Broken

POV Louis - Можно я нарисую тебя? – тихий вопрос, который, однако, слышится как раскаты грома. Мы сидим в машине около заброшенного дома, где раньше проводились большие приемы, играла живая музыка, и повсюду слышался смех, а сейчас это просто старое заброшенное здание, хранящее в себе остатки былой роскоши. - Что? – переспрашиваю я, думая, что мне послышалось. Может это так на меня влияют спокойные мелодии Шопена, раздающиеся из динамиков, круглая луна ярко-желтого цвета, которая освещает сегодняшнюю ночь или может кудрявый парень рядом, смотрящий на меня своим глубоким взглядом зеленых-зеленых глаз. - Я хочу нарисовать тебя, - говорит Гарри. – Ты против? – спрашивает он, и я могу слышать нотки страха в его голосе. - Нет, - произношу я, улыбаясь. – Никто никогда не хотел меня нарисовать. Я смотрю, как Гарри поворачивается назад, достает небольшой блокнот, потом, стараясь не прикоснуться ко мне, достает карандаши из бардачка. Все это происходит так быстро, что я даже не успеваю подумать, почему он все еще боится дотронуться до меня. - Посмотри на меня, - говорит Гарри, и я поворачиваюсь к нему. И, по-моему, я краснею, как маленькая девочка, увидевшая своего кумира. Гарри долго всматривается в меня, а потом начинает быстро водить карандашом по листу, изредка бросая на меня взгляды, прожигающие насквозь. - Все нормально? – спрашивает Гарри после получаса моего застывшего состояния и его усиленной работы руками, которые сейчас все серые от карандаша. - Да…нет, нет, я в порядке. Все хорошо, - бормочу я. – Ты закончил? - Да. Но что с тобой? – настаивает Гарри, а я просто боюсь сказать. - Со мной все в порядке, - выдыхаю я. – Что с тобой, Гарри? - Что? – удивляется Гарри, кладя альбом себе на колени. Я даже не смотрю на рисунок – сейчас мне не до этого. - Ты боишься меня? Я противен? Почему ты даже не можешь прикоснуться ко мне? Я думал, что это все прошло, ты можешь мне доверять, ты же знаешь об этом. Я хочу помочь тебе, Гарри. Я не думал, что так много всего скажу. Я не хотел все это выливать на Гарри, но мне нужно знать, чего ожидать от всего этого между нами. Боже, я даже не знаю, что между нами. Я смотрю на Гарри, который опустил голову и тяжело дышит. - Я… со мной не все в порядке, Луи. И даже не думай, что ты противен. Самое большое, что я хочу – это прикасаться к тебе: постоянно, ежечасно, ежесекундно. - Так прикоснись! – чуть ли не кричу я, понимая, что сейчас веду себя не самым лучшим образом, но я просто должен заставить его это сделать: если он не может сейчас, то что будет дальше? Тут я почувствовал на лице холодные губы Гарри, его холодные руки, обхватывающие мое лицо, его запах, его дыхание. Я открыл глаза и столкнулся с его взглядом – в нем был страх, удовольствие и счастье. Я просто сидел, не шевелясь пока Гарри изучал руками мое лицо, пока медленно водил ладонями по скулам, губам. Глаза Гарри были полны слез, но он не плакал. Тут Гарри начал медленно приближаться губами к моим. У нас обоих бились сердца, что слышен был их стук. Я думал, что мое сердце сейчас выпрыгнет из груди. Я еще никогда так не застывал. Еще никогда в моей жизни не было такого момента, когда я хотел, чтобы все это длилось вечно. Я бы хотел проживать эти секунды всю жизнь. Смотреть, как Гарри сначала выдыхает, потом закрывает глаза, а потом прикасается к моим губам, заставляя меня взорваться тысячами чувств, разлететься на мелкие кусочки, вспыхнуть, словно фейерверк. Его губы на вкус, как сливочное мороженое, самое прекрасное сливочное мороженое. И плевать, что наш поцелуй не блещет успехами – это самое чудесное, что случалось в моей жизни. Я хочу навечно застыть в этом моменте, я хочу прокручивать его вечно в своей памяти. Я хочу жить только этим моментом. Но то, что происходит дальше, просто убивает меня: Гарри отскакивает от меня, ударяясь об дверь, он хочет, будто пройти через нее. Он пятится от меня словно испуганное животное, которое загнали в клетку. - Выйди! Выйди! ВЫЙДИ!!! – кричит Гарри, разрывая в который раз мое сердце. – УЙДИ! По лицу Гарри текут слезы, его лицо покраснело, он сжимает руки в кулаки до крови. Я открываю дверь и выхожу из машины, которая в следующую секунду срывается с места и уносится прочь с открытой дверью, которую я даже не успел закрыть. Я идиот. Я опять сделал что-то не то. Я стою на дороге, будто в прострации, ничего не понимая. Хочется закричать во всю мощь легких, но я могу только шептать, задыхаясь от слез. Мне не хватает кислорода, я не могу дышать, я не могу думать. Сейчас от меня ничего не осталось. Я падаю на колени, позволяя слезам вырываться из меня бешеным потоком, позволяя всем чувствам завладеть мной. Я позволил себе открыться человеку, я позволил себе влюбиться, а теперь я снова должен собирать остатки себя, хотя мне кажется, что от меня не осталось совсем ничего. Я мертв.

