Вопреки предначертанному

Отчаянные времена требуют отчаянных действий — для волшебниц все выглядело именно так, однако броситься в омут негативной энергии и сделать ее частью своей магии все равно казалось чересчур рискованным. Мэри с близнецами предоставили достаточно доказательств, чтобы остаться в доме с целью объединить усилия в предстоящей битве, до которой нужно было оставить в деревне как можно меньше ведьм. Почти окончательно убив в себе подозрения и неприязнь к троице, с которой приходилось не раз скрещивать оружие, Адель дала свое снисходительное согласие учиться управлять энергией отчаяния вслед за Нанохой и Евой. Последняя при этом выглядела настолько смирившейся со скорой кончиной, что вызвала беспокойство у Мэри, которая достаточно хорошо понимала последствия такого состояния для волшебниц. Довольно быстро девушки избавились от иллюзии инкубаторов, и теперь, помимо них, еще и шаманы с плохо скрываемым беспокойством смотрели на потемневшие камни Самоцветов, из-за чего Адель бесилась больше всего и требовала, чтобы те прекращали «пялиться, куда не следует». Несмотря на усилия Силвы и Калима, Голдва оставался непреклонным в вопросе продолжения Битвы Шаманов, которая и так находилась в подвешенном состоянии. Вождю приходилось нелегко: принимать важные решения без воли Великого Духа он не осмеливался, однако тот продолжал игнорировать вопросы, словно никаких проблем в деревне Добби нет, хотя все было совсем наоборот. После провалившегося эксперимента Х-судей все шаманы прочувствовали на себе отголоски энергии отчаяния, из-за чего патчи больше не могли делать вид, что ничего не произошло. Голдва приказал оповестить участников Битвы о ведьмах, но сделать это так, чтобы никто даже думать не смел о повторении судьбы Жанны и чтобы о существовании волшебниц или другого мира раскрыто не было. Племя выполнило приказ безукоризненно, и теперь в Добби шептались о «древних силах», которые пробудились в предзнаменование гибели шаманов, однако пыла у них это не поубавило, и каждый был полон решимости биться за победу изо всех сил. Единственное, на что хватило смелости у Голдвы, — это сделать небольшой перерыв от сражений и немного изменить расписание, но и это случилось только благодаря Анне, Нанохе и Мэри, которые смотрели на вождя такими глазами, что тот решил откреститься от этого как можно быстрее, пусть и не в свою пользу, а внушительную троицу девушек стали побаиваться даже самые матерые судьи Битвы. Не так много дней прошло прежде, чем всем удалось более менее успокоиться. Волшебницы скрепя сердце смирились, хотя ужас от происходящего тенью проскальзывал на их лицах; шаманы пытались восстановиться после битвы с Х-судьями как можно быстрее, а заодно всерьез задумались над тем, чтобы увеличить свои силы. Насмотревшись на Хао, который с виду даже не напрягался, чтобы сдерживать проклятую энергию, Трей и Джоко только об этом и говорили, гадая, стоит ли им попытаться повторить подобное и отправиться в барьер, или же оставить эту самоубийственную идею, припоминая, как равнодушно Мэри рассказывала о становящихся все сильнее ведьмах. Рю приуныл, но решил продолжать свои тренировки, решив, что пусть он и не в состоянии бороться с отчаянием, но сможет быть полезен в другом. Фауст, выслушав, что приключилось с остальными в пустыне, просто ушел в себя, дав понять, что это его не касается. На Рена же было страшно смотреть: он который день грозился прожечь в Йо дырку, но Асакура и сам не понимал, каким образом ему удалось пережить столкновение с Х-судьями чуть лучше друга, и поэтому на изничтожающий взгляд Тао просто улыбался, чем заработал себе лишних синяков. Ислам бегал от волшебниц к шаманам и обратно, выжидая что-то грандиозное, хотя бы от одной из сторон, но первые дальше разговоров не продвинулись, а вторые были погружены в раздумья о том, как же им стать сильнее, из-за чего парень взвыл от скуки, не зная, чем себя занять. Присоединяться к группе поддержки в лице Морти, Тамао и Джун, которая стала появляться в их доме все чаще, он категорически не хотел, пока они не займутся чем-то по-настоящему интересным. Как раз в это время, идеально описывающее понятие «затишье перед бурей», Рю однажды приполз домой побитый и раненный, пояснив, что встал на защиту одной из проигравших команд, которые пытались покинуть деревню, но дорогу им преградили приспешники Хао. Парень стал свидетелем, как шаманам в открытую заявили, что они станут кормом для Духа огня, а поскольку среди них была девушка, он тут же поспешил на помощь, словно рыцарь в сияющих доспехах. По итогу непродолжительного боя Рюноскэ, хоть и держался хорошо, все-таки проиграл, получив, как ему показалось, смертельный удар. Однако вскоре шаман пришел в себя и увидел неожиданную картину: приспешники Хао были повержены одной из сильнейших команд на Битве под предводительством Сати — прекрасной монахини, за предложение руки