Restart

Когда я сбежала от тирании ГЛэДОС, то понятия не имела, куда мне идти и что делать. Единственное, чего мне хотелось — это выжить. Выжить любой ценой и неважно каким способом. Умом я понимала, что у меня был лишь один вариант — выбраться наружу и бежать куда глаза глядят, пока не упаду на землю без чувств или не расшибу ноги в кровь. Однако что-то меня останавливало. Я чувствовала, что у меня неприятно сосёт под ложечкой при одной мысли о возвращении домой. Что скажу родителям? Ведь чёрт знает, сколько времени я пробыла в этой чёртовой капсуле. Вдруг прошло уже несколько лет и они мысленно похоронили меня, потеряв всякую надежду найти свою дочь? Эта мысль затмевала собой все остальные, и я не могла соображать так чётко и ясно, как во время испытаний. Там некогда было думать о посторонних вещах. Надо было проходить тесты, а ГЛэДОС почти никогда не оставляла меня одну. Она комментировала мои действия, пыталась шутить в своей манере, язвить. Я не чувствовала себя одинокой и в какой-то степени считала её своим другом, если так можно сказать о разумной машине, которая проводит на тебе испытания. Но она была тем единственным, из-за чего я не сходила с ума окончательно. Но теперь, когда я сбежала и осталась одна наедине со своими мыслями, они заполонили мою голову целиком и полностью. С момента побега прошло уже несколько часов, которые пролетели почти незаметно из-за однообразных коридоров и комнат. Это был самый настоящий лабиринт, в котором я умудрилась заплутать. Меня уже тошнило от белизны стен, я совсем запуталась, устала и была чертовски сильно голодна и напугана. В конце концов, у меня началась истерика, и я в ярости отбросила портальную пушку в сторону. В тот миг я ненавидела всё на свете: Лабораторию, ГЛэДОС, эту жмущую робу отвратительного оранжевого цвета, постоянное гудение ламп, себя за то идиотское решение стать испытуемой… Какой чёрт вообще меня за ногу дёрнул отправиться сюда?! Портальное устройство с гулким стуком ударилось о стену и упало на бетонный пол, а я забилась в угол, заткнула уши и разрыдалась, как маленькая девчонка. В эти слёзы была вложена вся ненависть: я била ногами по полу, кричала, сыпала самыми отборными ругательствами, которые только знала, проклинала всё на свете. В тот миг я позволяла себе выпустить всю злобу и усталость, что скопилась за это время и медленно отравляла меня изнутри. Мне хотелось проснуться, открыть глаза и оказаться дома, в тепле и безопасности. Я пыталась убедить себя, что это всё сон, просто очередной кошмар, но сколько бы ни старалась, всё было напрасно. Лаборатория была реальной, и я ничего не могла с этим поделать. По крайней мере, тогда казалось, что смерть настигнет меня здесь, в этом самом углу. Через какое-то время истерика прошла, слёзы перестали литься, а поток ругательств наконец-то иссяк. Ненависть и злоба сгорели дотла, оставив в моей душе лишь пепел сожаления и осознание безысходности. Стало ясно, что этим никак себе не помочь и что я должна действовать, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию. Я осмелилась открыть глаза, заметив, что была не одна в комнате. В углу на корточках сидел какой-то странный мужчина и осматривал мою портальную пушку. Он просто и бесцеремонно вертел её в руках. Даже заглянул в конец устройства, хотя ГЛэДОС строго запретила мне это делать. Естественно, я испугалась его. В то же мгновение мне стало стыдно, ведь этот мужчина наверняка слышал и видел всю мою истерику. — А ты ещё кто?! — воскликнула я. Что самое интересное, он тоже испугался меня, но пушку из рук не выпустил. Хотя теперь мне кажется, что он скорее испугался моего крика. Ведь он-то