***

POV Harry Можно я нарисую тебя? Можно я запечатлею твое прекрасное лицо на этом простом белом листке, который даже недостоин твоей улыбки и твоих прозрачных и синих, словно океан глаз? «Можно? Можно?» Я хочу смотреть на тебя всегда: перед сном, утром, собираясь в школу, вечером, читая книгу. Всегда. «Можно» Твое лицо должны рисовать только великие, а не я. Карандаш легко летает по белому листу, выводя твои идеальные черты лица, но даже он не способен передать всю их красоту. «Дотронься до меня. Прикоснись ко мне» Я не могу, это сложно, больно и невыносимо. Я хочу, но не могу… Мои руки выводят на твоем лице узоры, ты не чувствуешь, но я сгораю с каждым прикосновением, каждое прикосновение ломает меня, будто я фарфоровый и любое неаккуратное движение может все испортить. Я целую тебя. Ведь именно этого ты и хотел, да? Твои губы мягкие, сладкие на вкус, но они словно укус змеи для меня. Смертельный укус. Как бы я ни хотел бороться – я не могу, я слабый, мне не хватает сил и веры бороться. «УХОДИ!» Мой крик прорезает тишину, разбавленную музыкой, и ты выходишь из машины. Я уезжаю. Так сложно открыться тебе, так сложно…

***

Луи сжимает в руках небольшую пачку денег, которые он вытащил из отцовского стола, точно уверенный, что Джон ничего такого не заметит. Он стоит перед заброшенным сараем, располагающимся далеко от центра Лондона. Изнутри доносится смех, отстойная музыка и запах алкоголя. - Кто такой? – неожиданно перед Луи появляется какой-то громила, загораживая ему вход. - Томлинсон, - кривится Луи. – Я заплатил Мэтту. - Проходи, - громила отходит в сторону от двери, пропуская Луи внутрь этого прогнившего сарайчика, однако, это единственное место в Лондоне, где можно оттянуться, не беспокоясь ни о чем. Луи заходит внутрь, все еще сжимая пачку денег и проговаривая про себя, что он этого и хотел. Он видит огромное количество людей, большинство из которых обкурены. Луи бросает на центральный стол пачку денег и ему тут же один парень достает из пиджака небольшой пакетик. - Это все? – удивляется Луи. - Пока да. Если кончится – подходи еще, - отвечает этот же парень и снова поворачивается к своим друзьям, убирая деньги в карман. Луи оглядывается и видит свободный столик в глубине зала. Он идет туда. Про этот подпольный «клуб» Луи узнал от одного парня, заплатив ему немаленькие деньги. Однако, теперь Луи был уверен, что тут ему ничего не грозит. Этот клуб чтит своих клиентов, да и героин тут неплохой. Луи надеялся и верил, что эта часть его жизни закончилась, но наркотики так просто никого не отпускают, поэтому сейчас парень сидит, склонившись над столом и медленно вдыхая белый порошок. - Чертов Гарри Стайлс, - бормочет Луи, но постепенно этот чертов Стайлс уходит из его мыслей, оставляя лишь одни яркие цвета, чувство свободы и облегчение-облегчение-облегчение, которого так давно не было в жизни Луи. И в голове Луи поселяется самая ужасающая мысль, что он-то скучал по наркотикам. И он падает в пропасть, ведь падать легче, чем подниматься? Луи делает глоток пива, и оно сразу же ударяет ему в голову, смешиваясь с наркотиками и превращаясь в смертельную смесь. Луи делает еще одну затяжку, еще одну попытку забыться, уйти от реальности. Он, правда, старался, он, правда хотел бороться, но у всего же есть предел, думает Луи, делая глоток. Он хотел бороться ради Гарри, но ему это совсем не нужно, видимо. И Луи признает поражение. Он не хочет больше играть в эти игры, которые ему все подбрасывает жизнь – с него достаточно. Еще одна затяжка, еще один глоток и передозировка, ведь он так давно не принимал наркотики, так давно жил, как все. Но опять какой-то парень сломал его. Луи любил Криса Тэннота, но тот изнасиловал парня, забоявшись ответных чувств в себе и из-за зависти, пожирающей его к солнечному Луи. После этого Луи закрыл свое сердце, поклявшись никогда не влюбляться. Но Луи полюбил Гарри Стайлса, а тот бросил его около заброшенного дома, оставив после себя лишь поднятую пыль и чувство чего-то неоконченного, а так же разбитое сердце Луи. Но итог один и тот же – передозировка. Падать легче, чем подниматься. Но что если тебя топят и тянут вниз, не давая подняться выше?

