А что везу на ярмарку? Не мёда туеса — Лишь ожиданье радости, Да веру в чудеса! С. Гершанова
1
Платье было замечательным! Из тонкого белого льна с узором из спелых малинок, таких ярких, сочных и душистых, что хотелось снять с ткани и скушать. Все-таки дедушка у неё чудесный! Мелисса снова закружилась перед зеркалом. И фасон такой, как она хотела: круглый, небольшой вырез, рукава-фонарики и летящая юбка чуть ниже колена, да еще отороченные красным кантом кармашки, из такого же канта был сплетен пояс. И туфельки подходящие — красные, с белыми цветочками у пряжки. А в толстых черных косах — алые ленты. Она сегодня будет самая красивая на ярмарке! — Мелли, ты скоро? Дедушка явно заждался. Девочка еще раз бросила лукавый взгляд в посеребрённое стекло и стремглав выбежала за дверь. — Дедусик, ты у меня самый лучший! — завопила она, бросаясь деду на шею. Мелькор крепко прижал к себе внучку и, рассмеявшись, закружил по комнате. — Понравилось? — спросил он, поставив внучку на пол. — Оно сказочное! — от избытка чувств Мелисса чмокнула дедушку в нос. — Такого ни у кого не будет! — Раз ты уже собралась, надо идти, а то нехорошо заставлять дейе Эйллиэ ждать. — Ой, деда, она никогда раньше нас не появляется, всегда на пару минут опаздывает, — запротестовала девочка, рассчитывавшая еще сбегать к тете Сиренэ и похвалиться новым платьем. — Все равно, приходить надо вовремя! — Мелькор протянул внучке шляпку. — Надень, а то голову напечет. Мелли со вздохом надела. Головные уборы носить она не любила, но бабушка их обожала. Она считала, что истинная женщина обязательно должна носить шляпки, вот и приходилось соответствовать. Дейе Эйллиэ очень нравилась девочке, про себя она называла её бабушкой. Назвала бы и вслух, тем более, что Изначальная была не против взять её во внучки, но дедушка огорчался. Деда Мелисса любила и расстраивать не хотела. Хотя иногда он такой глупый! Вот решил, что с дейе Сейнеллиир у него ничего не получится, потому что когда-то там, в незапамятные времена дейе кого-то любила. Дескать, у Изначальных «только раз бывает в жизни встреча», как дейр Вирхас поет. Не может никак бедный дедушка понять, что мало ли кто кого и когда любил, а судьба-то твоя перед тобой. А дейе Эйллиэ — именно его судьба. Уж как Мелька старалась их свести поближе, но не получалось. Мелькор все твердил про былую любовь Эйллиэ, а бабушка лишь загадочно улыбалась. Любит она загадки загадывать, а дед не понимает, глупенький. Впрочем, что с него взять? Как говорит дейе Ладомира, мужчины мыслят слишком глобально, потому и не замечают того, что у них под носом. Еще раз вздохнув, Мелисса окинула деда внимательным взглядом, а то с него станется в рабочей мантии в общество выйти. Но Мелькор был одет безукоризненно: черный длинный сюртук, расшитый серебряными нитями жилет и кипенно-белая рубашка. Волосы тщательно расчесаны и схвачены сзади бархатной лентой, а глаза так и сияют. Её дедушка самый красивый из всех в Школе! Сегодня они с бабушкой будут самой прекрасной парой в этом мире. На летнюю ярмарку у Мельки были огромные планы. Во-первых, поближе свести деда и Эйллиэ, во-вторых, хорошенько погулять и накупить всяких сладостей. В-третьих, уговорить дедушку принять участие хотя бы в двух состязаниях и заполучить главные призы — огромную куклу и шляпку из соломки. Куклу для неё, а шляпку для бабушки. В-четвертых, надо было встретиться с Паки и попробовать помочь её сестренке. Несмотря на обилие планов и их сложность, настроение было замечательным. — Я готова! — важно сообщила Мелисса дедушке. Мелькор взял её за руку, один шаг — и они уже за пределами Школы, на широком цветущем лугу. Они с дедушкой не любили сразу у городских ворот появляться, им нравилось пройтись по тропинке среди душистых трав. Погода была замечательная: на небе ни облачка, легкий ветерок колыхал головки цветов. Сколько их! Белые и красные кашки, яркие звездочки гвоздик, лазоревые незабудки, бледно-лиловая фиалка, смешная желтая сурепка, белая медуница и розовый клевер. А еще ярко-красная кровохлебка, пунцовая чина, белый и желтый донник. Мелисса с Мелькором шли не спеша, вдыхая всей грудью запах трав. Изумительный аромат! Недаром столько шмеликов да пчелок летает. И бабочки тоже так и вьются. Сотворить бы еще парочку, но дедушка будет против. Девочка покосилась на деда. Лицо задумчивое, отрешенное, но ведь лишнюю бабочку, да еще сотворённую, он точно заметит. Ладно, успеется еще! Дейе Эйллиэ ждала их под раскидистым дубом на краю луга. Как и всегда, она была восхитительна. Белое платье, словно из облака сшитое, подхвачено в талии широким бледно-голубым шарфом. Такого же цвета и шляпка с широкими полями, а вот лента на ней белая. Волос под шляпой не видно, лишь два крупных локона падают на плечи. Губы бледны, а вот глаза сегодня синие, как небо перед грозой. Ей идет. Вон как дедушка смотрит, взгляда отвести не может. — Доброго дня вам, дейр Мелькор и прелестная Мелли! — нежнее ручейка прозвучал её голос. Изначальный поклонился и чуть натянуто произнес: — И вам доброго дня, прекрасная дейе! — Дейе Эйллиэ! Вы такая нарядная! Просто прелесть! — воскликнула Мелисса. — Ах ты, моя красавица! — разулыбалась бабушка. — А какое у тебя чудесное платье! Кто же тебе его сотворил? — Дедушка! — гордо ответила девочка. — Дейр Мелькор, вы кудесник! — восхитилась Изначальная. — Ну что вы. Как не порадовать внучку, — смутился дедушка. — Давайте на ярмарку пойдем, а то… — А то все без нас раскупят, да, маленькая? — дейе ласково посмотрела на Мелиссу. — Угу, — кивнула девочка и вложила свою ладошку в правую руку деда. С левой стороны на его руку оперлась Сейнеллиир. Всю дорогу до города Мелисса болтала без умолку. Дедушка иногда невпопад отвечал, а Изначальная молчала. Она шла, потупив взор и изредка бросая быстрые взгляды на своего спутника. Ярмарка обещала быть необычайно интересной.2
