Порочный роман

– Альфард, – поздоровалась Гермиона после того, как ей удалось разлепить горло. Несмотря на всю ее холодность, логику и храбрость перед Томом Риддлом, сейчас она чувствовала себя так, будто на нее напали сзади. Выражение лица Альфарда как всегда было непроницаемым. О чем он думал? – Гер... Макмиллан, – ответил он, кивнув. Внезапный переход на ее фамилию тревожил. Они не разговаривали уже неделю. На занятиях гораздо проще было игнорировать напряжение между ними. Но наедине все уязвленные чувства, смущение и разочарование всплыли на поверхность. – Вижу, что ты идешь из библиотеки, поэтому не буду снимать очки с Гриффиндора, – добавил он, прежде чем продолжить свой путь. – Альфард, погоди, – импульсивно воскликнула девушка и теперь не знала, что делать дальше. Юноша обернулся и вопросительно на нее посмотрел. Она вздохнула. – Мы можем...поговорить или типа того? Все это избегание друг друга… это просто глупо и незрело, – ее уверенность слегка поколебалась, когда она не увидела никакой реакции на свои слова, но затем, внезапно, Альфард разразился. – Незрело? Ты думаешь это незрело? Гермиона, твои понятия об отношениях вызывают много вопросов. Как мне кажется, флиртовать с другими парнями – глупо и незрело, – возбужденно произнес Блэк. Гермиона тут же потеряла самообладание. – Какой же ты придурок! – пронзительно закричала она. – Почему ты не выяснишь это с Риддлом? Я не просила его о том, что произошло в Сладком королевстве! – А еще ты не просила его отстать, когда он тебя целовал. Да, я все видел, – рыкнул Альфард, делая шаг вперед. Гермиона застыла, но потом злость вернулась к ней со стократной силой. – Повторяю еще раз: я не контролировала эту ситуацию, – прошипела она тоже делая шаг ближе. – И к твоему сведению, мы даже не целовались. Во имя Мерлина, я не знаю, что это было, но это точно был не поцелуй. Я не знаю, во что там играет Риддл, но выбираю это игнорировать. – Ага, а еще ты выбрала игнорировать любые физические контакты с кем-либо. Ты бесчувственная и фригидная, – заявил парень. – Ты говоришь, что наши с тобой поцелуи много для тебя значат, но я этого не вижу. Выглядит так, будто ты едва заметила, что мы вообще целовались! – он всплеснул руками и отошел на несколько шагов, прежде чем повернуться обратно к гриффиндорке. – Ты словно маленькая девочка. Хочешь только флирта и прочую милую чепуху, но не настоящих составляющих отношений. Гермиона почувствовала себя так, будто Альфард дал ей пощечину. Из ее глаз хлынули горячие слезы и она яростно заморгала, чтобы они ушли. – Что ж, – начала она. – Ты думаешь, что знаешь все о том, как устроены девушки. Думаешь, у тебя так много опыта. Но, может быть, ты знаешь только то, как устроены твои фанатки-социопатки. Может, ты вообще не знаешь ничего о настоящих, нормальных девушках… девушках, которые не краснеют и не падают в обморок всякий раз, когда ты ловишь этот долбанный снитч. Ты не такой сообразительный и умный, как тебе кажется, и мне отвратительна даже мысль о том, что я считала тебя кем-то особенным или достойным того, чтобы так быстро отпустить мои чувства к Рону из-за тебя. Альфард был поражен. Он уставился на девушку слегка приоткрыв рот. Она же, в свою очередь, не сказав больше ни слова, развернулась и зашагала в гриффиндорскую башню; ее сердце болело и жгло. Когда она добралась до башни, Августа и Джоффри стояли сцепившись в какой-то стычке. Рядом с Джоффри стоял Руперт, с лицом таким же красным, как его волосы. После того, как за Гермионой захлопнулся портрет, все обернулись и умолкли. – Просто проваливай на свое тупое дежурство и мы можем забыть о том, что произошло, – практически прорычал Руперт. Гермиона заметила, что Джоффри все еще угрожающе помахивал своей палочкой… ровно как и Августа. – Отлично. Я все равно больше не желаю здесь находиться… теперь, когда в башню вернулась скверна, – ледяным тоном произнесла Августа. Она пошла на выход, довольно грубо задев Гермиону и оставив ее в замешательстве смотреть на парней. – Это было… забавно, – немного неловко поприветствовала их девушка. С лица Руперта исчезло сердитое выражение и теперь он смотрел слегка глуповато. Он поспешно убрал свою палочку, а Джоффри все еще хмурился. – Что, во имя Мерлина, ты наделала? – спросил он ее. Руперт собрался его перебить, но Джофф метнул в него такой взгляд, после которого Уизли мгновенно затих. Лицо Гермионы начало нагреваться. – Вообще-то, я ничего не сделала, – стала защищаться она. Джоффри медленно покачал головой. – Ты точно что-то