и сердца которой Рю огреб еще и от ее команды. Пока Тамао довольно резво перевязывала голову горе-любовника, причитая за лишние проблемы, тот поведал, что эти монахи — Гандхара — хотят встретиться с Йо, Реном, Треем и Джоко. — Буддийские монахи спасли тебя, потом побили и заявили, что хотят поболтать с ними о чем-то очень важном, пока официальные бои приостановлены? Тамао, сильнее ему голову перетяни, кажется там все серьезно, — в целом Ева озвучила мысли большинства слушателей, пока остальные переваривали информацию. — Их команда на одном уровне с Хао и Х-судьями. Неизвестно, что они задумали, — серьезно произнес Йо. — Но раз они хотят поговорить, то можно и встретиться. Подзатыльник от Анны не заставил себя долго ждать, хотя медиум и не высказалась против этой идеи. Она стала более задумчивой после рассказа Умэмии, украдкой разглядывая парня оценивающим взглядом. — Это нормально? — тихо спросила Мэри, чуть склонившись к Нанохе. Поведение парня, как и других шаманов, вызывало у нее очень много вопросов, хотя она старалась лишний раз не подавать голос, посчитав, что жизнь шаманов — не ее дело. — Для него — да, — вздохнула альбинос. Порой и у нее чесались руки ударить Асакуру и посильнее, чтобы тот был серьезнее не только в критические моменты, когда еще секунда — и все пропало. В голове волшебницы невольно всплыл образ старшего близнеца, и ее настроение тут же испортилось. Она запуталась с тем, что ей делать дальше: если перед случившимся Наноха была полна решимости добиться от Хао подробностей его яростного желания уничтожить людей и стать той, кто его переубедит, то теперь она не была уверенна даже в том, что они переживут пришествие Вальпургис. Находясь, как она считала, в хороших отношениях с сильнейшим шаманом, Наноха чувствовала себя достаточно внушительной для нотаций, но сейчас девушка вспоминала его на поле боя с Жанной и понимала, что внушительным был все это время только он. Странная магия, которая появилась в ней в том барьере, ее настрой не улучшала, показывая, насколько огромна была пропасть между разными мирами, и что никакого взаимопонимания не будет, пока не разобраться с приближающимся концом света, хотя бы со стороны ведьм. Мэри внимательно следила за Нанохой, ощущая ее переживания, но с расспросами не спешила. Волшебница верила, что достаточно сплотила девушек общей целью, чтобы все, что касалось их общего дела, не утаивалось. — Почему ты не запомнил ничего важного? — возмущался Трей, когда выяснилось, что в памяти Рю не осталось ничего, кроме «что-то там про великих воинов, великих духов и что-то еще». — Ты не понимаешь! — шаман активно жестикулировал руками, мешая Тамао закончить перевязку. — Она так прекрасна, что я лишился всех чувств, стоило мне увидеть ее. — Чувства нормальности ты лишился уже очень давно, — закатила глаза Адель. — Эй, а ты куда собрался? — Все таки невежливо отказываться от приглашения, — Йо в свою очередь уже одной ногой вышел за дверь. — Думаю, это что-то важное. Рю тут же вскочил с места, порываясь скорее встретиться со своей «новой любовью», за что получил сомнительные комментарии Трея. Но когда Усуи увидел, что Рен тоже собрался принять подозрительное приглашение, то сдался. Джоко находился в предвкушении, не забыв пошутить так, чтобы все вспомнили о тупике, в который они зашли в попытке стать сильнее. Ева почти безразлично смотрела вслед уходящим шаманам, покрепче перехватив Ислама, который едва не ускользнул с ними на встречу приключениям. Морти тоже сгорал от любопытства, однако понимал, что атмосфера, которая сейчас царила в Добби, не располагала к безопасным прогулкам, особенно людям, так что он мысленно пожелал друзьям удачи и остался в замешательстве, когда Анна не сказала ни слова. — Не слишком ли это подозрительно? Вокруг Гандхары ходит множество слухов, — Джун все же надеялась получить от Киоямы объяснения ее спокойствия, чувствуя, что та что-то недоговаривала. — Рю стал сильнее, — сказала медиум. — Его уровень фуриоку увеличился. — Ты хочешь сказать, что это связано с ними? — Есть только один способ сделать это так быстро, — Анна чуть пожала плечами. — У Гандхары что-то свое на уме, но они бы не стали спасать Рю только ради того, чтобы сделать его посыльным. Они должны с ними встретиться. Джун заметила, как девушка сжимала бусы в руке, и немного успокоилась, прикинув, что она бы ни за что не отпустила Йо, если бы духи предупредили ее об опасности. — Блин, опять у них намечается что-то странное, — вздохнула Ева. — Надеюсь, хотя бы эти буддисты не захотят поэкспериментировать с энергией отчаяния. — Кстати, об энергии отчаяния, — Наноха опустила руку на плечо подруги, отчего та вздрогнула. — Пора. — Ч-что? Близнецы как всегда молчали и смотрели в сторону, Адель выглядела недовольно, но тоже не сопротивлялась. Ева встретилась с серьезным взглядом Нанохи и посмотрела на Мэри, которая ограничилась коротким кивком.