Крупные ярмарки в городе проходили четыре раза в год — зимой, весной, летом и осенью. И это всегда было большим событием и очень увлекательным зрелищем. По крайней мере, так об этом отзывались знакомые Мелькора. Сам Изначальный пока ни на одном из этих праздников не побывал: то занятия мешали, то необходимость позаботиться об учениках, то молодые учительницы просили присмотреть за их детишками, да и не стремился он к развлечениям. Хотя Мелисса давно уже просила деда сходить с ней на ярмарку, а то с тетей Сиренэ не так интересно. Этим летом Черный Вала твёрдо решил исполнить желание внучки. Во-первых, не хотел огорчать Мелли, во-вторых, нужно было кое-что приобрести для своих Чертогов — не все можно сделать самому, а созданное силой все-таки отличается от вещи, в которую вложена частичка души мастера. Мелькор с давних пор предпочитал использовать магию лишь тогда, когда без неё сложно обойтись. В-третьих, на будущий год его ученики должны были принять участие в зимней ярмарке, и ему хотелось посмотреть, как же все это происходит. А в-четвертых, Вала просто хотел отдохнуть и провести время вместе с самыми дорогими для него существами в этом мире. К тому же большинство его учеников разъехались на каникулы в родные миры, а за ведьмочкой Агатой и темной эльфийкой Таорой взялась присмотреть дейе Ладомира. Природница в очередной раз поссорилась с дейром Вирхасом и решила взять на ярмарку учеников, оставшихся на лето в Школе. Таора и Агата сначала огорчились: девочками хотелось отправиться вместе с учителем и Мелькой. Маленькие плутовки явно рассчитывали, что наставника будет проще обвести вокруг пальца и устроить какую-нибудь пакость. Но Мелькор сделал вид, что не заметил огорченных личиков, а природница пообещала девочкам раскрыть какие-то женские тайны, и они быстро забыли о своих обидах. Вала наделялся только, что у дейе Ладомиры хватит ума не раскрывать слишком много тайн, ведь, судя по её поведению, их у природницы выше крыши. Мелли, чуть ли не подпрыгивая от восторга, шла рядом с дедом, крепко державшим её за руку. Глаза внучки хитро поблескивали, явно замышляет баловство. Без проказ сегодня, понятное дело, не обойдется, но Изначальному хотелось несколько уменьшить их количество и предотвратить самые крупные. Мелькор ласково посмотрел на девочку: на лугу его умница все же удержалась от сотворения то ли бабочек, то ли цветочков. Скорее всего, не хотела быть пойманной с поличным, но все же внучка становится более ответственной. Вопреки словам Мелли, ждать Эйллиэ Сейнеллиир не пришлось. Изначальная уже стояла под дубом. Тонкий хрупкий силуэт в чем-то белом, воздушном, изысканном. Она подняла на него глаза — синие, как море перед бурей, длинные ресницы дейе трепетали, бледные губы улыбались. Но не ему — Мелиссе. Изначальная любит его девочку, и он благодарен ей за это: еще одна ниточка между ними. Она никогда его не полюбит, но ему хватит и дружбы. Обычный обмен любезностями, и дейе Эйллиэ, опираясь на его руку, пошла рядом. Сердце сжалось, не веря такому счастью. Мелисса что-то звонко тараторила всю дорогу, но Мелькор даже не понимал смысла её слов. — Деда, а моя корзинка? — внучка требовательно дернула его за руку — Корзинка? — поднял бровь Изначальный. — И зачем тебе она? — Для покупок! Вала покачал головой. Купленные вещи он собирался отправить в магический карман. Очень удобная штука — мешков, баулов и прочей клади таскать с собой не нужно. И зачем, скажите на милость, Мелли корзинка? — Самое необходимое складывать! — заканючила мелкая. — Ну, деда, ну достань корзиночку! Ну пожалуйстааа! — А я с собой ридикюль взяла, — тихо пропела дейе Эйллиэ, показывая изящную сумочку, висевшую на сгибе локтя. Корзинку Мелькор достал — маленькую, плетеную из ивового прута. Внучка тут же привесила её себе на руку, явно подражая Изначальной. А вот и ярмарка: шум голосов, музыка, смех! Сколько же рядов, и какие они разные! Деревянные лавки изукрашены резьбой, некоторые прилавки крытые, напоминающие сказочные домики. Здесь торгуют лесовики. Ягоды, варенья, грибы — свежие, сушеные и соленые, плетеные изделия, поделки из дерева — очень искусные. Встречалась даже мебель. В одной лавочке Мелькор присмотрел большой обеденный стол. Дамы вещь одобрили, и была сделана первая покупка. Мелиссе приглянулись расписные деревянные ложки, их тоже приобрели. Чуть поодаль выложили свой товар болотники: целебные травы, ягоды, расшитые полотенца и скатерти. Жители болот славились своей вышивкой, нитки у них отличались необычайной прочностью. Говорили, что они их делают из хитрой травы и знают какой-то секрет. Мелькор полагал, что дело всего лишь в особой магии, которой болотники обладают. Расшитые красными петухами салфеточки и полотенчики купили в комнаты Лиссэ. Внучка приглядела себе похожие, но с цветочным орнаментом. Народа на ярмарке было очень много. Все нарядные, веселые, кругом шутки и смех. В середине площади