***
Нерисса выскользнула из синеватого свечения — подобие на портал — и швырнула свою добычу на землю. Фобос упал в глубокий сугроб, отплёвываясь от снега и сосредоточено глядя на колдунью. Та, похоже, портнула их в горы — острые пики темнели на фоне более светлого серого неба. Шёл снег, холодная масса облепила тело кронпринца, забирая последнее тепло. Всё существо Фобоса кричало, что нужно немедленно сматываться, прятаться, низ живота свело в предчувствии чего-то ужасного, но принц не шелохнулся, продолжая внимательно разглядывать ведьму и ждать подходящей минуты. Только лишь дотронуться до посоха — и его план сбудется. Только дотронуться… Резкий рывок вперёд, но Нерисса не так проста. Удар квинтэссенцией — и Фобос, коротко вскрикнув, снова упал в снег. Подняться ему не дали. — Думаешь, у тебя есть какие-то шансы против меня? — ухмыльнулась Нерисса, сдавливая воздух левой рукой, сжимая её в кулак. Обессиленный принц почувствовал, как какой-то плотный побег стремительно обвил его шею и потянул вверх, сопротивляться совсем не хотелось. Да и не надо. Дыхание перехватило, комок застрял в горле. Фобос сморгнул невольно выступившую слезу и упрямо не издал ни звука. Нерисса должна подойти ближе. Ведь она думает, что он совершенно беспомощен. Загнан в ловушку. Однако всё обстоит совершенно наоборот. И Фобос ухмыльнулся, осознавая это. — Мерзкий королевский выродок! — Лицо Нериссы исказилось злобой. Она быстро подскочила к связанному снежными побегами беспомощному принцу и наотмашь ударила его по лицу. — Не смей улыбаться в моём присутствии, а то я уничтожу тебя! Фобос молча сглотнул кровь. Колдунья стояла едва ли не вплотную с ним, пристально всматриваясь в серо-зелёные глаза, и даже не подозревала, что своим неосторожным движением ослабила хватку побега на левой руке принца. И это — тот самый шанс, которого Эсканор так ждал. — Что?! — выдохнула Нерисса, когда кронпринц резко выбросил вперёд вытянутую руку и схватился за основание посоха. Резкий рывок — и Нерисса, потеряв равновесие, завалилась на Фобоса. Вдвоём они упали в сугроб, в паре метров от чернеющей на фоне снега пропасти. Ступор прошёл, и колдунья попыталась подняться, но не тут то было! Эсканор держал посох так, словно это последнее, что он совершал в этой жизни. Или так оно и есть? — Крысёныш! — Бывшая стражница ударила его по виску, пытаясь убрать руку, судорожно ухватившуюся за её оружие. Однако Фобос не сдавался. Когда колдунья накрыла его ладонь в попытках оторвать от оружия, Эсканор изловчился и накрыл её руку своей, крепко прижимая к ребристой поверхности посоха и не давая сбежать. Вот он и настал, тот самый час, но почему-то Фобос не чувствовал страха, как, по идее, должен. — Auctoritas penes me, — прошептал он, тяжело дыша и жмурясь — побеги, словно чувствуя опасность для создательницы, сжались сильнее, принося ощутимую боль. Нерисса замерла, услышав слова, которые надеялась никогда больше не слышать. — Нет! — с ужасом крикнула она, дёргаясь в тщетных попытках вырваться. А Фобос, отрешившись от происходящего, прерывисто шептал слова отречения — древние, как сам род Эсканоров: — Auctoritas penes me… Soror exempti… a baculo villanus. Iureiurando dato… nulla erit. Verbum meum… incorruptam. Sanguis… in domo… confirmat maximus esse… meo. Стоило ему сказать последнее слово, как гром, явно не природного характера, огласил горные вершины. Принцу показалось, что в этом гуле прозвучал голос первого Эсканора, скрепившего слова своего потомка торжественным: — Et confirmare sermonem. Нерисса завыла ужасней адского Цербера, когда почувствовала рывок — магия утаскивала её внутрь посоха, навсегда запечатывая там, в своей личной тюрьме, из которой выбраться будет уже невозможно. — Будь ты проклят, Эсканор! — Таковы были её последние слова. Ведьма сгинула на веки-вечные. Последним её действием же было движение руки. Побег, сжимавший горло принца, затянулся до предела. Наступила тишина, и в этой тишине оглушительным показался возникнувший непонятно откуда портал, из которого пришла земная подмога. К сожалению, уже слишком поздно. Последнее, что увидел Фобос перед тем, как навеки закрыть глаза и покинуть тело — сияющий силуэт огромной огненной птицы, глядящей на него с любовью и грустью. Всё неузнанное да было узнанно. В конце концов, смерть открывала все секреты и снимала все ограничения. — Мама! — на одном вдохе прошептал Фобос, направляясь к родительнице. Его тело вдруг стало лёгким и свободным, словно все проблемы разом покинули его. И взмывая в воздух, принц навеки расставался с земным телом.***
Стражницы замерли, оценивая случившееся. Наконец Корнелия пришла в себя и бросилась к Элион. Освобождённая королева сидела на снегу и, приподняв голову Фобоса, шептала, слегка встряхивая его безвольное, залитое кровью тело, глотая слёзы: — Фобос… брат… очнись! . Прошу тебя!!! Земная стражница подошла вплотную к Эсканорам. Одного взгляда ей хватило, чтобы понять: всё кончено. Элион всё ещё пыталась привести брата в чувство, думая, что он потерял сознание от боли или потери крови, совсем не замечая, что снег, усиливающийся с каждой минутой, падал на лицо принца, его одежду и волосы и совсем не таял… Корнелия села сзади Элион и обняла её за плечи, пытаясь отстранить от тела Фобоса. Юная королева подняла на подругу залитое слезами лицо и прошептала: — Мы… мы сможем привести… его в себя, К-Корни? Та вздохнула — не хотелось бы печалить подругу, но это неизбежно — и тихо ответила: — Мы не сможем привести его в себя, Эля. Он… он ушёл в лучший мир.