Пока бьётся сердце

POV Вика Утреннее солнце радостно пробивалось в окно нашей спальни, только вот на душе у меня не было причин для веселья. Боль, которую причинил мне Уваров, переполняла меня всю. Не желая никуда идти, я так и оставалась лежать в кровати, не смотря на звон будильника. - Девчонки, подъём! В душ, в столовую и на уроки! – весело закричала Дашка. Видимо, с Андреем у них всё было очень и очень хорошо. На её слова я лишь укрылась одеялом с головой и старалась не подавать признаков жизни. - Кузнецова, все знают, как ты не любишь биологию и особенно зачёты и контрольные по ней. Если ты сейчас не встанешь, то я лично отнесу тебя в класс, и тогда тебе достанется сначала от Войтевича, потом и от Полякова. – проговорила Лизка. А ведь она права. Только она ещё не знала, что биологию будет вести не Войтевич, а Вадим Юрьевич. И почему, спрашивается, я должна его бояться? Я должна показать ему, что мне плевать на него. Но, Боги, как же сильно я люблю его, и какую же сильную боль мне это причиняет… Решительно откинув одеяло в сторону, я встала. - Ну вот, так бы сразу, - улыбаясь, сказала Лиза. – Ещё не хватало, чтобы тебя отчислили. Кто же мне тогда будет помогать Дашку бить подушками? Не правда ли, Даш? И тут же в неё полетела подушка от Старковой, а следом и от меня. Мои подруги самые лучшие. Весело смеясь, мы ввалились в столовую, иначе это назвать было нельзя. Вся школа смотрела на нас во все глаза, но я видела только одни. Карие, они смотрели на меня с изумлением и непониманием. Я лишь гордо подняла голову и прошла к нашему столику. - Ребят, чего-то Войтевича нет на завтраке. – вертя головой по сторонам, сказал Максим. – Кто ж зачет принимать будет? - Максим, тебе не понравится ответ. Принимать зачет будет твой любимый фашист, Вадим Юрьевич Уваров собственной персоной, - сказала я ему. – Уж из остальных преподавателей лучше него биологию никто не знает. - Откуда ты знаешь? - Вчера проходила мимо учительской, услышала, – почему-то я решила не говорить ребятам, что он сам мне об этом сказал. – Учителя между собой делили наш класс и сошлись во мнении, что лучше Уварова кандидатуры нет. - А не могли они кого-то не из нацистов выбрать? Он же нас завалит по полной программе. - Ладно, хватит осуждать, сейчас уже прозвенит звонок. – проговорила Дашка, вставая из-за стола. Нам ничего не оставалось, как последовать её примеру. Ребята беззаботно вышли из столовой, и только я ощутила на спине чей-то пронизывающий насквозь взгляд. Хотя почему чей-то? Я и так знала, кто смотрит на меня, но нашла в себе силы не обернуться и проследовать в комнату за учебниками. Отсчет начался. Уроки пролетали незаметно, и вот уже подошла очередь биологии. Постаравшись унять дрожь в коленках, я молча следовала за ребятами к кабинету. Но, естественно, справиться с волнением у меня не получилось. И вот звонок. Уваров независимо заходит в кабинет, объявляет, что сегодняшний зачет будет принимать он и распределяет порядок отвечающих. Почему-то я надеялась, что быстро первая отвечу и уберусь куда-нибудь от него подальше, но нет, я была последней в списке. - Ребят, ответите и спускайтесь в подземелье, я постараюсь его задержать. Только торопитесь, он тоже может туда спуститься. – Быстро проговорила я им. Они кивнули, что, мол, поняли. Мы все вышли в коридор, ожидая своей очереди. Экзамен тянулся невыносимо долго, и с каждой минутой мне всё меньше и меньше хотелось идти туда. Но вот вышла предпоследняя сдающая, и я решительно вошла в кабинет. - Кузнецова? – проговорил изумленный второй раз за день Уваров. – А я думал, что ты уже со своими друзьями спустилась в подземелье. - Нет, Вадим Юрьевич, я пришла сдавать зачет наравне со всеми. – Не глядя ему в глаза, ответила я. - Но я же уже поставил тебе зачет ночью, разве ты забыла? Я могу смело ставить тебе пятёрку в журнал. Или тебя не устраивает такой вариант? - Я буду сдавать так же, как и все. – твёрдо сказала я. Ребята могли не успеть спуститься в подземелье, я должна была как можно дольше сдерживать его. И пока это прекрасно у меня получалось. - Ты же понимаешь, что от этой оценки зависит твоя отметка в полугодии? Я лишь сдержанно кивнула ему, боясь, что сейчас не выдержу, и вся боль вырвется наружу. - Что ж, я предлагал тебе вариант, но ты отказалась. Вот тест, решай. У тебя 20 минут, – отчеканил он и отошел к окну. – Удачи, она тебя понадобится. Ничего ему не ответив, я молча принялась за тест. Он был сложным, но я уверена, что справилась с ним. - Я могу идти? – положив тест на стол, спросила я. - Нет, я сразу же проверю его, - отвернувшись от окна, сказал Уваров. – можешь подождать здесь. Спустя пару минут я услышала фразу: «Ну, как я и думал, Кузнецова, у тебя три балла». Не веря своим ушам, я подбежала к учительскому столу. Напрасно я это сделала – кровь сразу же застучала в висках, сердце забилось с невероятной скоростью. Действительно, ошибок было много, но стояла оценка 3. - Ты можешь пересдать, и ты знаешь как, - услышала я шепот возле своего уха. Да, я знала, как это сделать. Во мне боролись противоречивые чувства: с одной стороны, он был фашистом, из-за него я была заражена смертельным вирусом; с другой – я безумно любила его и очень хотела его поцеловать. И сделать это вовсе не из-за зачета. Мысленно плюнув на всё, я повернулась и сделала это. Я поцеловала его. Чувствую, он ждал этого. Его руки сразу же обняли меня и прижали к себе по ближе. Моя ненависть и боль выплеснулись наружу. Оборвав поцелуй, я бросила: - Надеюсь, я сдала зачет. Он не мог видеть, что в этот момент слезы струились по моим щекам, а боль изнутри ломала рёбра. Не обернувшись, я вышла из класса. Ненавижу его. Ненавижу и люблю.