***

Шелест листьев в глубине леса был похож на зловещий шепот ведьминого языка, который наговаривал мрачные вещи и заливался в уши волшебниц, что расположились по кругу на небольшой полянке. Девушки внимательно слушали Мэри, которая старалась не упустить ни одной детали о том, как использовать темную магию в качестве своего оружия. Она говорила не слишком громко, но ее голос был тверд, не выражал эмоций больше, чем требовалось, чтобы не поселить в чужих сердцах страх. Мэри пыталась звучать так же, как и Девиль, которая была для нее учителем и наставником. Наноха, Адель и Ева до сих пор примирялась со своей судьбой и будущим, которое грозилось и не наступить, если они оплошают. Со своими бывшими соперницами, которых они слишком долго воспринимали врагами, девушки держали некоторую дистанцию. Альбинос оказалась единственной, кто безоговорочно стал доверять Мэри, но и это превратилось в очередной повод для беспокойства, которое усиливалось в волшебнице с каждым днем. То, что печаль в глазах русой девушки показалась Нанохе чем-то смутно знакомым, только добавляло тревожных мыслей. — Находиться на грани отчаяния опасно, мы рискуем подчиниться ему и породить ведьму. Однако, эти эмоции способны дать нам силу, которая выведет нас за рамки обычной магии. В этом деле важно помнить, за что ты сражаешься. Важно найти свой островок безопасности, к которому ты будешь обращаться, если почувствуешь, что негативная энергия берет над тобой верх, — Мэри повторяла одну и ту же мысль, делая акцент на сути использования темной магии. — Да к чему тут обращаться, когда кругом сплошное безумие? — пробурчала Ева. Выглядела она уставшей и безучастной. — А мне интересно другое, — подала голос Адель. — Как нам довести себя до того состояния, когда мы получим новые силы, а не помрем? Столько времени мы не обращали на Самоцветы никакого внимания, и с ними все было в порядке, так какова вероятность, что сейчас мы справимся со всем, что накопилось внутри камней? — У всех ведьм есть своя природа, — принялась объяснять Мэри. — У нас тоже. Внутри каждой есть эмоция, которую Самоцвет души подавляет в той степени, чтобы она не затмила все остальные. Печаль или гнев, например. Наноха непроизвольно вздрогнула, мысленно возвращаясь к бою с Жанной. — «Я смогла убрать ограничение, когда разозлилась?» — подумала альбинос и вдруг осознала, что до сих пор не разобралась с теми странностями, которые произошли с ней в пустыне: ее магия определенно поменялась. — Ключ к силе — не просто взрастить в себе негативную эмоцию. Ее нужно принять. — Я ненавижу каждого раздражающего идиота уже на протяжении нескольких месяцев и всецело это принимаю, но что-то никаких изменений не чувствую, — Адель сложила руки на груди и посмотрела на Мэри с видом бывалого скептика. — Это твое обычное состояние. Думаю, нужно что-то еще, — задумалась Наноха. Воспоминания были затуманены, но волшебница хорошо помнила особенно яркие детали: звук разбитого и спаянного заново стекла наводил лишь на мысли о сломанном и вновь восстановленном камне души, а когда гнев завладел каждой клеткой ее тела, копье, которое обычно холодило кожу, обжигало, словно было раскалено. И вместо боли — чистая ярость и желание сражаться и победить. Ей казалось, что в тот момент она обладала настолько разрушительной силой, что даже Вальпургиева ночь не стояла рядом, однако теперь девушка понимала, что то было лишь сумасшедшим выбросом адреналина. — «Можно начать со своеобразной медитации», — раздался голос Лулу. Даже несмотря на то, что звучал он только в мыслях, а внешне волшебница продолжала выглядеть отчужденной, такие действия казались слишком инициативными для молчаливой девушки. — «Когда нас учили обращаться к нашим темным мыслям, мы надолго закрывались в себе.» — И забыли раскрыться обратно? — издевательский тон Адель вызвал раздражающий ее безразличный взгляд. — «Если увязнуть в них, есть опасность разрушить свой Самоцвет», — продолжала близняшка. — «Нельзя просто так впадать в отчаяние. Нужен контроль.» — Да будет тебе известно, что я контролирую себя на все десять тысяч процентов, — брюнетка задрала нос, вызвав у Лулу неоднозначную эмоцию. Наноха вздохнула и закатила глаза, подумав, что такими темпами они просидят здесь вплоть до прихода Вальпургис и встретят ее с целым ничего. Ева только качала головой — на вздохи у нее уже не было сил. Общими усилиями Адель все же смогли уговорить попробовать медитацию, и девушки попытались повторить то, что делали волшебницы под руководством Девиль. Альбинос ненадолго отвлеклась на мысли об этой загадочной волшебнице, чей секрет оказался не таким, каким его преподносили инкубаторы. Мэри рассказывала ей о том, как девушка пробовала на себе все методы загрязнения камня, чтобы выбрать самый действенный и контролируемый. Это и многое другое подкосили ее здоровье быстрее, чем она того ожидала, и в итоге ей пришлось отказаться от своего первоначального замысла в пользу других. Наноха честно старалась не размышлять об этом слишком много, но соврала, если бы сказала, что эта история ее совершенно не зацепила. — Да. Как я и думала. Я разобралась в своих чувствах — сейчас меня бесят абсолютно все. Я уже стала сильнее? Альбинос посмотрела на брюнетку изничтожающим взглядом. Ей не удалось пробудить в себе ничего, что бы отозвалось в ее Самоцвете, как и у остальных, но Ева по крайней мере молчала. — Это займет некоторое время, — Мэри продолжала демонстрировать титаническую выдержку, даже не меняясь в лице. — О, знаю. Я буду думать о тебе. Просто ты меня так бесишь, что процесс должен пойти быстрее. — Если тебе это поможет, то пожалуйста. Брюнетка засопела носом и уже раскрыла рот, чтобы оставить за собой последнее слово, но тут обратила внимание на совсем унылую Еву, которая в любой другой ситуации уже бы начала успокаивать подругу. Перед глазами Адель появился образ растрепанной подруги, когда она отбивалась стрелами от прислужников ведьмы из пустыни, параллельно крича все, что она думала о своей напарнице, и девушке пришлось признать, что такая Ева была для нее естественнее тихой и печальной. Волшебница прикусила язык, тихо хмыкнув. Наноха пыталась унять головную боль. — Ладно, что там еще нужно делать? — сдалась Адель. — Продолжим позже, — вдруг заявила Мэри, вглядываясь в деревья. — Здесь ведьма.

