«Чем сильнее чувство ответственности, тем слабей жажда власти». © «Исполнить свой долг иногда мучительно, но еще мучительней — не исполнить его». ©
1
В своей семье Денна всегда был чужим: нелюбимый сын, не оправдавший ожиданий. Отец старался не замечать его, брат дразнил за излишнее добросердечие, мать упрекала за отсутствие честолюбия, за неуклюжесть. Лишь дядя—государь был добр к нему и даже похвалил пару раз за прилежание, но он был вечно занят, и времени на маленького племянника у него просто не было. Впрочем, доброе слово государя сыграло свою роль: мальчику нашли хороших наставников и надолго оставили в покое. Учителя хвалили его за тягу к знаниям, за быстрый ум. Он неплохо научился стрелять, владеть мечом, ездить верхом, но больше всего Денна полюбил читать. Вскоре наставники признали, что юный принц знает все, что ему необходимо. Продолжать обучение пришлось самому. В Барад-Дур ему не разрешили. Повелителя Черных земель в Ханатте почитали как посланника Солнца, но государь почему-то не доверял ему. Когда-то давно Денна услышал, как отец говорил о том, что его старшему брату была предложена Великая Сила, а он, глупец и недотепа, отказался. Набравшись смелости, мальчик спросил дядю об этом. Керниен покачал головой, но ответил: «Саурианна не человек, и сила, которую он предлагает, вряд ли принесет людям благо. Она забирает право умереть, и кто знает, с чем еще придется расстаться? Я бы не хотел жить вечно, и еще меньше я бы хотел стать игрушкой в руках могущественного чародея. Но более всего я боюсь, как бы он не навлек беду на нашу страну». Тем не менее, присланного Посланником полководца государь принял и даже назвал другом. В доме отца теперь говорили: «Полководец не человек, у него отобрали душу, он лишь тень, подвластная Повелителю. А государя околдовали или опоили». Долго слушать эти разговоры Денне не пришлось, вскоре его отправили в далекое поместье. Там, под надежной охраной, среди старых слуг, он и жил: читал, ездил верхом, гулял в саду и старался не думать о будущем, которого не было и быть не могло. Учиться дальше нельзя, наукой заниматься не дадут, воевать не пустят, о женитьбе и речи нет. А становиться жрецом он не хотел сам. Спасибо, что позволили жить. Нет, юноша не проклинал родных, не жаловался на судьбу. В его душе сохранились добрые чувства к матери и отцу, он обожал своих сестренок. Винил он только самого себя, что уродился таким никчемным. Когда умер дядя-государь, для юного принца сначала ничего не изменилось, лишь через год его вызвал в столицу отец. Батюшка очень изменился: гордо вскинутая голова, надменный вид, а в глазах страх. Такой же страх юноша увидел и в глазах брата и матери, только сестры были веселы и беззаботны. Слухов о смерти прежнего государя почти не было, но всем рот не заткнешь. Говорили, что это новый правитель избавился от брата, желая сесть на трон. Но те, кто говорил об этом, долго не прожили. Нет, их не казнили на площади за клевету, они либо погибли от несчастного случая, либо сгинули невесть где. Любовь и почтение к родным не затуманили разум Денны, и он с горечью понял, что все эти слухи — правда. Стало тошно, еще тошнее становилось при виде прихлебателей, заполонивших дворцовые залы. Юный принц жаждал вернуться в старое поместье, к своим книгам, но это оказалось невозможно. Вскоре выяснилось, почему отец вспомнил о нелюбимом сыне. Батюшка возжаждал получить Великую Силу, что некогда предлагал его брату Посланник Солнца, но Сила не далась ни ему, ни его старшему сыну. Зато выяснилось, что младший принц сумел бы получить и удержать вожделенный Дар. Судя по тому, как лебезил отец, от него просто потребовали отдать сына Саурианне. Помня слова дяди, Денна не хотел принимать столь опасный и непонятный Дар, но отказаться не удалось. Отец, побелев, пригрозил убить. Принц не боялся смерти, но оказалось, что на кону