сделала. Августа собиралась устроить “небольшой розыгрыш”. Несправедливость всего происходящего начала доканывать Гермиону. – Черт побери, я ничего не делала! Я сыта по горло этими глупыми девчонками! – закричала она и рухнула на одно из кресел. Руперт послал ей теплую улыбку и похлопал девушку по плечу, усевшись рядом. Джоффри вздохнул и опустился на кресло с другой стороны от нее. – Они начинают быть немножечко абсурдными, – сказал Джоффри, задумчиво глядя на огонь в камине. – Думаю, проблема Августы в том, что ты заполучила внимание и Блэка, и Риддла, а она уже какое-то время бегает за ними двумя. Он почесал щетину, все еще не отрывая свой взгляд от огня. Руперт фыркнул. – Джоффри отменил свое приглашение Августы на бал, – сообщил Руперт. – После того, как узнал, что она намеревалась тебя проклясть. – Это низко – атаковать исподтишка! – взорвался Джоффри. – Настоящий гриффиндорец никогда бы так не поступил. Эта стерва… Гермиона была так шокирована их преданностью и все еще так дрожала от ссоры с Альфардом, что по ее щекам начали катиться слезы. Она стерла их, прежде чем ребята смогли бы их заметить, однако у нее закралось подозрение, что они их все-таки увидели, но были слишком вежливыми, чтобы как-то это прокомментировать. – Спасибо, – поблагодарила девушка слабым голосом. – Я это правда ценю. – Нет, спасибо тебе, – ответил Джоффри. – Если бы тебя здесь не было, я бы никогда не узнал, что Августа – такая сука, – он содрогнулся. – Но я все равно не понимаю всеобщего помешательства на этих парнях. Такое чувство, что все девчонки просто сидят на Амортенции. – Это ужасно и неправильно, – согласилась Гермиона, потирая лицо. Она чувствовала себя измученной и старой. – Они все – словно разъяренные овцы. Какое-то время троица сидела молча и каждый задумчиво смотрел на огонь. Девушку согревала дружба и преданность ребят, поэтому ее боль начала угасать, оставляя после себя приятную пустоту. – Кто-нибудь из вас, случайно, не может пойти со мной на Святочный бал? – неожиданно спросила Гермиона. – Я пойму, если вам уже есть, с кем идти. – Ээ, я могу, – неохотно сказал Джоффри, вздохнув. – Моя мать меня убьет, если я не пойду. Уизли уже идет с Амелией Боунс; она из Пуффендуя. – Поверить не могу, что она меня позвала, – признал Руперт с полностью ошеломленным видом. – Но… я полагаю, она довольно милая. Они еще какое-то время посидели вместе, смеясь над событиями, произошедшими на неделе. Когда, наконец, Гермиона отправилась в спальню, она чувствовала приятную усталость. Девушка вытащила фото Гарри и Рона из сундука и легла на кровать, рассматривая фотографию под светом палочки. Несмотря на то, как сильно она ценила дружбу Джоффри и Руперта, ничто не могло заменить ее особенную связь с Гарри и Роном. Гриффиндорка посмотрела на молниевидный шрам Гарри. Как же великодушно он принял его насильно навязанную роль в своей жизни… Она хотела быть как друг – такой же доблестной и храброй. Сейчас девушка больше, чем когда-либо, осознавала путь, который выбрала. Время тянулось; сможет ли она выдержать еще пятьдесят лет без лучших друзей? Спустя несколько месяцев, ее сердце все еще болело по ним. Без них она чувствовала себя неполноценной. Ее горе все еще причиняло ей страдания, даже спустя столько времени. Она все еще не была на сто процентов собой – полностью логичной и храброй, какой всегда была раньше. Даже несмотря на то, что Гермиона всем сердцем верила в то, что делает, время от времени она думала о том, что лучше было бы погибнуть вместе с друзьями. Смерть была еще одним приключением и, быть может, она могла бы окунуться в него вместе со своими лучшими друзьями. Подсознательно гриффиндорка чувствовала, что ее душа навечно переплетена с душами Гарри и Рона. Им троим суждено было найти друг друга, суждено было исследовать и познавать этот мир. Раньше ей никогда не нужны были никакие наставления: она легко могла отделять хорошее от плохого. Но теперь инструкции были нужны ей больше, чем когда либо. И больше, чем когда либо, ей пригодились бы сила духа Гарии и юмор Рона. У Гарри всегда получалось заставлять выглядеть свою смелость и самопожертвование чем-то простым, ничего не значащим. Никогда не казалось, будто это его сознательный выбор. Хотя, может, он все-таки им и был – почему она никогда его об этом не спрашивала? Все, что он делал, гриффиндорка воспринимала как должное, но теперь, находясь на его месте лидера сопротивления Волдеморту (пусть она и была единственным его представителем), она ценила это гораздо больше. Сдаться Тому