1
Шестой в Черных землях прижился быстро и даже весьма основательно обустроился. Собственноручно соорудил мебель, вырезал себе из дерева ложку: дескать, ему так привычнее, развёл огородики — сначала на подоконнике, а потом вытребовал себе участок неподалёку от целительского дома. Кстати, совершенно бесплодный и каменистый, но это северянина не смутило. Он натаскал земли, намешал листьев, еще чего-то, и на следующий год все у него буйно цвело и плодоносило. — Пока горошек с фасолькой, а потом и чего получше взрастим, — объяснял он с удовольствием обдирающей стручки наставнице. Лиссэ молча кивала: со ртом, полным горошин, не поговоришь. С Хонахтом они сразу поладили, невзирая на его медлительность и её быстроту. Шестой хоть и делал все неспешно, зато успевал более других шустрых. Йолэнна была им очень довольна: в аптекарском огороде северянин сумел вырастить несколько весьма полезных для исцеления растений, Мгрыха тоже хвалила, хоть и подшучивала постоянно. А уж Тиниар и вовсе утверждал, что сей одаренный юноша преисполнен света. И даже Хэлкар отнесся к Хонахту весьма дружелюбно, не оправдав опасения Лиссэ, предположившей, что энергичного Первого будет раздражать неторопливый Шестой. Но Элдамирион, внимательно понаблюдав за сыном вождя, отметил: — В своем деле он мастер и воевать обучен. — Угу, — хмыкнул Сайта. — Пока такой свою дубину достанет, его соратников порубают, либо они без него врагов одолеют. — Ошибаешься, — покачал головой нуменорец. — Если этого медведя задеть, он может таким быстрым оказаться, что даже мы с тобой за ним не угонимся. — Это уж точно, — кивнула дейе. — С неуклюжими мишутками связываться себе дороже. — Да он же вроде из клана Совы, — решил сыграть под дурачка Четвертый. — А вы о каких-то медведях. — Ха, рыжий! — фыркнула мистрис. — Какая разница, из какого он клана, если по сути — медведь медведем! — Ошибка природы, значит, — глубокомысленно произнес пират. Элдамирион, неодобрительно посмотрев на собрата, скупо обронил: — Напротив — попытка исправить… — Это тебе твоя Звезда нашептала? — Сайта явно нарывался на трепку. Лиссэ уже приготовилась разнимать волшебников, но Первый проявил просто чудеса выдержки. — Не отвлекался бы на всякие глупости, и тебе бы море кое-что подсказало, — равнодушно ответил он. — Каждому свое — тебе умности, а мне глупости, — хмыкнул капитан и ушел. — Пират — он и есть пират, — неодобрительно сказал Элдамирион. — Только приключения на уме. — Миру не только степенность нужна, но и авантюризм, — примирительно отметила дейе. — Вы, как всегда, правы, Айанта. — Слушком уж ты церемонный! — Ну, хоть кто-то должен! — рассмеялся ученик. Несмотря на шуточки, Сайта с Шестым тоже поладил, тем более, что Хонахт пропускал мимо ушей все его насмешки. С Никушем северянин общий язык нашёл легко, ведь и Хонахт был неплохим целителем, только лечил животных. Волшебники частенько что-то обсуждали, особенно их сблизила работа в аптекарском огороде. Денна отнесся к сыну вождя весьма дружелюбно и пригласил посетить Ханатту, которая после известных событий стала почти постоянным местом его пребывания. Хонахт пробасил, что обязательно прибудет. — Вот только обживусь да подучусь маленько, подарки для твоих ближних заготовлю и отправлюсь в путь! — Ага, лет эдак через десять! — хмыкнул Сайта. — Как раз ему встречу торжественную подготовишь! — Да нет, думаю, ему и пяти хватит! — поддержал шутку принц. — Научится портал открывать, и на дорогу время тратить не придется. Так или иначе, северянин сумел поладить со всеми, кроме Ильбара. Второго его медлительность выводила из себя. Он всячески пытался растормошить Хонахта, но того было не пронять. Все их общение заканчивалось тем, что взбешенный Ильбар уносился, громко хлопнув дверью и бормоча под нос ругательства. — Пусть учатся работать вместе, — сказал Гортхауэр и стал давать им совместные задания. Бедный Второй страдал ужасно, но майа был неумолим. Сам Волчик подчас тоже жаловался на медлительность нового ученика, но больше наигранно. Лиссэ отлично видела, что муж пребывает в восторге. Такой дар! Такой Маг! Такая удача! — Он нам таких тварей сотворит! — Тварей тут и без него в свое время натворили, — возразила дейе. — А он мальчик рассудительный, спешить не будет. — Правильно, он все сделает без спешки — качественно и основательно! Его создания никто и никогда извести не сумеет! — развеселился супруг. Долго веселиться ему не пришлось. В комнату вихрем влетел огорчённый донельзя Ильбар и, забыв про хорошие манеры, взвыл с порога: — Я больше не могу! Уберите его от меня! Я раньше начал учиться, знаю больше и делаю все быстрее, а этот… — Этот — твой собрат, и ты должен ему помогать, раз знаешь больше, — холодно ответил майа, сверкнув глазами. — Отныне будешь вместе с ним ходить на занятия. Бывший король побледнел, дернулся, сжал руки в кулаки и выскочил за дверь. — Бедненький, — посочувствовала ему дейе. — Подумаешь! Пусть учится сдержанности, а то засел за всякие пробирки и думает, что его дело сторона. — Надолго его не хватит. — Спорим, что два дня выдержит? — азартно предложил Гортхаэур. — Не-а, день. — По рукам! Ошиблись оба: Ильбара хватило на полтора дня. В середине второго его, завернутого в бархатную портьеру, Хонахт притащил в кабинет хартана и бережно сгрузил на диван. — Что это? — хмуро поинтересовался майа. — Да это, того…. Колдануть он чего-то собрался, ну я мешкать не стал, — пояснил Шестой. — Уж больно он прыткий да опрометчивый. Из свертка послышалось нечто оскорбительное. Гортхауэр прищелкнул пальцами, штора раскрутилась, и взлохмаченный Ильбар в подранной мантии предстал перед ними. — Я всего лишь заклинание ускорения хотел на него набросить. Меня как раз осенило, каким оно должно быть, — начал объяснять он под укоризненными взглядами наставников. — Непроверенное, и на собрата… — скорбно вздохнула мистрис. — Как ты мог? Второй потупился. Отрадно, что ему стыдно. — Да зачем мне твое ускорение, торопыга ты эдакий? — возмутился Хонахт. — А я так не могу! Я уже все прочел, написал, к опытам приступил, а ты!!! Ты только учебник открыл! — Зачем спешить-то? — изумился сын вождя. — Урок только начался, раньше все равно не отпустят… — Да ведь можно потом наставника расспросить о чем-нибудь интересном! Или самому что-то новое изобрести и опробовать! — То-то в прошлый раз, когда ты что-то попробовал, мы под столами прятались, а наставника Нарви чуть в окно взрывной волной не выбросило, — проворчал северянин. — Я просто немного поторопился и не учел… — Значит, не торопись. Эдак поторопишься, и уже больше никуда спешить не потребуется, — наставительно проговорил Хонахт. — Любое дело надо начинать подумавши, и не один раз, а лучше три, но мудрее всего подумать семь… — Почему? — захлопал глазами Ильбар. — Число семь угодно Великой Сове, а то, что угодно покровительнице, всегда послужит во благо… — Мне твоя Сова не покровительница! — перебил его бывший король. — Тогда тебе надо обдумывать каждое дело не менее девяти раз, ибо… — Ты