стоит и жизнь его родных, и благополучие страны. — Без помощи Посланника мы не справимся с Нуменором, — прошипел отец. — Да и Хэлкар нас ненавидит, лишь приказ Саурианны держит его в узде. Ты же не хочешь погубить свою Родину? Денна не хотел и потому согласился. Некоторое время ему пришлось провести при Храме. Ожидание неизбежного томило душу и наполняло сердце страхом. Юноша опасался потерять самого себя, стать чудовищем. Он часто вспоминал Хэлкара. Бледное, словно из мрамора, лицо, черные волосы, припорошённые пеплом ранней седины, и глаза — полные ненависти, пронизывающие душу насквозь. Люди так смотреть не могут. Рядом с прославленным полководцем находиться было тяжко. От него веяло холодом и тленом. На пирах он всегда сидел один, медленно потягивал вино и усмехался так, что становилось жутко. А потом пир заканчивался, Хэлкар кланялся государю с издевательской почтительностью и уходил, а отец затравленно смотрел ему вслед.2
Наконец настал день, когда Денну привели в огромный полутемный зал и оставили одного. Лишь в двух светильниках слабо мерцало пламя. Юный принц долго стоял один. От запаха дымящихся в курительницах трав закружилась голова, ноги стали подкашиваться. Внезапно у дальней стены появилась огненная арка, в ней заклубилось темное пламя, из которого соткалась человеческая фигура. Высокий мужчина в черных одеждах. Черные волосы падают на плечи, лишь лицо бледно, да глаза горят светлым огнем. Вот какой он — Посланник Солнца! Саурианна уставился на юношу. Под его давящим взглядом стало еще страшнее, но Денна не отвел глаз. Зал начал вращаться, сначала медленно, потом все быстрее, горло и грудь сдавило. Внезапно перед глазами мелькнуло что-то темное, дышать стало легче, туман развеялся, сжимавшая горло и грудь ледяная рука разжалась. — И зачем ты хотел меня видеть? — холодно спросил Посланник. «Век бы не видал», — чуть не сказал Денна, но вовремя прикусил язык. — Я жду ответа! Как будто не сам добивался этой встречи! — Я согласен получить твой Дар! — юноша надеялся, что его голос звучит твёрдо. — Очень мило с твоей стороны, — красивые губы Саурианны искривились в усмешке. — И что же ты согласен отдать взамен? — Жизнь, душу, свободу, — тихо ответил Денна. Повелитель Черных Земль все равно все это возьмёт, а больше принцу отдавать и ничего. — Щедрое предложение. Только я не раздаю дары — я предлагаю служение Миру, а оно потребует тебя всего без остатка! Это было странно, или Посланник хочет его запутать? Но зачем? Ведь он и так на все согласен. — А как же Сила? — спросил принц. — Она у тебя уже есть, я лишь помогу тебе овладеть ею. Почти у всех из королевского рода Ханатты есть Дар. Согласен ли ты принять служение? — серые глаза смотрели строго. Согласен или не согласен — какая разница. Все уже за него решено. — Да. — И что ты хочешь получить взамен? — Безопасность для родных, мир для Ханатты! — А лично для себя? — мягко спросил Повелитель. Вопрос поставил в тупик: что он может хотеть? У него и так все есть, а вернее, было. — Больше мне ничего не нужно! — Твой отец никогда не любил тебя! — резко бросил Посланник. — Он мой отец! — Твой брат с радостью бы избавился от тебя. — Он мой брат! — Твой отец ради власти убил брата. Ты хочешь, чтобы он ушел от наказания? — Не мне судить своего отца! Я могу лишь молить тебя о милости для него! — Ты просишь мира для своей страны, а если твой отец способен принести Ханатте лишь беды, что выберешь ты? Отца или Родину? Денна провел рукой по глазам. — Кто я такой, чтобы выбирать? — Будущий Хранитель! — слова словно ударили плетью. — Кого ты выберешь?! — Я не знаю, — прошептал принц. Он знал ответ, но произнести его не смог. — Вот как! — усмехнулся Саурианна. — А если во имя Арты потребуется уничтожить Ханатту, что тогда ты скажешь? — Зачем хранить Мир, который требует себе в жертву страны и народы? — юноша посмотрел прямо в