1
Путешествие по Ханатте продолжалось уже второй месяц. За это время Никуш с Шагнауром объехали большую часть страны. Где они только не побывали: и в пустынях, и в степях, и в больших городах, и в мелких селеньях. Только в столице не были и до Главного храма Солнечной девы еще не добрались. Природа этой огромной южной страны отличалась разнообразием. На севере покрытые светлыми лесами холмы сменялись широкими плодородными долинами. На западе земля была каменистой и весьма скудной, и жили здесь в основном за счет рыболовства и морской торговли. Ближе к югу небольшие пустыни сменялись поросшими колючим кустарником степями. Солнце здесь палило нещадно, а ночью становилось на удивление холодно. Да и вся Ханатта была словно залита солнцем, дождик здесь шел нечасто. Центр страны поражал садами — обильно цветущими весной, а сейчас, ближе к осени, полными всевозможных плодов. Виноград, алыча, персики, яблоки и какие-то совершенно невообразимые то ли фрукты, то ли овощи — огромные шары, покрытые толстой зелено-полосатой кожурой с необычайно сочной ярко-красной мякотью внутри. Очень вкусные, но Никушу больше понравились продолговатые или круглые, желтые, похожие на тыкву, но сладкие и с более нежной и душистой мякотью. Таких плодов Никуш с Шагнауром раньше никогда не ели. В Ханатте все было не так, как в Черных землях. Страна состояла из многих провинций. Правили там представители знатных родов. У каждого было свое войско, свои законы и свой суд. И правили везде по-разному. Кое-где мудрые правители трудились чуть ли не наравне со своими подданными и жили лишь чуть лучше их. Но в большинстве провинций разница между простыми людьми и знатью была просто ошеломляющей. Огромные дворцы из белого мрамора или розоватого гранита — и ветхие лачуги, казалось, готовые рассыпаться от малейшего дуновения ветерка. Увешанные золотом тучные господа в дорогих платьях — и изможденные простолюдины в ужасающих лохмотьях. Такую рвань в Мордоре даже на пугале не увидишь. Да и не было в Черных землях ни богатых, ни бедных. Все жили не одинаково — такого и быть не могло, а сообразно со своими занятиями и местом проживания. Ну, зачем скотоводу высокая каменная башня? Зато звездочету там самое место. А дворцы строили только для школ, университета и целительских домов. И еще Никуш совершенно не понимал: зачем накапливать столько добра? Посещая богатые дома, он удивленно взирал на роскошные ковры, на золотые вазы, на полки, заставленные дорогими безделушками, и на хозяев, разодетых в шелк и бархат и увешанных драгоценностями, как елка к зимним праздникам. Он вспоминал кабинет хартʼана с его простотой и изяществом, и у йолэнны никогда в доме ничего лишнего не было. Даже квенди, прибывшие из Эрегиона, жили очень просто и скромно. И это было разумно, ведь не будешь ты в семи спальнях разом спать, да и десяток платьев на себя не наденешь. Не было в Мордоре и безграмотных. Все дети посещали школу, а при желании и должном прилежании могли и в университет поступить. Денег за учебу и лечение в Черных землях никому и в голову не приходило брать. А сколько в Ханатте воров! Лишь благодаря чуткому слуху и быстрой реакции друга целитель не лишился своей сумки. И ведь карают за воровство здесь жестоко — руки, а то и головы рубят, однако народ ворует. Нет чтобы работать пойти. Странно это, очень странно! Но более всего Никуша огорчало огромное количество больных. Чем здесь только не болели — недоедание, одышка, ожирение, разлитие желчи, парша, рахит… Всего и не перечислить. У бедных — одни болезни, а у богатых — другие. И ведь знати объяснить невозможно, что ежели ты в три горла ешь, то никакие микстуры тебе не помогут, пока умеренность в еде соблюдать не будешь. Первый помощник Йаххи лишь качал головой, глядя на тучных пациентов в расшитых шелками одеждах. А бедных бы отмыть да накормить — глядишь, и поправились бы. Мыльные дома здесь, конечно, есть, только беднякам туда дороги нет. Богат этот край, щедра здесь природа, но трудно жить простому человеку. — Раньше так не было, — сказал их провожатый, высокий смуглый человек лет тридцати. — Дед рассказывал, что в былые времена старый закон твердо соблюдали. При Керниене вроде полегче стало: прижал он многих. А теперь… — мужчина махнул рукой. — Столичным