«Вот и все. Подброшена монета. Вот мелькают решка и орел…» Алькор
1
Нависшее свинцово-серое небо — ни звезды, ни облачка, ни лучика. Бескрайняя равнина, поросшая ковылем. Ветер качает травы, они еле слышно шелестят, словно напевая тоскливую колыбельную. От промозглого ветра стынут зубы, от воцарившейся вокруг серости в глазах туман. Здесь нет ничего и никого, кроме дорожной пыли, ковыля и ветра. Пустота и тоска — серая и безысходная. Лиссэ запахнула поплотнее плащ и пошла по тропинке. Как она сюда попала? И где это место? Но раз есть дорога, значит, она куда-нибудь её выведет. Громкий кошачий мяв нарушил кладбищенский покой. И Оррик тут. Ну надо же! Кот выскочил на тропку впереди дейе, обернулся, мигнул синими глазами и неспешно зашагал, гордо задрав хвост. Тихо выругавшись, Лиссэ направилась следом. Тропинка и впрямь их вывела — к огромному валуну, на котором сидела девушка в тоненьком серебристом платье. В огромных зеленоватых глазах стыла печаль, бледные губы дрожали, пепельные волосы трепал ветер. — Ты кого здесь ждешь? — грубовато спросила мистрис, сразу же узнав девицу, хотя раньше видела её в ином обличье. — Холодно, как же холодно, — еле слышно прошептала та. — Я одна, всегда одна. Как же холодно. Она зябко повела плечами. Скрипнув зубами, Лиссэ протянула ей свой плащ. Девушка покачала головой: — Не поможет. — А что поможет? — хотелось развернуться и пойти обратно, но раз кот её сюда привел, значит, так нужно. Оррику дейе доверяла, зная, что он никогда ничего случайного не делает. — Помоги мне! Возьми с собой! — огромные глаза наполнились слезами. — Перебьешься! — дейе набросила на хрупкие плечи девчонки плащ и пошла прочь. Оррик в два больших прыжка вылетел перед ней и, выгнув спину, взвыл: — Брауу! Мрауу! Науу! Брауу! Наууу! — Зачем? — холодно взглянула на кота Лиссэ. — Йаууу! — самозабвенно вопил кот и бил себя хвостом по бокам. — Науу! Онауу миряуу! — Вот как? — подняла мистрис бровь, вспоминая, что подозревала нечто подобное. Все равно хотелось уйти, но и бросать эту одинокую и несчастную особу нельзя. Сотворит еще нечто, а им с Волчиком потом расхлебывай. Лиссэ пошла назад. Ветер стал сильнее. — Я так хотела тепла… — Ты только для себя хотела, — с легким осуждением отметила дейе. — Только о себе и думала. — Нет, не о себе! Просто так было надо, — теперь серо-зеленые глаза были сухи. Оррик вскочил рядом на валун, потерся о тонкую руку. Предатель! Впрочем, он прав, не следует оставлять эту девушку одну. То-то Гортхауэр обрадуется, он ведь её на дух не переносит. А придется перенести. Хмыкнув, Лиссэ протянула девице руку. — Давай слезай! — Ты согласна? — девчушка еще сильнее обхватила себя руками. — Да. Кот радостно заорал и, подпрыгнув, несколько раз перевернулся в воздухе. Серое марево пошло разноцветной рябью, остро запахло полынью… И Лиссэ проснулась. Темно, лишь глаза усевшегося на грудь Оррика горят синим огнем. — И что это было? — дейе недовольно посмотрела на кота. — Йауу! Мрауу! Умнауу! — Всего лишь сон, но какой яркий… — Хмауу! Няуу сняуу! Яуу! — Гортхауэру рассказать? — Няуу! — Значит, не будем — сам потом узнает и догадается. Мистрис потянулась и встала. Сна ни в одном глазу. Что за безобразие! Вчера до ночи плясали, а сегодня чужие проблемы во сне пришлось решать. Интересно, эта девица вернется? И когда? Надо будет за ней присмотреть, чтобы дел не натворила. Все-таки воспитания ей недостаёт. А что делать: у семи нянек еще и не то получиться могло. Тем более, там еще этот Эру был, да и сейчас никуда не делся. Дать бы ему лопатой по лбу! Только нет у него лба, скорее всего. А вот смогут ли они с Волчиком? Придется постараться. — Мяуу! Йауу! Хорошауу! Няуу всяуу няуу знауу! — Чего я не знаю? — Муррмяуу! Наглый кот вихрем пронесся по комнате, сшиб стул и, взгромоздившись на стол, принялся вылизываться. Вот ведь вредная скотина. Все знает, но поведать и не собирается. Эх ты, интриган пушистый!2