глаза Посланнику. — Платить можно лишь собой! Во имя Арты и Ханатты я готов отдать свой Дар, свою душу и жизнь! Больше у меня ничего нет, а у других брать помимо их воли не позволю! Если мой отец губит нашу страну — лиши его власти, но сохрани жизнь. Если во имя… — Довольно! — оборвал его Повелитель. — Вот кольцо, если ты способен стать Хранителем, ты его удержишь, если нет — оно соскользнёт с руки. Саурианна протянул ему тоненький ободок из бледно-желтого металла. Отступать было некуда, да и не собирался Денна отступать. Юноша спокойно взял кольцо и надел на палец. Оно село, как влитое. Принц ждал леденящего холода, что проникнет ему в душу и сердце, он ждал чего-то жуткого и странного. Ничего не было — ни холода, ни страха, ни тоски. Он опустил руку, кольцо не упало. — Арта приняла тебя! — сухо сообщил Посланник. — Отправишься со мной сейчас, или хочешь проститься с родными? Денна покачал головой: с кем ему прощаться? Отец только рад от него избавиться, брат тоже, матери он не нужен, а покой сестер нарушать не стоит. Усмехнувшись, Повелитель протянул ему руку. Принц коснулся его обжигающе холодной ладони, и в тот же миг перед глазами потемнело.3
Пришел в себя Денна в небольшой комнате с высокими окнами. — Вот ты и в Черных землях, а точнее, в Барад-Дуре, — деловито начал объяснять Посланник. — Здесь ты будешь учиться. Сейчас следует заняться концентрацией… — Сейчас следует привести себя в порядок с дороги, пообедать и отдохнуть. А все остальное будет завтра! — раздался приятный женский голос. — Лиссэ! — возмутился Повелитель. — Дорога заняла пару минут, он и устать не успел! — А выглядит уставшим! — возразила названная Лиссэ. — Уморишь мальчика! — Хорошо. Пусть отдохнет! — согласился Саурианна и добавил: — Знакомьтесь! Денна — наш новый ученик и владелец третьего кольца. Лиссэ, она же Аннисилмэриэль, — глава нашего университета и моя супруга. — Угу. Она самая, — фыркнула очень красивая женщина с ослепительно-рыжими волосами и светло улыбнулась: — А вот этого коварного и хитроумного субъекта на самом деле зовут Гортхауэром. Посланник вдруг рассмеялся. — Знаешь, Рыжик, пока я размышляю, чем помочь Ханнате, там из меня вылепили чудище не хуже, чем у эльдар. Вот она благодарность! — А ты как думал! Добро должно быть наказуемо! — хихикнула Лиссэ и подошла к мужу ближе. Тот чуть склонился к ней, коснулся её волос. Его суровое лицо озарила улыбка. Эти двое так смотрели друг на друга, в их глазах было столько любви и нежности, что страх и сомнения оставили Денну. Сейчас он был готов поклясться, что Повелитель Черных земель не может замышлять ничего ужасного.4
В Барад-Дуре оказалось совсем не страшно, а напротив, очень уютно. Госпожа Лиссэ показала принцу замок, помогла выбрать комнату, накормила обедом. С ней было удивительно легко. Денна очень полюбил её уроки. Да и с остальными наставниками у него сложились теплые отношения. Только Гортхауэра он чуть стеснялся из-за первой встречи, помня его неприятные вопросы и свои жалкие ответы. Теперь юноша понимал, что это было испытание, но осадок остался. — Забудь ты об этой проверке, — как-то сказала жена Повелителя. — Гортхауэр может быть очень жестким, но жестоким бывает только с подонками. Порядочным людям рядом с ним беспокоиться не о чем. А ты, голубчик, само воплощения благородства и честности. Денна покраснел от похвалы. Лиссэ потрепала его по волосам и направилась по своим делам. На сердце стало легче. Харʼтан, как здесь называли Саурианну, и вправду не был зол, жесток или несправедлив. Он мог простить ошибку, но никогда не прощал лени, лжи и подлости. Обладателей колец, кроме Денны, оказалось еще двое: хорошо известный принцу Хэлкар и совсем юный король какой-то далекой страны. Он был необычайно энергичен и постоянно чем-то занят. На короля Ильбар был похож лишь осанкой и умением быстро поставить на место, а так, в