даже жрицы Солнечной девы не указ. — У вас и местные князьки с народа по три шкуры дерут, — заметил Шагнаур. — Столица налоги повышает, да и война… Это сейчас затихли, когда государев сын особо ретивых наголову разбил, а то ведь между собой почитай все передрались. — Правитель слаб, закон не чтут, вот и пошла земля вразнос, — тихо сказал Шагнаур. Никуш печально вздохнул. Ему было очень жаль ханаттцев, но еще больше хотелось вернуться в Мордор. Но друг вознамерился объехать всю Ханатту и слушать ничего о возвращении не желал. Целитель вспомнил свою начальницу и подумал, что йолэнна не одобрила бы бегства. При расставании Йаххи наказала ему осмотреть все, что только можно, и помочь всем, кому возможно. Она бы и сама поехала, но у Главной целительницы очень много дел. К тому же сейчас вместе с тарно Келебримбором они создавали новые удивительные инструменты. Йаххи так радовалась тому, что нашла столь искусного мастера, что даже стала чаще улыбаться и заказала себе несколько новых платьев. Платьев Никуш не видел, просто услышал случайно, как младшие целительницы шептались. Невзирая на недавнюю войну, встречали друзей почти везде радушно: мастер водных сооружений во многих селениях помог улучшить систему орошения, а Никуш был целителем и не из слабых. Дело целительское в Ханатте местами было поставлено весьма неплохо. Первый помощник Йаххи даже сумел почерпнуть кое-что новое у мудрых лекарей Южных земель. Но, к сожалению, хватало здесь и шарлатанов, и неучей. Услышав о некоторых способах излечения, Никуш чуть не прибил невежд. Это ведь надо додуматься, чтобы землёй раны присыпать, да еще сушеные лапки грызунов прикладывать! От такого лечения никакое здоровье не спасет! Этим шарлатанам он запретил лечить, но вряд ли они его послушаются. Догнавший их совсем недавно Хэлкар посоветовал вредителей вешать. Но целитель столь радикальным методом воспользоваться так и не решился. Сейчас они ехали в восточную часть страны. Там среди гранатовых рощ и виноградников находился Главный храм Солнечной девы. Никуш один раз видел её. Прекрасная эллерэ произвела на него большое впечатление — яркая и в то же время неприступная. Такой и должна быть богиня или её наместница. Интересно, их пустят в Храм, если они до него доберутся? Впрочем, Хэлкара везде пустят. Целитель покосился на ехавшего рядом с ним нуменорца. Уверенный, сильный, бесстрастный — такому любое дело по плечу. Да и Шагнаур тоже не промах. Хотя последнее время друг был почему-то удивительно молчалив и задумчив. Впрочем, какое-то напряжение в воздухе витало уже давно. Даже воины из отряда Хэлкара выглядели чересчур притихшими. А сам Первый казался похожим на готовящегося к прыжку волка. Зачем его всё-таки хартʼан прислал? Неужели какое дело дурное в этих краях затевается?2
Широкая дорога привела их к холмам, поросшим невысокими раскидистыми деревьями. Объехать их значило потерять время, и Хэлкар приказал подниматься по узкой тропинке. Ехать было нелегко. Никуш с невольной завистью посматривал на уверенно державшихся в седле морэдайн, а заодно и на друга. Шагнаур всегда мог поладить с любым животным, а лошади так вообще его обожали. Целителя они тоже не обижали, но почему-то в седле он всегда очень сильно уставал. Вот и сейчас он многое отдал бы за возможность отдохнуть, но сказать об этом своим спутникам стеснялся. У подножия очередного холма Первый вдруг натянул поводья. Отряд остановился. Раздался треск ветвей, быстрые шаги, и на тропинку выбежала девушка в ярко-алой тунике и золотистых штанах — высокая, гибкая, с рассыпавшимися по плечам темными волосами. Увидев всадников, она на миг замерла, а потом бросилась обратно в чащу деревьев. — Стой! — крикнул Хэлкар. — Мы — посланники Саурианны и не тронем тебя, почтенная жрица! — Это правда? — раздался дрожащий голосок откуда-то из-за деревьев. — Клянусь Солнцем! — ответил полководец. — Тогда помогите! Не дайте им погубить наш Храм! — сбивчиво заговорила девушка, снова выбегая на дорогу. Теперь Никуш отчетливо видел следы усталости на её лице, порванную одежду, царапины на тонких руках. — На вас напали? Кто? Сколько? — Хэлкар спешился и протянул жрице фляжку с водой. Сделав пару глотков, девушка перевела дух и начала рассказывать. Напали на них