отведено место для состязаний и представлений, там же расположились шатры фокусников и предсказателей. Мелисса рвалась туда, но Мелькор на этот раз проявил твердость. — Сначала купим необходимое, а потом будем развлекаться! Внучка тут же потребовала сладкой ваты. Получив липкое розовое облако на тоненькой палочке, она присмирела. Посмотрев на довольное личико девочки, дейе Эйллиэ вдруг возжелала такого же лакомства. Себе она выбрала голубую вату. Взявшись за руки, дамы кушали сладости, болтали и смеялись. Мелькор чувствовал себя почти счастливым: любимые рядом, им хорошо. Больше и пожелать нечего! В следующем ряду лавки были из камня. Здесь торговали гномы и жители Высокогорья. Кованные изделия — оружие, подсвечники, посуда, сундуки и прочее. Изначальному приглянулись скамейки для парка и несколько подсвечников. Прогулка продолжилась. Рыбные ряды, хлебные, кожевенные, кружевные, мясные, посудные, мебельные, оружейные, ювелирные… Лавки из дерева и камня, шатры из ткани и кож, шалаши из соломы и трав… Торгуют самые разные народы — и люди, и русалки, и эльфы, и сильфы, и оборотни, и орки, и еще какие-то совсем странные, которых Черный Вала до сей поры не видывал. Мелисса с Эйллиэ наслаждались разглядыванием товаров. Ахали и охали, примеряли перстеньки и браслетики, накидывали на плечи узорчатые платки, рассматривали картины, звонили в колокольчики. Внучка приобрела несколько свистулек и глиняных статуэток, а Эйллиэ Мелькор купил два изящных хрустальных фужера, их нежный звон так напоминал её смех. Изначальная чуть порозовела, но подарок приняла. Потом прекрасные дейи пожелали откушать леденцов, баранок, моченых яблок, засахаренной клюквы. Мелькор только удивлялся: ведь Сейнеллиир очень редко ест обычную пищу. У оборотней Черный Вала заказал мебельный гарнитур и несколько ковров. У эльфов были куплены ткани для штор, у сильфов приобрели посуду. Солнце уже стояло в зените, пора было и отдохнуть. Таверну «Лесная ягода» содержала сестрица Лихшачича. Лесовичка встретила добрых знакомых брата с улыбкой и отменно накормила. Даже объевшаяся сластей Мелисса не удержалась и отведала зеленых щей и каши с ягодами. Дейе Эйллиэ взяла себе салат из листьев одуванчика и мороженое из черники. Мелькор заказал себе то же, что и внучка. Выпив напоследок ягодного отвара, они снова пошли на ярмарочную площадь. — Деда! Ну давай на состязания посмотрим! И на игрища! А? — внучка бросила на него умоляющий взгляд. Разве он мог отказать своей маленькой звездочке? Да и самому было интересно посмотреть на развлечения Мира Девяти Радуг. На площадке для игрищ и впрямь было весело. Ребятня каталась на качелях-каруселях, подчас к ним присоединялись взрослые. Мелли тут же бросилась к качелям. Изначальный постарался не потерять внучку из виду. Удержать её от развлечений сейчас было бы даже ему не под силу. Но, к его удивлению, покатавшись немного на качелях и разок на карусели, Мелисса с озабоченным видом вернулась к ним с дейе Эйллиэ. — Деда, а может, мы на колесе покатаемся? — тон был нежный, а взгляд лукавый. — На каком еще колесе? Внучка показала рукой. Чуть в стороне от остальных развлечений стояло высоченное колесо с открытыми кабинками на оси. Оно медленно вращалось. — Высоко для тебя, — с сомнением ответил Мелькор. — А мы все вместе! Дейе Эйллиэ, вы же не против? — Никогда на такой штуке на каталась, — улыбнулась Изначальная. Вала тоже никогда не катался, но говорить об этом не стал. — Желание прелестных дейе — закон, — с легкой усмешкой сказал он и отправился покупать билеты. Круглая кабинка оказалась довольно-таки тесной для троих. Эйллиэ с Мелиссой сидели рядом с ним. Одной рукой он крепко обнимал Мелиссу, опасаясь какой-нибудь выходки, другой хотел было коснуться дейе Эйллиэ, но Изначальная сложила руки на коленях. По бледно-голубому небу плыли легкие перистые облачка, слегка подсвеченные золотистыми лучами солнца. Внизу терялись крыши домов, шпили башенок, верхушки деревьев. Внезапный порыв ветра тряхнул кабинку, Эйллиэ не удержалась и, вскрикнув, и упала прямо на Валу. Мелькор крепко прижал женщину к себе. Нежный запах волос — такой родной и желанный. — Моя шляпка! — горестно воскликнула дейе, поправляя прическу. Шляпку, кружась, улетала вдаль. Ветер никогда не был его любимой стихией, но недаром Черный Вала владел всеми дарами своих собратьев. В чужом мире подчинить эту стихию было непросто, но сделать так, чтобы его услышали, и уговорить вернуть украденное, Мелькор смог. Смеясь и играя, шалун-ветерок принес шляпку прямо ему в руки. — Я повторюсь, но вы — кудесник! — благодарно посмотрела на него Эйллиэ. — Ради вас любой совершит чудо! — слова слетели с губ легко, от её улыбки на душе стало так радостно. — А вы научилась говорить комплименты и играть словами, дейр! — рассмеялась Изначальная, кладя руку ему на плечо. Она так и осталась сидеть у него на коленях, чуть откинувшись назад. Черный Вала осторожно придерживал её за талию. От её близости кружилась голова, но разум шептал, что это всего лишь миг, неожиданный подарок судьбы, а на самом деле он никогда не сможет назвать её своей. Колесо совершило оборот, и они вернулись на ярмарочную площадь. Дейе задумчиво шла рядом, Мелькор почувствовал, что сейчас она очень и очень далека от него. Краски сразу померкли, и солнечный день стал казаться сумрачным.3