заляпанной пятнами темной хламиде, с перепачканным носом и пальцами, он напоминал оборванца. — Или сумасшедшего алхимика, — как-то сказала Лиссэ. Подружиться с ним не удалось, хотя общались они доброжелательно. Просто Денне были неинтересны всевозможные изобретения и опыты, а Ильбара мало интересовало все остальное. Но зато принц лучше смог узнать Хэлкара. Он оказался совсем не таким уж холодным и бесстрастным. Его главной наставницей, как ни странно, была Лиссэ, которую суровый полководец необычайно уважал и почитал. — Не удивляйся, у нас с ним один Дар, вот и пришлось мне его учить, — объяснила Повелительница. А Денна удивился еще больше: у яркой и поразительно теплой Лиссэ не было ничего общего с мрачным и холодным Хэлкаром. — Напрасно ты Элдамириона считаешь бесчувственным. Он просто себя отлично в руках держит, а на самом деле внутри такой пожарище полыхает — не потушишь, коли вырвется на волю. А на пирах ваших он такой жуткий был, потому что тошно ему. Ты уж извини, но твой отец его друга и побратима убил. Я бы за такое отомстила, а он терпит. Из-за Гортхауэра и ради Ханнаты. Принц почувствовал раскаяние: он выпросил жизнь для преступника. Конечно, для него он отец, но все равно убийца! Как же все сложно. Получается, он виноват перед Хэлкаром, а ведь тот столько сделал для Ханнаты. — Не вини себя, харʼтан не ради тебя твоего родителя трогать запретил. Сейчас для страны такие раздоры вредны. Был бы у Керниена сын… Ладно, хватит хандрить, пойдем лучше пирогов поедим, — распорядилась наставница. — Только напекла. Горячие еще. И с капустой, и с репой, и с мясом, и твои любимые — с ягодами. Пироги Лиссэ пекла замечательные, раньше Денну пирогами никогда не угощали. Кроме старой кормилицы, никого не интересовало, сыт он или нет, и, тем более, какие блюда у него любимые. — Растущему организму следует хорошо питаться, — говорила Повелительница, подкладывая ему пирожки, — тем более молодому магу. Для Силы полезно много кушать. И забудь эти бредни о том, что все маги становятся призраками, а их душу Повелитель забирает! Кольцо создает связь с миром и помогает копить силу. Душа твоя при тебе останется, Арте и Гортхауэру она без надобности. Пироги были изумительно вкусными, Денна ел, слушал наставницу и чувствовал себя почти счастливым. — С собой еще возьми, — сказала ему Лиссэ, когда юноша заявил, что в него больше не влезает. — Вечерком доешь или друзей своих угостишь. Ты ведь к Никушу сейчас? Денна кивнул. Женщина тут же собрала немаленькую корзинку аппетитно пахнущей сдобы и вручила ему. Друзья — мастер Шагнаур и целитель Никуш — пирогам обрадовались. Никуш после дежурства еще не ужинал, а полуиртха только что прибыл из дальних степей и даже домой наведаться не успел. С целителем Денна подружился внезапно, но крепко, а где Никуш, там и Шагнаур. Принца легко приняли в давно сложившуюся компанию. Иногда к ним присоединялся Ильбар, но Второго больше интересовали всякие изобретения, а Денне просто хотелось общаться — шутить, рассказывать истории, обмениваться впечатлениями. Раньше друзей у него не было, и теперь он с удовольствием наверстывал упущенное. У Никуша тоже был Дар, и необычайно сильный. Но кольцо он не носил и, невзирая на это, жил очень долго, хоть и выглядел чуть постарше Денны. — С Силой мне Айанто помог, — чуть смущенно как-то раз объяснил целитель. — Кольцо у меня есть, только пока еще не время его надевать. Арта сама скажет, когда оно придет. А лет своих я не замечаю: кругом квенди, иртхи, да и люди здесь живут очень долго. — Почему так? — удивился принц. — Люди — потомки тех, что в Твердыне жили, и харт'ан здесь живет. Он же сын Мелькора, и сам стихия. А Великий Волшебник рядом с собой всех своей силой оберегает и оделяет. Такова уж Волшебников природа. — И я таким смогу стать? — Не знаю, возможно, когда-нибудь и мы так сумеем. Тано говорил, что для людей преград нет: они все могут — великое и низкое, хорошее и дурное. Главное лишь желать и стремиться. Про Мелькора Никуш мог говорить очень долго, а Денна любил слушать, особенно о старых временах. Шагнаур обычно сидел рядом и курил трубку. В такие минуты принц был особенно благодарен судьбе за то, что она привела его в Черные земли.5