ночью, пройдя потайными тропами, не иначе предатель привел, иначе откуда бы вражескому войску оказаться в самом сердце страны и знать тайные дороги? Охранников убили почти сразу, и наверняка бы захватили Храм, если бы не Солнечная дева, пустившая в ход свои чары. Враги, как ни старались, пробиться за ворота не могли, будто невидимая стена их держала. Аллуа стояла на пороге Храма, её губы шептали что-то на неведомом языке. Своим жрицам она велела уходить и уводить жителей близлежащих селений. Девушки не желали бросать госпожу, но взгляд её темных глаз стал так страшен, что жрицы и сами не поняли, как оказались далеко за пределами Храма. Некоторые хотели вернуться, но неведомая сила не давала им и шагу вперед сделать. Тогда они решили разделиться: одни предупредят людей, а другие отправятся за подмогой, ведь как бы ни была сильна Дева, но надолго врагов не задержит. Велев трогаться в путь, Хэлкар посадил девицу впереди себя на лошадь и продолжил расспросы. Никуш почти ничего не слышал. Сердце так и билось в груди: как же такое возможно? Как могли нуменорцы проникнуть на территорию Ханатты, минуя Умбар и пограничные районы? И что сейчас с Денной и Сайтой, которые должны там находиться? У очередного холма Хэлкар распорядился: — Мастер и целитель остаются здесь с двумя воинами, а мы едем дальше! — Нет, я с вами, — возразил Шагнаур.— Сражаться я умею, а сейчас каждый меч на счету! Нуменорец скривился, но, посмотрев на мастера, сухо бросил: — Хорошо! Никуш хотел было отправиться вместе с другом, но ледяной взгляд серых глаз нуменорца буквально приморозил его к месту. — Целитель нам пригодится живым! — холодно произнес полководец. Воины уехали, а Никуш остался вместе с проводником и мальчишкой-морэдайн. Юный воин обиженно смотрел на целителя: ему хотелось в битву, а он вынужден сидеть тут со всякими, словно девчонка сопливая. Хотя… даже девчонку с собой взяли, а его оставили… Все эти мысли Никуш ясно прочитал на лице паренька. Но сочувствовать ему сил не было: целителя терзала тревога. Время тянулось, а никаких известий не было. Как там Хэлкар? Ведь воинов у Первого так мало, а врагов много. Что же будет? Все ли в порядке с другом? Вдруг Шагнаура ранили, а он здесь прохлаждается? Что-то надо делать. Не выдержав тяжких раздумий, целитель пошел вперёд. Юный воин бросился за ним, но остановить даже не попытался: ему так хотелось в бой. Долго идти не пришлось, откуда не возьмись появился один из воинов Хэлкара. — Идите за мной! Все закончилось! Нужен целитель! Охнув, Никуш устремился вперед, не замечая дороги. Кого же ранили? Скольких убили? А сможет ли он помочь? Он и сам не помнил, как взлетел на очередной холм, как прошел мимо трупов, как минул распахнутые золотые ворота, как поднимался по мраморным ступеням среди густых деревьев и душистых кустарников. Он ничего не замечал, пока не увидел друга. Шагнаур стоял на коленях, склонившись над кем-то. Неужели Хэлкар? Но он же… Додумать целитель не успел, он увидел алое платье, черные волосы, бледное лицо. На алом не заметно крови, но она была отлично видна на белых мраморных плитах. Никуш снова охнул, глядя на струйку крови, текущую изо рта, на закрытые глаза прекрасной эллерэ, на тонкую стрелу в её груди. Он осторожно коснулся ее запястья. Сердце билось редко, каждый удар казался последним. Если вытащить стрелу, она умрет, если не вытащить — все равно умрет. Спасти её у него не хватит сил. Рана слишком тяжела, да и вычерпала себя Аллуа без остатка, сдерживая противника. Потом Никуш узнает, что часть вражеских воинов буквально сгорела, пытаясь пробиться через стену, созданную Солнечной девой. Еще он узнает, что большую часть войска составляли свои же — предатели. Но сейчас он проклинал свое бессилие. Рядом раздался еле слышный то ли вздох, то ли стон. Никуш взглянул на друга. На лице Шагнаура отчаяние мешалось с надеждой. Он так смотрел на Аллуа, словно в мире не было ничего дороже. Целителю показалось, что если Дева умрет, то и Шагнаур замертво упадет рядом. Неожиданная догадка молнией сверкнула в мыслях. Так вот почему друг так рвался сюда! Шагнаур любит Аллуа! Значит, Никуш обязан спасти её. Но как? На миг стало страшно. Он знал ответ, но боялся прибегнуть к этому средству, ведь он так слаб, он недостоин… Но