Волчик неожиданно объявил совещание, из столовой притащили в тронный зал обеденный стол и расстелили на нем карту. И верно: не по полу же ползать, хотя могли бы заседать и в столовой. Но об этом, наверно, харт’ан не подумал, или решил, что в тронном зале заседание будет выглядеть значительней. Мистрис гордо прошествовала к своему месту, делая вид, что не заметила недовольного взгляда супруга: опозданий он терпеть не мог, особенно чужих. Вокруг стола чинно и не очень чинно восседали все девять хранителей и харт’ан с супругой. Дейе дернула себя за локон: совещания она еще со времен начала преподавательской деятельности ненавидела. На них либо скучно до зевоты, либо случится какая-нибудь гадость. На этот раз она нутром чуяла гадость, причем от своего дражайшего муженька, рассевшегося рядом с самым наибезмятежнейшим видом. Хитрый и коварный серый волк, того и гляди за бочок ухватит. Погладив устроившегося на её коленях Оррика, мистрис оглядела остальных. Сосредоточенный Хэлкар, озабоченный Денна, невозмутимый Хонахт, хмурый Ульбар: явно недоволен тем, что его оторвали от научных изысканий. Сайта с нарочито скучающим видом, слегка растерянный Никуш. Задумчивый Морэйно. Невозмутимая Игмильбет и Тинни, с восторгом изучающая карту. Посмотреть там и впрямь было на что: текущие реки, сверкающие снежные вершины, накатывающие на берег волны, извергающиеся вулканы. Волшебная карта. При желании любой её участок можно увеличить. Конечно, того, что происходит, она не покажет, но о рельефе, местности и населенных пунктах точное представление даст. Сюда бы волшебное зеркало из кабинета Клемента, но такая магия на Арте почему-то не работала. Может, потому, что Гортхауэр и без неё мог при желании узнать, что где происходит. — Итак, что будем делать с Нуменором? — нарушил тишину Повелитель. — А чего с ним делать? — пожал плечами Сайта. — Крепко дать по шее, чтобы навек забыли, как в Эндорэ шастать. — Пора их выгнать с наших земель, — поддержал его Денна. — Сколько можно!.. — Видно, придется доходчиво объяснить непонятливым, что не стоит зариться на чужое, — пробасил Хонахт. — Нуменор насквозь прогнил, — холодно заметила Игмильбет. — Им нечем занять воцарившуюся в душах пустоту. Они будут вновь и вновь отправляться в походы. — Значит, нужно занять их чем-то полезным, — предложил Никуш. — Чем? — подняла бровь Седьмая. — Не знаю, но нельзя же жить только завоеваниями. — Они уже не могут иначе, — устало произнес Хэлкар. — Земля родит плохо, климат меняется, продолжительность жизни падает. Они отвыкли трудиться и отринули заветы предков. По его тону чувствовалось, что бывший Меч Нуменора до сих пор переживает за Эленну. — Нужно прийти на Остров, настучать этому Фаразону по кумполу, а лучше утопить его в море вместе с самыми преданными сторонниками и назначить нормального правителя, — предложил Сайта. — Если бы все было так просто! — вздохнул Первый. — Ты же наследник, из потомков Элроса, — вмешался в разговор Денна. — Ты больше Ар-Фаразона достоин трона. — Нет! — Наследница — Тар-Мириэль, — пояснила Игмильбет. — Хотя если бы не воля Тар-Алдариона, передавшего власть дочери, то правил бы сейчас Хэлкар. — Есть и другие ветви, например, Амандил, властитель Андуниэ, — добавил