— Деда, пойдем на состязания! — попросила Мелисса. — Хочешь принять участие? — Мелькор внимательно посмотрел на внучку, понимая, что плутовка задумала очередную шалость. — А можно? Деда, ну пожалуйста! — Да, но сначала… — договорить он не успел. Мелисса, радостно вскрикнув, помчалась вперед. Изначальный устремился за внучкой, выбросив из головы личные проблемы. Кажется, Сейнеллиир побежала за ним, но уверен в этом он не был. Когда Вала добрался до площадок для соревнований, Мелли уже залезала в какой-то мешок. В таких же мешках у линии старта стояли и другие участники. Мелькор вздохнул: запрещать уже поздно. По сигналу распорядителя детишки резво натянули мешки до пояса и, придерживая их, рванули вперед. Правда, не все — пара девчонок запуталась и упала. Но другие прыгали лихо. Мелли неслась одной из первых. Её опережали лишь двое парнишек — среброволосой сильф и рыжий гном. В толпе скандировали имена участников, хлопали в ладоши, свистели и визжали. Вскоре Мелькор поймал себя на том, что и сам кричит имя внучки: — Мелли! Давай! Мелли, быстрей! Рядом хлопала в ладоши Эйллиэ. Откуда-то издалека послышались возгласы: — Мелька! Мелька! Покажи им! У лавки с притираниями стояли Таора с Агатой и дейе Ладомира. Почти у самого финиша Мелисса прибавила скорости и первой пересекла черту. — Ура! — завопили её подружки, и почтенная природница от них не отстала. — Мелька молодец! Сделала парней! Получив приз — расписную деревянную шкатулку, девочка бросилась к дедушке. — Умница ты моя! — Мелькор подхватил внучку на руки и внимательно оглядел: косички растрепались, одна лента потерялась, а вот платье осталось чистым и даже не помялось. Вала мысленно похвалил себя за предусмотрительность: верно он поступил, зачаровав наряд. — Ленточку потеряла? — спросил он, ставя внучку землю. — Не-а, — с гордым видом Мелисса вытащила из кармана красную шелковую полоску и стала вплетать её в косичку. — Деда, а ты не хочешь принять участие в беге в мешках? — через некоторое время спросила она. — Сейчас для взрослых состязание будет. — Нет! — А почему? Это же так интересно! Изначальный представил себя в мешке и рассмеялся. — Нет, Мелли, я давно уже вырос из прыжков в мешках! — А там на ходулях ходят! Попробуй! — Мелька, ты хочешь, чтобы твой старый дед сломал себе шею? — Дедушка, ты же ловкий, умный, быстрый и совсем не старый! К тому же Изначальные ничего сломать себе не могут! Лучше скажи, что боишься продуть? — подначила его плутовка. Но Мелькор давно уже научился не поддаваться на подначки. — А можно еще на столб залезть и петуха снять, — предложила внучка, когда они подошли к очередной площадке. Столб привлекал Валу еще меньше мешков и ходуль, также он отказался от вылавливания яблок из таза, прыжков с шестом и хождению по канату. Перетягивание оного канта его тоже не вдохновило. У площадки для лучников Мелли задержалась надолго — Там такааая кукла! — возбужденно сообщила она, умоляюще глядя на дедушку. — Волосы рыжие, платье голубое! Деда, я её даже во сне видела! Ну попробуй! — Стрельба из лука как-то не входит в число моих достоинств, — растерялся Мелькор. Постоянно отказываться было неудобно, да и почему бы не порадовать внучку? Но он же не Оромэ, хотя, разумеется, стрелять умеет. Скинув сюртук и жилет, Черный Вала направился к участникам. Состязание уже подходило к концу. На помосте с гордым видом стоял светловолосый эльф. Распорядитель, пожилой орк, настойчиво предлагал зрителям превзойти последнего участника. — Неужели не осталось больше ловких и метких? Неужели никто не осмелится выйти против доблестного лаэдера Зифириэля? Смелее! Смелее! Не стесняйтесь, выходите! Сразитесь с нашим победителем! Оспорьте его право! Ну же? Никого? — грустно вздохнул распорядитель. — Что ж, прекрасная кукла, достойная стать отрадой для… Дейр, вы хотите попытать счастья? — обратился он к Мелькору, и, получив в ответ кивок, радостно завопил: — Нашелся отважный! Не перевелись еще лучники в нашем городе! Похлопаем смельчаку! Прошу вас, дейр, выбирайте лук, становитесь поудобнее. Эльф, бросив на Валу ироничный взгляд, скрестил руки на груди. Мелькор не спеша выбрал лук и посмотрел на мишень. Да, меткому Зифириэлю и впрямь можно было не волноваться: его стрела торчала прямо в её центре. И что, прикажете делать? Силу использовать на состязаниях запрещалась, да он и не собирался. Изначальный хмыкнул: меткость меткостью, а ум и расчет еще никто не отменял. Учесть ветер, траекторию полета, вес стрелы и еще несколько моментов — на все ушла пара секунд. Когда ему это было нужно, Изначальный умел отключать чувства, полагаясь лишь на разум. Вала спустил тетиву, толпа восхищенно ахнула. Стрела попала прямо в древко стрелы противника, расщепив его. Проигравший эльф скривился и, буркнув что-то оскорбительное, спрыгнул с помоста. — Да здравствует меткий дейр! Похлопаем дейру Мелькору! — распорядитель уже вручал куклу победителю. — А что же никого не приглашаете меня превзойти? — не без ехидства спросил его Вала. — Дык все равно лучше не выстрелить. А этот Зифириэль меня уже достал. Повадился каждую ярмарку призы собирать, уже и не идет никто с ним состязаться, — тихо пожаловался орк. — Теперь хоть вы спесь с него сбили. Довольная Мелисса чмокнула дедушку в нос и прижала к себе куклу. Та и впрямь была дивно хороша и чем-то напоминала Лиссэ. Вала порадовался, что игрушка не досталась эльфу. Перебьётся! Эйллиэ, лучисто улыбнувшись, вдруг спросила: — Теперь, наверно, мне надо принять участие в какой-нибудь игре? — Если хотите, дейе, — чопорно ответил он. — Мы еще не все купили, — вдруг заявила Мелли. Мелькор удивленно посмотрел на внучку: по его мнению, они купили даже много лишнего. — Мы в лавке с вязаными изделиями не были! Деда, там бабушка Паки торгует! Все понятно, его звездочка решила помочь подружке. Паки Изначальный знал давно. Хоть она и не училась в Школе магии, но с Мелиссой дружила. Круглолицая, вежливая, застенчивая девчушка иногда приходила к ним домой, но обычно девочки встречаюсь в лесу у Лихшачича.4