издеваешься?! — Хватит! — прикрикнул Гортхауэр. — Я не желаю слушать пререкания и всякую чушь… — Тем более, что настало время обеда, — громко произнесла Лиссэ и хлопнула в ладоши. — Кто будет пироги? — А с чем? С ягодами? — оживился Ильбар. — И с грибочками? — пробасил Хонахт. — С ягодами, с грибочками, с дичью и капустой, а также с творогом. На любой вкус, — обрадовала их дейе и повела в столовую. Волчик недружелюбно косился, но молчал. Злится на её вмешательство, но понимает, что жена делает все правильно. Ребятам надо привыкать друг к другу, а совместное принятие пищи сближает. За столом Второй о чем-то задумался, зато Хонахт уписывал сдобу за обе щеки. — Ты неправ, Ильбар, — заявил вдруг Гортхауэр. — Кое-что Шестой делает быстрее тебя. — Что? — удивился вырванный из раздумий волшебник. — Ты еще один пирог не съел, а он уже второе блюдо доедает. — Мне в голову одна идея пришла, — отмахнулся бывший король, — а утробу набить дело нехитрое. — Оно, может, и нехитрое, зато полезное, — не остался в долгу сын вождя. — А то кое-кто, заклинания творя, с голодухи в обмороки падает. — У меня тогда просто голова закружилась! — Ильбар! — строго посмотрела на ученика Лиссэ. — Будь добр за столом есть, а не витать в облаках! — Да я не голодный, я же маг, да и кольцо… — Кольцо дано не ради глупостей! И полагаться на него и силу постоянно вредно! — заявил майа. — А с Хонахтом вам и впрямь полезно заниматься вместе. Вы многому можете научиться друг у друга. — Да чему мне у него учиться?! Он все со зверьем да цветочками! Совенок благоразумно промолчал. — Вот вам и задание: обдумать, чем каждый из вас может быть полезен другому. Через неделю поделитесь соображениями. Волшебники переглянулись, нахмурились, но спорить не стали. — Они и впрямь могут быть полезны друг другу, я не шутил, — пояснил Волчик поздно вечером, расшнуровывая тунику. Лиссэ, уже в ночной рубашке, переплетала на ночь косу. — Да они уже полезны! Вон Хонахт не дал ему применить неизведанное заклинание, — хихикнула она. — Я не о том, — покачал головой майа. — У них много общего. Оба рождены для власти и волею судьбы вынуждены были покинуть любящих родителей. Правда, Ильбар остался в памяти своего народа героем, сокрушившим чудовище. — И о Хонахте сложат легенды… — Хоть с чудовищами он не сражался. — Сражался, и, пожалуй, с гораздо более опасными, чем та тварь из пустоты. — Какими же? — поднял бровь Волчик. — Предопределение, мнение общества и родных. Для него все было уже решено, а он пошел своим путем. Нелегко остаться верным самому себе, когда большинство требует от тебя иного. — Пожалуй, верно. Сумел добиться своего и с родичами по-доброму расстался, такое не каждый сумеет. — Он мудр, этот северянин, к тому же старше Ильбара. — И тут ты права. Второй прибыл к нам почти мальчишкой, а этому около тридцати. И он единственный, кто пришел, стремясь помочь мне, — супруг сел рядом и обнял её за плечи. — Думаю он поладит и с Ильбаром. — Маг природы и маг воздуха обязательно найдут точки соприкосновения, — задумчиво протянула дейе. — И ты уже знаешь, какие? — Гортхауэр шаловливо дернул её за локон. — Не-а, время покажет, — она положила голову ему на плечо. — Угу, оно всегда что-нибудь да показывает, — хмыкнул муж и задул светильник.2
Черный Вала никогда не любил следовать правилам, особенно если не понимал их смысла. И сейчас решение лишить маленькую архейну права обучаться в Школе для магов и Изначальных казалось ему верхом нелепости и несправедливости. Бедная девочка не виновата в деяниях своих родных, отвергать её — значит толкать на путь преступлений. Будь на то его воля, он бы принял Нгирит в Школу, хотя сейчас ей еще рано учиться вместе с другими: слишком мало она знает для своих лет. Вот и пришлось брать юную сотворительницу в ученицы, хотя он давно зарекся поступать подобным образом. Но жизнь слишком причудлива, и ей нет дела до наших обетов. Мелькор задумчиво смотрел в окно. Светало. Первые лучи солнца окрасили небо в бледно-сиреневые тона. Опять он нашел себе проблему. Отказаться было невозможно, но и рушить в очередной раз свою жизнь, вступая в спор с Драконатой и другими из Круга Изначальных, Черный Вала не собирался. Разве можно рисковать Мелиссой и учениками? Он обещал Лиссэ, он обещал Клементу, он обещал самому себе… Как же все сложно. А леди Дрейкн, несомненно, потребует отказаться от обучения Нгирит, и это по меньшей мере. За эти два года Мелькор неплохо сумел изучить суровую подругу Древнейшего и прекрасно понимал, что легко она не сдастся. Себя он тоже прекрасно знал и сознавал, что в обиду архейну не даст. И чем закончится их противостояние? Ни уходить, ни сражаться не хотелось. Искать союзников? Эйллиэ будет на его стороне. Возможно, получится уговорить Кшиира. Гилмантий? Кто знает… Мэтр Клемент? А вот с Клементом стоит посоветоваться. Вала еле дождался утра, накормил Мелису завтраком и, отправив её к дейе Сиренэ играть с близнецами, пошел к Главе Школы. Дубовая дверь отворилась сама. У порога Изначального встретила Белинда. Выгнув спинку, кошка потерлась о его ноги и пошла вперед, гордо задрав пушистый хвост. Её хозяин обнаружился в кабинете. За столом, заваленным книгами, его трудно было разглядеть. Белинда грациозно вскочила на самую высокую стопку. Книги опасно накренились, но не упали. Отложив в сторону увесистый фолиант, Клемент учтиво осведомился: — Чему обязан счастью видеть вас так рано в своем доме? — Я вам помешал? — Мелькор мысленно подосадовал на себя за то, что не уведомил магистра о своем визите. Впрочем, если бы тот не хотел его видеть, то и дверь бы не открыл и кошку бы навстречу не послал. — Мне мешают многие, но не вы, — мэтр был безукоризненно вежлив, но Вала поморщился. Лучше бы магистр пил свое странное вино и ехидничал. — Так что же привело вас ко мне? Или просто у вас дома не осталось места для размышлений? Мелькор облегченно вздохнул: с язвительным Клементом ему было гораздо проще общаться, чем с церемонным. — Хочу посоветоваться. — Относительно ваших потрясающих приключений на вчерашней ярмарке? Наслышан, — усмехнулся магистр, снимая кошку с книжной горы. Белинда недовольно заворчала и удрала в другую комнату. — Ваш танец потряс многих. А учитывая то, что дейе Эйллиэ задержалась у вас дома… — Я расспрашивал дейе Сейнеллиир о Мирах восьмилапых плетущих. К танцам это никакого отношения не имело, — сухо ответил Изначальный. — Поздравляю! — Клемент захлопал в ладоши. — Вместо того, чтобы продолжить ухаживание, вы устроили даме допрос. Это, несомненно, станет новым словом в науке о страсти нежной: допрос при свечах! — Издеваетесь? — Вала поднял бровь. — Конечно, — совершенно невежливо хмыкнул мэтр. — Судьба дала вам такой шанс… — У меня нет никаких шансов! — отрезал Мелькор. — Изначальные любят один раз! — Как же вы утомительны, дейр, — лениво протянул Клемент. — Долдоните одно и то же с упорством дятла. И это вы, считающийся таким непредсказуемым и мятежным. Что делает с нами жизнь! — он картинно воздел руки. — Клемент, вы