Глава 11
26 мая 2017 г. в 15:28
Просыпаюсь в его доме, в его кровати, рядом с ним. Совсем потеряла счёт времени. Из-за резкого пробуждения не могу вспомнить, как именно попала сюда. Темные шторы плотно закрыты, поэтому я не совсем понимаю день сейчас или ночь. Смотрю на него. Сейчас он выглядит таким домашним, мягким, будто сбросил все маски, слишком обнажил свою сущность. Изучаю каждую морщинку и неровность на его лице. Чёрные волосы, обычно зачесанные назад или аккуратно уложенные на бок, местами спутались и небрежно ложатся на лоб, должно быть, я приложила к этому руку. Смотря сейчас на него, не могу представить, что все, что он делал со мной какое-то время назад, был именно этот человек. Сейчас в полутемной комнате я вижу настоящего Брайана Уорнера. И это моя первая встреча с ним. Но меня по-прежнему тянет к нему, сколько бы он ни трахал меня, не могу насытиться им.
Хочу поцеловать его сейчас, сию же минуту, но боюсь разбудить и нарушить эту шаткую гармонию. Провожу кончиками пальцев по его щеке, скольжу по невыбритому подбородку к шее. Стараюсь, чтобы мои прикосновения оставались легкими. Указательный палец обводит татуировки и шрамы на его груди, и я останавливаюсь, поскольку чётко осознаю, что если начну спускаться ниже, не смогу остановиться, а моё тело и так ноет после кокса и недавней вивисекции в его исполнении. Нет, боль ничто по сравнению с желанием, которое я испытываю, находясь рядом с ним. Оно обжигает все внутренности, стоит мне лишь подумать о том, как он прикасается ко мне, как говорит со мной, что делает с моим телом. Надо признать, я зависима от него намного больше, чем от любых наркотиков, которые мне довелось попробовать. И это самое трудное. Ведь их я могу получить в любой момент, а его нет. Кто бы мог подумать, что я докачусь до подобного. До него я не испытывала таких сильных чувств и такой тяги к пороку и неистовому саморазрушению.
Невольно вспоминаю фразу, сказанную им не так давно. Он тогда привел меня на какую-то частную вечеринку. Стоя на балконе, подальше от суеты, он нежно взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза, и произнёс:
— Я хочу испепелить тебя дотла, чтобы возродить как феникса.
Мы тогда были под травой с кокаином, и эта фраза показалась мне безумно сексуальной. Я, не раздумывая, подалась ему на встречу за поцелуем, который получился слишком долгим и мучительно страстным, чтобы задумываться над смыслом сказанного. Ну а сейчас она не даёт мне покоя.
Не могу больше бороться с желанием. Приближаюсь к его виску, оставляю невесомый поцелуй, вдыхаю его запах. Дьявольский запах порока. Только он может обладать этим сексуальным запахом. Никто. Разве что, сам дьявол-отец похоти. До него я не ощущала ничего подобного. Это концентрация. То, что я чувствовала раньше, было словно отголоском этой квинтэссенции порока, а я всю жизнь искала настолько сильное чувство, которое способно заживо испепелить изнутри. Я уничтожена, втоптана в грязь своими же поступками и желаниями. Где-то глубоко внутри появляется едва уловимая мысль, что после него мне не к чему будет возвращаться, мысль, что я хочу закончить это прежде, чем он решит разнести меня на тысячи мелких осколков, но я отгоняю это, пытаюсь вообще не допускать никаких мыслей сейчас. Весь мой мир катится к чертям, я не могу устоять на ногах, но из последних сил бегу навстречу тьме. Смещаюсь ниже к татуировке «15» за ухом, чувствую тепло исходящее от него. Поцелуй получился более ощутимым. Вижу, что он подействовал, и Мэрилин просыпается. Довольная результатом , провожу языком по его щеке , заставляя его окончательно проснуться. Уголки его губ растягиваются в полуулыбке. Он смотрит на меня, а в глазах уже вспыхивает адский огонь, который рано или поздно сожжет меня дотла.