***

Ислам шел непривычно тихо, воображая себя охотником, напавшим на след добычи. Чуть позади плелись Морти и Тамао, которая была той, кто действительно напал на след. Стоило шаманам уйти на таинственную встречу, а волшебницам — уединиться в лесу в попытках обуздать отчаяние, как только Анна исчезла из поля зрения, Ислам тут же собрался догонять парней, чтобы не пропустить предвкушаемые проблемы, в которые они непременно должны были попасть. Остановить его Морти не смог, как бы ни старался, все аргументы против этой затеи были успешно пропущены мимо ушей, зато стоило Тамао застыть на месте и в ужасе прошептать, что она вдруг почувствовала ведьму где-то неподалеку, планы резко поменялись. Ислам провозгласил себя заместителем волшебниц и потащил девушку показывать направление, заваливая ее не самыми логичными причинами это сделать. Морти, на мгновение ощутив себя внушительнее, чем он был на самом деле, каким-то образом купился и увязался с ними, быстро пожалев о своем решении. — Что ты вообще собрался делать, если мы действительно найдем ведьму? — паника в голосе парня звучала все отчетливее с каждым шагом. — Мы же ничего не можем против них, — тихо сказала Тамао. — Вот именно. Пора начинать что-то делать, — твердо произнес Ислам, не обращая внимание на настрой своей небольшой команды. — Или вы планируете отсиживаться, пока все не закончится? Морти стало действительно интересно, в какой момент этот парень потерял страх и ощутил себя бессмертным. — Но разве мы не будем только мешать? — девушка опустила голову. — Ведьмы всем мешают. Наконец-то у меня появилась возможность с ними сражаться. — Какая еще возможность? — Морти нутром чуял, что ответ ему не понравится. — Не тупи, я говорю о том, что стану шаманом. — Чего?! Разве ты можешь использовать духовную энергию? А что насчет духа? — Теперь, когда все по-настоящему заняты, можно не волноваться, что меня остановят, — маниакальный блеск в глазах не предвещал ничего хорошего. — Сейчас даже Анне не до меня. Тамао хватило сил только на то, чтобы открыть рот. Она помнила, как медиум много раз отвешивала парню подзатыльники за то, что тот стал слишком активно влезать в тренировки Йо и докучать вопросами о том, как ему стать шаманом. Однажды Ислам вытащил бусы из сумки Киоямы в надежде, что те наделят его суперспособностями, но кроме синяков от шикигами он не получил ничего. Тем не менее его умением оставаться незамеченным оставалось только восхититься. — Только не говори мне, что ты собрался самостоятельно идти в барьер? — спросил Морти. — Естественно. — Ни в коем случае! — Как жаль, что мы уже пришли, — Ислам жутко ухмыльнулся, посмотрев на побледневшего парня. Тамао сжала кулаки, осматривая, очевидно, место происшествия. Энергию отчаяния девушка не могла игнорировать, словно та впиталась в каждую травинку вокруг. Шаманы могли чувствовать негативную энергию, но ощущать присутствие ведьмы где-то вдалеке было доступно только волшебницам, пока девушка не поняла, что постепенно стала точно так же опознавать барьеры. Ужаса нагоняли и разбросанные вещи: поломанный посох с примотанными перьями и небольшая палица, — которые явно оставили здесь не просто так. — О, нет. Ведьма на кого-то напала, — сочувственно произнесла Тамамура. — М-может, они еще живы? — робко предположил Морти, боясь даже представить, что здесь произошло. — Не, вряд ли, — отозвался Ислам, который уже во всю осматривался в поисках портала. — Интересно, она все еще здесь? — Даже если и здесь, вы немедленно отсюда уйдете. Морти не сдержал крика, когда услышал над собой строгий голос Джун. — Вам повезло, что я смогла вас отыскать, — шаманка скрестила руки на груди. — Решили умереть в лапах ведьмы? — Не твое дело! — разозлился Ислам, который до сих пор не простил Джун отказ вручить ему талисманы для подчинения трупов. Парень расценил это как предательство и мириться с этим не собирался. — В любом случае, — девушка устало потерла переносицу. — Мы возвращаемся. — Я остаюсь. — Не угадал. Между Тао и Исламом заметали молнии. Тамао и Морти предпочли отмолчаться, зная, что для Джун не было проблемой силой вернуть всех в дом. Парень тоже это понял, поэтому собрался стартовать вглубь леса, однако перед его носом тут же возник дух-хранитель Ли Пайлон. — Достаточно, — сказала шаманка. — Когда вернемся, тебя стоит запереть. — Ну, если ты в курсе, как выбраться из барьера ведьмы, то конечно, — Ислам вдруг вернул себе вид победителя. Морти моргнул пару раз, а затем осознал, что вокруг уже не было никакого леса. Кривые зеркала на стенах, шевелящиеся коконы на земле и воздух, пропитанный отчаянием, не оставляли сомнений, что они находились в барьере. Тамао застыла от ужаса, Джун нервно озиралась по сторонам, немедленно отозвав духа, пока парень высказал свое победное «ха». — Так это с самого начала был барьер! — удивилась Тамамура. — Самый быстрый способ попасть к ведьме — просто идти в сторону ее энергии, — Ислам развел руками, игнорируя злой взгляд Тао. — Что? — Ты хоть осознаешь, какой опасности нас подверг? — Хорош скулить, все равно мы отсюда уже не выйдем, пока не разберемся с ведьмой, — парень уверенно поднял палицу, которая теперь совершенно точно осталась без хозяина, и в его глазах загорелся настоящий азарт. — Вот и все, — обреченно произнес Морти. — Нам конец, только если волшебницы нас не найдут. Джун взглянула на перепуганного парня и Тамао и усилием воли заставила себя не отвечать на провокации Ислама, который и правда умел выводить из себя. Девушка призвала всех успокоиться и со смешанными чувствами подумала о том, что порой и ее брат мог вытворить что-то подобное: уверенный в своей абсолютной победе просто идти напролом, зачастую возвращаясь с серьезными ранами. Только у