***
Не знаю, как ему это удалось, но он всецело подчинил мою волю, даже после всего, я не могу ни на минуту выбросить его из головы. Где Мэнсон, когда так нужен? Невольно задаюсь вопросом. С момента нашей последней встречи, которая прошла не так уж и гладко, прошло уже изрядно времени. Напоминание о том дне осталось у меня в виде ещё не затянувшихся неглубоких ран на руке и изгибе шеи от осколка вазы. Что как не шрамы лучшие проводники воспоминаний? Глаза уже отказываются различать, где реальность, а где иллюзии воспаленного сознания. И я не могу понять то ли осколок реальности проник в иллюзию, то ли иллюзия прокралась в реальность. По совету своего психотерапевта начинаю считать, чтобы выровнять пульс и дыхание. Раз – вдох. Глаза закрыты, тело напряжено. Два – выдох. Я под толщей пустых мыслей и чувств. Три – вдох. Теряю связь с реальностью. Три… четыре – выдох. Пять – глубокий вдох. И я всплываю на поверхность . Он целует меня, сильно прижимая к себе и тяжело дыша, запускает свои пальцы мне в трусики. И я тут же готова забыть обо всем; недели бессонных ночей как не бывало. Все это осталось в прошлом. И я снова готова играть по его правилам, беспрекословно исполняя каждый приказ. Целуя и грязно лаская меня, по дороге в спальню, он одной рукой расстегивает ремень своих брюк и уже готов опрокинуть меня на кровать, но вдруг что-то отвлекает его. Он останавливается и вопросительно смотрит на гору таблеток разбросанных на журнальном столике. — С тобой что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает он. — Ничего серьезного — пытаюсь снова его поцеловать, но он подходит к тумбочке и читает названия препаратов. — Я знаю, что тебе сейчас нужно. — и не говоря ни слова, он бережно берет меня под руку и выводит из дома к своему авто. — Куда на этот раз? — Тебя надо как следует встряхнуть. — отвечает он уже привычно спокойным голосом.***
— Ты когда-нибудь принимала наркотики? — Только травку. — Хорошо. — он держит в руках небольшой сверток с белым порошком. И мои догадки подтверждаются, я понимаю, что он имел в виду, когда сказал, что мне необходима встряска. — Кокаин? — все, что мне удалось выдавить из себя. Мэнсон утвердительно кивает, насыпая небольшую горку на стол. Затем достает бумажник из кармана пиджака и из него визитку и стодолларовую купюру. — Так канонично. — замечаю я. Он ухмыляется и продолжает визиткой растягивать горку на несколько дорожек, затем скручивает купюру и снюхивает одну дорожку. — Твоя очередь, малышка, — чуть слышно мурлычет он и протягивает мне купюру. И ни секунды не колеблясь, я будто под гипнозом беру из его рук скрученную банкноту и наклоняюсь над столом. Я не хочу отступать, но трясущиеся от волнения руки выдают меня. Должно быть, Дьявол уже давно припас для меня место. — Это не так страшно, как кажется, доверься мне. — он заботливо собирает мои волосы и придерживает, пока я всецело отдаюсь сладкому, сокрушительному пороку, с головой погружаясь в бесконечную череду трипов и наслаждения. Это и есть начало конца. Я знаю, ведь больше не смогу сказать себе и ему нет. Буду не в силах остановиться, и захочу ли я останавливаться? Вдыхая белую пыль, я понимала , что та девушка или, если быть точной, та кукла, маска, оболочка, называйте как хотите, окончательно умерла в эту ночь. И пути назад нет. Теперь уже нет. Эйфория накрывает с головой почти сразу и кажется ,что это состояние будет длиться вечность. Подхожу к огромному зеркалу и застываю, глядя на себя и осознавая насколько глубоко я упала, прежде, чем попасть в Страну чудес. Его руки скользят по моей коже, исследуя каждый изгиб, будто бы в первый раз. Пальцы расстегивают пуговицы на блузке, и она летит куда-то далеко вниз, вне поля зрения, и, кажется, её на мне никогда и не было, точно так же, как и всей остальной одежды, которая испаряется вслед за блузкой, кроме чулок, которые он захотел оставить. Словно все чувства слились в одно мощное ,концентрированное желание. По телу пробегают мурашки, от его прикосновений. Отчетливо ощущаю, как руки Мэнсона напрягаются, он прижимает меня к себе всем телом. Обхватывая меня за талию одной рукой, а другой, как и час назад запускает пальцы ко мне в трусики. — Ты помнишь, на чем мы остановились? — его голос одновременно звучит внутри меня и резонирует от стен. Он знает что мне нравится слушать звук его голоса, а я знаю, что ему нравится причинять мне боль и доминировать. Закрываю глаза и полностью растворяюсь в обостренных чувствах и металлическом чарующем тембре его голоса. Не пытаясь даже на миг уцепиться за осколки реальности и понять суть проиносимых им слов. Мой голод слишком велик , чтобы противиться ему. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня. — его хриплый металлический голос ласкает каждое слово. Извиваюсь от его прикосновений и еще сильнее прижимаюсь к нему, но он не даёт мне кончить, не так сразу. — Возьми меня, — прошу, срывающимся на шёпот голосом, но он нарочно тянет и делает все настолько медленно, как в слоу-моушен фильме. Или это очередное последствие боливийской пудры? Наконец , он разворачивает меня к себе лицом, я стаскиваю его рубашку и обхватываю и сжимаю его бедра ногами. — Ты слишком порочна для своего возраста. — Замолчи и трахни меня. Болезненная, чувственная страсть пронизывает наши тела. Его губы растягиваются в дьявольской улыбке и он приподнимает меня, садит на тумбочку около раковины, все так же прожигая своими поцелуями. Мэнсон убирает прядь волос с изгиба моей шеи, там где еще саднит незажившая рана, и томно целует меня, но дойдя до пореза впивается мне в шею медленно и грубо, чувствую как кровь приливает к шее и стекает по телу тонкой горячей струйкой, он размазывает её. Затем входит и оргазм накрывает с головой почти сразу. По телу пробегает мощный разряд тока. Но он не останавливается. Спускает меня с тумбочки и снова разворачивает к себе спиной и заставляет прогнуться в спине, прижимает меня к зеркалу всем телом и снова входит, но движется медленнее и жестче обычного или мне опять лишь кажется. Кокаин сконцентрировал наше удовольствие, перевел на новый уровень, я уверенна на все сто, что никогда не захочу останавливаться.