— Киска, ты снова голодна?- нарочно ласково произносит он.
— Ничего не могла поделать с собой, я всегда хочу тебя.- отстраняюсь от его уха, делая наигранно невинный вид.
— Вижу, тебе не хватило порки. Что ж, у меня есть еще методы, способные привести тебя в чувства. Пройди в ванну и жди меня там. Я не фанат секса в душе, но для тебя могу сделать исключение.
Меня уже не шокирует его прямота, начала привыкать. С таким человеком, как он нельзя привыкать к чему-то надолго. Но в одном я уверенна совершенно точно: играем мы только по его правилам, не допускающих коррективов.
Стеклянная дверь в душевую кабинку открывается, я, не торопясь, захожу вовнутрь и включаю теплую воду. В томительном ожидании стою под струями воды, не ощущая тепла, лишь боль от плети и потертости от веревки, которые разбередил поток воды. Даже не хочу смотреть на свое тело. Уверенна, что после него ягодицы похожи на сплошной синяк, появились новые болезненные засосы везде, вплоть до скул. Он не испытывает никакой жалости, но мне нравится эта боль. Невольно замечаю небольшую дрожь во всем теле, от тяжелой пульсации внизу живота и абсолютного желания вперемешку с мучительным ожиданием. Проходит немного времени, прежде чем дверь в ванну открывается. Мэнсон выключает свет, заменяя его темно зелёной подсветкой. Моё внимание привлекает его силуэт через мутное стекло душевой, наблюдаю, как он нарочно медленно, зная, что я смотрю, стягивает свою футболку, бросая её на кафельный пол, а затем снимает брюки и все остальное, отправляя их вслед за футболкой. Его действия вызывают во мне животные инстинкты. Наконец, он открывает дверь душевой, вижу в его руках нечто новое, причину, по которой мне пришлось ждать. Черт, я попала. Он ощущает моё желание, это видно по его глазам, которые пристально и с нескрываемым удовольствием изучают меня и увечья, которые он причинил. Мэрилин делает шаг в мою сторону, но я, сама того не осознавая, отступаю. Меня пугает и одновременно заводит то, что он задумал сделать с наручниками в его руках. Он продолжает наступать, пока я не вжимаюсь в стенку душевой. Страх и возбуждение преобладают над разумом и здравым смыслом. Он поднимает мои руки над головой и туго защелкивает запястья, цепляя их за что-то выпирающее наверху. Вода, тем временем, уже успела намочить нас, и его оставшийся с прошлой ночи макияж, медленно стекает черными потеками по шекам, что уж говорить обо мне. Он приближается к моим губам, но не целует, опять тянет время, сводит меня с ума. Ведь видит, как я извиваюсь от его прикосновений. Единственное, что мне сейчас необходимо - это вновь почувствовать его внутри, ощутить его вкус, вновь испытать всю бурю эмоций, что он даёт мне. И я, наконец, чувствую его раскаленные губы и язык, которым он умело, по-хозяйски орудует. Он прижал меня вплотную к стене, чувствую его эрекцию, что ещё больше возбуждает меня. Но поцелуй быстро прерывается по его инициативе. Затем, он засовывает мне 2 пальца в рот, повелительным тоном приказывая сосать их. Я делаю то, что он велит, стараясь сдерживать самообладание и не начать умолять его взять меня сейчас же. Так же резко, как и с поцелуем, вытаскивает их у меня изо рта, сам несколько раз проводит языком по пальцам, при этом смотря мне в глаза, и вводит их в меня так глубоко, насколько это вообще возможно. Сильно впиваясь другой рукой в мою кожу, он двигается во мне, медленно, оставляя прожигающие поцелуи на шее и ключицах. Затем опускается на колени, попутно целуя соски, ребра, живот и лобок. И проводит языком по клитору, заставляя меня извиваться. Тяжесть внизу живота нарастает с каждой секундой. Измученное его ретивыми ласками тело, содрогается в такт языку. Его движения вызывают волну болезненной дрожи во всем теле. Если бы кто-нибудь после всего спросил меня, существует ли Дьявол, я бы, не раздумывая, указала на Мэнсона. В какой-то момент приходит абсолютная уверенность, что если открою сейчас глаза, увижу дьявольские рога у себя между ног и разверзнувшийся под нами ад.