человека, в отличие от Тао, шрамы на теле были исключительно от неудачных падений с деревьев и тому подобное, несмотря на то, что он искал приключения в тех местах, где людей ждала неминуемая смерть. Джун тихо вздохнула и решила, что если не волшебницы, то какая-то немыслимая удача его все же берегла, но отпускать парня одного не собиралась. — Стоять на месте бессмысленно, — шаманка призвала Тамао и Морти держаться рядом. Ислам с видом исследователя шел вперед по жуткой пещере, из стен которой торчали острые зеркальные осколки. По мере продвижения пещера разветвлялась, поэтому всем пришлось полагаться на интуицию парня, на которую Морти начал искренне молиться. Кое-где стали появляться целые зеркала и странные рамы в виде человеческих костей. На некоторых даже можно было различить кисти рук, которые служили декором. В какой-то момент Джун едва успела оттащить Ислама за одно из зеркал, чтобы скрыться от фамильяров здешней ведьмы: черных дымчатых полугусениц-полупауков с длинными тонкими лапами и зубами на брюхе. Парень порывался разобраться с ними своим новым оружием, пока Тамао пыталась привести в чувство Морти и не потерять сознание самой. Девушка и сама не поняла, когда смогла так хорошо различать негативную энергию, что ее шестое чувство стало обладать свойствами камня души и чувствовать монстров и их барьеры. И теперь она лучше, чем кто-либо, ощущала не просто давление, а саму природу этого мира: тяжелое, скользкое напряжение и садизм ведьмы, направленный на то, чтобы свести с ума, заставив потерять рассудок в собственных страхах. От этого Тамамуре стало только хуже, но она решила молчать, все еще сомневаясь в своих новых способностях и боясь, что могла ошибаться. Проходя мимо целых зеркал, которые будто вросли в стены барьера, Джун краем глаза уловила странную вспышку света в одном из них. Проблеску неоткуда было взяться в полумраке пещеры, поэтому шаманка немедленно оттащила от стекла Ислама, который подошел слишком близко. Морти почувствовал, как у него затряслись поджилки, когда из-за зеркала показались тонкие лапы фамильяра, а затем сам прислужник прошел сквозь стекло и скрылся с другой стороны. — Так некоторые зеркала — это проходы, — Джун нахмурилась. — Это означает, что барьер гораздо больше, чем я думала. — Может, нам стоит пойти за ним? — робко предположила Тамао, которой становилось дурно от того факта, что в «зеркале» не было их отражений. — Не думаю, что это хорошая идея. Это может быть прямой путь к ведьме. — И в чем проблема? — Ислам без тени страха всматривался в размытые фигуры в зеркале, прикидывая, как лучше туда зайти: громко с ноги или тихо, как ниндзя. — Мы беззащитны, — Джун не смогла сделать свой голос менее раздражительным, поэтому звучала, как настоящая старшая сестра перед надоедливым младшим братом. — Будь здесь волшебницы, проблем бы было в разы меньше. — Хм-м-м, — протянул парень и подошел к псевдозеркалу, что-то внимательно изучая. Когда он ткнул пальцем в поверхность, туманность внутри рассеялась. — Окей. Теперь проблем стало меньше? Ислам отошел в сторону, и открывшийся за зеркальной поверхностью вид заставил остальных вздрогнуть. По ту сторону, чуть вдалеке, спиной к ребятам стояла Адель в магическом облачении. Рука с оружием была опущена, а плечи поднимались и опускались, выдавая тяжелое дыхание. Тамао и Морти крикнули ее имя одновременно, однако волшебница не среагировала, потому что «зеркало» давало только картинку, не пропуская никаких звуков, кроме тихого противного скрежета, словно кто-то водил когтями по стеклу. Вокруг брюнетки левитировало множество осколков, в отражении которых мелькали фамильяры и части ведьмы, которые не собирались воедино. Хозяйка мира успешно скрывалась в отражениях от всех атак Адель, судя по множеству разбитого стекла вокруг нее. Джун обеспокоено разглядывала подругу, а потом ее взгляд случайно упал на бездыханное тело одного из шаманов, чьи вещи они нашли в лесу. Шаманка с досадой подумала, что и волшебницы, и они опоздали со своей помощью, однако состояние девушки беспокоило ее многим больше. Адель продолжила атаковать. Ее коса нещадно разбивала стекла, которые все больше окружали брюнетку со всех сторон, а движения девушки становились более отчаянными. — Почему она одна? Где остальные? — Морти пытался разыскать глазами волшебниц, полагая, что те должны быть поблизости, однако возле ведьмы находилась исключительно брюнетка. — Думаю, они могли оказаться по ту сторону зеркала, как и мы, — Джун увидела по периметру другие целые зеркала в рамах. — Да по-любому она заявила, что справиться сама, и просто убежала от них, — Ислам единственный выглядел так, будто его не заботила развернувшаяся перед ним битва. — Даже если и так, как ты можешь так спокойно об этом говорить? — на свой вопрос Тао получила абсолютно незаинтересованный взгляд, из-за которого она почувствовала новую волну раздражения. — А что если она пострадает? — Пф, ее проблемы, — отмахнулся парень. Джун честно держала себя в руках, однако пообещала, что, как только сможет призвать своего духа, немедленно преподаст наглому человеку уроки хороших манер. Насколько Ислам был невыносимым, настолько девушка не понимала повышенное к нему внимание Адель. Короткий вскрик Тамао заставил Джун вернуться в реальность и вновь сфокусироваться на сражении ведьмы и волшебницы, которая неожиданно осела на землю. Коса выскользнула из ее руки и со звоном упала на зеркальный пол. Стеклянный купол уже почти полностью закрыл брюнетку от внешнего мира. — Она бы еще поспать тут прилегла! Эй, хорош отсиживаться! — Ислам принялся стучать по зеркальной поверхности, которая отзывалась глухим звуком и не собиралась ломаться. Морти присоединился, особо ни на что не рассчитывая, и сразу