друг… Целитель быстро разорвал ворот рубахи, дернул цепочку. Кольцо скользнуло на палец само. На миг обожгло холодом, перед глазами поплыл туман, но потом в груди разлилось тепло, а краски стали ярче. Теперь Никуш точно знал, что нужно делать. Он осторожно потянул стрелу. Теплый золотистый свет лился с его ладоней, заживляя раны, вливая силы, восстанавливая кровь. Никогда прежде Никуш так никого не лечил, никогда прежде он не чувствовал такого единения с миром. Казалось, сама Арта пришла ему сейчас на помощь. Сердце женщины забилось быстрее, дыхание выровнялось. Целитель понял — она спасена. Аллуа осторожно положили на носилки и понесли в дом. Шагнаур пошел рядом. Хэлкар с каменным лицом смотрел им вслед и, когда Никуш собрался было последовать за больной и другом, остановил его. — Вы возвращаетесь в Черные земли! — распорядился он. — Немедленно. — Она не перенесет долгой дороги! — твёрдо возразил Никуш. Рисковать жизнью и здоровьем только что спасенной женщины он никому не позволит. Даже Первому. — Эта дорога ей не повредит! — усмехнулся одними губами нуменорец и, неожиданно протянув руку, проговорил: — Рад приветствовать нового брата. Миру нужен Целитель! Пожав ему руку, Никуш вдруг почувствовал, что тоже рад, и вполне искренне. Ведь теперь он не один, и давно терзавшее его душу решение уже принято. — Какая дорога? — спросил он, недоумевая. — Дорога, которую может проложить кольцо. Я помогу тебе. Вместе мы сможем доставить Аллуа и твоего друга к хартʼану. Здесь вам лучше не оставаться. — А ты?.. — Я? — удивился Первый. — Вернусь к своему отряду, догоню удравших врагов и покараю предателей. — А что с Денной и Сайтой, ты знаешь? — сейчас Никуш чувствовал какое-то удивительное родство со всеми Хранителями, но за Ильбара можно не беспокоиться, а вот остальные… — Знаю, — помрачнел лицом Хэлкар. — Они справятся. К сожалению, я нужен здесь, — досада ясно слышалась в его голосе. — Давно надо было проредить эту Солнечную семейку! Ладно, объясни Шагнауру про переход, а то времени совсем нет! — Я только остальных раненых осмотрю, — осмелился возразить целитель. Полководец махнул рукой и направился раздавать указания. С исцелением пострадавших Никуш справился быстро. Помогала ему молоденькая жрица, которая привела их сюда. Она беспокоилась о своей госпоже, но целитель по совету Хэлкара не сказал ей ничего определенного о состоянии Аллуа. Почему Первый решил смолчать, Никуш не знал, но верил, что причины на это у нуменорца есть. Да и для эллерэ на самом деле лучше лечиться в Барад-Дуре, где ей смогут помочь и Йаххи, и хартʼан, а не здесь в Ханатте, где не знаешь, от кого и чего ждать. Ведь жрицы, если поймут, что Солнечная дева жива и вне опасности, ни за что не позволят забрать её. Ну, не драться же с ними? Правда, пока здесь только одна жрица, но лучше не рисковать. Вскоре все раненые оказались на ногах, впрочем, никто из них и не пострадал так сильно, как Солнечная дева. Вскоре пришло время уходить. Шагнаур был совсем не против мгновенного перемещения, особенно когда ему объяснили, что Аллуа это не повредит. Никуш и Хэлкар взялись за руки. Первый что-то прошептал. Целитель по его знаку коснулся своего кольца. Вспышка, темнота, снова вспышка, и вот они уже в тронном зале Барад-Дура. Гортхауэр с Лиссэ совсем не удивились появлению целой кучи народа. Наверно, Хэлкар предупредил. Хар-ману тут же распорядилась перенести носилки с Аллуа в Целительский дом, Никуш и Шагнаур пошли туда же. Хэлкар остался докладывать хартʼану.3
Черное небо пронзали рыжие молнии, выл ветер, хлестал дождь, «Ласточка» хрупкой скорлупкой перелетала с волны на волну. Казалось, еще миг, и буйство стихии погубит корабль. Но сильные руки Сайты уверенно держали штурвал, а лицо его выглядело безмятежным. Спокойна была и команда фрегата: с их капитаном не страшен ни один шторм, а уж если он во время бури у штурвала, то значит, она им на благо — домчит до берега в мгновение ока. — Детишки-то плачут, а бабенки печалятся, что потонут, — проворчал боцман. — Скажи им, что к утру пристанем к берегу, — фыркнул рыжий пират. — Говорил — не верят. — Сказочку расскажи, авось отвлекутся, — насмешливо посоветовал капитан. Боцман пригладил усы, вздохнул и ушел. Сайта с улыбкой посмотрел ему вслед. Как