, которая поклялась, что если подобное произойдет еще раз, она вырвет Рену язык. В таком настроении альбинос и покинула троицу, не забыв напоследок пожелать им удачи, хотя прозвучало это скорее как проклятие. Из-за происходившего на арене на улицах было немноголюдно, а на окраинах деревни и в лесу волшебница бродила в гордом одиночестве, предоставленная сама себе. Едва различимые следы темной энергии не приводили ни к чему, постепенно исчезая где-то по дороге, а парочка встреченных фамильяров оказалась настолько слабой и пугливой, что скрылась так быстро, что толком разглядеть их не удалось. Было похоже, что они сновали по темным углам без конкретной цели, не рискуя нападать на людей. Когда на деревню опустились сумерки, Наноха обнаружила себя недалеко от того места, где столкнулась с Хао. Воспоминания быстро заставили щеки покраснеть от стыда и досады: не умела она быть сдержанной и не болтать лишнего, когда того требовала ситуация. Девушка не могла не думать о том, что ей повезло, ведь после того раза он поблизости не объявлялся, разве что его взгляд она периодически ощущала на себе, когда стояла на трибуне. Хотелось бы ей сказать ему пару ласковых по этому поводу, но девушка решила не нарываться, тем более речь шла о шамане, который людей ненавидел чисто и искренне. Волшебница снова посмотрела на холм и, вздохнув, начала подниматься. Как бы она не пыталась убедить себя в том, что это не ее проблема, мысли сами собой возвращались к огненному шаману с его мечтой провести «чистку». Альбиносу очень хотелось узнать, что же человечество ему сделало, отчего он так на него разозлился, потому что по рассказам Анны все выглядело так, будто бы в его мозгу с самого рождения жила эта идея и он пытался ее реализовать. Для всех Хао был тем, кто сеял смерть и сжигал все живое, оставляя после себя только пепел, но Наноха руку готова была дать на отсечение, что ни разу ее Самоцвет не улавливал от него той энергии, какая исходила от голодных и разъяренных ведьм, когда они всеми силами пытались уничтожить волшебниц или забрать жизнь у своих жертв. Девушка не знала, было ли это особенностью шаманов, но в своем мире ее душа хорошо улавливала подобные эмоции у других людей: ярость и гнев она распознавала лучше других, точно так же, как хорошо распознавала корысть Адель или чувствовала подавленность и печаль Ева. Асакура-старший всегда выглядел спокойным, и Наноха едва не начала всерьез рассматривать идею нарочно его разозлить, чтобы проверить свою теорию. — «Кажется, этот мир плохо на меня влияет», — альбинос посмотрела на Великого Духа, поддаваясь неприятным размышлениям. В какой-то момент девушка для себя решила, что никому не расскажет о странностях, которые с ней происходили. Самоцвет стал «барахлить», постоянно реагируя на то, что раньше игнорировал, душа стала чувствительнее к эмоциям других и, что самое главное, — барьеры. Если первые несколько раз Наноха списывала это на совпадение, то потом стало не до шуток: каждый ведьминский мир играл красками, даже если красок в нем не было априори. Альбинос проходила через портал, и незнакомые ей впечатления накрывали ее с головой. Она даже не могла понять, что именно это было — будто тайные знаки пытались до нее что-то донести, но она упорно не могла этого понять. Списывать это на «особый энергетический фон», как говорил инкубатор, получалось не всегда, и порой волшебница думала об этом неприлично много, только укрепляя тревогу в своем сердце. — «И так проблем хватает, еще и эта троица определенно была в деревне, а Кьюбей продолжает что-то рассчитывать, высчитывать и не говорит ничего конкретного», — мысли сами собой переключились на подручных Девиль. Наверняка эта загадочная волшебница потратила немало сил, чтобы Клинок, Лулу и Нана смогли попасть в мир шаманов, но это только добавляло вопросов. — «Почему бы не остаться дома? Из-за ведьм? В нашем мире дефицита в них явно нет. Потому что здесь — их пристанище? Но не смогут же они втроем забрать все Семена скорби. А говорить они так и не хотят…» Наноха устало потерла глаза и посмотрела на небо, которое уже успело обсыпать звездами. Она и сама не знала, что тут делала, но почему-то подальше от цивилизации становилось чуть легче. Отдаленное