почувствовал, насколько стекло было прочным. — О, нет, — руки Тамао чуть дрожали от страха. — Она больше не может драться. — Кто не может? Она? Единственное, чего она не может, так это быть адекватной, — парень вдруг замахнулся дубиной, которую до этого бережно держал в руках. — Морти, свали. Названный едва успел отскочить в сторону, как чужое оружие с силой ударило по «зеркалу», по поверхности которого тут же пошли трещины. Звон теперь не был глухим и разнесся, казалось, по всей пещере. Ислам не остановился и снова приложил дубиной. Со второго раза стекло не выдержало и осыпалось, открывая путь к ведьме. Тамао в шоке смотрела на окутавшее оружие фуриоку, которое истратилось за эти два удара, однако каким-то образом парень смог использовать оставшуюся духовную силу. Не успела Джун перехватить Ислама, как тот уже кинулся через раму прямо к ведьме. — Черт! — шаманка сразу заметила приближающихся к ним фамильяров, которые выползали из торчащих в стенах осколков, почуяв духовную энергию. — Тамао, мы должны задержать их. Морти, отойди назад. — Б-без п-проблем, — парень сделал несколько шагов назад, но почти сразу застыл на месте, обнаружив за своей спиной еще одно скопление прислужников, которые явно рассматривали его, но оставались на местах, выполняя роль охраны для своей хозяйки. Ислама же это не остановило, и он быстро сокращал расстояние между ним и зеркальным куполом, в котором осталось всего пара отверстий и внутри которого оказалась заперта Адель. Дубина незнакомого шамана истратила остатки фуриоку, однако это не помешало парню яростно отбиваться ею от шипящих тварей, расчищая себе путь. Волшебница без сил уперлась ладонями в пол и старалась не смотреть вокруг. Она сотню раз повторила про себя, что сейчас встанет и выполнит свою миссию, но ноги ее не слушались. Брюнетка не хотела поднимать глаза на окружившие ее образы, которые появлялись на стекле из ее собственного искаженного отражения. Звон вокруг проникал в уши и с каждой секундой становился все более разборчивым: слышались голоса, звуки, вспоминались ситуации из детства — те, которые Адель очень хотела забыть навсегда. Зеркала показывали ее прошлое, в котором она — еще маленькая девочка — злобно смотрела своими заплаканными синими глазами на обидчиков. Картины сменялись, воспроизводимые из памяти, словно слайд-шоу коротких фрагментов, каждый из которых задевал за живое, заставлял заново переживать негативный опыт. Волшебница искривила губы в попытке сдержать спазмы, грозящиеся вырваться из горла рыданиями, и все больше убеждалась в том, что она провалилась. Потому что в ловушку она угодила, как только подумала о том, что у нее никогда не получится обуздать силу отчаяния. Адель скорее бы упала на собственную косу, чем публично призналась, что чего-то не могла, но теперь бессилие захватило ее разум и тело, позволив ведьме начать этот неприятный спектакль, призванный ее морально уничтожить. Соленая влага собралась на ресницах брюнетки, когда память подкинула ей совсем недавнее воспоминание: Мэри первой чувствует ведьму; близнецы с Евой остаются на поляне, пока остальные отправляются на поиски портала; едва Адель ступает в зеркальный мир, как объявляет, что помощь ей не нужна, и убегает, оставляя за спиной возмущенный крик Нанохи; затем она чувствует, как злоба внутри нее незаметно превращается в обиду и сомнения, и в конечно итоге приводит ее к ведьме, но в качестве жертвы. Хозяйка барьера успешно скрывалась за зеркалами, которые с легкостью отражали атаки волшебницы, не ломаясь даже от прямых ударов лезвием. А когда они начали менять отражение самой Адель, ее уверенность довольно быстро сошла на нет. Ощущая собственную ничтожность, девушке даже не хотелось, чтобы Наноха отыскала ее и спасла, чтобы потом привычно разозлиться и грубо высказаться на ее счет. — Долго ты собралась тут сидеть?! — внезапный крик прямо над ухом заставил Адель вздрогнуть. — Если ты не заметила, то тебя сейчас съедят. Ислам пожертвовал так полюбившейся ему дубинкой, чтобы отбиться от последнего вставшего на его пути фамильяра, в которого эта дубинка и полетела, а сам парень в последний момент проскользнул под купол прямо к волшебнице. Он воинственно сопел носом, выравнивая дыхание, и сверху вниз сверлил взглядом девушку, которая все равно не собиралась ничего предпринимать. — Думаю, это конец, — голос Адель прозвучал непривычно тихо, лишенный своей обычной уверенности. — Я проиграла. — Если есть силы болтать, значит еще не проиграла, — Ислам выглядел раздраженно, понимая, что они уже полностью были окружены зеркалами, а единственная на ближайшие метры волшебница решила впасть в депрессию. — Давай, вставай, иначе нас тут всех сожрут. Брюнетка молчала, не поднимая головы. — Да что с тобой?! — Я не могу! — собственный крик на мгновение оглушил Адель, усиленный множеством зеркальных поверхностей. — У меня не получится. — Значит, хреново стараешься! — парень перешел на свой обычный тон в разговоре с брюнеткой. — Кричишь направо и налево, какая ты крутая, а теперь решила подождать, пока эта ведьма не прибьет тебя? Отдыхаешь, пока она крутит тут эту хрень по голубым экранам. Ислам обратил внимание на мелькающие в стеклах кадры, сразу отметив, что они были ему знакомы. — А, я понял. Тебе просто нравится, когда над тобой издеваются. Внутри купола стало тихо. Волшебница дернула плечом и замерла. Она медленно приподняла голову и вцепилась взглядом в изображение на зеркале перед собой. Девочка лет десяти, черные волосы, которые отбрасывали тень на лицо с заплаканными глазами; кулаки сжаты, а вокруг — другие дети, на которых она пожаловалась учителю и была уверена, что поступила правильно. Поэтому она не хотела, чтобы кто-то из них увидел, как она плачет, пока