***
— Посмотрим, какой следующий тест… — ГЛэДОС немного помолчала, а затем радостно воскликнула: — О! Улучшенные воздушные панели веры. Мне не понравился её тон. Выйдя из лифта, я прошла вперёд по лестнице. ГЛэДОС между тем продолжила: — Отлично. Получай удовольствие, паря в воздухе и не думая о мире… — С радостью, — ответила я и двинулась дальше. — А я пока схожу принесу сюда пару тонн битого стекла, — невозмутимо закончила ГЛэДОС свою фразу. Дверь открылась, но проход был заграждён панелями. Было небольшое отверстие возле самого пола, но пришлось бы нагибаться ради того, чтобы проползти. Но я была выше этого. Видимо, осознав это, ГЛэДОС решила сжалиться надо мной, потому что через пару мгновений панели отъехали в сторону. Я с гордым видом вошла в новую камеру. Она оказалась раза в два больше предыдущей. Пол был залит токсичной водой, а кое-где возвышались панели веры. С потолка сыпалась плитка, раздавались всплески воды. Стоял запах тухлых яиц. Я шумно выдохнула. Вдали виднелся выход, но с моей позиции до него было не добраться. Поэтому у меня был только один вариант: встать на панель веры. Что я и сделала. Меня вновь подкинуло в воздух. Я заметила довольно интересный факт: чем выше я находилась, тем меньше чувствовался запах токсичной воды. Это меня радовало. Я хаотично оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, куда меня приведёт эта цепочка панелей. И вскоре я увидела. Впереди виднелись две порталопроводящие поверхности. Я попыталась прицелиться и выстрелить, но я летела на большой скорости и не могла толком этого сделать. В итоге, сколько бы я ни старалась, я промахивалась. — Нет! — услышала я собственный крик, подсознательно понимая, что сейчас будет больно… Я на полной скорости влетела в панель и со всей силы ударилась головой об неё. От этого весь воздух вышел из лёгких, а портальная пушка вылетела из рук. Из-за сильной боли я мгновенно потеряла сознание.***
— Вы не имеете права так со мной обращаться! Вижу тени на противоположной стене. Их обладатели мирно беседуют между собой, не обращая внимания на меня. Начинаю ёрзать, но кожаные ремни лишь сильнее натирают мне кожу. Больно. Очень больно. Но я всё равно продолжаю. К этой боли можно привыкнуть. — Выпустите меня! — надрываюсь, пытаясь привлечь их внимание, но тщетно. Лишь голос сорвала. Но, игнорируя этот факт, продолжаю кричать, хотя с моих губ срывается лишь шёпот. Они не имеют права так со мной обращаться. У меня есть права. Никто не вправе ограничивать мою свободу… Никто не вправе забирать меня у родителей. Они ведь даже не знают, где я… — Пожалуйста… — уже еле-еле шепчу. Сердце сжимается от боли и жалости при воспоминании о родителях. Мама, наверное, с ума сходит… Если не хуже. Тени на стене, между тем, исчезли. Слышу какой-то щелчок. Чувствую какой-то странный запах. Веки тяжелеют. Всё темнеет. Проваливаюсь в пустоту…***
Голова болит. Сильно. Я медленно приоткрываю глаза и вижу перед собой стену и свою руку. Пару раз моргнув, я ощутила своё тело. Я была жива и относительно цела. Интересно, сколько я была без сознания? Панель, на которой я лежала, была холодной и скользкой. Я попыталась пошевелиться, но через секунду поняла, что зря сделала это. Это действие отдалось пульсирующей болью в висках, и я зашипела. Между тем мир перед моими глазами начал проясняться. Я вновь почувствовала запах тухлых яиц и вспомнила, что к чему. Спустя пару мгновений я всё-таки решила вновь пошевелиться. Я приподнялась, кряхтя от боли в голове и шее, но она постепенно начала проходить. — Ты ещё жива? — спросила ГЛэДОС. — О, ты вернулась… — выдавила я, одной рукой ощупывая свою