ни любит свою женушку старый моряк, а без моря жизни ему нет. Посидел несколько лет на берегу и снова пошел за своим капитаном. Только не о таком походе они тогда думали. Да кто ж мог знать? Сайта скрипнул зубами. А ведь все так хорошо начиналось! Несмотря на все недоразумения с морэдайн, за считанные годы возник белокаменный город-порт, начали строить корабли, надеясь создать свой флот. Пират старых моряков позвал, чтоб молодняк поучили. И тут приперлись эти сволочи нуменорские! Какого змея морского им до чужой землицы охота?! Пират выругался, волны заревели еще сильнее. Если бы у них был флот, то можно было бы встретить этих мерзавцев в море и показать им, что драконы на ужин едят! Только корабли не достроены, опытных моряков можно по пальцам пересчитать… Узнав о вражеской эскадре, решено было увести построенные фрегаты в укромное место. Этим сразу же занялся Сайта, а Денна помчался в Керанан за войсками. Гарнизон в Умбаре был невелик, иначе отбились бы сами. Однако вернулся Денна один — бледный, уставший. В его взгляде стыли тоска и обреченность. — Государь порвал договор с морэдайн! Помощи ждать неоткуда! — звонко сказал он, еще больше побледнев. Узкое лицо Андунимира — вождя морэдайн — стало еще острее. — Нам не выстоять, — отрывисто бросил он. — Наши женщины и дети должны уйти. — Уйти должны все, кроме небольшого отряда, который прикроет уходящих, — возразил Денна. — Не стоит губить весь гарнизон. — Маленький отряд долгого сопротивления не окажет, — не согласился военачальник морэдайн. — А женщины с детьми и старики не смогут двигаться быстро. — Сайта возьмет слабых и немощных на корабль, — ответил ему Третий. Возражать пират не стал, как не стал он возражать и против решения Денны остаться в обреченном городе. Четвёртый знал, что вернется за своим другом и братом. Пусть ханаттский принц очень долго относился к пирату с предубеждением, Сайта осознавал, что сам виноват в этом — не стоило задевать Хэлкара. Но потом они сдружились. Ближе Денны, Ульбара и, пожалуй, даже Хэлкара у пирата еще никого не было. Конечно, долгое время семьёй для Сайты была его команда, но отношения с собратьями по кольцам глубже и тоньше. Четвертый ушел ближе к ночи, оставив на прощание несколько подарочков для нуменорцев: затопленные корабли на мелководье, ложное обозначение фарватера и шторм. Взбесившееся море было его рук делом, точнее, не рук, а Дара, с помощью которого он сумел уговорить стихию. Никогда еще Сайта так не выкладывался, и никогда еще Вода так легко ему не отвечала. Жаль только, что утопить врагов нельзя — хартʼан почему-то такие штуки проделывать запретил, а взгляд его при этом был настолько холоден, что пират понял — ослушаться себе дороже. И дракона нельзя вызвать. Впрочем, Древнейший бы тоже не стал топить нуменорцев. Драконы вод с незапамятных времен не вмешиваются ни в дела людей, ни в дела богов. Они сами по себе. Сейчас ветер гнал «Ласточку» к берегу. Женщинам и детям было страшно, но зато уже утром они окажутся на суше. Когда-нибудь ребятишки еще будут рассказывать, как преодолели такое огромное расстояние всего за два дня, и им не будут верить. Но до этого всем еще надо дожить. Сайта крепче вцепился в штурвал. Ничего, он вытащит Денну. И предатели за все ответят. Пират был готов съесть подметку от сапога, если власть в Ханатте вскоре не поменяется. Почтенный Наранна со своими прихвостнями получит по заслугам. Нечего в сговор с врагами своей земли вступать и союзников предавать! Нуменорцы тоже свое получат, пусть и возьмут Умбар, но радоваться долго им не придется. Как любит говорить хар-ману: «Кто с чем к нам полезет, тот от того и окочурится!» Однажды наглые островитяне огребут по самые уши из-за своей неуемной страсти к чужим землям. И не помогут им ни их корабли, ни море, ни долголетие. Настанет день, когда он, Сайта, попляшет на их могилах.4