Гортхауэр. — Согласно закону, если у Тар-Мириэли не будет детей, то трон по праву перейдет к Элдамириону. — Приняв кольцо, я отрекся от всех прав, — пожал плечами Хэлкар. — Ты не мог отречься. Ты законный наследник, и Нуменором править тебе, — Игмильбет говорила спокойно, но Лиссэ почувствовала в её голосе досаду. — Мы решаем сейчас не вопрос наследования трона Эленны, а то, что следует сделать с Ар-Фаразоном и его войском, — медленно проговорил Первый. — Дать по шее! — И крепко! — почти в один голос произнесли Сайта и Хонахт. — У нас найдется, чем их встретить! — добавил Ульбар. Видно, ему надоело обсуждение. Лиссэ тоже считала, что нуменорские войска надо разбить, а потом желательно дойти до самого Острова и поменять там власть. Но высказываться она не стала: решение лежало на поверхности, а Волчик, тем не менее, собрал совет, и только из Хранителей. Остальных военачальников он почему-то не пригласил. — В любом случае мы не пустим вражескую армию в Черные Земли, — все так же медленно продолжил говорить Хэлкар. — Нам на самом деле есть, что противопоставить мощи Нуменора, даже без новейших изобретений Ульбара. — Наши ящерки могут на них такого страху нагнать, что они побегут, — сказал Хонахт. — Так и жертв меньше будет. — Можно еще что-нибудь усыпляющее распылить, — добавил Второй. — Перебьются! — заявил пират. — Пришли с мечами, ими и получат! — Мы сможем даже без драконов обойтись. Наше вооружение лучше, и если применить несколько отвлекающих манёвров… — Первый склонился над картой, намечая карандашом линии. — Смотри, Денна, если мы сделаем так… Они пустились в какие-то сложные рассуждения, сыпля множеством военных терминов. Пират присоединился к ним, не остались в стороне и Ульбар с Хонахтом, настаивающим, что даже врагов лучше вразумлять дубиной, а не мечом. Игмильбет принялась с ним спорить. Она полагала, что наказание за погубленные жизни, а также за стремление убивать и грабить одно — смерть. Никуш вздыхал: война была противна его сути. Но поделать он ничего не мог: врагов надо давить, чтобы потом не пришлось горько плакать. Тинни продолжала изучать карту. Морэйно сидел, прикрыв глаза рукой, за всё время обсуждения он не промолвил ни слова. Гортхауэр также хранил молчание. На губах его витала ехидная улыбка. Оррик мурлыкал, а Лиссэ морщилась: это совещание не к добру. Поганый Волчик что-то задумал. — Нет! — Видящий неожиданно вскочил с места. — Мы не должны!.. — Что не должны? — с тревогой посмотрела на него Седьмая. — Мы не должны воевать, — потерянно произнес Морэйно. — Мне так кажется… Простите… — Что за бред? — возмутился Сайта. — Это не бред! — сухо бросил майа. — Это Истина — воевать до полной победы нам рано, а иначе мы поступить не можем. Хэлкар вдруг выронил карандаш из рук. — Арта… Мелькор. Война Гнева… Валар… Но как?.. — Ар-Фаразону нужна грандиозная победа, чтобы доказать всем и прежде всего самому себе, насколько он велик. Я ему это обеспечу! — Волчик резко вскочил. Будто черная молния сверкнула. — Сдать наши земли? — словно не веря тому, что говорит, прошептал Денна. — Нет, — одними губами усмехнулся харт’ан. — Никто не позволит ему ступить дальше Тай-арн-Орэ! Пусть увидит замок, выжженную равнину, горы. Пусть убедится, что здесь ничего нет. — Он не остановится! — вскричал Сайта. — Остановится, — блеснул глазами Гортхауэр. — Получит меня и остановится — довольный и счастливый. — Ты собираешься сдаться? — изумилась Игмильбет. — Это безумие! Лиссэ была с ней абсолютно согласна, но молчала, понимая, что муженёк уже все решил до начала совещания. Ну, она ему устроит, этому