Порочный роман

Чувство новизны от возвращения в Хогвартс в такое замечательное время быстро прошло и уступило место чувству дискомфорта от возвращения к скучной рутине. Во время охоты за Крестражами Гермиона привыкла, что все ее дни состояли из постоянных передвижений и размышлений. Они с Гарри спали по несколько часов в сутки, только тогда, когда уже не могли держать глаза открытыми, а ели только находясь на грани голодного обморока. Девушка отвыкла от спокойной жизни, когда один день похож на другой, и, поняла, что не так-то и просто вернуться к такому образу жизни. Не то, чтобы ей нравилось все время быть грязной, голодной и измученной, при этом постоянно испытывая чувство безысходности и отчаяния. Нет, ей нравилось каждый день получать трехразовое питание, спать до тех пор, пока не надо идти на завтрак и просто "переплывать" от одного занятия к другому. Но было жутко странно осознавать, что люди, окружающие ее сейчас, окажут такое огромное влияние в будущем. Технически, да, у нее была миссия, но эта миссия не могла начаться еще пару ближайших лет. Кроме того, было странным такое взаимодействие с людьми. Иногда, когда Гермиона ходила по коридорам, или сидела в общей гостиной, она чувствовала себя мерцающим призраком, по сравнению с живыми, подвижными и разговаривающими людьми вокруг. Она чувствовала, что забыла, как заводить друзей, как вообще взаимодействовать с нормальными людьми. Жизнь в состоянии вечной войны сделала ее далекой от обычных подростковых проблем. Фактически, единственными людьми, что с ней разговаривали, кроме преподавателей, были Том Риддл и Альфард. Ей казалось, что она слишком взрослая и слишком много повидала, чтобы влиться в эту подростковую жизнь. Вид предков Рона и Гарри вызывал у Гермионы боль в сердце. Но потом она унимала ее, напоминая себе, что это не ее друзья; Гарри и Рон еще не родились. Даже их родителей еще нет на свете. Все это сводилось к тому, что гриффиндорка была очень одинока, она оправдывала свое влечение к Риддлу и Альфарду тем, что ей просто не хватало внимания. Но с кем же ей дружить? Все девочки в школе, даже гриффиндорки, ненавидели ее из-за этих странных взаимоотношений с Томом. А подружиться с мальчиками было гораздо проще в первые годы обучения. Сейчас же, на седьмом курсе, любой контакт с ними воспринимался как попытка завязать романтические отношения. Так и проходил день за днем. Каждый день Гермиона и Том остроумно дискутировали на занятиях. Она даже научилась не волноваться и не краснеть из-за всего, что говорит Риддл. Каждую ночь она гуляла все дальше и дальше от замка, естественно, под защитой мантии-невидимки. Девушка стала прекрасно ориентироваться и даже пару раз заходила в самую глубь Запретного леса. Наконец, наступила суббота, а вместе с ней и первый матч по Квиддичу. Гермиона не помнила, чтобы в ее время матчи начинались так рано, но, скорее всего, правила изменились. В это субботнее утро Большой зал был окрашен в цвета обеих команд: Слизерина и Гриффиндора. Дедушка Гарри в самом деле был Ловцом Гриффиндора. Оглядев зал, девушка увидела на противоположном его конце Альфарда, который выглядел очень привлекательно в форме для Квиддича. Она была удивлена, что Тома в команде не было. Блэк поймал ее взгляд и подмигнул, пытаясь отвязаться от навязчивых слизеринских девчонок. Похоже, он был вторым по популярности парнем в школе, после Тома, естественно. – Полагаю, ты будешь болеть за Слизерин, ведь вы со Школьным Старостой такие большие друзья,– оборвал ее от размышлений насмешливый голос. Подпрыгнув от неожиданности и обернувшись, она увидела дедушку Гарри с выражением лица полным отвращения. – Альфард был прав, на него чертовски приятнее смотреть, чем на Поттера, – подумала Гермиона, расправляя плечи. – Я буду болеть за Гриффиндор и это не обсуждается, – отрезала она. Ловец поднял брови. – И я была бы очень признательна, если бы ты не доставал меня разговорами о Риддле, мне хватает издевательств от всей женской половины школы. Да, и вовсе мы с ним не "друзья". Поттер был явно удивлен ее словами, но девушка чувствовала себя слишком сердитой, чтобы оставаться за столом. Все эти разговоры о ней с Томом отбили у нее аппетит, поэтому она немедленно покинула Большой зал, решив немного освежиться перед игрой. – Не то, чтобы меня волнует, считает ли Альфард меня симпатичной, – мысленно оправдывалась она перед собой, расчесывая волосы, – То, что я здесь только ради миссии не