те обзывают ее ябедой, но скрывать это становилось тяжелее с каждой минутой. В класс буквально врывается невысокий парень и сносит одного из детей, не чувствуя при этом угрызений совести. Строгий голос учителя где-то поблизости вынуждает всех разойтись. Когда Ислам поднимается и собирается убегать, то встречается взглядом с брюнеткой, у которой на лице, помимо расстройства, теперь ярко отражалось удивление. Секундная пауза была прервана грубым голосом парня: — Тебе что, нравится, когда над тобой издеваются? Дура что ли? Красная от возмущения Адель успела только открыть рот, когда Ислам уже выбежал из класса. Брюнетка обиженно засопела носом, затем тихо пробурчала себе под нос: — Мне не нравится. — Мне не нравится, — повторила реальная волшебница, скребя ногтями по земле. — Ага, как же, — парень продолжал игнорировать значение слова «тактичность» и звучал так, будто от состояния девушки не зависела ничья жизнь. — Как была размазней и неудачницей, так и осталась. Зеркала кругом задребезжали, искривляя отражения и превращая их в перекошенные образы. Самоцвет души уже давно не сиял, а поглощал свет матовой синевой. Снаружи купола засуетились фамильяры, а ведьма, что прыгала по отражениям, подбираясь ближе, вдруг стала двигаться назад. Ислам без интереса наблюдал, как вокруг Адель появлялась темная аура, а девушка что-то продолжала бормотать себе под нос. Парень прекрасно помнил, что в тех воспоминаниях он потом все-таки вернулся в класс и обнаружил действительную злую Адель, в которой не осталось и намека на беспомощность. Она высказывала обидчикам все, что о них думала, так уверенно, что тем пришлось отступить. —… меня. Какая-то жалкая ведьма посмела ударить меня, — по мере того, как голос волшебницы набирал силу, негативная энергия продолжала собираться в ее камне. — А ты решила сидеть и принимать удары, — подначивал Ислам. Он слишком хорошо знал, какой могла быть девушка в перерывах между самодовольством и приставаниями к нему. —… посмела замуровать меня здесь… Оправа Самоцвета стала меняться, заостряясь сверху и снизу; внутри камня бурлила темная магия, создавая водоворот черного и синего. — Как вообще это недоразумение… Рука сжала рукоять косы, которую теперь обвивала темная цепь. Магическое одеяние преобразилось, на коленях и руках появился доспех. —… посмело показывать мне мои кривые отражения?! Все зеркала, образующие купол, разбились вдребезги. Адель предстала с решительно-злобным взглядом темно-синих глаз. Прислужники чуть отступили, не ожидав такой враждебной негативной энергии. — Больная, — вынес вердикт Ислам и поспешил отойди подальше от предстоящей бойни, как бы сильно он не хотел самостоятельно побить хотя бы фамильяров. — Убью! Всех на мелкие куски порежу! Волшебница ринулась вперед слишком быстро даже для себя самой. Удлинившееся лезвие косы вонзилось в выросшую перед ней стеклянную стену и моментально сломало ее. Делая новый замах, девушка даже не заметила, как разнесла довольно большую часть декораций барьера. — Вылезай! Или я сама тебя достану! Очертания ведьмы в ужасе засуетились по осколкам, но Адель следила за ними, ни на миг не теряя из виду. Прислужники, которые все же рискнули на защиту хозяйки, поплатились за это моментально, оказавшись разрезанными на куски. Те фамильяры, что пытались настигнуть Тамао, Морти и Джун, скрылись в стенах пещеры сразу после того, как темная магия Адель распространилась по барьеру, поэтому теперь первые двое жались к Тао, наблюдая, как брюнетка, которая некоторое время назад готова была принять поражение, агрессивно разбиралась с монстрами. — Не на ту нарвалась! Волшебница уже переместилась в воздух, где от нее попыталась скрыться ведьма, перемещая зеркальные осколки. Хозяйка мира стала активнее атаковать в ответ, и острые стекла полетели в сторону девушки, у которой будто исчезли все пределы, потому что она даже не запыхалась, уничтожив добрую половину этого места. Темные цепи на огромной скорости пронзили каждый крупный осколок и закрепились, позволив Адель использовать их в качестве опоры. Несмотря на происходящее, Ислам наблюдал за боем, как за какой-то обыденностью, и не сразу заметил, что рядом с ним уже стояли Наноха и Мэри. Альбинос смотрела на орущую подругу с таким видом, будто перед ней бесновались сразу две ведьмы. — Только не говори мне, что она сейчас использует энергию отчаяния. — Да, это оно, — русая волшебница не выглядела удивленной, будто прекрасно знала, что у Адель все получится, несмотря на ее недавний настрой. — Она чуть не померла, хорошо сработали, — сказал парень как бы между делом. — Какое «сработали»?! Она сама прыгнула в это чертово зеркало, а мы потом ломились в каждую раму, чтобы ее найти! — возмутилась Наноха, которая от вида девушки даже забыла, что очень сильно на нее разозлилась. — Что ж, теперь ей наша помощь не нужна, — Мэри внимательно следила за движениями брюнетки, отмечая, как сильно на них влияли ее эмоции и насколько они усиливали ее. Это было то, что нужно. Адель наконец добралась до хозяйки барьера, у которой не осталось целых осколков для пряток. Волшебница выглядела почти кровожадно. — Вот, что я скажу тебе, — она замахнулась перед загнанной в угол ведьмой. — Если делаешь зеркала, то делай их нормальными. Режущий слух звон вынудил всех зажать уши. Звук стих только вместе с растворившимся барьером. Семя скорби упало рядом с грациозно приземлившейся брюнеткой, которая тут же стала придирчиво осматривать свой наряд, по итогу удовлетворившись его внешним видом и убедившись, что она все так же прекрасна в чем бы то ни было. — Класс, а теперь, — Наноха поняла, что не было никакого смысла начинать разборки с подругой, поэтому переключилась на Ислама. — Что ты здесь делаешь? А