Далее он поднимается, командует, чтобы я обхватила его ногами, помогая мне при этом, поднимая и удерживая своими сильными руками. Сталь наручников плотно врезается в запястья, цепляюсь за них и уже знаю, что останется глубокий след. Тело гудит он боли и возбуждения. Растворяюсь в этих чувствах, стараюсь запомнить, какого это, когда он использует тебя как вещь по первому своему нездоровому желанию. Всю жизнь искала это сильное чувство, способное убить или, как минимум, свести с ума, и только он дал мне это. Плевать, какой ценой оно досталось мне, теперь уже все равно, что будет дальше. Это сумасшествие: он груб и нежен, спокоен и безумен и все это происходит одновременно. Никому и никогда не понять этого абсолютно противоречивого человека в полной мере. Направляя свой член, он входит в меня, и небольшая ванная комната наполняется моими криками, его тяжёлыми хриплыми стонами и лязгом наручников в ритме его движений. Все звуки эхом отдаются в голове. Я уже не контролирую своих эмоций, а он не сдерживает своих инстинктов. Его движения точно такие же как и в прошлый раз: грубые, глубокие, но медленные, лишь пошлые звуки шлепков наших бедер друг о друга усилились благодаря воде. Он хочет причинить мне боль, заставить извиваться в его руках ещё больше, чем обычно, поэтому не сдерживается, больше нет. Мы перешли все границы, и он понял, что я смогу стерпеть все. Первая оказываюсь на пике. Ощущения такие, будто миллионы игл одновременно вонзаются в тело и вместе с тем, пробегает мощнейший разряд тока, волна оргазма накрывает с головой.
Я ослабленная и наполовину обезумевшая не могу удержаться на ногах. От удовольствия они становятся ватными и не хотят подчиняться. Безвольно повисаю на наручниках. Опускаю глаза и вижу, как вода смывает его сперму с внутренней стороны моих бедер. Он освобождает мои руки и заботливо нежно целует посиневшие запястья. Поцелуи отдаются болью во всем теле. Наркотики, антидепрессанты и бешеный ритм его жизни плохо на мне сказались. Чувствую, как он обнимает меня, чтобы придержать. Запускает одну руку в мои волосы и прижимает к себе. Обнимаю его в ответ и из последних сил прижимаюсь к нему всем телом. Хватаюсь за него, как за спасательный круг, который ещё привязывает меня к реальности, даёт в полной мере ощутить её, как и сейчас. Сейчас я снова чувствую, где нахожусь, что происходит, я чувствую это каждой клеточкой своего тела. Только в его присутствии меня не преследует стойкое ощущение нереальности происходящего.
Сижу, забравшись с ногами на велюровое кресло возле большой кровати, к которому вчера была привязана. Закуталась в полотенце, потому что в его спальне слишком холодно, большая часть ног по-прежнему хорошо видна из-за размера полотенца. Задумываюсь и на какое-то мгновение выпадаю из реальности, абсолютно забыв, про большую чашку горячего, слишком крепкого кофе у себя в руках. Какое-то время, пока он собирался в студию, сидела, глядя в одну точку, абсолютно ни о чем не думая, поскольку мыслей просто не было. Не было ничего, кроме зияющей пустоты. Держала в руках горячую чашку, практически не ощущая, как мои руки краснеют, наливаются кровью и горят. Сижу в этом кресле, совершенно незаметная, как будто меня здесь и не было никогда. Все так же без всякого внимания медленно перевожу расфокусированный взгляд на Мэнсона. Наблюдаю за тем, как он одевается: чёрная рубашка на выправку, такие же чёрные джинсы, многочисленные кольца. С умением опытной женщины подводит глаза чёрным карандашом и небрежно растушевывает тени, зачесывает назад почти высохшие волосы. Завершающим аккордом становятся зелёные, почти прозрачные авиаторы. Злодей и негодяй. Способность мыслить возвращается, и голову заполняют мысли о нем. Не могу оторвать взгляд или перестать думать о нем хоть на минуту. Мне нравится быть его собственностью, нравится, что он берет меня, как свою вещь, когда захочет. Но почему-то, именно сейчас ловлю себя на этой мысли.