Лавка почтенной лаэдери Укиты располагалась в конце ярмарки, но недостатка в покупателях у неё не было. Маленькая Пакита, заметив подружку, выскочила откуда-то из-под прилавка. — Мель, ты пришла! Я так рада! — крикнула она. — Ой, и вы дейр Мелькор и дейе Эйллиэ! Пойдемте, я вас с бабушкой познакомлю. Интересно, откуда она знает Эйллиэ? Посмотрев на бабушку Паки, сразу становилась понятно, в кого удалась внучка. Низенькая, толстенькая, круглолицая, румяная женщина с черными чуть навыкате глазами. На вид еще не старая, только темно-русые волосы обильно обсыпала седина. Друзьям внучки она обрадовалась, но, поняв, что перед ней Изначальные, слегка растерялась. — Паки, как ты себя ведешь? Разве так можно с почтенными Волшебниками разговаривать? — Не сердитесь на внучку, она просто нам очень рада, — вступилась за девочку Сейнеллиир. — Слишком уж добры вы, дейе, — проворчала женщина. — Но что ваш спутник скажет? — То же самое, — улыбнулся Вала. — А еще я скажу, что вы изумительно вяжете. Ведь это ваша работа? — Моя, — просто ответила Укита. И принялась выкладывать товар. Вязаные крючком шали, жакеты, салфетки, шляпки, скатерти и покрывала — такого разнообразия Мелькор никогда еще не видел. А самым удивительным было то, что узоры не повторялись. Мелли уже подпрыгивала от нетерпения, бросая пламенные взоры на красное платьице с белыми цветочками по вороту. Эйллиэ примерила вязаные перчатки и задумчиво смотрела на бледно-голубое покрывало. Вскоре были приобретены платье, несколько покрывал, шаль из красной пряжи — для Лиссэ и серебристый шарф — для Гортхауэра. Они уже собрались прощаться, как Вала заметил шаль из тончайшей пряжи. Необычный узор, искусная работа, но Мелькора привлекло не это — мастерица вплела вместе с нитями и частичку своей силы. Силы, способной творить миры. И это не могла быть лаэдери Укита. Бабушка Паки, конечно, не человек, но и не Изначальная. — А эту шаль кто вязал? — он пристально посмотрел в глаза Укиты. Женщина взгляда не отвела. — Моя старшая внучка, — тихо ответила она и крикнула вглубь лавки: — Нгирит, выйди! Раздался тихий шелест, и к прилавку подошла очень худая, угловатая девушка, совсем не похожая на бабушку и младшую сестрёнку. Очень бледна, почти бесцветна — даже волосы словно пылью присыпаны, глаза светло-серые, губы тонкие, а нос длинноват. На редкость некрасива, впрочем, и остальные члены этого семейства красотой не отличаются, но в маленькой Паките и её бабушке есть некое обаяние, привлекающее к ним, а Нгирит его напрочь лишена. Да и силы в ней не заметно. Хотя… что-то такое чувствуется. Ладери скрывается? От кого? — Покажи себя! — приказала Укита. Девушка сжалась. — Дейр заметил твою силу! Показывай! — Нири, не бойся, — прошептала Паки. — Он добрый. Вздохнув, Нгирит сплела в замок свои неестественно длинные пальцы и с силой выдохнула. На миг она преобразилась: глаза потемнели, щеки порозовели, а за спиной заклубилась темно-серая тень неведомого зверя. Подобное он однажды видел у Драконаты. Но ладери не Дракон. Впрочем, какая она ладери, если волшебница. А сила её велика. — Почему ты не учишься? — Не берут её, — ответила Укита. — Пришлые мы здесь. Нири одна такая из всех нас уродилась. Надежда наша. Только учить её в Школе не будут. — Почему? — требовательно спросил Мелькор. Укита отвела глаза. — Знает она мало, поздно сила проявилась. Не сидеть же ей с младшенькими. — А почему она не училась в обычной школе? — Изначальный понял, что женщина лжет, но не стал выяснять. Он все равно все узнает, пусть пока думает, что ей поверили. Но и будущую сотворительницу миров оставлять без обучения опасно: неизвестно, что может сделать неопытная девчонка, обладая такой силой. — Возможно, вашей внучке стоит поискать наставника, — предложил он. Укита промолчала, а Нгирит вдруг быстрым, ломанным движением опустилась перед ним на колени, схватила за руку и прижалась к ней губами. — Прошу вас, дейр, возьмите меня в ученицы! — горячо зашептала она. — Клянусь не причинять ни вам, ни ближним вашим вреда. Клянусь повиноваться во всем воле вашей и следовать вашим путем, доколе вам сие будет угодно. В знак клятвы вручаю вам нить судьбы своей и дарую право оборвать её в любой момент! — С ума сошла?! — Мелькор резко вырвал руку. Такими клятвами не бросаются, а Вала с давних пор настороженно относился ко всяким обетам и тому подобным вещам. Да и личных учеников он брать не собирался. Нгирит побелела и, судорожно сжав руки, воскликнула: — Дейр, моя судьба принадлежит вам! Умоляю, оборвите нить или возьмите ученицей! И что ему оставалось делать? Сам виноват: не стоило говорить о наставнике. Мелькор не прочь был позаниматься с Нгирит, а заодно и разузнать её тайны, но страстность и клятва девушки слишком живо напомнили о прошлом и прошлых ошибках, которые он не собирался повторять. — Дедушка! — Мелли