видел меня, а я его нет. У него были чёрные-чёрные волосы и длинная густая борода. Но особенно мне запомнился халат, весь испачканный в краске и грязи. Такие носили учёные Aperture Science, однако от ГЛэДОС я прекрасно знала, что все они давно мертвы. Выходит, либо она врала мне, либо этот незнакомец был последним выжившим… Он поднялся на ноги и начал приближаться ко мне. Я всё кричала ему: «Не подходи!» и «Остановись, а то за себя не отвечаю!», но он не слушал. Затем он присел на корточки возле меня и протянул портальное устройство. И почему-то оказавшись в непосредственной близи от него, я прекратила кричать и махать руками. Появилось какое-то странное ощущение. Будто от этого человека исходила аура спокойствия. Впервые за долгое время я перестала ощущать себя одинокой. — Нельзя с ним так небрежно обращаться, — сказал он дрожащим голосом. — Портальное устройство этого не потерпит. Всё-таки это элегантная вещь. И твой единственный билет наружу. Я смогла разглядеть его глаза. Они были светло-голубыми, как у меня, но зрачки были разных размеров. Выглядело это довольно странно и одновременно чарующе. От него пахло краской и молоком. — Не бойся, — сказал он так, будто успокаивая самого себя, а не меня. — Меня зовут Даг. Даг Раттман. Я взяла в руки портальное устройство, и мне стало стыдно, что я так грубо с ним обращалась. Бросала, швыряла, расталкивала им турели и зажимала двери… От этого на нём появились царапины и вмятины. И как оно ещё могло исправно работать?.. — А я… — Я знаю, как тебя зовут, — перебил он меня. — Обращайся с ним бережно, хорошо? — Даг не улыбался. Лицо его выражало полное безразличие, но, судя по тону голоса, он был настроен дружелюбно. Ответом ему был кивок. Он поднялся на ноги и собрался уходить. — Постойте, куда вы? — крикнула я, вскакивая. Мне очень не хотелось оставаться одной. — Не бросайте меня здесь, прошу! — Иди за мной, — коротко ответил он. И я пошла. Без каких-либо колебаний. Раттман показал мне проход, который раньше был сокрыт от моих глаз, и любезно согласился сопроводить меня в этом лабиринте. — Ты должна сделать нечто очень важное, — сказал он мне через какое-то время. Голос его уже не дрожал как раньше. Видимо, он давно не видел живого человека и хранил молчание на протяжении длительного времени. — Что именно? — Я наблюдал за тобой всё это время. Ещё с самого первого твоего прибытия в Лабораторию много-много лет назад, когда ты была ещё ребёнком. — Простите? — удивилась я. Само осознание того, что кто-то следил за мной, заставило меня съёжиться. — Я отдал Лаборатории пятнадцать лет своей жизни. Пятнадцать лет подряд я каждое утро приходил сюда и усердно трудился на благо Aperture Science и всей страны. И вот чем они мне отплатили… Я молчала, так как понятия не имела, о чём он толковал. — Я помню тебя ещё совсем маленькой, Челл. Ты пришла сюда вместе с родителями. С отцом. «Приведи дочку на работу…». Вот когда это было. В тот же день Она была в первый раз активирована. Она едва не убила половину сотрудников, но нам удалось её отключить и избежать множества жертв. Чудом дети работников не погибли… Ужасный день. Пятно на репутации Aperture Laboratories. Он говорил чистую правду. Когда мне было шестнадцать, отец привёл меня в Лабораторию. Показать место, где он работал. С собой я притащила небольшой эксперимент — картофельную батарею. Честно говоря, сделано оно было не очень качественно, от балды за один вечер. Но, как оказалось, таких же умников, как я, было ещё тридцать девять человек… Это был провал. А потом отец куда-то потащил меня. Орала сирена, все куда-то бежали. Отец нацепил на меня противогаз… Мы выбежали из