придурку хвостатому! Пусть только они одни останутся. Ишь, чего удумал — сдаться нуменорцам! Да пусть только попробует! Она скрипнула зубами, понимая, что устраивать скандал при Хранителях нельзя, равно как и оспаривать решения мужа. Ледяная рука сжала сердце: его не переубедишь. Но эти нуменорцы ей за все ответят, они еще узнают, где кмырги ночуют. — Это правильно, — сжавшись, прошептал Морэйно. — Тогда угрозы от Нуменора больше не будет — никогда. Я так вижу. — Настало время самому посмотреть на прекрасную Эленну! — улыбнулся майа. — Видящий прав! Мы не можем позволить себе победоносную войну, поэтому мы победим иначе! — Ты не должен, Повелитель! — Хэлкар встал рядом с ним. — Я пойду вместо тебя. — Ты должен хранить Арту, а не шастать по сомнительным местам, — хмыкнул Гортхауэр. — Останешься вместо меня. Мне они ничего не сделают. Обеспечат почетный эскорт и золотую клетку, а я уж сумею из неё выбраться. Может, получится и мозги этому завоевателю вставить. — Не надейся! — бросила Игмильбет. — Убить тебя, конечно, сложно, но отравить существование в Нуменоре умеют. — Смысл? — поднял бровь майа. — Я буду весьма почтителен и воздам должное таланту этого выскочки. Ему будет выгоднее держать меня подле себя, а не в темнице. В любом случае, я — майа, у меня есть кольцо, и я всегда могу вернуться домой. Он холодно посмотрел на присутствующих. Промолчали все, даже Сайта. Но согласны явно не были. — Раз все понятно, то продолжим… — А я не думаю, что всем понятно, — перебила его Лиссэ. Взгляд, доставшийся ей от супруга, был далек от восхищенного, но она не смутилась. — Я помню Мелькора и видела валар. Остальные могут лишь догадываться, а недомолвки так мешают жить. — Пожалуй, разъяснение не помешало бы, — подержал её Первый. — Хорошо, — вздохнул Волчик и не без издевки произнес: — Специально для тех, кто плохо прочитал Черную книгу или не понял её. Мы не должны показывать свою силу, пока Валар могут вмешаться в дела мира. Про Илуватара я и не говорю. Поэтому сидеть мы должны ровно и тихо. Нуменор мне не позволят завоевать, как не позволят установить сейчас свой Закон во всем мире. Иначе бы я это давным-давно осуществил. Поднимется шум, — он поморщился. — Но если потомки трех родов Эдайн сами перейдут под наши знамена, то Благословенный Аман это проглотит, ибо не может вмешиваться в дела людей. А один Эру не так и страшен для нас теперь. — То есть ты хочешь нуменорцев переубедить? — спросил Денна. — А больше ничего не остается: либо они переубедятся, либо в итоге сгинут. Слишком уж много им было дано, и слишком много недоброго они натворили. У Арты тоже есть своя воля. А такие избранники миру не нужны. Кстати, естественный отбор никто не отменял, хотя Эру был активно против. Поэтому мы переходим к другому вопросу — к эльдар. Если авари за века более или менее, подобно иртхи, научились жить на Земле, созданной для людей, то для пришедших с Запада этот мир слишком быстрый. Они еще не понимают этого, но жить здесь, не меняясь, они не смогут. Беда эльдар в том, что меняться они не хотят и не захотят. — А квенди из Эрегиона? — спросил Никуш. — Пришедшие к нам изменились, они приняли наш Закон, и быстрое течение времени им уже не так страшно. Остальные, как когда-то безумный Феанор, мечтают сотворить из Арты подобие Валинора. Тогда здесь не сможет жить никто, кроме них. Впрочем, уже в конце Первой Эпохи это было невозможно. Мир можно уничтожить, но остановить изменения нельзя — слишком далеко зашли процессы. Посему тех, кто не желает мириться с существующим положением вещей, надо убирать. Пусть