не знаете, почему я терплю ваши выходки? — Черный Вала уже пожалел о том, что магистр перестал быть вежливым и церемонным. Воистину, бойтесь исполнения желаний… — Знаю, разумеется. Вы считаете меня другом, — мэтр неожиданно снова стал серьезным. — Что у вас там стряслось? — Я нашел себе личную ученицу, — хмуро ответил Вала. — Нгирит… — Рад за неё! Девочке давно пора учиться. — Так вы знали?!.. — Хорош бы я был, если бы не знал, что творится у меня под носом, — фыркнул Клемент, почесывая за ушком снова взлетевшую на стол кошку. — Но почему вы молчали?! — воскликнул возмущенный до глубины души Мелькор. — К чему пустые разговоры? Обучить её создавать миры я бы не смог, все-таки Изначальным не являюсь, да и специфика у меня другая. Гилмантий пообещал Доне не связываться с восьмилапыми. Сама Дона скорее размажет по Эа эту девочку, чем возьмется за её обучение. Я думал подсунуть её Эйллиэ или Кшииру, а если бы у них ничего не получилось, пришлось бы просто научить Нгирит контролировать силу. Только и всего. — А про меня вы, разумеется, забыли, — съехидничал Изначальный. Друг называется. — Не хотелось вешать на вас эту головную боль. Но жаждущий проблем всегда обрящет их и без помощи друзей. Драконата будет в восторге. — Её восторги я бы пережил, но у меня Мель и остальные. Да и Нгирит рисковать не хочется. — Кроме всплеска эмоций моей обычно сдержанной помощницы, вам ничего не грозит. Поплюётся ядом, попридирается к вашим бумагам и урокам, а потом я поставлю её на место, — Клемент мечтательно улыбнулся. — Дона так гордится своей порядочностью, что поймать её на несправедливости будет для меня настоящим подарком. Представляю её лицо! — он весело рассмеялся. — И вам не стыдно? — В нашем мелком гадюшнике стыд — чувство неуместное, запомните это. А леди Дрейкн ничего ни вам, ни детям не сделает: слишком честна и законопослушна, чтобы позволить ненависти взять верх над рассудком. Заниматься со своей личной ученицей в свободное от работы время вы имеете полное право. Архейн запрещено учить лишь в нашей Школе. — Напрасно. Посеяв обиду, можно пожать ненависть. — Я попытаюсь исправить эту ошибку… со временем. Наш милый Совет следует расширить, — Клемент хитро улыбнулся. — Вы и Ладомира слегка разбавите наше очаровательное сборище. — Природница тоже Изначальная? — Черный Вала поразился, слишком уж человечной была неугомонная дейе. — Она прекрасно маскируется. Настоящий талант. — Как же много здесь подобных талантов! — с досадой проговорил Мелькор. — А тайн и того больше. Клемент, что вы знаете про Миры плетущих? — То же, что и все остальные, я появился здесь много позже тех событий. Эйллиэ на Круге не была и в расследованиях не участвовала, Кшиир тоже слишком молод. Гилмантий что-то знает, но не скажет, равно как и дейе Дрейкн. Остальных вы просто не найдете. — Анайр входил в тот Круг? — Списков не составляли, — Клемент провел рукой по лбу. — Я пытался раскопать старые тайны, но даже о Трех звездах ничего толком не узнал. А вы? — он бросил быстрый взгляд на Валу. Мелькор вздохнул. — Мне кажется, что все это как-то связано. Предположим, Плетущие открыли путь грызглам и те смогли напасть на ближайшие миры. Миры плетущих уничтожил один из Творцов и был наказан, да так, что его следов не сыскать. Казалось бы, дорога для мерзких тварей должна быть закрыта, или нет? — Надо выяснить, случались ли нападения грызглов на миры до этой истории. — В прочитанных мной фолиантах и кристаллах нет упоминаний даже о Мирах плетущих, там рассказывается так, словно угроза грызглов существовала всегда. — Других источников у меня нет. Надо бы поспрашивать Кшайших, вдруг коты что-то откопали и заныкали. — Не мешало бы, — Вала сложил ладони домиком. — Нам не хватает сведений. Но мне думается, что Звезда ночи что-то знала о том нападении грызглов. Она не отправилась на Круг… — Туда многие не пошли, — покачал головой Клемент. — Гилмантий тоже не был на том суде. А вот историю с нападением он пытался расследовать, но ничего не нашел. Здесь ниточки оборваны. Наверно, проще найти того, кто подставил вас у Трех звезд. — Это мог сделать лишь тот, кто знал, что я там окажусь, но этого не знал никто. — Могли просто просчитать, что вы не откажете в помощи кшауррам. — А кто мог знать, что я отправлюсь в миры кшаурров с Эйллиэ, если я и сам об этом не ведал до самого последнего момента? Кшайших мы исключаем. — Лучше никого не исключать, но представить их в роли сообщников грызглов я не в силах. — Я тоже, — нахмурился Мелькор. — Дея Глори… — Глори? — поднял бровь мэтр. — Она присутствовала при нашем разговоре с Эйллиэ, — медленно проговорил Вала, словно пробуя слова на вкус. — Но деи пыталась поссорить меня с ней. Получается, ей было невыгодно, чтобы мы отправились вместе, а один я бы Кшайших не посетил. — Я бы хотел узнать побольше о столь интересном разговоре! — потребовал Клемент. Мелькор подробно рассказал о нелепых обвинениях Глори, её истерике, о том, что она сумела увидеть чужое прошлое, а потом так странно вела себя, когда пришла Сейнеллиир. — Похоже, она пыталась вас задержать, — задумчиво сказал Клемент, выслушав все. — Но зачем? Надо понаблюдать за этой одаренной особой. И еще — зачем Анайр подсунул нам свою ученицу? — Вы полагаете, что он все проделал нарочно? — Полагаю, да. — Слишком уж много ведет следов к этому Изначальному, даже становится подозрительно: или он виновен, или его подставляют. — Скорее нас пытаются водить по кругу. — А может, хотят завести в ловушку? — Не исключено, — кивнул магистр. — Но мы постараемся заманить туда этого искусного интригана. — Знать бы, кто он. — Узнаем. Наш неизвестный друг, судя по его действиям, не привык спешить, и в этом нам повезло. Мы-то умеем ценить время. — Когда все висит на ниточке, думается быстрее, — усмехнулся Мелькор, вставая. Их разговор затянулся, надо было кормить Мелли обедом, да и подготовиться к занятиям с юной архейной тоже не мешало. — То-то и оно. И все-таки расспросите Эйллиэ о прошлом. Черный Вала ушел успокоенный и немного озадаченный: зачем Клемент так упорно намекает на то, что Снежинка может что-то знать, и зачем он так упорно пытается доказать ему, что у них с Эйллиэ может быть будущее? Снова тайны. На этот раз досады не было: без тайн и проблем жизнь становится слишком пресной, а сейчас его ждет столько увлекательного. Главное — не заиграться. Пожалуй, им и впрямь стоит быть осторожнее, пусть подрастёт Мелисса, пусть окончит Школу его группа. Ученики важнее всего на свете.3