Наутро шторм кончился, и «Ласточка» пристала к берегу. В небольшой деревеньке измученных пассажиров встретили тепло, проводили в дома, усадили у очага, накормили. Сайту тут знали как доброго друга, хотя в любом случае беглецов бы не обидели. Теперь им предстояло дождаться небольшого отряда, который сопроводит их в Черные земли. Так распорядился хартʼан. Оставаться в Ханатте сейчас для морэдайн опасно. Недаром Андунимир так беспокоился о своих людях, недаром все они покинули город. Отправились в дорогу и ханаттцы, но не все. Некоторые остались, не желая покидать насиженное место, нуменорцам тоже и таверны нужны, и прислуга, не будут они всех подряд убивать. Обычно они вырезают лишь тех, кто ожесточенно сопротивляется им, у остальных есть шанс уцелеть, если будут работать прилежно на нового хозяина. Сайта брезгливо поморщился: лучше таким хозяевам глотки перерезать, чем горбатиться на них. Человек должен стремиться к свободе, только некоторым уютнее на сворке. Ну и пусть их! А вот морэдайн бы всех нуменорцы прикончили, не пощадив и баб с детишками. Они же покинули Остров, отринув древние обычаи, веру, они же перешли на сторону исконного врага. Смерть им и больше ничего! Размышления Сайты прервал пожилой богато одетый черный нуменорец: — Твой помощник сказал, что вы собираетесь уйти, — надменно проговорил он, опираясь на костыль. Кажется, у него было что-то с ногами, поэтому и посадили его на корабль вместе с бабами. — Здесь мне делать больше нечего. Вы в безопасности, скоро вас проводят в Черные земли, — спокойно ответил капитан. — Ты не имеешь права нас оставлять! У тебя приказ… — Видал я его… — хмыкнул Сайта. — Да как ты смеешь?! — старик стукнул палкой о землю. — Твой долг воина… — Я не воин, а пират! — отрезал Четвёртый, холодно глядя в бешеные глаза нуменорца, и, засунув большие пальцы рук за пояс, вразвалочку направился к «Ласточке». Вслед ему неслись гневные выкрики, но Сайта не обращал на них ни малейшего внимания. Впереди у него было важное дело. А все-таки все нуменорцы мерзкие — даже черные! Спесь так и прет из них. Вечно им кажется, что все им должны. Как же испортили их боги! Не иначе со зла так богато одарили. Верно матушка говорила: «Остерегайся даров богов! Не всякий их тяжесть сможет вынести!»5
Темнота обволакивала, затягивала, убаюкивала. В ней было так покойно и уютно. Мягкая дрема длилась и длилась, а потом в темноте вспыхнули яркие золотые и серебряные точки — звездочки. Они мерцали и пели — завораживающе и маняще. Они обещали покой, счастье, забвение. Там, среди них, все будет иначе — лучше, чище, добрее. Там он отдохнет. Там он забудет… Что? Он не помнил этого, как не помнил и своего имени, лица, но это казалось таким незначительным. Он сделал шаг навстречу звездам. Тьма мягко пружинила, а песнь звезд стала громче и торжественнее. Еще шаг, но что-то держит, не дает уйти. Досада крылом задела душу. Он обернулся. Вдали, во мраке, тускло светился голубовато-зеленый шарик — такой маленький, невзрачный. Но оторвать от него взгляд было невозможно. Песнь звезд стала еще притягательнее. Он должен идти, его ждут. Серебристое сияние окутало шарик, отделилось от него, поплыло навстречу. И вот он видит сверкающие лунным серебром волосы, тонкие черты скорбного лица, зеленые и прозрачные, как лесные озера, глаза. Они смотрят на него так печально, понимающие и всепрощающе, что резкая боль обжигает душу. Кто она, эта незнакомка? Зачем она так смотрит? Бархатная тьма раскололась на мириады острых осколков, и каждый из них, казалось, впился ему в сердце. Что он делает? Ведь он обещал! Кому?.. Что?.. Ответа не было, но он знал, что должен вернуться. Оборвалась чарующая мелодия звезд, тоска объяла душу. Что-то липкое, серое устремилось к нему, пытаясь задержать, он в бешенстве рванулся прочь, ухватился за еле заметную золотистую нить и скользнул по ней туда, где у него были незаконченные дела, друзья и враги, печаль и радость. Возвращение оказалось невыносимо мучительным. В висках ломило, горло раздирала острая боль, перед глазами плыли круги, тело не слушалось. Чьи-то сильные руки приподняли его за плечи, поднесли к губам чашу с питьем. Память возвращалась медленно, какими-то яркими обрывками. Вот он на руках у нянюшки, вот качает на качелях сестру, играет с собакой, мчится на лошади… Откуда-то всплыло имя — Денна… Кажется, это его так зовут… Опять на качелях. Как же все кружится! Слышится плеск волн. Он на корабле? Но почему так темно? — Спи. Мы в море, — раздался уверенный голос. Он когда-то слышал его. Снова всплыло имя… Сайта… В голове опять завертелся калейдоскоп из воспоминаний. Темнота Храма. Неуверенность, ожидание. Яркая