значит, что я должна совсем пренебрегать своим внешним видом. Если бы Лаванда Браун или Джинни видели ее, они были бы в ужасе от того, что она называет расчесывание волос "уходом за своим внешним видом". Гермиона улыбнулась, представив их реакцию и нанесла немного парфюма на запястья и шею, прежде чем отправиться на поле для Квиддича. Когда она заняла место на трибуне, отовсюду раздался оглушительный рев: игроки выходили на поле. – В этом году Слизерин собрал достойную команду: Альфард Блэк вернулся в качестве Ловца,... – когда комментатор заговорил, Слизеринские трибуны издали такой рев, что барабанные перепонки гриффиндорки чуть было не лопнули. Комментатор перечислил имена остальных членов команды, среди которых девушка узнала нескольких Пожирателей Смерти. Но никого не приветствовали так громко, как Альфарда; Гермиона была рада за него и лучезарно улыбнулась, впрочем, понимая, что он все равно этого не увидит. – И у Гриффиндора, как обычно, звездная команда, с Джоффри Поттером в качестве Ловца! - трибуны загрохотали, заглушая все, что после этого сказал комментатор. Было очевидно, что Блэк и Поттер были большими соперниками. Оттуда, где сидела Грейнджер, было видно, что они даже одного роста. – Рад видеть, что ты интересуешься Квиддичем, – Гермиона обернулась и увидела стоящих позади Тома и Августу. На Августе был маленький значок с львиной головой, которая то и дело издавала рев, а на Томе был всего лишь изумрудного цвета галстук. Гермиона приветственно им улыбнулась. – Так как мы школьные старосты, нам, к сожалению, не положено болеть за кого-либо. - Пояснил Том, проследив, что девушка осматривает признаки их "командного духа". Августа пристально следила за тем, как Том смотрит на Гермиону, периодически издавая громкие вздохи. – Они взлетели! – Игра началась. Гермиона ни черта не знала о Квиддиче, но с уверенностью могла сказать, что Альфард и Джоффри были равны как Ловцы. – Они бы облажались, если б играли против Гарри, – с гордостью подумала она. Альфард и Джоффри казались довольно опытными игроками, но у Гарри был талант: редкий и впечатляющий. Никто не делал опасных трюков, из-за этого матч был не особо захватывающим. Гриффиндорка напряглась, понимая, что рядом с ней кто-то садится. Она повернулась, ожидая увидеть Риддла, но вместо этого увидела Уизли. Он напоминал Рона своими рыжими волосами, длинным носом и веснушками; на этом, в общем-то, их сходства заканчивались. – Слушай, – неловко заговорил он, – Я извиняюсь за то, что Джофф наговорил тебе утром. Все постоянно говорят о ваших с Риддлом секретных отношениях. А теперь еще и о том, что ты пришла сюда из-за Блэка. Гермиона уничтожающе посмотрела на него. – Почему всех это так волнует? Парень пожал плечами. – Не знаю. Думаю, потому что ты новенькая. И никто никогда не составлял конкуренции Риддлу... И ты ни с кем не разговариваешь. – Он снова пожал плечами. – Но из того, что ты нам сегодня сказала, похоже, что все это только слухи, так что... Еще раз, извини, – он протянул руку, – Меня зовут Руперт. Я видел пару раз, как ты разговаривала с Риддлом и, похоже ты не шутила, что вы с ним отнюдь не друзья. Таким взглядом, каким ты на него смотрела, можно заморозить ад. – Он выглядел таким виноватым и смущенным, что девушка позволила себе улыбнуться и пожать ему руку. – Не знаю, откуда пошли все эти слухи, – ответила она, – Но Альфард был со мной очень мил; так что, да, частично, я здесь потому, что он меня позвал. Но я, естественно, болею за Гриффиндор. Руперт улыбнулся. – Все нормально. В любом случае, всем нравится Блэк; он не такой, как остальные Слизеринцы. Всем, кроме Джоффа, конечно. Они же соперники по Квиддичу. Пока он говорил, Слизеринцы забили гол. Слизеринская трибуна громко заликовала, в то время, как с Гриффиндорской послышались недовольные выкрики. Альфард высоко кружил, в поисках золотого снитча. Джоффри же летал между игроками и у основания трибун. Матч длился недолго. Джоффри получил выговор за то, что повис на одном из слизеринских Охотников, а Альфард быстро нашел и поймал снитч, тем самым, принеся победу своей команде. Гермиона не болела за Слизерин, но не могла не гордиться Альфардом. – Ну, по крайней мере, даже Гриффиндорцам он нравится; я вполне могу радоваться за него. – Довольная своими рассуждениями, она стала возвращаться в замок, но ей преградил путь Альфард, наконец отвязавшийся от своих поклонников. – Ты пришла! – довольно воскликнул он. Гермиона