Как обычно в жизни бывает — все сложилось не совсем так, как представлялось Хонахту, когда он отправлялся в путь. Сын Бога понравился ему сразу, хоть и оказался совсем не таким, каким его изображали в древних сказаниях. Это, впрочем, сына вождя ничуть не огорчило: он не склонен был верить сказкам и любил все изучать и познавать сам. Пусть и не был на вид могуч как скала Повелитель Черных земель, пусть не извергал он огонь, не сверкали вокруг него молнии, зато чуялась в нем Сила Великая и неодолимая: такого не сломать и не согнуть. Худощавый, а по меркам северных кланов даже хрупкий, он был настоящим воином и вождем. Присмотревшись, Хонахт сообразил, что из всех зверей более всего на волка походит Черный майа — поджар, быстр, безжалостен к врагам, заботлив и нежен с близкими. Под стать мужу своему была и госпожа Лиссэ — умная, яркая, стремительная, настоящая Лисица Премудрая, что почитается покровительницей клана Лис. Узнав, что сумела эта достойная жена спасти Бога от неправедного приговора собратьев его, северянин еще более уверился в правильности своего первого впечатления и проникся к супруге Повелителя, или Гортхауэра, как повелел называть себя Сын Бога, глубочайшим уважением. А вскоре к уважению добавилась искренняя приязнь. Мудра, красива и рачительна была госпожа Лиссэ, а какие пироги пекла! Не хуже матушки Хонахта, которая своей выпечкой славилась среди жен всех кланов. Хорошая подруга досталась Сыну Бога, с такой ни одна беда не страшна, а радость вдвойне слаще. Во всем она ему истинная помощница и советчица, а он ей друг и защитник. Славно, когда в семье мир да согласие. То, что не пришлось идти на войну с недобрыми собратьями Бога, Хонахта обрадовало. Драться он умел, но не любил. Конечно, если бы пришлось, он без раздумий навалял бы недругам, но все же заботиться о зверье да растениях ему нравилось больше. Посему легко и радостно согласился сын вождя стать Хранителем Мира. Кольцо со светло-зеленым камнем будто само наделось на палец. Арта услышала его, и он услышал матушку-землю. Сын вождя окончательно уверился, что верно поступил, придя сюда: пригодился он Сыну Бога. Так и остался Хонахт в сих землях, Черными именуемых. Вестника матушке он послал почти сразу, не забыв своего обещания. Птица белокрылая помчалась на север, неся с собой письмецо для родительницы.4
Во владениях Сына Бога Хонахту тоже понравилось — правильно и основательно все устроено. Вон какой дом для обучения наукам отстроили — любо-дорого посмотреть. Дворец настоящий, университетом называется, и народу в нем всякого разного учится великое множество. Комнаты для занятий просторные, столы да стулья удобные, а в мастерских чего только нет! Наставники вежливые, правда, иногда объясняют слишком мудрено, но зато в комнате для книг, библиотекой именуемой, можно ответ почти на любой вопрос отыскать. То, что ему к тридцати годам снова пришлось учиться, Хонахта не огорчило: ведь всем ведомо, сколько живешь — столько учишься, а на чужом примере всяко легче обучаться, нежели на собственных ошибках. Учиться сыну вождя нравилось, и делал он это с чувством, с толком и с расстановкой, потому как каждый вопрос али предмет нужно со всех сторон осмотреть, мнение о нем составить, и лишь тогда к следующему переходить. Понравилось северянину и в Тай-ан-Орэ. Хороший город — большой, внушительный, правда, зелени почти нет, ну так на каменюках и на серых песках вырастить путное трудно. Но горожане выращивали в кадках цветы и ставили их у домов и во двориках, встречались и небольшие огородики, устроенные либо в больших ящиках, либо на редких участках плодородной земли. Хонахт тоже сначала завел себе огородик на подоконнике, благо широкий, а потом получил разрешение обиходить участочек рядом с целительским домом и, натаскав туда землицы, посеял всякие травки. Взошли они споро, увидев это, госпожа Йаххи тут же потащила Хонахта в аптекарский огород. Огород сын вождя одобрил, но посоветовал кое-чего сделать для увеличения урожая, а заодно еще кое-какие нужные травки посадить, как раз у него в мешке семена завалялись. Йолэнна, завидев семена, возрадовалась и благословила северянина на работу. Хорошая она женщина, основательная, все целители её безропотно слушаются, знает всего много, руководит умело, объясняет толково. И муж у неё достойный — мастер Келебримбор, искусник каких поискать. Да и живут душа в душу, хоть и разного рода-племени. Но когда двое по любви и согласию сходятся, их сам Бог благословляет, и становятся они едины. Столь же удачен оказался и союз подруги госпожи Повелительницы — Мгрыхи. Оная Мгрыха хоть и была на язык редкой язвой, но на деле оказалась весьма душевной женщиной — заботливой, обстоятельной. Школой управляла толково и про дом не забывала. Достойная жена! И супруг у неё хороший — внимательный, рассудительный и проницательный. Смотрит чудно, словно в себя, а ведь все видит, да не внешнее, наносное, а саму суть. Чем-то он сыну вождя Мудрейшего напомнил. Наставник обычно молчалив был, но если речь начинал, то говорил долго да мудрено, однако все как он сказал — так в итоге и случалось. Вот и ему, Хонахту, помог дорогу найти, хоть и советов не давал, но ведь так хитро устроил, что ученик сам до всего додумался. Тиниар такой же был: говорит что-то странное, однако коли поразмыслить, то все понятно становится и сразу просветление снисходит. Эту достойную пару Бог детками благословил — трое сыновей, и все люди порядочные, в своем деле искусные. Старший — Шагнаур — мастер по сооружениям водным. Хонахт его пока еще не видел, ибо тот, недавно женившись, поселился с молодой женой в одной из долин. Младшенькие — близнецы Лаиртин с Таурмиром — на первый взгляд казались редкими шалопаями, но Сын Бога доверял им самые важные и опасные тайные дела. А то, что в свободное время они позволяли себе несколько пошалить, так то вещь понятная — надо же расслабиться иногда, к тому же молоды они еще. Хонахт знал, что близнецы годами старше его, но ведь не всегда возраст количеством прожитых лет измерить можно: иной целый век живет, а все дитя дитем, а другой уже в отрочестве себя мужем зрелым показывает. А близнецы к тому же роду были странного — от эльфов да иртхи происходили. И людьми бы их называть не стоило, только сын вождя никак не мог сообразить: иначе-то как? Надо сказать, народ в Черных землях самый разный обитал: люди, потомки тех, что некогда еще у Бога учились, а также и другие — с юга и востока. Все статью, ликом да обычаями различны, но между собой не рядились и в мире пребывали. Встречались здесь и эльфы, коих Хонахт прежде за сказочных персонажей почитал, а тут вживую увидел. Не очень они от людей отличались, разве что глаза поболе да стан потоньше, и уши еще кверху чуток заострены, только кто ж их за столь роскошными власами усмотрит? Оные эльфы отменно землю чувствовали и со всякой растительностью да живностью управлялись неплохо. Говорят, им от рождения такой дар дан — живое понимать. Только у него, пожалуй, лучше получалось, хотя хвастать сын вождя не спешил, предпочитая смотреть да слушать. Еще в Черных землях жили ирхи, те самые, которых в Срединных землях тварями злобными обзывают. Хонахт злобности в них никакой особой не увидел. Обычный народ — разумный весьма и решительный. Конечно, внешне они не эльфы дивные, но своей красоты не лишены, умом не обделены, а выносливостью, пожалуй, и дивных переплюнут. К тому же женщины-иртхи для продолжения рода лучше квенди приспособлены. Сын вождя слышал, что есть и другие ирхи, которые не столь