голову. Крови, вроде, не было, но синяк гарантирован. — Ну, где стекло? — А я надеялась, что ты мертва, — разочарованно пробормотала ГЛэДОС и вновь замолчала. Я встала на ноги, немного покачиваясь. Мир перед глазами плыл, но вскоре я смогла стоять на ногах достаточно твёрдо. К счастью, портальная пушка лежала неподалёку. С трудом переставляя ноги, я подошла к ней и взяла устройство в руки. Надо было продолжать испытание, так как этот запах меня уже достал. Спустя минут десять мне наконец-то удалось его завершить. — Помнишь, я говорила тебе про мусор, который стоит… стоит и смердит без всякой пользы? — спросила ГЛэДОС, когда испытание было пройдено, и дверь открылась. — Помню. Ты же только что это говорила, — фыркнула я. — Это была метафора. Я имела в виду тебя, — мне показалось, или я расслышала усмешку в её голосе? — И прошу прощения. — За то, что назвала меня мусором? — Да. Ты не отреагировала сразу, и я забеспокоилась, что ты пропустила это мимо ушей. — А что я по-твоему должна была сделать? Сказать «спасибо»? — Знаешь… тогда извинение выглядело бы чем-то ненормальным. Поэтому я только что снова назвала тебя мусором, — на этот раз она точно усмехнулась. — Извинения и ты — несовместимые вещи, — нахмурилась я, направляясь к лифту.***
Когда я приехала на новый этаж, ГЛэДОС вновь заговорила: — Знаешь, что люди, обременённые угрызениями совести, чаще пугаются громких зву… — её реплика прервалась резким, громким и внезапным гудком теплохода. От неожиданности я вздрогнула и чуть не выронила портальную пушку. Затем повисла тишина. Я оглушённая стояла в лифте и боялась пошевелиться. — Извини, не знаю, откуда этот звук. В любом случае, это интересный научный факт. — С-спасибо… — выдавила я. В принципе, вину я ощущала только перед своими родителями. И это было единственное, что обременяло меня и не давало спокойно думать. Я никак не могла избавиться от этих мыслей, как бы я ни старалась. Больше всего на свете я хотела увидеть их. Или хотя бы узнать, что с ними стало. ГЛэДОС вновь удалось испортить мне настроение. Надо было отдать ей должное, в этом плане она стала хитрее. Войдя в тестовую камеру, я первым делом обратила внимание на куб, лежащий посреди комнаты. И сердце, изображённое на его боку, сказало мне, что это Куб-Компаньон. В голове всплыла реплика ГЛэДОС, когда я в первый раз встретилась с ним: «Заботьтесь о нём, как о друге». Но в конечном итоге мне пришлось бросить его в доменную печь, потому что ГЛэДОС просто отказывалась выпускать меня из той камеры. И вот, он снова здесь. Хотя я прекрасно понимала, что это был не тот же самый Куб-Компаньон, что тогда, и что этот куб вовсе не живой, я улыбнулась. Мне было приятно увидеть хоть что-то знакомое в этой враждебной и чуждой мне лаборатории. Перепрыгнув через лазер, я подошла к Кубу и взяла его, мысленно поздоровавшись с ним. Однако он в то же мгновение растворился в воздухе, распадаясь на мельчайшие частицы. — Ой, неужели я растворила его прежде, чем ты закончила тест? Это случайно, извини, — наигранным извиняющимся тоном сказала ГЛэДОС. Мне как-то было не смешно. — Иди возьми ещё один, пока он не исчез. Из решётки доставки оборудования выпал второй Куб. Точно такой же, как предыдущий. Я осторожно взяла его, но в этот раз он не растворился. «Неужели?» — подумала я и поднесла куб к лазеру, но… Как и следовало ожидать, Куб снова растворился в воздухе, едва я прошла с ним несколько шагов. — Ой. Я и этот растворила, — виновато проговорила ГЛэДОС. — Ну и ладно. У нас на складе масса всяких вещей. Они ничего не стоят. Я даже рада от них избавиться. — Может, хватит? — с некоей злобой проговорила