вспышка… Холодная усмешка безупречных губ и теплота взгляда. Саурианна, Гортхауэр. Запах пирогов, нежные руки, огненные кудри. Лиссэ, хар-ману. Ледяной взгляд и горячее сердце — Хэлкар, его старший друг. Его первый настоящий друг. Такой далекий, вечно чем-то увлечённый Ильбар. И возмутитель спокойствия Сайта, рыжий пират. Сначала Денна его почти возненавидел из-за Хэлкара, но потом понял, что Сайта не мог тогда поступить иначе. Первый не обиделся, и злиться показалось нелепым. Постепенно они с пиратом сдружились. Вместе строили корабли в Умбаре. Умбар! Его же захватили нуменорцы! А он погиб… Денна вспомнил, как бился до последнего, как на него навалились сразу несколько воинов. Вспомнил, как сталь клинка вонзилась в горло. Почему же он рядом с Сайтой? Неужели и пирата убили?! — Еще чего, — проворчал знакомый голос. — И ты не мертвый. Арта Хранителей так просто не отпустит. Спи, бестолочь, ночь уже давно. Денна честно попробовал уснуть — не получилось, слишком уж яркие картинки подсовывала память. Вот он мчится за подмогой в столицу, из-под копыт гнедого летит пыль. Отец даст войска, обязательно даст. Он не обманет союзников, тем более, его единственная дочь — жена их предводителя. Ночью вблизи от Керанана на Денну напали. Их было семеро — опытные убийцы. Но его учили Хэлкар и Гортхауэр, и ему обязательно нужно было уцелеть, поэтому Третий справился со всеми, а одного сумел взять живым, чтобы выяснить, кто их нанял. Ведь они были не первыми, Денне просто везло, как заговорённому: в последний момент он ухитрялся уйти от стрелы или ножа, пару раз сумел распознать яд, а от нападений удавалось отбиться. Сейчас принц желал знать, кто столь упорен, желая его смерти. Кому он перешел дорогу? Лучше бы он не спрашивал — его брат, родной брат, наследник престола. Зачем? О Великое Солнце, зачем старшему смерть младшего? Денна никогда не стремился к власти, он жаждал лишь одного: счастья своим близким и процветания Ханатты. Он надеялся лишь на то, что его старания оценят, он ждал лишь понимания и любви! За что его так ненавидят? Почему так боятся? Было больно и тошно, лишь надежда, что отец ничего не знает о происках старшего сына, что отец ценит его, удержала принца от горьких злых слез. Столица встретила холодом взглядов и улыбок. Государь принял младшего сына в тронном зале, окруженный придворными, родичами и стражей. Никогда раньше Денна не видел во дворце столько воинов, да так отменно вооруженных. Принц был удивлен и раздосадован, он рассчитывал на разговор наедине, а его принимают как посла из дальних земель. Не спеша он подошёл к трону, глядя прямо в лица своим родным. В глазах братьев стыл не страх — ужас. Все понятно. Усилием воли Денна не дал горькой усмешке искривить губы. Отец на миг сжался, а потом бросил на младшего сына взгляд, исполненный глубочайшего гнева. Но Денна прошел хорошую школу, Гортхауэр отменно научил его читать чувства других, и сейчас он ясно увидел: за гневом скрывался страх. Боль оказалась очень острой, но Третий подавил свои чувства. Прежде всего дело, а остальное потом. Потом он спросит: за что?! Денна умел убеждать, он умел говорить так, что за ним шли радостно и охотно. Но сейчас он понимал: его слова словно в бездонный колодец падают. Все решено, решено давно и без него. Но принц старался гнать подступающую тоску, он убеждал ради Умбара, ради Ханатты, ради своих родных. Почему они не понимают очевидного — одним против Нуменора не выстоять. Государь, надменно вскинув голову и крепко вцепившись в подлокотники трона, сообщил, что разрывает все договоры с морэдайн, а также с Черными землями. Ханатта больше не нуждается в помощи, и ей не нужны столь опасные советники, как Саурианна. Денна стиснул зубы: об оскорблении, нанесенном хартʼану, он подумает потом, сейчас главное Умбар. — Ты скрепил договор браком дочери. Неужели позволишь ей стать вдовой и осиротишь внука? — Этот брак был ошибкой, — процедил отец. — Наша дочь вернулась к нам вместе со своим сыном, она не любит своего мужа — Тиарани! — вскричал Денна, посмотрев на стоявшую позади трона хрупкую молодую женщину в золотом платье. — Ты не можешь позволить убить отца своего ребенка! — Моему сыну будет лучше расти среди ханаттаннайн, чем среди отступников, — холодно