Риддлу было самым простейшим путем. Но она не могла выбрать простейший – единственным для нее путем был тот, что по-настоящему истинный и верный. * * * – С кем ты идешь? – Отстань от меня, Том. В последующие дни все взаимодействия Гермионы с Томом превратились в заезженную пластинку. Он мог бы придумать новый и более креативный способ вытянуть из нее информацию, ведь она, в свою очередь, все более искусно от него отбивалась. К несчастью, на Травологии во вторник дела приняли дурной поворот. Гермиона и Альфард как обычно стояли рядом в полном молчании. Девушка все еще была в ярости от тех вещей, которые наговорил ей в пятницу Блэк и игнорировала его. Но она почувствовала, что парень все время на нее смотрит. Всякий раз, когда она поворачивалась, он отводил взгляд. Они работали над диаграммой по Дьявольским силкам, так как растение стремительно росло. Профессор Рут без остановки доставала студентов из его щупальцев. Отовсюду звучали повторяющиеся бормотания “люмос” и чем дальше продолжалось занятие, тем более раздраженными все становились. Перед Гермионой приземлился очередной бумажный цветок, который, само собой, был от Тома. Она со вздохом махнула палочкой, чтобы его открыть. – Скажи мне, с кем ты идешь? Гриффиндорка недовольно нацарапала на пергаменте довольно неприличный приказ отстать от нее и заметила, что все это время Альфард наблюдал за ней. Девушка опешила, когда он подошел ближе и спросил тихим голосом, – С кем ты идешь? – О, так ты теперь со мной разговариваешь, – язвительно произнесла Гермиона, зажигая палочку, чтобы убрать щупальце от своего запястья. Она не смотрела на Альфарда, но услышала, как он заворчал. – Предположим, – начал парень, – ты наговорила много оскорбительных вещей в пятницу. – Предположим, – передразнила гриффиндорка, чувствуя, как ее лицо нагревается от гнева, – ты полный придурок и наговорил множество не только оскорбительных, но и сексистских и уничтожающих вещей. Мне нечего тебе сказать. – Тебе вечно нечего сказать, – со злостью ответил Альфард. Девушка услышала, как его перо хрустнуло. – И “уничтожающих”? Я сказал тебе лишь правду. – Ага, о том, что ты типичный подросток, помешанный на сексе, – с жаром парировала Гермиона. Альфард грубо рассмеялся. – Если тебя это волнует, то стоит принять, что ты навсегда останешься одинокой. Не существует мужчин, не помешанных на сексе. Гриффиндорка неосознанно посмотрела на Тома, но быстро отвела взгляд, прежде чем Альфард смог бы это заметить. – У некоторых парней хватает приличия ставить чувства других выше, чем свою похоть. – У некоторых девушек хватает приличия не обнадеживать парней понапрасну, – отзеркалил Альфард. – Ты заставила меня поверить, что ты действительно хочешь быть со мной. Девушка знала, что некоторые студенты вокруг (особенно Том) начали вслушиваться в их тихую перепалку. – Я не виновата, что у нас разные понятия об отношениях, – отрезала она. – Разговор окончен. – Нет, не окончен. С кем ты идешь на бал? Мне нужно знать, чтобы предостеречь беднягу о том, что ты только делаешь вид, что заинтересована в нем, а потом сбежишь с Риддлом, – презрительно усмехнулся Альфард. Гермиона раздумывала, проигнорировать ли это и промолчать, но его слова так ее разозлили, что она не смогла сдержаться. – Хорошо. Я отвечу. Я иду с Джоффри. С Джоффри Поттером, – произнесла девушка довольно высоким голосом. Она собиралась добавить что-то еще, но услышала, как сердито выдохнул Альфард. – С этим идиотом? Что ж, вы заслуживаете друг друга, – произнес он насмешливым, холодным голосом. Гермиона подняла голову, чтобы взглянуть на Альфарда, но увидела, как Том смотрит на нее через стол. Не обращая внимания на лепет Гиацинт рядом, он приковал свой взгляд к гриффиндорке. Риддл наклонил голову, его глаза блестели так, будто он только что одержал победу. Гермиона сжала губы, чувствуя боль в животе. Взгляд темных глаз Тома переместился на ее рот, а затем на Альфарда. Когда девушка взглянула на Блэка, он настороженно смотрел на Тома, а его лицо было бледнее, чем обычно. Что сейчас произошло? Гермиона чувствовала какое-то взаимодействие между ними двумя, но не могла сказать точно, что именно это было. Все, что она знала, так это то, что сегодня ночью она будет проверять карту Мародеров, и если вдруг она увидит точки Тома и Альфарда рядом, то без колебаний прихватит мантию-невидимку Гарри и отправиться следить за двумя слизеринцами. В том, как они друг на друга посмотрели, было что-то тревожное и угрожающее. И Гермиона выяснит, какого черта это было.