разумны и более свирепы, так то явно от условий жизни зависело и уровня развития. Многие обычаи от среды обитания произошли. На юге свои особенности, на севере другие, так и природа там разная и погода иная, да и зверье с травами другие. Почему же обычаям да обличью одинаковыми быть? Здешних ирхи, которые называли себя иртхи, дабы от менее развитых собратьев отличаться, жизнь не баловала. Подумавши, Хонахт решил, что они, пожалуй, большего уважения, чем квенди, достойны — тем все на блюдечке подали, а эти сами всего добились. Помог вначале им Бог, но потом его злые собратья в темницу засадили, и дальше иртхи уже сами справлялись. Весьма успешно, судя по всему. Сыну вождя мечталось по Черным землям проехаться да все своими глазами обсмотреть, но прежде предстояло немного поучиться и, что самое важное, с другими Хранителями Арты познакомиться. Первым Хонахт увидел целителя Никуша. Хороший человек — рассудительный и в деле своем знаток отменный. С ним сразу же нашлось много общего для обсуждения — и травы лекарственные, и болезни, что от людей к животным передаются, а от животных к людям. Следующим сын вождя повстречал пирата Сайту — великого насмешника и нарушителя спокойствия, а заодно и мага Воды. Хонахт у себя на севере знал таких на вид легкомысленных людей и понял, что за напускным ехидством кроется истинная доброта и верность. К тому же пират оказался весьма умен. Они тоже поладили, хоть Сайта и пытался всеми силами вывести из себя сына вождя, но тот давно научился на всякие глупости внимания не обращать. Вскоре Сын Бога познакомил его с Первым. Хэлкар был из Нуменора. Холодный на вид, но с горячим сердцем, он умел позвать за собой так, что откликались ему с величайшим счастьем. Настоящий вожак. Вскоре Хонахт встретился с Денной — принцем из южной страны Ханатты. Скромный, надежный, основательный, хотя Волшебник Земли и не мог быть другим. Последним Хонахт познакомился с Ильбаром, никогда не покидавшим Тай-ан-Орэ. Бывший король, сумевший победить жуткое чудище, угрожавшее его стране, оказался худеньким, востроносым юношей в потрепанной и заляпанной невесть чем мантии. Очень шустрый и в то же время постоянно погруженный в себя. Понаблюдав за этим юным Магом, Хонахт понял, что друзьями им не стать, уж больно непоседлив был этот волшебник. Совместные занятия быстро стали пыткой, но не для спокойного северянина, а для его чересчур торопливого напарника. Ильбар вечно куда-то спешил, вечно чего-то придумывал и испытывал, не подумавши. Хонахту сразу же стало ясно, почему мантия у Второго такая подранная — разнообразные опыты при неосторожности чреваты опасными последствиями. Странно, что этого торопыгу еще по стенке не размазало. Не иначе кольцо хранит, а остальных от его необдуманных действий — сила Повелителя. Таких опасных для общества людей следовало держать в каких-нибудь пустынных местах, дабы они другим не навредили. Впрочем, от советов Хонахт воздержался — здесь все люди не глупые, и сами понимают, что делают. Сын вождя старался не замечать Ильбара, но это оказалось делом непростым. Тощий маг наскакивал на него аки блоха: все растормошить норовил. Везде лез, подгонял, давал советы, один раз даже колдануть решил. Тут уж Хонахт не стерпел — скрутил торопыгу, завернул в ковер и принес к Повелителю. Пусть он разбирается с этим ненормальным. Сын Бога, как и следовало ожидать, проявил мудрость, сделав внушение, и приказал вместе заниматься, во всем друг другу помогая. Хонахта это не обрадовало, но прозорливость Повелителя он оценил — раз они все братья, раз им мир хранить, значит, должны они так или иначе общий язык найти и подружиться, иначе дело на лад не пойдет. Вздохнув, северянин заел свою печаль десятком пирожков с грибами и кашей и успокоился. Зато бедолага Ильбар совсем вкус к еде потерял — эдак его скоро ветром унесет. Совместные занятия шли не больно удачно, Хонахт старался понять своего напарника, но тот решил не замечать сына вождя — обиделся, дурашка. Нет, Маг воздуха был умен, изобретателен, идеи так и роились у него в голове. Беда была лишь в том, что он вечно куда-то спешил и постоянно перескакивал с одного на другое, а ведь как талантлив и сколько добра мог сделать. Но пока Хонахту оставалось лишь сокрушенно качать головой.5
Однако долго сокрушаться было не в характере спокойного северянина, к тому же и других дел хватало. Наконец-то Гортхауэр разрешил отправиться в путешествие по всей стране, и — о радость! — без этого нетерпеливого изобретателя. Хотя близнецы Мгрыхи с Тиниаром тоже не подарок, но этих он от шалостей удержит, а они ему все обстоятельно покажут да расскажут. Так и получилось. Таурмир с Лаиртином увлеченно показывали ему самые интересные места Черных земель и даже познакомили его с водяным Драконом. Удивительное создание! Хонахт был очарован этим сказочным существом, а то, что дракон оказался таким же шалопаем, как и его друзья, сына вождя не удивило — подобное к подобному. Потом они посетили город квенди, он был удивительно изящен и казался сошедшим со страниц сказок, остроухие устроились с умом и основательно. Молодцы. Путешествие через пустыню оказалось утомительным, хоть и весьма познавательным. Оно позволило Хонахту в очередной раз убедиться, что в природе все разумно и ничего лишнего и ненужного не бывает. Представшая вскоре перед ним Красная Долина очаровала — море маков, поросшие лесом горы с белоснежными шапками на вершинах и сады, удивительные для этих мест — даже персики с абрикосами тут выращивали. На севере такие плоды не росли, но Хонахт уже успел с ними познакомиться в Тай-ан-Орэ: Денна частенько притаскивал из Ханатты. Да и городок выстроили иртхи на совесть — невысокие, просторные, крепкие дома из серого с красным камня. Серые стены, красные крылечки и мозаика над окошками. Красиво и основательно. Остановиться на ночь в настоящем доме после ночёвок в сомнительных сооружениях из палок и шкур оказалось настоящим счастьем. Северянин прекрасно понимал, что переносные сооружения удобны и необходимы при кочевом образе жизни. Но в нормальном доме было уютнее, тем более, что и внутри было просторно. Мебель добротная, и её немного, на полу — тканые половички, на столе расшитая скатерть, на стенах ковры с ярким узором, и ничего лишнего, вроде всяких вазочек да статуэток, что так мешали Хонахту в домах квенди — не ровен час заденешь да поломаешь. Поселился сын вождя вместе с близнецами в доме их старшего брата, наконец-то познакомившись с прославленным мастером и его женой. По утру по старой привычке хотел было помочь хозяйке — нарубить дров, натаскать воды, но черноокая красавица Аллуа, улыбаясь, поведала, что вода в дом по трубам идет, а топят они не дровами, а черным камнем. Хитро устроено. Водопровод Хонахт видел еще в Тай-ан-Орэ, но город был обиталищем Сына Бога, и чудеса там казались естественными, а здесь простые иртхи, квенди да люди живут. — Шагнаур многое умеет, любое, даже самое диковинное дело ему по плечу, — в голосе женщины ясно прозвучала гордость