если учитывать, что там стоят Джун, Морти и Тамао, то что вы все тут делаете? — Забей, я просто решил прокачать свои шаманские способности, но что-то они какие-то хреновые, — парень спрятал руки в карманы, пока на такой ответ у альбиноса ритмично задергался глаз. — У тебя недостаточно духовной силы, ты использовал чужое фуриоку, — Тао подошла ближе и строго посмотрела на парня. — Помимо всего прочего, из-за тебя мы все чуть не пострадали. — Тц, не пострадали же. — Слушай, ты бы бежал, — вдруг сказала Наноха, смотря куда-то в сторону. Парень сначала не понял, а потом понял так, что чуть не выдрал кусок земли от резкого уклонения. Адель, сумев ухватить только воздух, не превращалась обратно, «миленько» улыбаясь. — Любовь моя, если бы не ты…, — брюнетка уверенно направилась в сторону парня. — Пошла нахер! Лучше бы тебя сожрали! — выброшенная в барьере дубинка вновь оказалась в руках Ислама и была готова к обороне. Пока волшебница, уже забывшая свое подавленное состояние, порхала по полянке следом за орущим парнем, Тамао и Морти оказались рядом с остальными и присоединились к просмотру. Впечатление от того, что Адель поборола отчаяние и теперь козыряла новыми силами, быстро испарилось за уже привычным цирком, который она так любила устраивать. Пока другие благодарили высшие силы за то, что все остались живы, не считая парочки бедолаг, попавших в лапы к ведьме, Джун осознала, что Ислам специально довел брюнетку, ради чего бросился к ней через фамильяров. Это немного оправдало его сумасшедшие поступки, но шаманка все равно пообещала себе, что за сегодняшнее парень получит сполна. Наноха устало наблюдала за догонялками, прикидывая, как будет объяснять Еве, что произошло и почему у Адель появилось больше поводов для гордости. Затем ее мысли вернулись к ней самой. Альбинос украдкой посмотрела на задумчивую Мэри, в глазах которой, как ей показалось, промелькнула надежда, и решила, что должна поделиться с ней историей со своим Самоцветом в барьере Х-судей.

***

Рюноскэ, украшенный свежими синяками, хоть и оказался в очередной раз побит, но в любви все равно не разочаровался. Потому что Сати вновь спасла его от печальной участи, чуть позже, чем отправила Йо, Рена, Трея и Джоко в Ад. Когда Ислам влетел в дом через окно и, показав чудеса паркура, пересек комнату, а следом вбежала сияющая от счастья брюнетка, Анна находилась как раз напротив, задумчиво жуя чипсы. Рю сидел за столом с еще одним слоем бинтов, а в углу комнаты Фауст делал вид, что его не существует. По крайней мере, показаться могло именно так. Тамао и Джун первыми почувствовали странную атмосферу, как только переступили порог. — Как я и думала, Гандхара сделали это, — медиум говорила с толикой безразличия, поэтому никто не ожидал от нее следующих слов. — Они отправили Йо и остальных в Ад. — Какое-то страшное место с кучей ловушек? — Ева чуть скривилась, уже представляя смертельно опасные испытания. — Нет, — Джун приложила руку к груди и сжала губы. — Их души действительно были в Аду. За этим они просили их о встрече? — Сати сказала, что это сделает их сильнее, — встрял Рюноскэ. — Еще она сказала, что это поможет им в противостоянии Хао. Услышав имя Асакуры-старшего, Наноха чуть вздрогнула. Сейчас главной ее целью было овладеть темной магией, однако образ шамана периодически возвращался в ее мысли, напоминая о нерешенной проблеме с ним. — Уровень их фуриоку вырос, — сказала Анна. — Однако это все еще даже не близко к Хао. — Погодите, почему все так спокойно говорят о том, что они были в Аду? — Морти, едва оправившийся от недавнего потрясения, теперь переживал шок. — Они что, умерли? — Это было жутко, приятель, — вздохнул Умэмия. — Я испугался, но прекрасная Сати убедила меня, что все в порядке. Шаман мечтательно улыбнулся, пока Морти пытался осознать, что его друзья относительно недавно восстали из мертвых. — Тут Ад есть?! — Ислам буквально ворвался в комнату. — Как туда попасть? — Никак, — строго произнесла Наноха. Всем хватало того, что парень гулял по барьерам, как по парку, и доставал шаманов по всей деревни своими ставками, целыми днями находясь в шаге от серьезных проблем. — Почему все становится только хуже…, — прошептала Ева, ощущая себя на грани истерики. Когда Наноха и Мэри вернулись к ним, то вдобавок к Исламу, Джун, Морти и Тамао присоединилась еще и Адель в своем новом образе, в котором устроила дефиле. Кудрявая волшебница удивилась, восхитилась, а потом стояла в прострации, когда слушала, каким образом брюнетка «активировала» способности. Рассказы про Ад, в котором побывали шаманы, которые где-то испытывали полученные силы, стали «вишенкой на торте», которая украсила последний комок нервных клеток волшебницы. — Пф. Знаете, что действительно интересно? — Адель, которой надоело слушать про других, решила, что ее звездный час настал. — Это. Девушка перевоплотилась в ожидании оваций, но все еще недовольная, что большая часть шаманов не видела ее красоты. Самым восхищенным оказался Рю, что стало новым поводом для ее недовольства, потому что даже от Мэри, Лулу и Наны, которые пришли в этот мир с целью помочь им обрести эти силы, не было бурной реакции. Пока Адель продолжала упорно доказывать всем, что произошедшее с ней — гораздо более значимое событие, чем какая-то там Преисподняя, Наноха мысленно попросила Мэри выйти с ней на улицу. — «Что-то случилось?» — Клинок не стала дожидаться, пока они останутся наедине, и с вопросом посмотрела на альбиноса. — «Это касается энергии отчаяния. Когда вы показывали ее на себе, я не сразу сообразила, но теперь у меня почти не осталось сомнений: я уже использовала темную магию в бою, когда сражалась с ведьмой внутри Жанны. Даже раньше: когда меня ранили и Кьюбей забрал мой Самоцвет.»