и тихое место позволяло быстрее прогнать поток волнующих мыслей. — Надо же, какая встреча. Волшебница отдала себе должное — в этот раз она даже не подпрыгнула и выругалась совсем тихо. Хао появился там же, где и в прошлую их встречу, приветствуя девушку милой улыбкой и внимательным взглядом. — Похоже, тебе понравилось это место. — «Только не как в прошлый раз. Вдруг у него не самое хорошее настроение сегодня», — мысленно приказала себе Наноха. — Да, замечательное место. Было. Пока ты тут не появился. Шаман, не прекращая улыбаться, чуть наклонил голову, не сводя взгляд с волшебницы. На секунду ей показалось, что ее сейчас сожгут. — Я бы поспорил и сказал, что все это место испортили люди, — наконец нарушил тишину Хао. — Интересно, что заставило Великого Духа открыть это место для вас — людишек? Альбиносу была абсолютно неинтересна причина, и, как говорили патчи, волшебницы были к этому не причастны, поэтому она вместе с остальными просто радовалась, что для них появилось такое замечательное прикрытие: в деревню могли попасть люди в качестве зрителей, а значит и вопросов к нахождению девушек в Добби ни у кого не возникало. — Не нравится смотреть на нас — так снимись с участия. Попробуешь в следующий раз; вдруг через пятьсот лет снова будут пускать только шаманов, — пожала плечами Наноха. — Через пятьсот лет эта планета уже будет очищена от людей, — теперь в глазах Хао появились опасные искры, а его взгляд устремился вниз, на деревню. — Принося лишь разрушение, разве могут они стать частью идеального мира? — А зачем тебе идеальный мир? Вопрос девушки был наполнен таким искренним недоумением, что шаман вновь посмотрел на нее, в ответ получив красноречивый взгляд, как будто альбинос только что услышала невероятную чушь. Волшебница была настроена получить ответ. — Вам не понять. Я многое повидал. Больше, чем кто-либо, — сказав это, шаман замолчал, разглядывая звезды. Наноха продолжала стоять с вопросительно поднятой бровью. Сказать, что эта философская цитата ее удовлетворила, означало соврать. Если вначале девушка еще пыталась держать себя в руках, то теперь страх потеряла окончательно. — И все? А я думала, ты будешь убедительнее. — Убедительнее? — теперь Хао выглядел слегка озадаченным. — Собрал себе команду речами о том, что многое повидал — серьезно? А что если увиденное тобой — это не многое, а просто микроскопическая часть всей картины? Странный ты, — выдала Наноха. — «Хотя, я так говорю, потому что знаю о существовании как минимум двух разных миров. Ему бы послушать лекции инкубатора про баланс во Вселенной и ее спасение от тепловой смерти, с ума сойдет от того, сколько он еще не знал.» — Говоришь так, будто тебя это совершенно не беспокоит, — несмотря на то, что у шамана было более серьезное выражение лица, чем привыкла видеть волшебница, вокруг него продолжала сохраняться спокойная аура, не предвещающая никакой кровавой бани. — Я тоже немало повидала, но у меня есть свои причины для беспокойства, — уклончиво ответила девушка, запоздало подумав, что все выглядело так, словно ей было плевать на человечество. Она действительно была не при делах, потому что человеком ее назвать уже не представлялось возможным, но вот лишним шаманам этого знать необязательно. — В любом случае, не факт, что причина, по которой ты хочешь уничтожить людей, действительно такая. Я имею ввиду, что реальное положение вещей ты вряд ли узнаешь. — Реальное положение вещей? — голос Асакуры звучал все тише, а сам Хао выглядел так, будто постепенно уходил в себя, абстрагируясь от внешнего мира. — Ну, истину. Ты можешь думать все, что угодно, но все может быть совершенно по-другому, — Наноха подавила желание тяжело вздохнуть. Она снова вернулась в прошлое, в день, когда Кьюбей гипнотизировал ее своими окулярами и убеждал, что с ее желанием все в порядке, хотя и долго о чем-то размышлял, когда услышал, что будущая волшебница хотела загадать. — Кое-кто однажды сказал мне, что все, что мы ищем, находится в нас самих, — шаман беззлобно усмехнулся. — Возможно, истина скрывается там же. — В нас? — альбинос крепко задумалась над этими словами, что не ускользнуло от внимания Хао. — «Истина в нас самих?» Пока девушка анализировала сказанное, Асакура поднялся