за мужа. — Благодаря его талантам здесь сады цветут. — Нет-нет, Ллуа, — запротестовал вошедший на кухню мастер. — Большая часть заслуг принадлежит тебе, Луинвен и Граххи. А я лишь воду провел. — И это главное, — Аллуа посмотрела на мужа, а он на неё, и столько любви и нежности было в их глазах, что северянин потихонечку вышел за дверь. Хорошая пара, детишек бы им для полноты счастья. Старшего брата близнецов северянин зауважал сразу же: тот так ловко призвал своих братишек к порядку, что те и пикнуть не успели, а уже трудились на огороде. Умел Шагнаур без лишних слов заставить себя слушаться. Жена его была созданием, можно сказать, уникальным — из древнего, исчезнувшего рода эльфов Эллери Ахэ. Она знала самого Бога, училась у него и по его воле отправилась в путь — нести нарождающимся народам свет познания. Хонахту очень хотелось больше узнать о Боге, но расспрашивать он стеснялся. Эллерэ, словно угадав его желание, начала разговор сама. Грустно улыбаясь, скупыми фразами поведала она о деревянном городе, о Долине Ирисов, о своих сородичах. Рассказала она и о Крылатом Боге, что радостно творил, пел, учил… Но все закончилось, остались лишь пепел да полынь, а уделом тех, кто сумел выжить, стала дорога без радости. Много горя изведала эллерэ, но была в её жизни и любовь, было и счастье — недолгое, зыбкое. А потом снова все растаяло, как дым, осталась лишь тяжкая ноша на хрупких женских плечах. Не жаловалась Аллуа и о бедах своих не рассказывала, Хонахт сам догадался: по морщинкам у глаз, по еле заметным складкам у губ, по слишком сухим глазам. Нелегко женщине одной по жизни идти, еще труднее отвечать не только за себя, но и за других: вести, наставлять, решать, хранить. Трудно женщине, когда нет рядом крепкого плеча и твердой руки друга — душа коркой ледяной покрывается. На родном севере тоже встречал сын вождя таких вот — умелых да решительных, что и мужчине иному в пример будут. Но видел он и как нелегко им. Хорошо, когда каждый на своем месте: женщина дом обустраивает, детишек рожает. Если есть на то желание, то учит да лечит. Знал сын вождя и тех премудрых жен, которые и в искусствах всяких мастерства высокого достигали, и даже изобрели кое-что полезное. Но на промысел ходить, пахать, дома строить и с врагами биться — дело мужское. В жизни, конечно, всякое бывает, но то лишь от беды да нужды великой происходит. Вон, жены клана Белого медведя, без мужей оставшись, сами в море рыбачить ходили, да так ловко со снастями управлялись, что залюбуешься. А жены из клана Бурого Волка в давние времена, помнится, такой отпор Степным шакалам дали, что кубарем летели те, кто цел остался. Только не женское это дело — пахать, в море на промысел ходить да с ворогами биться. Правда, встречались иногда в кланах неразумные девицы, что мечтали наравне с мужами в бой пойти. Говорили они, дескать, неправильно делить обязанности на женские да мужские, дескать, все равны на свете. Равны-то равны, да неодинаковы, потому и обязанности у всех разные. Вот и Бог полагал, что бабе воевать не годится, и верно говорил. Каждый на своем месте пользу приносит, и не стоит на чужое лезть. Ведь никто спорить не станет, что без сердца и печенки человек жить не может? То есть и одно важно, и другое, но коли их местами поменять, то сразу же смерть придет, ибо важны они не просто так, а на своем месте. Вот и Аллуа ношу свою с достоинством несла да не жаловалась, только радости ей от того не было, а как друга достойного нашла, так и расцвела опять — в глазах огонь зажегся, плечи расправилась. Госпожа Повелительница говорила, что пару десятков веков эллерэ сбросила. Насчет количества веков Хонахт не ведал, но прекрасная супруга Шагнаура выглядела удивительно молодо. Впрочем, эльфы, как уже заметил сын вождя, всегда юны и прекрасны, лишь по глазам можно догадаться, сколько лет твоему дивному собеседнику, да и то не всегда. А вот иртхи, в отличие от квенди, все-таки немного старели — седели волосы, появлялись складки у губ, пятна на руках, хотя были также бессмертны и силы сохраняли навсегда. Правда, было и еще одно отличие: иртхи с годами становились крепче, приземистее, словно срастались с землей, а квенди — тоньше и прозрачнее, словно истаивали. Но не все. Тиниар обрел основательность с годами, судя по рассказам госпожи Лиссэ. Увереннее стал и Келебримбор, и еще трое эльдар из Элиндора. Хонахт почесал затылок. Почему так? Одни квенди истаивают, а другие обретают новые силы. Общего у тех других между собой почти не было, кроме, пожалуй, одного — все они были женаты или замужем за людьми или иртхи. Сын вождя резко выпрямился: а ведь иртхи, которые в браке с квенди, тоже иные, чем их собратья. Они лучше понимают землю, у них быстрее растут цветы, к тому же они перестают стареть. Ведь Мгрыхе не один век, а она выглядит совсем юной. Интересно. Снова почесав затылок, Хонахт решил продолжить свои наблюдения: пока слишком мало случаев, чтобы делать выводы. Тут как раз его позвали завтракать Таурмир с Лаиртином. Готовила госпожа Аллуа очень хорошо, вот только северянин предпочитал более основательно покушать. После неплотного завтрака Хонахт отправился осматривать огороды, теплицы и сады. Осмотром дело не кончилось. Вскоре он уже трудился наравне со всеми. Вечером иртхи, люди и квенди собрались в общественном доме. Так здесь называлось большое каменное здание, в котором можно было отдохнуть путникам с дороги, откушать тем, кто не хотел утруждать себя приготовлением пищи, оставить малых детишек на попечении наставниц, пообщаться с друзьями, отметить важное событие и просто приятно провести вечером время. Вот и сейчас молодые иртхи — девушки и юноши — вместе с несколькими эльфийками обсуждали события сегодняшнего дня, пели песни, играли на лютне и еще каких-то необычных инструментах. Хонахт музыку не слушал. Он осматривался, ибо в этом доме оказался первый раз. Просторно, уютно, столы большие и добротные, на стенах рисунки и различные поделки. Но больше всего северянина заинтересовали необычные трубы под окнами, он даже обошел весь дом — они были в каждой комнате и буквально опоясывали все строение. Любопытство оказалось сильнее деликатности, и сын вождя задал вопрос. Чернокосая Граххи, смеясь, объяснила: — Для тепла они! В холодное время цены им просто нет! — Для тепла печь! — возразил Хонахт. — А её здесь нет. — Печь есть, только в другом помещении, даже не печь, а котел огромный. В нем вода, в трубах тоже вода, черный камень горит, вода нагревается и по трубам идет. Хорошо, тепло, уютно. У нас и в теплицах такие же, круглый год урожай собираем. Шагнаур с Арршахрой придумали. — Чудеса! — подивился северянин. — За эти чудеса наши гордые эльдиэ чуть душу иртхи не продали! — хмыкнула Луинвен. — Когда те им такие штуки в домах устроили, даже самые предубежденные квенди перестали нос от здешних коренных обитателей воротить. А когда теплицы построили, где мы теперь цветы и овощи с фруктами круглый год выращиваем, так признали орков чуть ли не олицетворением