Дверь за Третьим закрылась, а Лиссэ вздохнула и взяла с тарелки последний пирог. Как же ей сейчас хотелось домой, к дочери! Но нельзя. Она нужна Волчику, Арте, а Мелисса без неё не пропадет. К тому же рядом с ней Клемент, Мелькор, Сиренэ и другие надёжные друзья. А вот этим мальчикам, на которых свалился Дар, поддержка необходима. Гортхауэр поможет, научит, но кто даст им домашнее тепло? Кто погладит по головке, накормит пирогами? Кроме неё некому, да и не подпустят они других. Конечно, её драгоценный ученичок нуждается больше в крепких вожжах, чем в ободрении, хотя… И Элдамириону нужно сочувствие и участие, а то забудет поганец, что помимо долга и магии у него еще и душа есть. Дейе налила себе травяного отвара. Второй совсем еще молоденький. Ему бы за девушками ухлестывать, всякие милые шалости придумывать, а пришлось править и страну спасать. Теперь же он навечно оторван от родины и близких. Ильбар, разумеется, весь в делах: учится, изобретает, да еще вместе с парой названных племяшек устраивает всякие шалости, но мистрис видела, что иногда вспомнится ему былое, и тоска на сердце ляжет. Вот и приходится утешать исподволь, новые задачки подкидывать, а заодно и от чрезмерных увлечений изобретательством удерживать — безумные ученые Арте не нужны. А вот теперь Денна. Очень хороший мальчик, но ему так нужны поддержка и участие. У Элдамириона и Ильбара все же была семья, любящие родители, относительно счастливое детство, а у Денны ничего этого не было. Заброшенный и гонимый родными ребенок. Он мог бы стать подхалимом, готовым пресмыкаться за каплю внимания, он мог бы вырасти нелюдимым затворником, жаждущим воздаяния за свои обиды, но этого не случилось. Денна, как ни странно, любил своих родных, заботился о них. Любил он и свою страну, да и ко всем окружающим его людям и нелюдям относился с теплотой и доверием. Его Сила невелика, но ценно в нем иное — надежность, основательность, доброта. Мистрис бы не отказалась от такого сына. Третий оказался магом земли. Не природы со всеми её растениями и зверушками, а именно земли — её скал, камней, почвы. И сам он был подобен тверди земной: на вид мягкий и покладистый, как глина, а на деле нерушимый, аки скалы. Он Хранитель в прямом смысле этого слова. Ему хранить и земную твердь, и устои. Денна не изобретёт нового, он не будет звать к свершениям, но сохранит то, что создадут другие, послужит для них поддержкой и опорой. При этом Третий никогда не будет тупо и слепо цепляться за давно почившие традиции, не станет кандалами на руках тех, кто стремится к новому. Принц умен и сострадателен, он превосходно умеет слушать и понимать. А как он поладил с Элдамирионом... Магии и другим наукам Денна учился в Барад-Дуре, а вот воинскому искусству его обучал Первый. Ученик ученика. Хорошо звучит! Гортхауэр считал, что Хэлкар нужен в Черных землях, да и хватит ему защищать Юг. Иначе ханаттцы совсем избалуются, решив, что раз есть бессмертный непобедимый полководец, то самим думать не надо. Майа оказался прав: Элдамириона в Ханнате стали считать своим. Армия его любила, юноши брали с него пример, прекрасные девы мечтали о нем денно и нощно, сановные мужи прислушивались к его мнению. Только с нынешним государем и его приближенными он не ладил. Лиссэ отлично понимала, что лишь прямой приказ Гортхауэра не трогать правящую семейку мешал Первому разделаться с королем и его родичами. А вот на придворных лизоблюдах, которых младший брат Керниена пытался пристроить в штаб, Элдамирион отыгрывался сполна. Несчастные случаи