***
Я умею плавать, я не боюсь воды. Но я боюсь любить. Мне страшно почувствовать это чувство принадлежности к кому-то. Я боюсь пораниться. Но чтобы справиться со страхом, может мне и правда следует нырнуть в это чувство с головой? Как сказал Саймон. И может тогда у меня получится вынырнуть, ведь другого выхода не будет?***
- Здесь здорово, - выдыхает Луи, гуляя по кампусу и как маленький ребенок, оглядываясь вокруг. Ему здесь нравится и впервые у него появляется чувство, что он там, где и нужно. - А вот это библиотека, - говорит парень, которого приставили к Луи, чтобы он показал тому окрестности университета. Его зовут Найл, он второкурсник и как показалось Луи уж слишком зацикленный на учебе. Но у него белые волосы (явно крашенные), стоящие ежиком, открытые, добрые глаза и он постоянно болтает, не давая Луи и слова вставить, хотя его это вполне устраивает. – Тебе приставили тьютора? – спрашивает Найл, садясь на траву и облокачиваясь на огромное дерево. - Ага, - кивает Луи, понимая, что в этом месте тьюторы не такое уж и частое явление. Наверно, ему придется постоянно выслушивать вопросы по этому поводу. - Я живу во втором корпусе, - улыбается Найл. – Приходи, когда хочешь. Познакомишься с Зейном – моим соседом. Он крутой - играет на гитаре. - Буду иметь в виду, - отвечает Луи, хотя сам он понимает, что вряд ли он будет приходить к Найлу. Он пока не собирался заводить себе друзей здесь. Луи пережил два месяца ежедневной групповой терапии и каждодневную процедуру проверки крови и сейчас у него, наконец, появилась возможность вдохнуть полной грудью. Он скучал по родителям, с которыми сблизился в последнее время, но находиться в паре тысяч километров от Лондона – было наслаждением для него. Он хотел забыть свое прошлое и начать новую жизнь. А Париж идеально подходил для этого. Луи изначально не собирался поступать в университет во Франции, но чем дальше от Лондона, тем лучше. - Блин, - Найл хлопнул себя по лбу. – Ты же не в общежитии будешь жить, да? - Да, - улыбнулся Луи, наблюдая за смешливым Найлом – Луи еще не приходилось встречать таких солнечных людей, которые так бы заряжали положительными эмоциями. - Я так завидую, - вздыхает Найл. – Води девчонок домой, сколько хочешь и приходи в любое время – рааааааай. Луи только засмеялся, понимая, что вряд ли в его квартире вообще появится какая-нибудь живая душа и тем более девушка. - Построить свой парижский рай, - пробормотал Луи, поднимаясь с травы и отряхивая брюки. - До встречи, Луи, - кричит Найл, размахивая руками. Луи смеется, щурится от солнца и машет блондину в ответ. Ему определенно нравится в Париже. Его Париж. Уже дома, Луи достает из прикроватной тумбочки тонкую папочку писем, перевязанных белой тесемкой. Он аккуратно кладет их на кровать и смотрит, в ожидании, когда бешено колотящееся сердце, успокоится, и он сможет спокойно перечитать письма, хотя прочитаны они были уже по нескольку раз. Но каждый раз, читая очередное письмо, Луи находит что-то новое в нем и долго вчитывается в эти одновременно знакомые и незнакомые строки, чувствуя, как его сердце кровоточит.***
Мне так страшно, будто, я в черной-черной комнате, где нет ни выхода, ни входа. Я сюда не попадал, меня никто не затаскивал силой, я сам заточил себя в это место. Иногда мне нравится жалеть самого себя, говорить, как мне не повезло, какой я бедный и несчастный, но это так глупо на самом деле. И я так устал притворяться. И мне, кажется, я нырнул. Но пока не вынырнул. Но я пытаюсь… …пытаюсь спастись. Ты ведь дождешься, когда я выплыву?***
