Broken

- Вы родственник? - до сознания Луи доносится незнакомый голос. Он слышит его будто через толщу воды. Луи находится в больнице уже несколько часов, сидя перед палатой Гарри прямо на полу. Мимо него постоянно пробегают медсестры, иногда проходят больные, тянущие за собой капельницы на специальных стойках. - Нет, - хрипит Луи, открывая глаза и поднимая голову кверху. Перед ним стоит высокий мужчина в белом халате, явно доктор. – С Гарри все в порядке? Луи не узнает свой голос – звук ужасный, будто он не пил воды неделями. - Если вы не родственник, то я не могу распространять информацию о больном, - говорит доктор. На этих его словах Луи вскакивает с пола, становясь перед ним. - Что? – кричит он. – Гарри мой друг! Я должен знать, как он. Мне не нужна его медицинская карта – просто скажите, как он. Луи даже не чувствует, что из его глаз текут слезы. Он сидел тут три часа, а ему даже ничего не могут сказать. Доктор вздыхает и проводит рукой по лбу. - С ним все в порядке – мы сделали ему переливание крови. - Я могу поговорить с ним? – выдыхает Луи. Его голос дрожит. - Нет, мистер Стайлс запретил пускать кого-либо в палату к сыну, - произносит доктор, смотря, как Луи медленно сползает по стене. – В скором времени, Гарри перевезут в другую больницу. - Ч-что? – сглатывает Луи, смотря на доктора. – Почему? Это же самая лучшая больница в Лондоне. - Как вас зовут, молодой человек? – неожиданно спрашивает доктор. - Эммм, Луи. - Вы не знаете мистера Бака Стайлса, Луи? И тут Луи понимает – Бак Стайлс – это член правительства Англии. И он сделает все, чтобы никто не узнал о случившемся. - Я знаю, кто он, - тихо произносит Луи. - Теперь вы понимаете, я надеюсь. - Да, конечно, - вздыхает Луи. Сидеть через стену от Гарри, но не иметь возможности увидеть его – невыносимо. Луи проклинает весь этот мир, который постоянно против него, будто Луи совершил что-то ужасное в прошлой жизни и сейчас его наказывают за это. Доктор еще немного смотрит на Луи, потом поправляет халат и уходит, оставляя почти убитого парня сидеть на холодном больничном полу и просто рассматривать свои руки. Если бы Луи мог хоть что-нибудь сделать, то он непременно бы сделал это, но он полностью беспомощен. Он подходит к двери и очень долго смотрит на нее – он хочет войти. Он может войти – вокруг почти никого нет. Но Луи боится. Это просто страх того, что он может там увидеть, что может услышать из уст Гарри. Ему страшно. Ему так страшно, черт возьми. Он обнимает себя руками, пытаясь согреться и даже не от холода, а от пустоты, которая колит больнее иголок. Луи оглядывается и толкает дверь – та бесшумно открывается, представляя взору Луи огромную кровать, на которой в окружении всяких трубок лежит Гарри. Он кажется таким маленьким в этой белой комнате. Луи проходит внутрь и зажмуривается – ему еще никогда не было так страшно. А если Гарри не захочет с ним разговаривать, но подойдя к кровати, Луи обнаруживает, что Гарри спит. Его дыхание ровное и тихое, на лице ни единой морщинки – только выражение спокойствия. Кудряшки Гарри разбросаны по подушке, создавая вокруг парня некий ореол. Луи так хочется запустить в них руки, он хочет обнять Гарри и забрать всю его боль себе. Он садится на стул около кровати и берет Гарри за руку: очень бледную и худую. Он почти невесомо перебирает пальцами, гладя прохладную ладонь Гарри. Возможно, хорошо, что Гарри спит, так Луи сможет сказать все, что он хотел, не боясь увидеть в выражении лица Гарри неприязнь. - Гарри, - начинает он, сглатывая. – Можно я буду звать тебя Хаз или Хазза. Мне это необходимо, понимаешь? Я хочу что-то наше, что-то мое в тебе: невесомое и воздушное, но реальное. Ты потрясающий, Хаз. Не знаю, осознаешь ли ты это, но ты самый потрясающий человек, которого я встречал в своей жизни. Я так хочу узнать тебя ближе. Я ведь даже не знаю, что ты любишь или твой любимый цвет или блюдо. Боже, - выдыхает Луи, хватаясь руками за голову. – Я такой идиот. Я сейчас похож на девчонку и хорошо, что ты меня не слышишь. Но я хочу узнать о тебе все: от самых незначительных деталей до самого важного в твоей жизни. Я так хочу, чтобы ты позволил мне это сделать, впустил меня в свою жизнь. Луи ненадолго замолкает, просто смотря, как медленно поднимается и опускается грудь Гарри. - Я хочу спеть для тебя, - тихо произносит Луи, с улыбкой смотря на Гарри. – Я сочинил песню для тебя, Хаз. Ты ведь любишь музыку, да? Но тут открывается дверь и в палату входит высокий мужчина, в окружении двух огромных парней в черных костюмах. Сначала он бросает беглый взгляд на Гарри и хмурится, а потом обращает внимание на Луи и на то, что Луи держит в своей руке ладонь Гарри. Сначала брови мужчины поднимаются вверх, а потом он сжимает губы и кривится. - Это что такое? – произносит он. Голос у него высокий, громкий. – Что тут происходит? Ты кто такой? - Я ухожу, - выплевывает Луи, поднимаясь со стула и одергивая рубашку. – Но это именно я спас вашего сына, - добавляет он уже около двери. - А он этого хотел? – доносится вдогонку резкий голос.