Лаборатории и тут же отправились домой, подальше от того злосчастного места. После этого случая отец уволился оттуда и начал работать фармацевтом. — Однако проект не забросили. И через шесть лет он был окончательно готов. Но это была ошибка… Большая ошибка… — Раттман сглотнул и продолжил: — ГЛэДОС взяла под контроль весь комплекс. Никто не спасся. Почти. Кроме меня и ещё нескольких, но и они умерли. Я последний выживший. Последний… Спустя шесть лет после того инцидента я решила вернуться в Лабораторию и проверить, как же там обстоят дела. Почему-то меня всегда туда тянуло. Родителям я об этом, естественно, не сказала. Я прошла собеседование, заключила контракт с Лабораторией на десять тестов. А потом вместо оплаты меня отправили в долгий сон. И пока я была в консервации, они запустили ГЛэДОС. Разбудила меня уже она… — Я следил за тобой во время испытаний. На самых первых тестах ты показала себя упрямой. Очень хорошо справилась, да. Ни перед чем не останавливалась. Из-за этого тебя даже решили не допускать к тестам. — Но я же участвовала в них! — воскликнула я. — Я прошла все испытания, но… — Но вместо оплаты тебя поместили в капсулу. Я знаю, — перебил меня Даг. — Кто-то «сверху» подсуетился, и тебя допустили к тестам. Я лично видел приказ. И тот, по которому тебя должны были допустить к тестам, и тот, по которому тебя было запрещено отпускать. Я была в глубочайшем шоке от услышанного. Значит ли это, что меня сделали пленницей не просто так, а по какой-то причине?.. Связано ли это как-то с моими родителями и с тем фактом, что они когда-то работали в Лаборатории? — Почему… я? — Но сейчас я не вижу в тебе ни капли упорства, — Раттман словно не слышал моего вопроса. — Будто в тебе угасла эта искра. Что с тобой случилось? — он обернулся и пристально посмотрел на меня. Казалось, он прожигал взглядом. Мне захотелось провалиться сквозь землю. — Я напугана. Устала. Хочу домой, — выдавила я, чувствуя, что мне становится тяжело говорить. — Чтобы попасть домой, тебе понадобится твоё упорство. И портальное устройство. — Вы говорите загадками… Я ничего не понимаю. И вы так и не… — Когда Она активировалась и убила всех, я вспомнил про тебя. И понял, что только тебе под силу победить её. Я сделал так, чтобы тебя пробудили первой. — То есть, я не последняя выжившая испытуемая? — удивилась я. — Нет. Есть ещё десятки таких как ты. Сотни. Тысячи. И все они ждут своей очереди. Пока ГЛэДОС не разберётся с тобой, она не может разбудить следующего испытуемого. Таковы правила. Правила… которые написал я. Даг ускорился, и мне пришлось перейти на лёгкий бег, чтобы идти наравне с ним. — У тебя есть всего один шанс. Чтобы победить её, тебе не понадобится моя помощь. Я лишь направлю тебя, а дальше ты сама… — бормотал себе под нос Даг, но каждое его слово было прекрасно слышно. — Почему я должна победить её? Зачем? Почему нельзя просто сбежать отсюда? — Ты не сможешь сбежать, пока она в сознании. Она контролирует все входы и выходы. Поверь мне, я пытался. Мой друг погиб… — он немного помолчал. — Когда мы хотели сбежать отсюда. Она убила его и теперь постоянно дразнит меня тем, что я бросил его на верную смерть. — Хорошо. Допустим, у нас… — У тебя, — поправил он меня. — У меня нет другого выхода, кроме как убить её. Но как мне это сделать? Она же… Чёрт, я ведь даже не знаю, как она выглядит! — недоумевала я. — Человекоподобный робот. Андроид. Выглядит устрашающе, да, — продолжил Раттман. — Но её очень легко победить. — Как? — Видишь ли. Она была создана на основе человека. Это особый процесс оцифровки личности, который длится несколько лет. Сначала выбирают подходящего кандидата. Затем