ничего не могла с собой поделать и улыбнулась ему в ответ. – Ты был великолепен, - ответила она, оглядываясь, чтобы убедиться, что ни один Гриффиндорец не смотрит. Альфард порывисто взял ее за руку. – Пошли со мной на секунду, – сказал он, проказливо улыбаясь, утягивая ее за трибуны, где была паутина из деревянных балок. Там было прохладно и слегка темно; Гермиона была рада скрыться от солнца. – Разве тут не круто? Смотри! – выдохнул парень, указывая рукой вверх. Вторая рука все еще держала ее. Гермиона подняла голову, стараясь не удариться о балки и увидела, что, на высоте около тридцати футов, внутрь просачивались солнечные лучи. Учитывая масштаб конструкции и необычность переплетения балок, зрелище было довольно впечатляющим. – Я никогда не думала о том, как трибуны выглядят изнутри, – призналась она, все еще задрав голову вверх, из-за того, что ощущала на себе взгляд Альфарда. – Знаешь, в "Истории Хогвартса" говорится, что... – начала она, но парень перебил ее. – Ты не такая, как все, – заявил он. Гермиона, наконец, нашла в себе мужество посмотреть ему в глаза. – Тебе не нравится Том, ты гуляешь по ночам, ты не хихикаешь, как все девчонки. Ты умная, но и красивая. И у тебя такой взгляд... как будто ты многое повидала. Глаза девушки расширились и она собиралась ответить, как чьи-то шаги остановили ее. Альфард быстро отпустил ее руку. Она обернулась и увидела, что к ним приближаются школьные старосты; Августа смотрела на них ликующе, а Том – равнодушно. – Вы находитесь за пределами поля, – злорадно улыбнулась Августа, – Студентам не положено здесь находиться, только если это не тренировка, или матч по Квиддичу. Десять очков с каждого. – Какая разница? Я только что выиграл триста шестьдесят... – начал Альфард, но Риддл его прервал. – Теперь пятьдесят очков с каждого, – холодно произнес он. Блэк умоляюще посмотрел на него, но Том уже повернулся и стал удаляться. За ним радостно семенила Августа, через плечо посылая Гермионе триумфальный взгляд. – Думаю, нам пора возвращаться в замок, – сказала Гермиона, когда старосты скрылись из виду. Альфард извиняюще улыбнулся. – Прости за это все. Не могу поверить, что Риддл снял с нас очки, – пробормотал он, когда они начали возвращаться в школу, – Вероятно, когда мы вернемся, весь Хогвартс будет об этом знать. – Как раз то, что мне нужно: больше слухов, – простонала Грейнджер, – все и так меня ненавидят, ибо думают, что... – она сделала паузу и издала грустный смешок; разочарование от недавней ситуации переполняло ее. – Все думают, что Риддл и я состоим в "секретных отношениях", – закончила она с отвращением. Альфард рассмеялся, но что-то было не так. Девушка не знала, что сказать. Она предполагала, что парень согласится с абсурдностью этих домыслов, но они просто довольно неуклюже расстались: Блэк чрезмерно вежливым тоном поблагодарил ее за то, что она пришла на игру, после чего, раздраженная Гермиона пошла в библиотеку. Большинство студентов были на ланче в Большом Зале, но у нее не было никакого желания находиться там, под давлением подозрительных взглядов и перешептываний. В библиотеке находился Том. Когда гриффиндорка поняла, кто это, он успел на нее взглянуть, так что было поздно разворачиваться и уходить незамеченной. Собрав все свое мужество в кулак, она подошла к столу, за которым он работал, и скрестила руки. – Почему ты не остановил Августу, когда она снимала с нас очки? Разве Блэк не твой друг? Том заговорил, не поднимая взгляда. – Правила есть правила, – просто ответил он. Девушка посмотрела на его элегантно написанные рукописи, подавляя в себе всплеск зависти. Ее буквы были круглыми и слегка детскими, поэтому она всегда завидовала людям с красивым почерком. – Матч только закончился, именно поэтому мы там и находились! – взорвалась она. Ты должна была быть на пути в замок, Макмиллан, – использование ее фальшивой фамилии означало, что Риддл сильно раздражен. Гермиона покраснела, в этот раз от злости. Она не могла придумать, что сказать, поэтому громко топая удалилась в другой конец библиотеки, при этом сердито ворча, из-за чего библиотекарь одарила ее недовольным взглядом. Строить планы по поводу миссии, пока рядом находится Риддл, было крайне рискованно, поэтому девушка принялась доделывать домашнюю работу. Прошел час и на ее пергамент упала тень. Она подняла глаза, увидев стоящих перед ней Джоффри и Руперта, которые выглядели крайне обеспокоенными. – Тебя поймали, обжимающуюся