***

«Я бы хотел спеть для тебя». Голос Луи в моей голове, потрясающие слова, которые он говорит, я чувствую прикосновение его руки к своей. Но это мне нравится. Мне нравится, когда он прикасается ко мне. «Спой».

***

ДЕКАБРЬ «Абонент временно не доступен. Попробуйте перезвонить позже» ЯНВАРЬ «Абонент временно не доступен. Попробуйте перезвонить позже» ФЕВРАЛЬ «Абонент временно не доступен. Попробуйте перезвонить позже»

***

POV Louis He may be the face I can't forget The trace of pleasure or regret May be my treasure or the price I have to pay He may be the song the summer sings May be the chill the autumn brings May be a hundred different things Within the measure of a day He may be the beauty or the beast May be the famine or the feast May turn each day into a heaven or a hell He may be the mirror of my dreams The smile reflected in a stream He may not be what she may seem inside his shell He who always seems so happy in a crowd Whose eyes can be so crowded and so proud No one's allowed to see them when they cry He may be the love that cannot hope to last May come to me from shadows of the past But I'll remember till the day I die He may be the reason I survive The why and wherefore I'm alive The one I'll care for through the rough in many years Me, I'll take his laughter and his tears And make them all my souvenirs For where he goes I've got to be The meaning of my life is he He He * Сейчас я не живу – я существую: просто человек без души, эмоций и желаний. Я словно робот: хожу в школу, готовлюсь к экзаменам, читаю книги, хожу в школу, готовлюсь к экзаменам… У меня сейчас «день сурка». Каждый новый день похож на предыдущий, ничего, совсем ничего не меняется. Но я пытаюсь выкарабкаться. Я пытаюсь жить, не думая о нем. Сеансы у доктора Коуэлла закончились – родители думают, что я пришел в норму. Наверно, это так. Я больше не думаю о суициде (только мысли о нем еще удерживают меня здесь), не думаю о наркотиках, не думаю о прошлом. Я просто его зачеркнул, будто и не было всего того ужаса в моей жизни. Но кое-что, точнее кое-кто из моего прошлого не хочет отпускать меня. Я так часто вспоминаю его, что мне становится больно от того, насколько он въелся в мою кожу. Воспоминания о нем, будто татуировка на самом видном месте. Даже если ее удалить – шрам останется. Я часто представляю его глаза: зеленые, как самые прекрасные изумруды, открытые. То, как он смотрел на меня, будто я единственный в этом мире. Я иногда приезжаю к его дому, но там никого нет – дом пустует. В эти моменты мое и так разбитое сердце разбивается еще сильнее, и я понимаю, что больше его никогда не склеить. Мне кажется, что в моей груди огромная и пустая дыра, которую нечем заполнить. Она так болит, что, кажется, будто я умираю: медленной и мучительной смертью. С каждым днем я все больше и больше понимаю, как мне его не хватает. Но с каждым днем он все дальше от меня.