ответила сестрёнка, опустив взгляд. А когда-то он качал её на качелях, плел ей венки, рассказывал сказки. Когда-то она поверяла ему свои тайны и делилась радостями и горестями… Когда-то у него была сестра. — Что ж, мне все понятно, — тихо обронил принц и пошел к дверям. — Стоять! Мы запрещаем тебе покидать дворец! — крикнул ему вслед государь и отдал приказание. — Задержать его! Воины шагнули навстречу. Денна усмехнулся. Пусть меч оставлен в коридоре — к Владыке Ханатты никто не заходит с оружием в руках, — но он и без меча кое-чего стоит. Швырнуть одному в лицо плащ, ударить другого под колено, рвануться к окну, выбить раму и скользнуть вниз по стеблям виноградника — на все ушло несколько мгновений. Там, во дворце, даже опомниться не успели, а Третий, вскочив на коня, мчался к ближним воротам. Прощай навсегда, чудесный город с беломраморными дворцами, увитыми розами и виноградом! Он больше никогда сюда не вернется.6
Наверно, Денна все же сумел уснуть, потому что когда он открыл глаза, в каюте было светло. Чувствовал он себя гораздо лучше, голова уже не болела, а горло лишь слегка саднило. Он осторожно коснулся шеи там, куда его ударил вражеский клинок. Никакой раны, лишь еле заметная нитка шрама. Как же так? Неужели он и впрямь стал бессмертным? — Очнулся! — радостно воскликнул Сайта, входя в каюту с кувшином вина в руках. Вино он тут же плеснул в жестяную кружку, протянул её Денне, а сам стал пить прямо из горлышка, ловко ловя струю ртом. — Хорошее вино, — ухмыльнулся пират. — А ты чего не пьешь? Пей и ешь заодно. Откуда-то появилось огромное блюдо с жареным мясом и овощами. Денна осторожно выпил вина и съел немного овощей. Как ни странно, глотать оказалось легко, словно и не ранили его совсем недавно. Или все-таки убили? — Я умирал, да? — спросил он у рыжего. Сайта хмыкнул и пожал плечами: — Тебе виднее, мне там в драке не до того было. — Как ты сумел меня вытащить? — Опыт богатый помог. Мы, пираты, если надо, у самого Кирдана из-под носа корабль сведем, — пират снова ухмыльнулся, но особого веселья в его лице видно не было. — Морэдайн благополучно доставил? — принц вспомнил о женщинах и детях, которых увез из Умбара Четвертый. — Угу, с ними там боцман с парой своих дружков остался, так что не пропадут. — Мы в Черные земли сейчас идем? — спросил Денна, все яснее понимавший, что Ханатта может попасть под власть Нуменора из-за опрометчивых поступков государя. Отцу надо все объяснить, его надо избавить от дурных советчиков. Принц вздохнул. К чему обманывать самого себя? Наранна сам предал страну, и выход теперь только один. Но как же не хочется… — Чего мы в Черных землях забыли? Хартʼана? — лениво протянул Сайта и снова отхлебнул прямо из кувшина. — Ханатту спасать надо, — тоскливо сказал принц. — А мы с тобой чем не спасители? — хохотнул пират. — Войска у нас нет, — с лёгким раздражением в голосе ответил Третий. Он был готов лететь в Керанан хоть на крыльях ветра, но что они могут сделать вдвоём с Сайтой? — А оно нам и не нужно. Уверенность и план — вот все, что нам сейчас необходимо, — пират внимательно посмотрел на друга. Его глаза были необычайно серьезны, и Денна даже не нашелся, что сказать. — Столицу брать надо по-тихому. — Нам даже войти не позволят! — возразил принц. — А мы и спрашивать не будем, — глаза у пирата стали шалыми, как у кота в первый весенний месяц. — Тебе надо командование войсками брать на себя. Наверняка есть в Керанане и те, кто сражался вместе с тобой и кому плясать под дуду островитян аки нож в горле. — Есть, — кивнул принц, начиная продумывать план действий. — Но сначала нам нужно оповестить приграничные крепости. Хотя время пока терпит. Сразу наступление нуменорцы не начнут… — Предупредить, пожалуй, и впрямь не помешает, — задумчиво сказал Сайта. — К тому же следует разжиться лошадьми, на корабле же по суше не пойдешь, — пират отодвинул в сторону посуду и, расстелив на столе большую карту, ткнул пальцем в небольшой кружок. — Мы сейчас вот здесь. Место оказалось очень удачным. И до Керанана было не так далеко, и рядом находилась небольшая крепостца Саринен, гарнизон которой возглавлял хороший служака и давний знакомый Денны, некий Лархенна. Нуменорцев он ненавидел лютой ненавистью. Туда и решили направиться.