среди военачальников последнее время резко участились. Несомненно, часть из них была на совести преданных Хэлкару воинов. После стольких битв нуменорец стал для них своим, а эти паркетные полководцы могли лишь выпячивать пузо, отдавать нелепые приказы и прятаться во время боя в палатке за спинами оруженосцев. Вот Денна таким не был, и армия его приняла. Со временем он сумеет заменить Первого в Ханатте. Из принца получился бы хороший государь, правда, правил бы он недолго: слишком порядочен. И на Хэлкара он отлично влиял. Первый рядом с ним становился милосерднее и спокойнее. Хотя его последняя выходка… Хорошо, что Денна о ней не знает. Надо постараться, чтобы и не узнал. Лиссэ доела пирог и пошла к Первому, вернувшемуся сегодня с юга. Надо устроить ему разнос. Связь между ней и учеником в полной мере позволила не только понять всю меру его проделки, но и прочувствовать её последствия. Какой же он все-таки поганец! При виде любимой учительницы Элдамирион загадочно улыбнулся. — Владыка Ханатты еще жив? — холодно осведомилась дейе. — Увы, его здоровье далеко не так плохо, как он всех уверяет, — церемонно ответил нуменорец. — А вот твое может резко ухудшиться, если ты, радость моя крапчатая, еще раз такую подлянку устроишь! — рявкнула мистрис. Разумеется, эта сволочь не устыдилась и не испугалась. — Я надеялся, Айанта, что ты оценишь! — Я оценила! — сухо бросила она. — Оно хоть того стоило? Элдамирион рассмеялся: — Еще как стоило! Как вспомню их лица! Мне просто надоело пить вино с ядом, — уже серьезно сказал он. — Король обнаглел до такой степени, что собственноручно наливал его мне в чашу. Видите ли, великая честь мне оказана! Сам правитель Ханатты угощает вином! Как же он все-таки туп! Только через год дошло, что яды на меня не действуют. Потом пошли в ход ножи, стрелы, камни. В итоге я устал изворачиваться, — ученик сделал эффектную паузу. — И решил: пусть хоть одно покушение увенчается успехом. Я постарался качественно скончаться, тем более, что с кинжалом в груди обычно не живут. Оруженосцев пришлось предупредить. Они предались глубокой скорби по поводу моей смерти. Владыка отправился её праздновать вместе со своими прихвостнями. Утром я счел своим долгом посетить Совет, где как раз шла драка из-за места главнокомандующего. При моем появлении некоторые лишились чувств, а государь завизжал и полез под стол. Довольно долго было очень весело, но пара вёдер холодной воды настроила всех на серьёзный лад. Чужого мне не надо, поэтому я вернул кинжал правителю и посоветовал не тратить понапрасну отраву и не портить оружие. К тому же от яда портится вкус вина, а меня это сильно раздражает. Непрестанно кивая, государь пообещал выполнить мои пожелания. Потом я предложил всем стремящимся занять мое место одержать победу в предстоящем сражении. Раз они считают себя достойными возглавить армию, то пусть докажут, что смогут разбить противника. Увы, они не знали, что война предполагает боевые действия. На этом государственный совет был распущен, а я вернулся в свой штаб. Лиссэ захлопала в ладоши. Вырос ученик! Достойный муж! — Не успокоится ведь король, — сказала она, отсмеявшись. — В следующий раз что-нибудь еще придумает! — Если доживет, Айанта! — усмехнулся одними губами полководец. — Нарушать приказ хартʼана я не буду, но ведь у государя такое слабое здоровье. — Надо было тебе ночью призраком к нему в покои заявиться. — Спасибо за совет! Учту! — Денна тебя не поймет, — Лиссэ помрачнела. — Не трогай родных мальчика. Потом в глаза ему смотреть не сможешь. Элдамирион нахмурился. — Ладно, пусть пока живут, но только ради Денны! Хороший он, цельный. Даже странно, что в таком семействе… — Ты Керниена лучше вспомни, чем спешить на всех клеймо ставить. — Я его всегда помню, Айанта, — отрывисто бросил Первый, потом махнул рукой, и они отправились в комнату для практических занятий.