***
- Прошу тебя, мой маленький друг, никто не должен узнать о том, что я следую за Братством, - взмолилась незнакомка, облаченная в белоснежное платье. - Обещаю тебе, - поклялся Пиппин и, спустя мгновение, добавил: - Твоя песня прекрасна. Ты - Хранитель из светлых майа? - Нет, я лишь полуэльф, - ответила незнакомка, слегка улыбнувшись. - Ваш путь только начинается. Никому не ведомы тяготы, которые вам придется испытать на пути до Мордора. Ступай, мой друг, и пусть твой клинок бьет без промаха. - Ты пойдешь с нами? - с надеждой в голосе спросил полурослик. - Братство примет тебя... Им нужна твоя вера. - Я буду следовать за вами, сколько бы ни продлился ваш поход, - сказала девушка, - ты увидишь меня в небе, если пожелаешь. Я хожу по земле лишь ночью, а днем летаю над землей белым голубем. Прощай, маленький друг! Мы еще встретимся однажды... Пиппин резко распахнул глаза и сел на каменистую почву. Неужели все это было лишь сном? Белый голубь... Символ надежды. Она нужна им всем, значит, девушка не покинет их. - Где ты был? - спросил Леголас, стоявший на часах, когда хоббит вернулся к месту их стоянки на ночь. - Да так, - отмахнулся Пиппин, - птицу красивую увидел. Леголас понимающе улыбнулся. Впереди открывалась пустынная земля Эрегиона - родины Великих Колец, некогда могущественного и красивого края. Впрочем, сейчас это место навевало скорее опаску: мало ли, какие твари могли облюбовать эти земли. Внезапно полночную тишину разрезал леденящий душу вой такой силы, что все Братство вскочило на ноги и мигом схватилось за оружие. Из сумрака ночи на хранителей смотрели светящиеся зеленые глаза, все яснее можно было услышать хриплое рычание. - Волки, - ужаснулась Эрниель, выглянув из своего укрытия. Несколько десятков "прихвостней Сарумана" выскочило на поляну, где расположился лагерь Братства. Звонко пропела струна эльфийского лука, и вожак волков упал, сраженный стрелой Леголаса. А потом битва превратилась в бешеный танец оружия, сверкающего в бликах костра. Эрниель с ужасом наблюдала за резней; она боялась увидеть кого-то из Братства лежащим на снегу посреди трупов рослых собак. Она мысленно взывала к Элберет, чтобы та помогла хранителям, придала им сил. Неожиданно сзади нее послышалось глухое рычание. Сердце рисковало вырваться из груди, ноги подкашивались, но Эрниель не сдвинулась с места. Оружия при себе у нее не было, а хищник оскалил острые клыки и медленно, с видом победителя подходил к девушке. "Неужели это конец? - промелькнуло в голове Эрниель. - Эру, как же глупо умереть вот так!" Но прежде чем волк бросился на свою добычу, прямо в животное полетела горящая ветка и буквально повалила тяжелую тушу на снег. От запаха паленой плоти Эрниель стало дурно, тем не менее, она нашла в себе силы вытащить пылающую ветку из волка и поджечь ветви дерева, что так любезно предоставило ей место на ночь. Сухое растение мгновенно озарилось пламенем, и оставшиеся в живых собаки разбежались от полыхнувшего внезапно огня. Над бывшей Остранной вновь повисла тишина, и только треск догоравшего дерева прерывал ее молчание. - Похоже, что проход на юг будет под надзором, - подытожил Гэндальф, едва хранители оправились от ночного происшествия. - С рассветом мы ступим на земли Остранны, но не думаю, что задержимся там надолго. Будьте осторожны и предельно внимательны: шпионы врага бродят повсюду, и каждый из них желает овладеть той бесценной ношей, которой мы обладаем. На том и порешили. Уставшие, измотанные боем хранители легли отдыхать.***
Над долиной расцветал рассвет, озаряя голую землю и пики Мглистых гор далеко на востоке. Братство продвигалось на юг по землям Эрегиона, и неотрывно следовал за ними белый голубь. Пиппин шел задумчивый, что было для него очень несвойственно: даже серьезный поход хоббит воспринимал как увлекательное приключение. Он вспоминал события прошедшей ночи, чудесную песню незнакомки в белом платье и ее слова: "Ты увидишь меня в небе, если пожелаешь". Полурослик принялся вглядываться в небесную синь, но зимнее яркое солнце слепило ему глаза, и дело кончилось тем, что Пиппин запнулся о валявшийся на его пути камень и встретился с землей. Это быстро привело его в чувство, и больше хоббит не смотрел по сторонам. К полудню хранители остановились на каменных развалинах, чтобы дать младшим участникам похода передохнуть и перекусить. Боромир показывал Мерри и Пиппину приемы обращения с клинком. Пиппин, решивший на привале еще раз проверить небо на предмет наличия там белых голубей, зазевался на тренировке и пропустил несколько ударов. - Что-то ты рассеянный сегодня, Перегрин, - усмехнулся гондорец. - Не иначе, как не можешь забыть вчерашнюю потасовку с волчатами? Пиппин ничего не ответил и опять принялся за изучение воздуха, но так и не смог найти посреди плывущих облаков ночную гостью. - Если кому-нибудь интересно мое мнение, - басистым голосом сказал Гимли, - то я считаю, что мы делаем большой крюк. Мы могли бы пойти через Копи Мории. Мой кузен Балин оказал бы нам королевский прием. - Нет, Гимли, - мрачно ответил Гендальф. - Я рискнул бы пройти через копи, если бы у нас просто не было другого выбора. Гном заупрямился, однако лидерство мага в походе все же признал. Эрниель летала над каменными уступами и осматривала долину, пока хранители сделали остановку. Элронд сказал, что именно здесь когда-то находилась ее историческая родина. Кем были ее настоящие родители, куда ушли после уничтожения Остранны – на эти вопросы она, похоже, никогда не узнает ответы. - Не стоит думать о прошлом, которое уже не вернуть, - мысленно сказала себе птица. – Нужно подумать о настоящем. Первое, что услышала Эрниель, когда летела к лагерю хранителей, было карканье огромных черных птиц, парящих над каменной горкой. Голубь пригляделся получше, но не увидел ни хранителей, ни их вещей. Похоже, что им удалось спрятаться. - Я так и думал, - произнес Гендальф, когда «черная туча» скрылась из виду, - Придется идти через Карадрас. Эрниель, сидевшая за внушительным камушком, окинула взглядом Баразинбар и задала себе самый логичный в данной ситуации вопрос: «А как прикажете добираться на его вершину мне?»