Света! А то, что на лицо страшноваты, не столь важно, главное, что внутри добрые! — Угу, мы такие, — не стал скромничать Арршахра. — Теперь бы нам в пустынях сады развести, — мечтательно проговорила Луинвен. — Но Шагнаур пока нам помогать не хочет, да и Аллуа лишь головой качает, — пожаловалась Граххи. Подружки печально вздохнули и дружно уставились на эллерэ. Жена Шагнаура еле заметно усмехнулась, но ничего не сказала. Сын вождя неодобрительно оглядел опечалившихся девушек и пробасил: — А матушку Арту спросили о том, согласна ли она, чтобы на месте пустыни сад вырос? — Кого? Зачем? — почти хором воскликнули подружки. — В мире все разумно устроено, — наставительно стал объяснять Хонахт. — И река нужна, и озеро, и море, и гора. Ничего просто так не создано. Так же и тварь всякая в мире важна, даже самая вредная и страховидная. — И змеи? — поморщилась Луинвен. — И змеи, и осы, и комары. — А жуки-древоточцы? — поинтересовалась Граххи. — И они. Но только все необходимо в меру, а где иначе, там беде быть. — Так и Тано некогда учил, — тихо произнесла Аллуа. — Брать лишь столько, сколько необходимо, и отдавать потом сторицей. — Бог мудро говорил, — кивнул северянин, — а мы, люди, подчас его заветы забываем и вмешиваемся без спросу. — Мы не люди, — возразила эльдиэ. — Мы — квенди, и мы понимаем мир. — Ну да? — усомнился сын вождя. — Если бы вы понимали, то не стремились бы везде вечное лето устроить. — Умирание природы ранит нашу душу, — вздохнула Луинвен. — Так хочется, чтобы даже цветы цвели вечно. — Если бы они цвели вечно, мы бы никогда не смогли увидеть ростка и бутона, — возразила эллерэ. — Природа умирает, чтобы возродиться вновь во всей своей красе и могуществе. Вечное лето бывает, но и там ничто не цветет вечно. В её негромких словах были такая сила и убеждённость, что спорщицы притихли. — Наверно, так оно и есть, — чуть смущенно сказала через некоторое время Граххи. Её светлокосая подружка, вздохнув, спросила: — И что же, в пустынях ничего посадить нельзя? — Надо думать, изучать, а потом решать, — ответил сын вождя. — Вот ты и думай, а заодно у Арты спроси, — посоветовала ему Аллуа. — Так и сделаю, мудрая госпожа, — пробасил в ответ Хонахт. Жена Шагнаура была права, раз он здесь, раз взялся советы давать, то ему и у мира спрашивать. Вот как раз и проверит свои силы.6
Путешествие по Черным землям получилось очень насыщенным и полезным, но как же приятно было вернуться домой! Сын вождя и сам не заметил, когда Тай-ан-Орэ стал для него настоящим домом, пожалуй, даже более родным и близким, чем отчий. Там он чувствовал себя слишком отличным от других, не оправдавшим ожиданий. Дом Мудрейшего был лишь временным пристанищем, но теперь Хонахт нашел свое место. Он был рад видеть всех, даже торопыгу Ильбара. Ему было что рассказать Гортхауэру и Лиссэ, а еще Денне. Поговорить с Артой получилось. Мир услышал его и даже дал ответ: можно на небольших участках пустыни развести сады, остальное трогать пока нельзя. А еще он увидел нечто очень интересное и необычное, об этом стоило бы поговорить с Денной — он маг Земли, он быстрее поймет. Глубоко в пустыне в некоторых местах находилось странное вещество — маслянистое, воспламеняющееся. Оно могло бы гореть, согревать, из него можно было бы сотворить удивительные вещи, но Хонахт не был уверен, стоит ли это делать. Потому и умолчал о своем видении в Красной Долине, иртхи сообразительны, изобретательны, они бы поняли и даже нашли бы применение, но их практичность не всегда во благо мира. Северянин предпочел сначала обдумать, проверить и посоветоваться. Поэтому он хотел увидеть Денну, но маг Земли прочно засел в Ханатте. Зато Сайта встретился сразу же. Глаза у пирата были шалые, как у кота по весне, ворот рубахи расстегнут, а в растрёпанных волосах запутался полураспустившийся бутон пиона. — Привет, мишутка! — приветствовал Четвертый сына вождя. — Как прогулочка? Удалась? — Удалась, только я совенок, а клан Медведя далеко от нас, — ответил Хонахт. — Вижу, и ты погулял знатно. — А то! — фыркнул пират, тряхнув рыжими кудрями. Цветок, как ни странно, не выпал. — Люблю свадьбы… чужие, — он хитро подмигнул. — И на чьей же ты побывал? — вежливо поинтересовался сын вождя, которого совсем не интересовали свадьбы, но уважение собеседнику и соратнику оказать стоило. — Начальник гарнизона Керанана женился. Наконец-то решился. Сам Хэлкар невесту сватал. — Хороша ли невеста? — продолжил проявлять вежливость северянин. — Незабууудочка, — протянул Сайта. — Вся такая скромненькая, тихонькая. Не люблю незабудки! Скучно с ними. Вот пиончик… — он мечтательно улыбнулся. — Пиончик — это то, что надо! — Так и не ты женился, — рассудительно пробасил Хонахт. — Ты, как и всегда, прав, о занудливый из занудливейших! Но скажи мне, как собрату, какой цветок больше всех нравится тебе? Ничуть не обидевшийся на обращение, северянин призадумался: раньше этот вопрос его никогда не волновал. Все цветы казались ему одинаково полезными и от того красивыми. Он понял, что Сайта спрашивает не о цветах, а о женщинах, но у Хонахта никогда не было любимой, и потому все были для него равны. Конечно, когда пришел срок, сын вождя познал женщину. Мудрейший как-то раз отправил его помочь по хозяйству одной еще не старой вдове. Та сама пришла ночью на сеновал. Она была благодарна, ей хотелось тепла и внимания, и сама она была готова дарить его. Хонахт не ушел и вдову не прогнал. Им было хорошо, но не настолько, чтобы он остался с ней навсегда. Потом сын вождя иногда навещал благодарную вдовицу, пока она не приветила одного охотника. Обиды не было, лишь понимание: с охотником у женщины семья сложится, а у него дорога иная. — Полагаю, годика два ты еще подумаешь? — раздался над ухом насмешливый голос пирата. Хонахт покачал головой и уверенно ответил: — Гвоздики. Лесные, пожалуй. — Хм! В них что-то есть, — хмыкнул пират. — Денна скоро появится? — спросил о наболевшим сын вождя — Хочешь узнать, что за цветочки нравятся ему? — Сайта был неисправим. — Нет, хочу о пустынях поговорить, — серьезно ответил Хонахт. — Пустыни подождут, у нашего Третьего слишком много дел. Поймали часть заговорщиков, а самый главный удрал. Гады хотели выкрасть маленького короля. Денна теперь буквально землю роет, а с племянника глаз не спускает. — Ну и дела! — покачал головой северянин и отправился к Сыну Бога. Уж он все знает и совет всегда даст. Гортхауэр и его жена решение Хонахта молчать о своих открытиях одобрили. — Рано еще! — сказал Сын Бога. — Для некоторых вещей всегда рано, — туманно проговорила Лиссэ. — Иди лучше с Ильбаром пообщайся, а то наш изобретатель заизобретался: никак решение какой-то важной задачи найти не может. — Дык он меня терпеть не может, чем я ему помогу? — удивился сын вождя. — Уж не знаю, что он там может, — пожала плечами Повелительница, — но недавно утверждал, что рядом с тобой ему думается легче, чему он, впрочем, сильно удивлен.7