с Альфардом Блэком за трибунами, сразу после того, как ты сказала Руперту, что не любишь Слизеринцев! – прошипел Джоффри, в то время, как Руперт осторожно оглянулся на библиотекаря. Гермиона сжала перо так сильно, что чуть его не сломала. – После того, как мы проиграли матч и все стали над нами издеваться, тебе следовало бы быть более разборчивой в том, с кем ты обжимаешься. – Вы можете спросить у Августы с Риддлом: Альфард просто показывал мне внутреннее строение трибун, – отрезала девушка, – А вообще, не ваше дело, с кем я "обжимаюсь". Забавно, Гриффиндорцы терроризируют меня больше, чем кто либо другой. Джоффри собирался продолжить перепалку, но Руперт резко наступил ему на ногу. Гермиона поняла, почему: к ним направлялся Том, который выглядел глубоко раздраженным. – Извини, – быстро произнес Руперт, дергая Поттера за руку, – Он мешал Гермионе, я уведу его. Джоффри выглядел взбешенным таким развитием событий, но позволил себя увести, чтобы не давать Риддлу шанс снять очки с Гриффиндора. Гермиона и Том снова остались одни. Солнечный свет из окна падал на юношу так, что он был похож на ангела, от чего у девушки на мгновение перехватило дыхание, прежде чем она остановила себя от таких нелепых мыслей. – Т-ты закончил домашнее задание по Древним Рунам? – заполнила она неловкую паузу, повисшую между ними. Том изогнул бровь. – Что это на твоей руке? – спросил он, подаваясь вперед. Гермиона побледнела, осознав, что край уникального шрама, подаренного Беллатрисой, выглядывает из под закатанного рукава ее рубашки. – Н-ничего, - поспешно ответила она, одергивая рукав, – Просто старый шрам. – Том не мог увидеть его целиком; только буквы "к" и "а". Парень казался неудовлетворенным полученным ответом и что-то подсказывало гриффиндорке, что они еще вернутся к этому разговору. – Если между вами с Блэком действительно что-то было, лучше бы тебе держать это в секрете. Ты здесь новенькая, поэтому ничего не понимаешь, но война между Слизерином и Гриффиндором в последнее время стала проблемой. Реакция Поттера и Уизли была еще довольно мягкой. Гермиона сердито посмотрела на него. – Ты прекрасно знаешь, что ничего не было. И это просто смешно; Альфард – единственный человек здесь, который действительно мил со мной, а ты, как и все остальные, издеваешься надо мной за это, – она не собиралась этого говорить, слова сами вырвались. Том наклонился вперед, опираясь руками о стол так, что их глаза были на одном уровне. – Признайся, ты в это не веришь, так же, как и я, – спокойно ответил он. – Ревнуешь? – Это вылетело прежде, чем она смогла остановить себя, так что, было слишком поздно. Ее внутренний Гриффиндорский лев ревел от накопленного чувства раздражения, одиночества и горя, из-за чего она не смогла остановить этот выпад. Риддл усмехнулся. – А что, если так? Дыхание Гермионы перехватило; повисла тишина. – Он знает, что такой ответ меня обескуражит. Это просто очередной способ манипуляции. – Ты просто кусок дерьма, Риддл, – решительно сказала она. Том широко ухмыльнулся. – Ты не лучше, Гермиона. Я знаю, что, на самом деле, ты не веришь, что Блэк просто "мил с тобой". Парни никогда просто так не бывают милыми с привлекательными девушками. В его голосе было что-то холодное, что напоминало о том, в кого он превратится в будущем, от чего девушка так напряглась, что покрылась испариной. – Не отступай. Он просто подстрекает тебя. Не позволяй ему взять верх над собой. – Значит, ты считаешь, что я привлекательная? – парировала она, поднимая бровь и надевая маску бравады и любопытства. Смех Тома стал более теплым; Гермиона задумалась, почему. – Из-за чего еще, по-твоему, все так заинтригованны в тебе? Ты гениальна, так же как и я, к тому же, ты прекрасная, но холодная. – Он врет тебе, потому что знает, что ты хотела бы быть красивой, – убеждала себя Гермиона, но сердце все равно бешено забилось. Она не могла остановить мечущийся между его чарующих, темных глаз к чувственным, бледным губам взгляд. – Лесть никуда тебя не приведет. Я знаю, как выгляжу на самом деле, и знаю людей: они заинтересованы во мне только потому, что я – что-то новое, на что можно обратить внимание. Том выпрямился и усмехнулся. – Это в самом деле не лесть. Это правда, хотя бы потому, что именно так ты заинтересовала меня. Я мужчина, по своей природе, и думаю своими... глазами. Юноша повернулся и побрел к своему рабочему месту, оставив Гермиону в полном удивлении смотрящую ему вслед.