***
Фобос вздрогнул и заворочался, пытаясь проснуться, но не смог. Нет, почему опять?! Этот сон не мучил его уже несколько месяцев, так почему же он вернулся?!***
Дверь резко распахнулась. В комнату влетел донельзя перепуганный Седрик. — М-мой принц? — не заметив тонкую фигурку мальчика, замершего у окна, двадцатилетний слуга стал дико оглядываться по сторонам, с трудом сдерживая истерику. — Фобос, ГДЕ ТЫ, ЛУРДЕН МЕНЯ РАЗДЕРИ, ПРЯЧЕШЬСЯ?! — Я здесь, Сердик, а что сл… — попробовал вякнуть ошеломлённый неожиданным визитом Фобос, но не успел он сказать ещё что-то, как слуга подскочил к нему и, бесцеремонно схватив за руку, потащил куда-то. Фобос попробовал сопротивляться, да куда там! «Хм, а Сердик такой сильный… Как я этого не замечал раньше?» — Куда ты меня тащишь? — сурово спросил пятнадцатилетний принц. Седрик не ответил, но на минуту остановился, повернув к хозяину белое от ужаса лицо. Фобосу стало нехорошо: насколько он помнил, Седрика не так-то просто напугать, а уж до такой степени… — Не сейчас, мой принц, не сейчас, — шепнул он, снова утаскивая принца куда-то. — Нам надо бежать, срочно! — Бежать? Зачем? Со стороны главных замковых ворот раздался какой-то непонятный взрыв. Выскользнув из отчаянного захвата Седрика, принц рванул в сторону шума, стремясь понять, что происходит. Он почувствовал, как в груди разливается какое-то сосущее чувство пустоты и прибавил скорость. Этого… этого не может быть! Такое чувство бывает тогда, когда королева… НЕТ! Она не может уйти, не может… Или, всё-таки, может?..***
Фобос дёрнулся, стряхивая с себя сон, и с ужасом осознал, что не может проснуться. Сон утаскивал его всё дальше и дальше в те закоулки воспоминаний, которые причиняли принцу невыносимую боль даже через столько лет, и всё, что он мог делать — это вспоминать и мучиться…***
— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! Окрестности огласил вопль, полный боли, ужаса, гнева и тоски. Повстанцы — мередианцы, бастующие против местного правительства — мигом обернулись, в их глазах отразилось изумление. Видимо, они уже считали принца мёртвым, а он очень даже живой. Фобос не замечал ни их ухмылок, ни возмущённого ропота крестьян — ничего. Только два тела, один вид которых вызывал сильную боль в сердце. На земле, прямо посреди торговой площади, лежали мёртвые королева и принц-консорт. Вейра и Зейден. Его мать и отец. Фобос бросился к ним, не заметив, как повстанцы расступились, пропуская его к телам. Ничего в данный момент для него не существовало. Только его родители, которые ушли в лучший мир… Он сам не заметил, как боль, ставшая непереносимой, вырвалась наружу. И сидя перед ушедшими родными, принц поднял голову с закрытыми глазами, из которых по щекам катились слёзы — и новый вопль, полный боли и зарождающийся ненависти, пронёсся по вмиг затихшей площади.***
Из глаз Фобоса ручейком потекли слёзы, о существовании которых он начал сомневаться уже давно, очень давно. Нет, пожалуйста, не надо! Он не хочет больше видеть всего этого! Но ничего другого он сделать не смог.***
Принц почувствовал, как чья-то ледяная рука схватила его за волосы и рывком подняла. — Э, смотрите, кто к нам пожаловал! — Фобос дёрнулся, его пылающие ненавистью глаза уставились на нагло ухмыляющегося монстра, который продолжал держать его за волосы с такой силой, словно мечтал снять скальп. — Убью… Я ВАС ВСЕХ УНИЧТОЖУ, СВОЛОЧИ!!! — заревел, словно раненый зверь, принц и дёрнулся в сторону убийцы. Однако тот только захохотал и с такой силой отшвырнул бедного мальчика от себя, что тот пролетел несколько метров и врезался в каменную стену. В глазах немедленно потемнело, однако ярость принца была всепоглощающей. Он вскочил и бросился на повстанца, не ожидавшего нападения, вцепившись ему в шею с нечеловеческой силой. Следующий удар был намного сильнее, а над ним возвысился разъярённый мередианец. — У, щенок! — удар под рёбра выбил из Фобоса последний воздух, новый удалось захватить не сразу. Повстанец оскалился и снова ударил носком сапога скорчившегося на полу мальчика. Фобос не чувствовал боли. Ненависть давала ему новые силы, и принц вцепился в ногу мередианца, но его ногти не могли повредить толстую кожу. — Ах ты… — Порция ругани, и толстый сапог с силой ударил его по рёбрам.***
Фобос застонал — он словно наяву почувствовал боль в старых ранах, хотя этого не могло быть. Кто-то потормошил его, словно пытался разбудить, но это было невозможно — пока сон не кончится, он не сможет проснуться.***
Повстанцы были жестоки. В их планы не входила пощада королевского сына, который всё-равно не сможет унаследовать трон. И они убивали. Жестоко. Расчётливо. Медленно. Со вкусом. Его пинали со всех сторон, не давая подняться. Дёргали за волосы, приподнимая над землёй и нещадно избивая. Фобос отчаянно вырывался, царапался и кусался, гонимый жаждой мести, но это не доставляло повстанцам серьезных проблем. — Всё, достаточно! — громкий бас перекрыл все другие звуки.- Заканчивайте с ним! Мередианцы оскалились. Синий монстр, державший мальчика, с силой швырнул его на землю. В глазах в который раз потемнело. Странно, что он ещё не потерял сознание. Раздался звук металла. Блеснула сталь, резко опустилась, и тут же раздался отчаянный крик молодого Эсканора. Кровь ручьём хлынула из правого плеча — повстанец промахнулся. Новая порция ругани. И следом — всепоглощающая, дикая боль в груди. Фобос рвано вздохнул, попробовал закричать — и не смог. Темнота сгустилась вокруг. Последнее, что промелькнуло в его мыслях — одно заклинание, которое он выучил совсем недавно: — Mando tibi in aeternum factus plantis! Раздался взрыв, крики боли и тишина — но Фобос уже этого не слышал.***
Темнота сомкнулась, принимая его в свои объятья.