на ноги и развернулся, намереваясь уходить. — Завтрашний бой обещает быть интересным, — как бы невзначай сказал шаман. — С командой с таким названием? Не думаю, — Наноха даже закатила глаза, вспоминая оповещение об оппонентах команды «Рен». Никто не воспринял их всерьез. — Что ж, я предлагал им присоединиться ко мне, но они отказались. Девушка даже вздрогнула от такого заявления: ни для кого не было секретом, что среди приспешников Хао слабаков нет. — А почему отказались? — решила уточнить волшебница, чувствуя, что Асакура хотел сказать что-то еще. — Их капитан весьма самоуверен. Ну, на то есть причины. Так что будет интересно, не советую пропускать, — сказав это, шаман исчез в огненной вспышке. Наноха поняла, что начинает ежиться от холода, когда тепло пламени испарилось вслед за парнем, из-за которого она теперь не могла выбросить из головы навязчивые мысли о команде «Победители». — «Получается, что для беспокойства повод все таки есть, иначе зачем он мне про это рассказал. Я не могу подойти к ребятам и сказать, что из достоверного источника известно, что они довольно сильные. Рен все равно все воспримет в штыки, даже пытаться не буду. Может намекнуть, что ходят такие слухи…» С этими мыслями волшебница быстро вернулась в деревню и почти сразу наткнулась на довольно агрессивного фамильяра, который кружился вокруг чужого дома. После долгого забега за прислужником ведьмы Наноха невзначай вспомнила, почему не так давно горела желанием скинуть Адель куда-нибудь в океан.***
Сквозь приоткрытое окно Клинок напряженно вглядывалась в ночное небо. За весь месяц оно не было затянуто тучами всего пару раз, но даже в те моменты ни луны, ни звезд на нем невозможно было увидеть. Зато она видела их в другом мире. Каждый раз, когда она с напарницами оказывалась там глубокой ночью, завороженно наблюдала за усыпанном звездами небосводом. Единственное, что не давало ей в полной мере насладиться видом — это яркий столб света вдалеке, который для нее был лишь напоминанием о том, что это место было им чужим. Она, Лулу и Нана уже несколько раз возвращались в деревню, чтобы поохотиться на ведьм и забрать Семена скорби, и с каждым разом им удавалось продлить время своего нахождения в мире шаманов. Вот только состояние Девиль от этого ухудшалось. Она слабела с каждым днем, и если раньше Клинок видела на ее лице безграничную решимость и твердость, то сейчас все это разбавлялось невероятной усталостью. Волшебница никогда не поднимала эту тему, но девушка все понимала без слов. — Недолго осталось ждать, — тихо произнесла Девиль. Клинок не шелохнулась, а Лулу и Нана, стоявшие возле двери, тут же переключили свое внимание на говорившую. — В одиночку инкубатор не сможет поддерживать иллюзию на Самоцветах, а связи с остальными у него нет. — Он скрывается, — сказала Клинок. — Мы никак не можем его поймать. — Не тратьте на него время — он чувствует, что их ложь скоро раскроется. И поэтому он не должен быть рядом с волшебницами в этот момент, иначе придется отвечать на вопросы. — А вдруг он что-то задумал? — девушка резко повернулась. — Что если у него есть план и он прямо сейчас приводит его в исполнение? — Мэри, — когда Девиль произнесла настоящее имя девушки, та сразу себя одернула, понимая, что потеряла самообладание. — Ты должна смотреть правде в глаза — даже если он что-то планирует, мы не узнаем, что именно, пока этого не случится. Поэтому нужно сосредоточиться на другом. Когда обман раскроется, мне нужно будет создать такой же портал, как в барьере ведьмы, чтобы перенести вас туда раз и навсегда. — Ты и так на пределе, — Клинок сжала губы, а ее взгляд стал мрачнее. — Я в таком состоянии уже очень давно. Но это мне не помешает. Я соберу столько проклятой энергии, сколько будет нужно. И тогда у нас все получится. Ты веришь мне? Волшебница выдохнула почти возмущенно. Пусть Девиль была слаба и едва могла двигаться, но огонь борьбы в ее глазах не затухал ни на секунду. — Мы верим тебе, — твердо ответила Мэри, чувствуя молчаливое согласие близнецов. — Мы не можем не верить. Ты рассказала нам обо всем и, возможно, тем самым спасла нас. Возможно, мы бы не стояли здесь, если не знали, что Самоцветы по-прежнему наполняются отчаянием и порождают ведьм.