Озадаченный Хонахт отправился к собрату. Ильбар его появления не заметил, несмотря на зычное приветствие. Тощий маг сидел, уткнувшись в какие-то бумаги. Его мантия стала еще более потрепанной, а кончик носа был измазан чернилами. Писал он им, что ли? Вокруг стола валялся целый ворох скомканных листов и сломанных перьев, одна из стен была покрыта копотью. Нахмурившийся сын вождя повторил приветствие. — А, это ты, Хонахт? — на мгновение поднял взгляд Второй. Постояв некоторое время, северянин понял, что Ильбар слишком занят, и собрался было уходить. Дверь с грохотом распахнулась, в комнату ворвался белый вихрь и ткнулся носом в колени. Волчок. Соскучился. — Мруаа! — раздался громкий вопль. И кот Повелительницы рядом. Умный зверь внимательным взглядом окинул магов и вскочил на полку над столом. Оттуда с грохотом упал какой-то флакон и разбился. Бумаги на полу загорелись. Пока Ильбар с Хонахтом тушили неожиданный костер, Оррик самозабвенно выл уже со шкафа. Бывший король тихо костерил котяру, а сын вождя полагал, что мудрое животное подает им какой-то знак. Когда все было убрано, Ильбар устало опустился на стул. Кот заткнулся, а волк улегся у ног северянина. Волчок отлично прижился в стае, которую возглавлял самый древний волк в мире. Увидеть такую зверюгу было истинным счастьем для Хонахта. Древнейший был умен и по-прежнему силен. Когда-то его сотворил сам Бог и наделил бессмертием, таким же вечным был и Младший, которого творил сын Бога. Два прекрасных, преданных и мудрых зверя, которые видели столько, что человек и представить не в состоянии. Северянин буквально благоговел перед ними, а то, что они приняли Волчка, не иначе было великим чудом. Еще больше сын вождя уважал Оррика. Наглый, шкодливый и капризный, по мнению многих, кот Повелительницы обладал истинной мудростью. И все его проделки были лишь проявлением его величайшего ума и глубочайшей проницательности, ибо Мудрейшие никогда не говорят прямо, а странными деяниями и замысловатыми речами своими подталкивают к верному решению. Вот и сейчас Хонахт старался проникнуть в глубины Орриковых мыслей. Присев на корточки, он почесывал Волчка за ухом и размышлял. Кот, подняв лапу, вылизывался. — Послушай, Хонахт, а ты животных когда-нибудь творил? — вдруг раздался голос Ильбара. — Зачем? — лениво спросил сын вождя, досадуя на прервавшего течение его мыслей торопыгу. — В мире всего хватает, а лишнее ему ни к чему. — А можешь сотворить? — прицепился тощий маг. — Может, смогу, а может, и нет: не пробовал. — А если очень надо, то попробуешь? Торопиться с ответом Хонахт не стал. Но Ильбар в покое его не оставил, настоящий репей, не отцепишь. — Ты же растения создавал. Ты природу чуешь. Ну попробуй! Тебе жалко, что ли? — Если Арта против не будет, то смогу, — рассудительно заявил Хонахт. — А тебе зачем? — Конь нужен, очень, — в голосе торопыги чувствовалось напряжение. — Тебе что, коней не хватает? — изумился северянин. — Мне с крыльями нужен. — С какими еще крыльями? Лошадей с крыльями не бывает. — Потому и хочу тебя попросить создать такую! Как ты не понимаешь?! — Я не понимаю, зачем тебе лошадь крылатая, — терпеливо ответил Хонахт. — Чтобы летать, конечно! А ты как думал?! — А чего мне об этом думать? Лошадь не птица — летать не дано. — Повелитель на заре мира создал Крылатых коней, я их искал, но они не отзываются. А раз он создал, значит, кони могут летать. — У Сына Бога свои мысли. Нам их понять не дано, но раз кони ушли, значит, не для нас создавались. — А мы своих создадим, и они будут летать! — Да зачем им летать, когда они бегают отлично? — какой же все-таки бестолковый этот Ильбар. — Хочу сам подняться в небо, и чтобы другие смогли. Представляешь — бескрайние просторы, горы, реки, моря, города, и мы над всем этим летим на лошадях. Красота. — Представляю. Бедные лошади: как им трудно будет нести нас на своей шее. — Почему на шее? — захлопал глазами торопыга. — Седла на спине. — А крылья где? На ногах? — Почему на ногах? Крылья с боков. — А куда мы тогда седла пристроим? Ты подумай хорошенько, и тогда все на свои места встанет. К тому же я не Бог и не его сын, и сделать так, чтобы создание, подобное лошади, полетело, не смогу. — Почему не сможешь? Волчок недовольно заворчал, почувствовав нарастающее раздражение своего друга. Но сын вождя в руках держал себя крепко и потому спокойно принялся объяснять: — Ты на летающих тварей внимание когда-нибудь обращал? Птицы, бабочки, мухи, стрекозы, жуки… — И что? — Общее заметил? — Крылья, конечно! — Больше ничего в глаза не бросилось? — Что еще замечать?! Для полета главное — крылья! — убеждения в голосе этого торопыги — горы сворачивай. — Форма тела. Обтекаемое оно, особенно в полете. А у лошади строение иное. Она лишь по воле Бога летать может, а иначе её не поднимешь, а если поднимешь, то её ветер нести будет. Сама она не полетит. — Можно так придумать, что ветер мы будем немного направлять, — Ильбар опять уткнулся в лист бумаги и что-то быстро начал писать. — Лучше ветер не трогать, — проворчал Хонахт: сегодня ветер меняем, завтра горы начнем двигать, послезавтра реки потекут вспять… Так и вообще можно дойти до того, что Арты не будет, — а нечто летающее увеличить, чтобы оно нас могло на себе носить. — На жуках летать позорно! А птицы… Я про орлов Манвэ читал. Не хочу! — вскинулся бывший король. — Жуки малы больно, — сын вождя почесал затылок. — Проще с птицами, но раз… — Драконы! — перебил его Ильбар, сверкая глазами: как бы не поджег чего. — Драконы! Надо создать дракона! — Да не под силу мне их создавать! Видел я водного. Иные они. В них столько силы вложено, и не природы это сила. Бог их для борьбы с тварями Пустоты творил, а нам такое не под силу. — И что же делать? — шмыгнул носом огорченный маг. — Ведь сколько полезного можно было бы сделать, если бы мы смогли летать. Хонахт промолчал. Идея торопыги его заинтересовала, но никаких вариантов для её осуществления сын вождя пока не видел. Оррик неожиданно спрыгнул со шкафа прямо на Волчка. Волк подскочил, игриво рыкнул, и компания, промчавшись кругами по комнате, выскочила за дверь. Ишь как сдружились. Оно и ладно, а то Хонахта мучила совесть за то, то он бросил своих друзей одних. Первым делом, вернувшись, он навестил Белочку. Она жила неплохо, умудрилась сделать огромный запас орехов, грибов и сушеных фруктов. Ящерка тоже не скучала. Ящерка… Ящерка! Ящерицы бывают крупные, особенно на юге. Даже в пустыне он видел одну такую… У них есть нечто общее с драконами… Если мир будет не против, то можно попробовать и увеличить их, потом как-то создать крылья… — Если взять за основу ящерицу, — начал Хонахт, но Ильбар его тут же перебил: — Они на драконов похожи! А с крыльями так вообще! — он вскочил со стула и вихрем пронесся по комнате. — До крыльев еще далеко, — попытался охладить его восторг сын вождя. — Нам еще надо все обдумать, просчитать, а лишь потом… — Расчеты я возьму на себя! Говори, что нужно! — взмахнув руками, тощий маг плюхнулся обратно на стул. Почесав затылок, Хонахт начал неспешно объяснять. На этот раз Ильбар его не перебивал и не торопил.