***

- Ты идиот, Гарольд Стайлс! – громкий крик девушки раздается в небольшом кафе. На необычную парочку оглядываются посетители. Они видят высокого парня с кудрявыми волосами и в черном пальто, которое он не снимает, хотя в зале тепло и очень похожую на него девушку с голубыми волосами и пирсингом в губе, что, однако ее не портит, а делает необычнее и интереснее. - Ты не понимаешь, Джемма, - говорит Гарри, впиваясь взглядом в сестру. – Наши так и не начавшиеся отношения обречены. Я думал, что он поможет мне, но я так же не могу прикоснуться к нему, как и ко всем. - Но ты поцеловал его! – восклицает Джемма, делая большой глоток обжигающего крепкого кофе, и хмурится. - А через 20 футов меня вырвало. Очень мило. - Он тебе нравится, - говорит Джемма, стараясь не стукнуть своего брата по голове и вставить его потерянные мозги на место. - Да… нет. Не знаю. Он странный. - Боже! И это говоришь мне ты. Гарольд, это ты странный, а не милый Томлинсон. - Прекрати! – кричит Гарри. Теперь он привлекает внимание посетителей к их милой компании. – Можно я буду сам решать, что делать со своей жизнью. - Ты просто боишься своих чувств, Стайлс! – бросает Джемма, резко поднимаясь. – Тебе нравится играть из себя бедного и несчастного, замученного жизнью этакого Печорина. Но ты не герой романа! Ты простой парень, разбивший сердце человеку. Подумай об этом на досуге, когда будешь читать очередную философскую дребедень, забивая себе мозги «высоким». Передавай привет папуле, когда будешь опять жаловаться ему на свою несчастную жизнь. Может он опять найдет тебе очередного психолога? Джемма проговорила это все на одном дыхании, а потом выбежала из кафе, на ходу натягивая шарф и очки. Она любит брата, но иногда он совсем невыносим.

***

Сын с психологическими отклонениями и дочь, представитель неформальной молодежи. Бак откидывается на спинку стола в своем кабинете и думает, что сделал он не так в своей жизни, где совершил ошибку, что теперь у него такие дети. Джемма поняла своего отца и сбежала из своего персонального ада, под названием дом, а Гарри не смог, он все так же хочет быть лучшим для отца, но не может.

***

Он лежит, не шевелясь. В его глазах пустота. Когда родители его о чем-то спрашивают, то он просто закрывает глаза и позволяет мечтам унести его куда-нибудь подальше от этого проклятого места и от его чертовой жизни. Но ему не позволяют это сделать – кто-то постоянно заходит в палату, проверяет приборы, спрашивает о его самочувствии, но в ответ всегда одно и то же – молчание. Луи ненавидит сам себя. Он пялится часами на белые стены, не замечая, как по щекам текут слезы. Ему больно смотреть на красные заплаканные глаза мамы, усталость на лице отца. Ему так хочется сказать, что он не хотел всего этого, но он ведь хотел, он ведь именно этого и добивался. -Меня изнасиловали, - говорит Луи на второй день его пребывания в больнице. Мама поднимает голову, в ее глазах выражение ужаса, она не может выдавить из себя и слова. А отец будто застыл. Луи же переворачивается на живот и накрывается одеялом с головой. Он уже полностью разбит, а осколки сердца только и колят. «Чертов Гарри Стайлс».