— Я не могу уйти, не хочу снова оказаться в той безжизненной квартире.- смотрю куда-то сквозь него, паника накрывает с головой, говоря это трясусь, как преступница, виновная по всем статьям, ожидающая вердикта бесстрастного судьи. Он, будто не слыша мои слова и их смысл, задумчиво говорит, глядя на свое отражение.
— Я бы хотел нарисовать тебя. Запечатлеть на бумаге чувства, которые ты испытываешь рядом со мной. Написать, как я разрушаю и возрождаю тебя. - я молча киваю в ответ и делаю небольшой глоток горького напитка.
— Скажем, сегодня вечером. Когда я вернусь, ты должна быть здесь и ждать меня.- на этом он выходит из комнаты, притянув меня за подбородок и поцеловав на прощание, оставляет наедине с этой новостью. Потребовалось время прежде чем я смогла полностью прийти в себя после душа и начать искать свои вещи на полу спальни. Найдя все, кроме блузки, вспоминаю, что произошло с ней вчера. Видимо, он убрал её. Что ж, придётся и вовсе ходить голой, во всяком случае, Мэнсону бы точно это понравилось, но сейчас его здесь нет, а значит, надо придумать альтернативу. Немного поколебавшись, открываю шкаф, где сложены и развешаны все его рубашки и футболки беру первую попавшуюся на глаза, контрастирующую на чёрном фоне, клетчатую темно-зелёную рубашку. Все вещи насквозь пропитались его запахом, как и я. Я ничем не отличаюсь от этой рубашки, пора бы уже это уяснить. Эта мысль завладела сознанием на какие-то секунды, и уже крепко въелась в голову. Как безумная, жадно вдыхаю этот запах, зарывшись в ткань рубашки. Дело не в дорогих парфюмах, табаке, траве или алкоголе, он обладает своим исключительным запахом. Выйдя из состояния временного помутнения, надеваю рубашку и утопаю в ней. Ок, не лучший вариант для меня. Выбираю черную рубашку поменьше и как можно выше закатываю рукава.
Брожу по дому, везде натыкаясь на что-то необычное и пугающее обычных людей: картины убийц, проржавевшие от времени орудия пыток, чучела животных и это только верхушка айсберга. Нашла комнату, где стоит множество гитар и звукозаписывающей техники. С интересом осматриваю помещение, мое внимание привлекает одна из гитар, лежащая в полуоткрытом чехле, поодаль от остальных. Вынимаю её оттуда и нахожу потайной отдел. Открыв его, понимаю, насколько все канонично: рок звезда, хранящая кокаин в чехле от любимой гитары. Круто. Представляю, как его пальцы касаются этой гитары, перебирают струну за струной, создавая самобытный ритм и уникальную мелодию, играющую в его голове. Невольно вспоминаю его прикосновения, и снова желание обжигает внутренности. Беру гитару в руки и начинаю играть какой-то мотив из прошлой жизни, когда ещё интересовалась музыкой. Но музыка не влияет на меня так, как это было раньше. Все мое внимание сосредоточено на кокаине, все еще лежащем в чехле. Если я не могу сейчас получить Мэнсона, то почему бы не обдолбаться его коксом.
И снова дорожка за дорожкой. Приняла слишком большую дозу. В глазах снова медленно темнеет, падаю на мягкую перину своего сознания, в сущности, на голый полированный пол. Глаза широко раскрыты, зрачки максимально расширены, сердце перекачивает кровь с бешеной скоростью, в висках пульсирует. Мне слишком хорошо. Тело наполнилось бешеной энергией. Не смогла обойтись несколькими дорожками, всегда нужно больше.