тронула его за руку. В глазах внучки сияла надежда и ожидание чуда, а Паки смотрела настороженно. Укита делала вид, что не происходит ничего из ряда вон выходящего, а Эйллиэ улыбалась — нежно и таинственно. — Немедленно встань с колен! — распорядился загнанный в угол Изначальный, обращаясь к своей все-таки ученице. — И запомни: больше никогда ты так делать не будешь! И клясться больше не будешь! Тебе понятно? — Да, дейр! — резво вскочив, девушка радостно улыбнулась и сразу же похорошела. — Когда мне приступать к занятиям? — Придешь завтра к полудню, — сухо ответил он. Но Нгирит не огорчилась, улыбка, казалось, приклеилась к её губам. Не обращая больше на девушку внимания, Мелькор взял в руки связанную ею шаль. Красиво, и все пожелания, вплетенные в этот узор, добрые. Тепло и уютно будет в этой шали, и он знает, кому она больше всех нужна. — Хорошая работа, — он выложил на прилавок золотой, и накинул подарок на плечи Сейнеллиир. Глаза Снежинки засияли. — Возьмите так! — воскликнула Нгирит. Вала поморщился. — Не говори глупостей, девочка, — вмешалась Укита, убирая золото в карман фартука. — Мы будем сплетать свои нити во благополучие и здравие ваше, дейр! — лаэдери поклонилась ему в пояс. — А на внучку не обижайтесь: она глупая, но старательная. — Оно и видно, — хмыкнул Мелькор и обратился к своим спутницам. — Пожалуй, нам пора домой. — Нет, мы еще не нагулялись! — возмутилась Мелисса. — Можно, мы вместе с Паки на танцы посмотрим. А? — Паки занята, — тихо произнесла Укита, явно не желавшая раздражать Изначального. От её подобострастия ему вдруг стало тошно. — Почему бы и впрямь не посмотреть на танцы, — Вала пожал плечами. — А вы что скажете, дейе? — он обратился к Эйллиэ. — Мне будет очень приятно, — тихо обронила она. — Да и девочкам хочется пообщаться. Жаль, лаэдери Укита против. — Я не против, но… — запротестовала женщина. — Полагаю, не случится дурного, если Паки и Нгирит немного развлекутся, — Изначальный холодно посмотрел на Укиту. Та, прикусив губу, кивнула. Паки радостно взвизгнула и бросилась к подружке. Нгирит вела себя более сдержанно, но и она обрадовалась: подхватила накидку и поспешила вслед за младшей сестренкой. Девочки шли впереди, Нгирит за ними, а Мелькор с Эйллиэ чуть позади. Изначальная продолжала молчать с загадочным видом, Вала и не стремился её ни о чем расспрашивать. Вокруг площадки для танцев толпился народ. Звучала залихватская музыка. Лиссэ такую бы точно оценила. Мелька тут же нырнула в толпу, таща за собой Паки. Нгирит благоразумно держалась в стороне. Через мгновение внучка вернулась: — Деда, конкурс танцев! — она подскочила к Мелькору и зашептала. — Там такая шляпка — из белой соломки. И сбоку букетик незабудок и подснежников. Ба... дейе Эйллиэ понравится. Медовые глазищи так и лучились лукавством. Плутовка. И как сейчас на Ортхеннера и Лиссэ похожа. Пряча улыбку, Мелькор ответил: — Ну, раз подснежники, то обязательно придется идти танцевать. Только с кем же? Разве что прелестная дейе согласится? — он бросил взгляд на Сейнеллиир. Изначальная не подвела. — Как я могу отказать вам, Мелькор? — не без кокетства произнесла она. — Тем более, что танцевать обожаю. Тонкие, чуть подрагивающие пальцы легли на его руку, и они отправились к танцевальной площадке. Гибкая, стройная, легко и грациозно скользила она в танце. Нежность и порыв, изысканность и страстность. Как Эйллиэ чувствовала музыку, да она и сама была ею! То хрупкая снежинка, то кокетливая метелица, то порывистая вьюга. Конкурс оказался непрост: одна музыкальная тема сменяла другую, и надо было изящно и непринужденно переходить из одного танца в другой. Вала не знал этих танцев и никогда раньше не слышал таких мелодий, поэтому ему оставалось лишь чувствовать музыку. Можно было понаблюдать за другими участниками, можно было попросить помощи у Эйллиэ, но он предпочел танцевать по-своему. Сейнеллиир не стала спорить, легко и радостно пойдя за ним в танце. Музыка кружила, затягивала — такая разная, такая странная. Музыканты играли безупречно — ни ноты фальши. Трепещущая рука на его плече, тонкий стан в его объятиях, чарующий запах волос — такая близкая, желанная. И вот она снова бесконечно далека — глаза загадочно мерцают, бледные губы кривит улыбка. Эйллиэ манила, обжигала и отталкивала, то падая в его объятия, то выскальзывая из них. Музыка пьянила, странный танец завораживал. И Мелькор становился то льдом — сверкающим и холодным, то пламенем — жарким и страстным. Если бы не умение сдерживать свою суть, то они с Эйллиэ заморозили и сожгли бы все вокруг. Громкие хлопки и выкрики прервали чарующий танец. Словно выплывая из сна, Мелькор растерянно огляделся. Танцевальная площадка была пуста, музыка смолкла, а они стояли, держа друг друга за руки. Вокруг сверкали снежинки и искры пламени. Зрители бурно аплодировали и что-то восхищенно кричали. Главный приз достался им, Черный Вала этого не ожидал. — Такого восхитительного зрелища здесь еще никогда не видели! О вашем танце будут упоминать в легендах! — восторженно говорил распорядитель, протягивая на подносе шляпку. Белая соломка, искусно сделанный букетик незабудок и ландышей. Почти живые. Почему почти? Вала коснулся цветов, и затрепетали тонкие листочки, полился душистый аромат весенних цветов. Они никогда не завянут. Эйллиэ позволила надеть на неё шляпку. Кокетливо поправила волосы, бледные щеки окрасил