я, беря третий Куб. — Мне как-то не весело. — А кто веселится? Я говорю вполне серьёзно, — ответила ГЛэДОС. Я поджала губы и решила сосредоточиться на испытании. Дальше меня ждала череда скучных действий: перекрыть лазер Кубом, встать на панель, поехать вверх, забрать Куб, перекинуть его через пропасть, поставить на кнопку, добраться до выхода. Всё это время ГЛэДОС молчала, а я старалась не думать ни о чём. Голова всё ещё болела после той злосчастной встречи с бетонной панелью. На выходе ГЛэДОС вновь начала говорить: — В каждой тестовой камере есть поле анти-экспроприации на выходе, чтобы испытуемые не могли вынести опытные образцы из зоны испытаний, — она многозначительно помолчала, давая мне несколько мгновений на переваривание информации. — Данное поле сломано. С собой ничего не бери. Я только сейчас обратила на это внимание. И тут мне пришла в голову мысль забрать Куб с собой. А вдруг получится? Тогда я буду не так одинока. Поставив портал на стене недалеко от выхода, я вернулась назад и сняла куб с кнопки. Дверь закрылась, но с той стороны был портал, так что мне всего лишь оставалось пройти сквозь второй… Что я и сделала. На мгновение я поверила, что мне это и вправду удалось. Но стоило мне подойти к лифту, как Куб растворился в воздухе. Мгновение я стояла, просто глядя на то, как он распадается на атомы. — Я думаю, этот собирался сказать: «Я тебя люблю», — с усмешкой заключила ГЛэДОС. — Они разумны, конечно. Просто у нас их много. — Если они разумны, зачем ты мучаешь их, растворяя, убивая, уничтожая… — я хотела задать вопрос, но потом передумала. — Просто это весело. И вновь лифт. Они мне уже начали надоедать, но я всё-таки вошла внутрь и поехала вниз. Настроение было окончательно испорчено.***
— Следующее испытание включает в себя поле анти-экспроприации. Помнишь его? — она немного помолчала. — Я рассказывала тебе о нём в прошлой тестовой камере, где его не было. — Ты говоришь так, будто я совсем беспамятная. Ты только что это мне говорила, как я могу забыть? — огрызнулась я. — Судя по тому, что ты взяла с собой своего друга, хотя я просила тебя не делать этого, память у тебя не такая уж и хорошая, — заключила ГЛэДОС. — Он погиб из-за тебя. Снова. Я вошла в тестовую камеру. Эта комната была гораздо меньше остальных, да и испытание не выглядело сложным. Однако как только я огляделась, где-то вдалеке раздался взрыв. Пол и стены задрожали, посыпалась штукатурка. — Что это? — испуганно спросила я то ли у себя, то ли у ГЛэДОС. — Землетрясение? — О, нет. Снова турбины, — она помолчала. — Мне надо идти. Хотя… Этот тест требует некоторого объяснения. Давай я по-быстрому введу тебя в курс дела. На стене я увидела камеру. Я смотрела прямо на неё, представляя, что это глаз ГЛэДОС. Та, тем временем, была направлена на меня, так что я ещё больше уверилась в своих мыслях. Между тем я услышала какой-то набор звуков. После чего ГЛэДОС облегчённо проговорила: — Вот. Если у тебя будут вопросы, прокрути в голове на замедленной скорости то, что я сказала, — она ехидно усмехнулась. — Скоро вернусь. — Ну и проваливай, — фыркнула я, лишая камеру опоры. Та рухнула на пол, а я принялась проходить испытание. Впервые за долгое время я не чувствовала на себе никаких взглядов, и мне стало немного спокойнее. Повисла угнетающая тишина, но я была даже рада этому. Боль в висках уже прошла, и я почувствовала себя лучше. Хорошо, что я ничего себе не расшибла. Думаю, всё могло закончиться куда хуже. Так что мне оставалось тихо радоваться тому, что я вообще осталась жива. Пройдя это несложное испытание, я двинулась к лифту. Впервые без сопроводительных реплик ГЛэДОС.