***

- Эй! – зовет Луи, входя в студию в центре Лондона, которую ему посоветовал отец. – Есть здесь кто-нибудь? Студия небольшая, оформленная в синих тонах, на стенах висят плакаты разных исполнителей и диски, то тут, то там стоят гитары. - Привет, - к Луи подходит парень лет 23 с ярко-рыжими волосами и с веснушками. – Ты Томлинсон? - Ага, - отвечает Луи, все еще оглядываясь вокруг. - Пойдем тогда записываться, - говорит парень и ведет Луи в специальную маленькую комнатку. – Готов? Луи только кивает, но он не особо уверен в себе. И кто его дернул решить записать песню для Гарри? Это было слишком опрометчиво с его стороны. Гарри, возможно, никогда и не услышит этой песни. Луи никогда не пел, он даже не знает есть ли у него слух. Но ему так хочется хоть что-нибудь сделать для Гарри, понять, что он был в его жизни: настоящий, реальный, живой, что он не плод фантазии Луи. …The meaning of my life is he He He Луи заканчивает петь – у него в глазах стоят слезы. - Ты невероятно поешь, - говорит Эд. Так зовут рыжего парня. Луи лишь пожимает плечами – он никогда не мог представить, что будет петь. Это было так невероятно и удивительно, что он до сих пор не может поверить, что это произошло. Домой Луи возвращается, сжимая в руках простую коробочку с диском, но ему кажется, что он держит в руках свое сердце, которое он готов отдать Гарри. И неважно, что будет дальше с его и так растерзанным сердцем – сейчас он хочет просто сказать, что влюблен. Но ему некому. «Я так скучаю по тебе» - думает Луи, сидя в школе на занятиях, лежа в кровати и бесцельно пялясь в потолок, сидя перед окном. На его столе стаканчики из Starbuks из-под кофе, под его глазами темные круги, его волосы отросли и теперь похожи на небольшую гриву, на его кровати десятки так и не законченных книг, на его полках слои пыли.

***

Март, 2014 г. - Я не могу без него, - шепчет Гарри. Они с отцом только вернулись из Франции, где Гарри нашли психолога (очередного) и тот пытался помочь «бедному» парню. Но у него, как и у всех остальных ничего не вышло. Как бы Гарри не хотел держаться подальше от Луи, понимая, что ничего хорошего он для Луи не сделает, он только ухудшит его жизнь, но Гарри не смог. Поэтому он сейчас опять в Лондоне, в этой комнате, которая помнит так много ужасного. Он вертит в руках телефон и все еще не решается его включить. Гарри думает, что он не достоин Луи. Тот, несмотря на пережитое – остался и остается сильным, а Гарри просто слабый. Тут Гарри замечает на окне что-то странное – это приклеенный диск с надписью: «Harry», написанной кривым и неразборчивым почерком, внизу можно разглядеть мелкую надпись «Louis». Когда Гарри видит это имя, то его дыхание перехватывает. Луи все-таки был в его жизни, и он помнит о нем. Гарри вставляет диск в компьютер и по комнате разносится приятная мелодия, а потом он слышит голос Луи, который поет… для Гарри. *Это песня Elvis Costello – She (He) (изменено под муж. род), саундтрек к фильму Ноттинг Хилл, но будем считать, что песня написана Луи для Гарри. Перевод: Он может стать незабываемым, Незабываемым удовольствием или сожалением, Может стать сокровищем или ценой, которую я плачу, Он может стать летней песней, Или холодным осенним ветром, У него может быть сотни обличий, В течении одного дня. Он может быть красавцем или чудовищем, Может стать голодом или пиром, Может превратить любой день в Ад или Рай, Он может быть зеркалом моей мечты, Или смутной улыбки в воде, Он, может, совсем не такой, какой кажется Внутри своей раковины Он из тех, кто выглядит счастливым в толпе, Его глаза могут быть скромны, а могут быть полны величия, Его слез никому не позволено видеть, Он может быть безнадежной любовью, Появляться и исчезать среди теней прошлого Но я буду помнить его пока живу. Он, быть может причина, из-за которой я живу, Он - все "зачем?" и "почему?", Он - единственное, что меня интересует сейчас. Я, я возьму его смех и слезы И сделаю своими сувенирами, Мне нужно быть там, где он, Ведь смысл моей жизни Он, Он...