У Луи настоящая парижская квартирка: на втором этаже красочного дома, по стенам которого плетутся какие-то растения, в ней постоянно солнце – утром, когда он просыпается, и теплые лучики танцуют на его лице и вечером, когда закат окрашивает стены и полы в ярко-оранжевый цвет. Из окна Луи может видеть Эйфелеву башню, и он часто выходит на балкон с кружкой крепкого кофе, облокачиваясь на перила и смотря на пляшущие огоньки. И все так идеально, что, кажется, будто ничего и не нужно. Но ему нужно. Кто-то нужен. Кто-то, кто еще боится, кто-то, кто еще не готов. Но Луи решил подождать – ему спешить некуда.***
Он пишет красивые письма, разбрасываясь громкими словами. В письмах он пытается показать, что у него все хорошо, что он старается выйти из своего самозаточения. Изредка он вспоминает, что писал в этих письмах ему и тогда на него обрушивается волна ненависти к самому себе за все те лживые фразы и волна ненависти к Луи, который не видит всей этой фальши в словах Гарри. И он опять ищет виноватых, потому что боится признаться самому себе в слабостях. И да, он попытался нырнуть, заплыть далеко-далеко, но вот попыток выплыть он не предпринял, он позволил себе утонуть. И сейчас, сидя на кровати в своей комнате и держа в руках рисунок и фотографию Луи, ему кажется, что вот он конец. В его ванной, в самом дальнем шкафчике лежат лезвия и полотенца, пропитанные кровью. Как и раньше. Его телефон молчит: отцу до Гарри нет дела – у него вечные правительственные дела, а Джемма давно уже в Америке и интересоваться о жизни младшего брата не спешит. Хотя Гарри ее понимает – он ведь не отвечает на ее звонки, а сестра каждый день названивать не будет, чтобы слышать в ответ лишь гудки и гудки. Гарри совершенно один в этом доме. В этом огромном доме. Персональный Ад. И он сам его создал для себя.***
По полу медленно бегут ручейки крови, которые соединяясь, образуют большую лужу. Но сидящему на краю ванной парню до этого совсем нет дела – лезвие продолжает почти невесомо касаться загорелой кожи, оставляя после себя тонкие линии. И эта боль физическая заглушает боль душевную, дает единственную возможность вынырнуть, чтобы вдохнуть кислорода, а потом опять погрузиться в холодную воду.***
Ты хочешь меня спасти? Каждый день – это новая борьба. Каждый день без тебя – это словно ночь. Гарри рвет листок со словами и кидает его в мусорную корзину, которая и так уже полна исписанными листами. Раньше ему это помогало, и он мог высказаться, пусть и лживыми фразами, но это было хоть что-то. А сейчас, сидя перед стопкой белой бумаги, он не может выдавить из себя и слова, а если у него это получается, то он не может больше лгать и на листках появляются совсем не те слова, которые он хочет сказать Луи.***
- Это Зейн – мечта девушек всех возрастов, - говорит Найл, указывая рукой на парня с черными волосами и горящими глазами, который улыбается во весь рот. - Невероятнейший комплимент, друг мой, - усмехается Зейн, протягивая Луи руку. – А это загадочный поэт-странник, не так ли? Луи сглатывает и чуть не роняет свой стаканчик с кофе из Старбакса, куда они с Найлом зашли перед занятиями. - Эм, просто Луи, - наконец, говорит он, пожимая руку Зейна и пялясь на его начищенные, лакированные ботинки и идеально отглаженный пиджак. Этот парень – ходячая модель Hugo Boss, думает Луи. - Тогда, приятно познакомиться с тобой, просто Луи. Найл про тебя мне все уши прожужжал, - улыбается Зейн, поправляя свою челку. – Кстати, ты умеешь петь? - Боже, Зейн, - восклицает Найл. – Прекрати об этом спрашивать каждого человека, встречающегося тебе. К тому же у меня на Луи свои планы. - Что?! – в один голос спросили Луи и Зейн. - Ну, Луи, я хочу записать тебя в наш математический клуб. Нам нужен «нецифровой» человек. Я хочу добавить в нашу команду кого-нибудь более… мечтательного. - Нет, - отказывается Луи, закидывая на плечи рюкзак. – Я не хочу