румянец. — Мне никогда столько всего не дарили. Никто. Спасибо вам за радость. Хоть в чем-то он оказался первым. И сейчас её прекрасные очи с благодарностью смотрят именно на него. О, если бы они зажглись любовью! Но следует ценить то, что есть. Мелька подпрыгивала от радости. — Деда! Все вокруг просто обалдели! Вы так танцевали! Глаз не оторвать! — Сказочно получилось! — вторила ей Паки. — Очень красиво! — еле слышно прошептала Нгирит. После танцев Мелькор сводил дам в кондитерскую, а потом, проводив сестричек к бабушке, они отправились домой. Утомившуюся Мелиссу пришлось тут же уложить спать. Куклу, салфеточки, пару колокольчиков и еще множество разных мелочей девочка оставила у себя в комнате. — Когда отдохну, буду разглядывать, — сообщила она, поудобнее устраиваясь на кровати. — Сказку рассказать? — спросил Вала, поправляя одеяло. — Не-а, спать хочу.5
Уложив внучку спать, Мелькор вернулся в гостиную. Эйллиэ скромно сидела в уголке дивана, сложив руки на коленях, как примерная ученица. Так нестерпимо захотелось сесть рядом, коснуться руки, вдохнуть запах волос, но он подавил ненужное стремление. Плеснув в высокие бокалы золотистое вино, Изначальный протянул один Сейнеллиир, и расположился рядом в кресле. — Кто такие Нгирит, Паки и Укита? — спросил он, пристраивая бокал на широком подлокотнике. Чуть пригубив вино, Эйллиэ грустно улыбнулась и еле слышно ответила: — Оборотни. — Это понятно, но в кого они оборачиваются? Узор уж больно странен. — Догадаться не трудно, учитывая имена… Мелькор сложил ладони домиком и задумался. Паки, Укита, тень за спиной Нгирит… — Пауки, — уверенно сказал он и поморщился: угораздило найти ученицу. — Насколько крупные? — Паки чуть больше ладошки, Укита меньше кошки. У Нгирит физического облика нет, лишь энергетический. — Она им не родня, не так ли? Сейнеллиир усмехнулась: — Не совсем так. Они из одного рода, но Паки и Укита — архины, то есть пауки-оборотни, а она — архейна, то есть Плетущая миры. — Откуда они здесь? — продолжил расспросы Мелькор. — Гилмантий притащил, когда их миры были уничтожены, — Изначальная пожала плечами и сделала еще глоток. — Хорошее вино… Клемент поделился? — Почему погибли миры? — Изначальный подался вперед. Эйллиэ покрутила в руках бокал. — Официальная версия гласит, что архейны вступили в сговор с порождениями неизведанного, которых часто называют грызглами, и открыли им дорогу. Оные порождения уничтожили один из миров и нанесли огромный вред еще нескольким. Битва была ужасна, как говорят. Вина Восьмилапых Плетущих была доказана, их собирались вызвать на совет всех Творцов и наказать, лишив силы или уничтожив. Легче сказать, чем сделать! — иронично хмыкнула Сейнеллиир. — Как и следовало ожидать, болтовня совещавшихся осталась лишь болтовней. В миры Восьмилапых пробиться трудно, а сами они разумно не спешили на суд. Тогда было решено просто изолировать столь опасных соседей. Этим бы и кончилось, если бы не один молодой да ретивый волшебник. Он пошел иным путем: не стал пробивать защиту, а просто уничтожил всю систему миров Восьмилапых. Мелькор резко выдохнул: он мог понять гнев и горе Творца, творения которого были безжалостно погублены, но представить создание, обернувшее свой великий дар на уничтожение, был не в силах. Страшно, горько и невыносимо. Как можно было пойти на такое? Как?! И Эа не покарала безумца?! Когда-то и сам доведенный до отчаяния Мелькор был готов в минуту слабости взять силу из Арты, чтобы защитить своих… Но то был лишь порыв, потом он осознал, что никого не спасет, а лишь погубит мир. Платить можно лишь собой, а мстить… Мстить нелепо. И Творец, ставший убийцей, перестает быть Творцом. — Что с ним сталось? — его голос прозвучал слишком резко. Изначальная пожала плечами. — Кажется, лишили силы или развоплотили. Точно не знаю. Говорили, что он не скрывался: то ли уже было все равно, то ли не ожидал такого наказания. Разумеется, опять пришлось собирать Круг, и, разумеется, опять собрали лишь треть положенного числа… — Изначальная утомлённо вздохнула, всем видом показывая, что разговор ей надоел, но Мелькор жаждал выяснить все до конца. — Почему только треть? — удивился он. — Неужели им было все равно? — Творцы обычно не любят судить, и еще больше они не любят выносить приговоры. А уж приводить их в исполнение … — махнула рукой Эйллиэ. — Кшайшие утверждают, что с тех пор как Великая кошка распахнула глаза, полный Круг не собирался ни разу. — Из скольких Изначальных состоит этот Круг? — Мелькор никогда ни о каком Круге не слышал до сих пор. Если, конечно, не вспоминать Маханаксар. Получается, что Эру позаимствовал чью-то идею, а не придумал сам? Черный Вала усмехнулся: их Сотворивший явно пришёл откуда-то из этих краев. Узнать бы о нем. — Великий круг состоит из девяносто девяти, но обычно приглашают на Малый. Там всего двадцать семь. Считается, что если соберется двадцать семь Творцов, то на это сборище явится Многоцветная. А уж что она им скажет — я понятия не имею: такое счастье еще никому доступно не было, — Эйллиэ вдруг рассмеялась. — Ваша Аннифируэль предположила бы, что она всех пошлет. И, честно говоря, будет права, ибо собрания — это так скучно! — она зевнула, изящно прикрывая рот ладошкой. — Наверно, Творцы не желают быть посланными, потому и не собираются даже малым кругом, — Мелькор поддержал шутку, хотя ему было совсем не до смеха. Во всем этом ему чудилось