его всего — черты характера, память, мысли и чувства — переносят на сервер, откуда начинается шлифовка. Очень болезненный процесс, но зато после него можно жить вечно, не боясь смерти. — Что за шлифовка? — Отсеивание ненужного. Как правило, это память и большинство чувств и привязанностей. Тоже сложный и болезненный процесс, — он немного помолчал, переводя дух, а затем вновь заговорил с новыми силами: — Эти вещи не нужны андроиду, они только мешают выполнять то, для чего он был создан. Эх, если бы люди могли сделать то же самое… Стереть воспоминания и с чистой совестью работать… Раттман вновь помолчал, видимо, подумав о чём-то своём, а затем продолжил: — Но мы хотели создать идеального робота. Поэтому мы решили добавить к основной личности несколько дополнительных, которые помогли бы ей контролировать весь комплекс. Они бы брали на себя второстепенные функции, несколько облегчая задачу ИИ, — Даг вновь сглотнул. — Провели конкурс среди учёных и выбрали представителей с самыми ярко выраженными чертами характера, будь то ярость, любопытство или мораль. Я тоже пробовался, но меня не взяли из-за… болезни. — Вы больны? — Да, с детства. Но сейчас болезнь не помешает мне довести тебя до Неё. Болезнь отступила, но ненадолго, поэтому нам надо спешить. Я так и не поняла, о чём он говорит, и лишь понадеялась, что это не какая-нибудь инфекция. — Так что мне надо сделать, чтобы… — Убить её? Всё просто, — Даг остановился и обернулся. На долю секунды я заметила, что его правый глаз подёргивался. — Нужно отключить от Неё все модули. — Это как? — Есть пульт управления, но он надёжно защищён. Лично мне не удалось даже близко подобраться к нему. — А что там? — Множество турелей и всевозможных ловушек. Но у тебя есть целых два преимущества. — Какие? — Это, — он указал пальцем на портальное устройство, — и это, — затем он коснулся холодной рукой моего лба. — С ними тебе не надо ничего бояться. Он постоял пару мгновений, глядя на меня, а затем резко сорвался с места и пошёл дальше. Пришлось броситься за ним. — Хорошо. Предположим, что я доберусь до пульта управления, но что дальше? Отключить её? — Нет. Её нельзя отключить насовсем, можно лишь уничтожить, — он помолчал. — Ты должна будешь вырубить аварийные генераторы, а после направиться к ней в зал. Там тебе придётся несладко, но нужно будет вручную отключить все четыре модуля, которые помогают ей контролировать комплекс. После этого она не выдержит перегрузки и самоуничтожится. — И всё это я должна сделать в одиночку? — удивилась я. У меня в голове не укладывалось, что это вообще возможно. — Конечно сможешь. Для этого я и поставил тебя первой в списке испытуемых. Он открыл дверь, и мы оказались в очередном коридоре. Даг остановился и сказал: — За поворотом ты найдёшь вход в другое крыло, а там заплутать невозможно. Найдёшь коридор 21С, по которому ты сможешь попасть в комнату управления, — коротко проинструктировал он меня. — Я дальше не пойду. — Почему? Я не… — Ты сможешь, — уверенно заявил он. — Просто не сдавайся. И… удачи тебе. Я молчала. Противное ощущение одиночества вновь вернулось, но я ничего не могла поделать. Раттман был прав. Я должна была это сделать. Другого пути наружу у меня не было… — Спасибо вам. За всё, — выдавила я из себя. — Не за что благодарить, — он кивнул и направился обратно. Некоторое время я с грустью смотрела ему в спину. Какая-то часть меня знала, что эта встреча была первой и последней. В то же время другая часть меня была благодарна ему: за напутствие, за ободряющие слова, за показанный путь. Вздохнув, я направилась к ГЛэДОС, понимая, что после этой встречи в живых останется только одна из нас.