ничего такого здесь. Я хочу просто… учиться, ну, ты понимаешь. - Так ты поешь? – не унимается Зейн. - Эмм, нет. И простите, ребят, но я уже записался кое-куда. - Куда? – кричит Найл и сразу же обнимает Луи, заключая его в медвежьи объятия. – Теперь ты один из нас, парень! - Найлер, он дышать не может! – переживает Зейн и пытается отлепить Найла от Луи, который буквально чуть не задохнулся. – Ты хочешь убить единственного нашего англоговорящего друга здесь? Найл хмурится и нахохливается, как воробей и пытается сделать вид, что обиделся, но у него этого не выходит и он начинает смеяться. Луи и Зейн присоединяются к нему, и впервые Луи чувствует себя нужным кому-то. Но где-то там, в груди, где-то возле сердца что-то неумолимо колет, не позволяя Луи полностью наслаждаться жизнью. И это что-то – Гарри Стайлс, мысли о котором не отпускают Луи ни на секунду. - Так куда ты записался? – спрашивает Найл, вне себя от нетерпения, что трясет стаканчиком с кофе, грозя вылить его содержимое на Луи. - В команду по плаванию, - отвечает Луи, смотря как вытягиваются лица и Найла, и Зейна. – Что такое? - Это просто… круто, - выдыхает Найл, смотря зачарованно на Луи. - Ты парень, многого стоишь, - говорит Зейн, хлопая Луи по плечу. – В эту команду так просто не попасть. Держись за это место. Луи хмыкает, но ему приятно слышать такие слова. И может, он правда найдет здесь себе друзей?***
Гарри стоит прямо перед домом Луи, не в силах заставить себя позвонить в дверной звонок. Наверно, пришла пора поменять что-то в своей жизни, думает Гарри, переминаясь с ноги на ногу. Он так давно не видел Луи, что даже и не представляет, что он скажет ему. Он слегка касается звонка, но тот звенит оглушительно громко, заставляя Гарри скривиться – до чего противный звук. Но буквально через минуту дверь открывается и перед Гарри появляется высокая женщина с белыми, идеально уложенными волосами, в длинном темном платье и с голубыми глазами, точь в точь, как у Луи. И от этого так больно, так одиноко, что Гарри с трудом удерживается, чтобы не убежать прочь от этого дома и этих пронзительных голубых глаз. - А, Луи? Он дома? – голос Гарри дрожит. Женщина сначала удивляется, а потом ее глаза наливаются грустью и она даже с какой-то жалостью смотрит на Гарри. - Ты Гарри Стайлс? – спрашивает она, смотря на высокого и красивого парня, который, однако, слишком бледен и худ, а под его глазами залегли огромные темные мешки. - Это я, - кивает Гарри. - Луи мне про тебя рассказывал, - улыбается женщина. – Он сейчас в Париже. Но я могу дать тебе его адрес, если хочешь. - Хочу, - выдыхает Гарри, не зная – радоваться ли ему или плакать. - Ты проходи, - говорит женщина. – Я Джоанна Томлинсон, но, думаю ты понял. - Да, - тихо произносит Гарри, смотря, как Джоанна быстро пишет на листочке адрес. - Я сейчас, - говорит Джоанна и скрывается в глубине дома. Гарри оглядывается и видит вокруг только лишь свет. В этом доме так тепло, так все по-домашнему, что ему противно его собственное жилище, где он просто существует. - Это тебе, - улыбается Джоанна, протягивая Гарри листочек с адресом и белый конверт. И Гарри думает, что их переписка с Луи вышла на новый уровень, ведь он никогда не отвечал Гарри. - Спасибо, - выдыхает Гарри. - Это тебе спасибо, - улыбается Джоанна, вызывая на лице Гарри удивленное выражение.***
Я люблю тебя. Я жду тебя. Давай построим наш собственный рай.***
Впервые за долгое время, Гарри просто ложится спать. Он не идет, как обычно в ванную, не достает лезвия и не смотрит на себя в зеркало, разглядывая обезображенные бритвой места. Впервые он просто засыпает, накрываясь одеялом. И впервые на его лице расцветает улыбка, искренняя улыбка, черт возьми. Он вынырнул и поплыл.