нечто тревожное, неправильное и грозящее бедами. — Светлейший на Круг, разумеется, явился, — вдруг сказала Эйллиэ. — Светлейший? — Вала поднял бровь. — Мы с другом так в шутку называли супруга моей наставницы. Конечно, у него было какое-то другое имя — нечто красивое, чуть выспреннее и отражающее его суть. Звезду ночи звали Темнейшей. Она не обижалась. — А Светлейший? — Эйллиэ так редко вспоминала прошлое, что Мелькор весь обратился в слух. — Он о своем прозвище не знал. — Почему? — Мы были ему слишком неинтересны. — Как?! Даже Сотворённый? — поразился Вала. — Насколько я поняла, Светлейший никогда не жаждал никого творить. То было решение Темнейшей, и поэтому она и сотворила сына подростком, а не младенцем, как ей хотелось вначале. Звезда ночи наивно полагала, что заниматься с более взрослым сыном её избраннику будет интересно. Мне подобное отношение непонятно. Там, откуда я родом, считали, что будущий Творец должен пройти все ступени развития, но здесь иначе. Не всегда, к счастью. Мелькор почувствовал себя виноватым: он-то сотворил и Ортхеннера и Морхэллена взрослыми. Но Эйллиэ продолжала рассказывать, не обращая на него внимания: — Разумеется, задумали они чадо вместе, иначе и не бывает. Он хотел, чтобы сын был похож на мать. Так и получилось, только глаза от отца достались. Светлейшему понравилось. Впрочем, он редко замечал что-то или кого-то, кроме своей единственной. Она была для него всем. Пожалуй, лишь это останавливало меня тогда от горячего желания сделать Светлейшему какую-нибудь редкую пакость, — бледные губы мстительно изогнулись. Снежинка явно ничего не забыла, и это наполнило сердце Валы тоской: значит, и любовь к потерянному суженному жива. А что он хотел? Изначальные любят один лишь раз. — И вы, дейе, могли позволить сотворить пакость могущественному созданию? — оказывается, боль так легко скрывать за легкомысленным тоном. Как много он узнал, покинув Арту. — Конечно, — улыбнулась Сейнеллиир, поправляя прядь волос. — Он бы даже не догадался. Некоторые преимущества у меня были, и даже остались, — она бросила на Мелькора быстрый взгляд и взмахнула ресницами. Какие длинные и густые, а на кончиках иней… — А Звезда ночи отправилась на Круг? — Вала предпочел вернуться к прежней теме. Снежинка поморщилась, но ответила: — Нет. Отвечая на следующий вопрос, скажу: она не очень верила официальной версии. — А что же гласила неофициальная? — Банальное — все было не совсем так или совсем не так, но доказательств не нашлось. Посему на этом все поставили точку, хотя уместнее было бы многоточие. Гилмантий притащил в свой мир около двух десятков архин с их кладкой. Они отлично понимали, что им будут не рады, посему и не стали пробуждать своих детей. Дейе Дрейкн явление этих существ раздосадовало. Кажется, с тех самых пор у них с Гилмантием испортились отношения. Древнейший очень долго искал подходящий мир для опальных созданий, но безуспешно. Понимая, что их терпят из милости, архины честно блюдут соглашение и не увеличивают свое число. Среди них только женщины, все мужчины спят. Но про маленькую архейну не знал никто… — Даже Гилмантий не знает, что у него под носом появилось такое чудо? — усомнился Мелькор. — Гилмантий все ведает, но скрывает. — Тогда почему не взял в обучение? Существо такой силы может по незнанию наделать много глупостей. — Он бы хотел, но Укита ему не доверяет. — Почему? Ведь он их спас. — Старые счеты. — Сколько же тут у вас тайн! — с досадой воскликнул Мелькор. — Я хоть одну смогу разгадать? — Кто знает? — загадочно улыбнулась Эйллиэ. — Но про архин я расскажу все, что мне известно. Так будет проще. Они безобидны, их мужчины и защитники погибли, новых они не пробудили. Нгирит архины очень берегут, надеясь, что когда-нибудь она сможет сплести для них Мир. Укита до сих пор трясется, что их разоблачат, хотя теперь можно не бояться. Архейна дала клятву наставнику, но архины опасаются, что вас уговорят оборвать нить её жизни. — Можете успокоить почтенную лаэдери. Я никогда не позволю причинить вред своей ученице, — холодно бросил Вала и поинтересовался: — И кто же станет меня уговаривать? — Здесь — никто, хотя дейе Дрейкн придет в бешенство. А вот остальные, особенно из присутствующих на том Круге… Впрочем, ни Клемент, ни Гилмантий сюда никого не пустят. — Вы давно знали о Нгирит, — он не спрашивал, а утверждал. — Давно, но я ничего не советовала Мелиссе. Мелли — ваша истинная внучка и тоже Видящая, только пока её видения слишком туманны. Но она всегда знает, что надо делать. Верьте внучке, — горячо прошептала Эйллиэ. — А я постараюсь помочь, если будет необходимо. — Спасибо, дейе, — Черный Вала был тронут. — Можно просто Эйллиэ, дейр, — улыбнулась она. — Тогда для вас я Мелькор, — он склонился над её рукой и коснулся губами прохладной ладони. — Мне уже пора, — Снежинка улыбнулась — ласково и печально. Этот день так быстро закончился… Но будет новый. Они еще встретятся, и не раз. — Мы еще увидимся, — прошептал он, глядя в бездонные глаза. — Обязательно, — тонкие нежные пальцы дотронулись до его щеки. Сердце защемило от этой робкой ласки. Сейнеллиир покачала головой и растаяла в воздухе. На душе было странно — полынно горько и неожиданно сладостно, словно легкая тревога смешалась с уверенностью, что все будет хорошо. Ярмарка и впрямь расщедрилась на чудеса, и главное из них — то, что они с Эйллиэ стали чуточку ближе друг другу.