катятся в свой Валинор. — А если они не уйдут? — спросила вдруг Тинни. — Они ведь такие злобные и упрямые. — Что ты, девочка, они добрейшие создания: вечно норовят всех осчастливить даже против их воли, — усмехнулся Волчик. — Поэтому с ними так трудно иметь дело. Если бы они были банальными злодеями, то мы бы уже давно от них избавились. Но они же Светлые, Добрые, Прекрасные, — в его голосе звучала откровенная насмешка. — Они же хотят устроить рай во всем мире. Забыв, что живых в раю не бывает! — неожиданно зло произнес майа. — Но их ждет большая и неприятная неожиданность: они постепенно истают в этих краях, и, не желая уходить в Валинор, их души останутся здесь. — Неупокоенными призраками, — кивнула Лиссэ. — Это неприятно. И для нас, и для них. — Эту гадость потом выводить замучаешься, — скривился Хэлкар, вспомнив её уроки. — Учти, с эльфами будет сложнее, чем с людьми, а взгляды призраки менять не могут. — А эти не захотят, даже если смогут, — хмыкнул майа. — И как будем избавляться от эльдар? — деловито поинтересовался Сайта. — Ловить, связывать и грузить в лодки? Или лучше сразу камешком по темечку? — Фи, как грубо! — вздохнула Игмильбет. — Можно какое-нибудь средство от эльдар придумать, — Ульбар дернул себя за кончик носа. — Надо сделать так, чтобы они ушли сами, — вдруг сказал Никуш. — И как мы это сделаем? — заинтересовалась Тинни. — Надо их убедить и вразумить, — отозвался Шестой. — Дубиной, что ль? — фыркнул Сайта. — А хоть бы и дубиной, — спокойно ответил Хонахт. — Только надо подумать, что это должна быть за дубина. Просто так они не уйдут… — Полагаю, подумать у нас хватит времени, — Игмильбет неодобрительно посмотрела на спорщиков. — Нам стоит дослушать харт’ана и обсудить действия в отношении Нуменора. — Логично, — поддержал её Хэлкар. — Но не мешает и заняться квенди. Возможно, с авари стоит подружиться. — Верно, — одобрил его Гортхауэр. — Кое-какие связи у меня есть. Когда решится вопрос с Нуменором, стоит кому-то из вас пойти и пообщаться с их племенами. — Хонахт, Тинни, — тут же назвал имена Первый. — Не люблю я чужих эльфов, но ради дела придется идти, — вздохнула Девятая. — Они неплохие, — утешил её Гортхауэр. — И очень близки природе. Эльдар даже поначалу приняли их за иртхи и напали. — Вот уроды, разве можно нападать вот так сразу на тех, кто на тебя не похож? — возмутилась менестрель. — Они просто испугались, — заметил Хонахт. — У страха глаза велики, а ума и вовсе нет. — Но давайте вернемся к насущным делам, — распорядился Хэлкар. — Полагаю, Ар-Фаразона надо хорошенько измотать, а лишь потом сдаваться. — Правильно. Ты, Денна, Сайта и я займёмся разработкой плана кампании. Столицу придется сдать. Спокойно! — Гортхауэр повысил голос, услышав ропот. — Её уже давно пора перенести в другое место. После последних испытаний Ульбара, Келебримбора и проделок близнецов башни того и гляди рухнут. Время у нас есть, к тому же новые Чертоги я уже начал возводить в более живописном месте. — И как мы назовем новую столицу? — поинтересовалась Лиссэ, которой очень хотелось дать мужу в лоб. — Так же, как и старую, — легкомысленно ответил Волчик. — Это запутает врагов. К тому же университет мы уже туда перевели. — Там, без сомнения, гораздо удобнее, — дейе и впрямь нравился новый замок, похожий на старый, но более светлый и просторный. Да и выжженная земля с камнями порядком надоели. Но как же не хочется отпускать мужа! Одно утешает — это произойдет не сегодня. — Итак, за меня останутся Хэлкар и Лиссэ. На хар-ману — внутренние дела, Хэлкар будет отвечать за внешние. В помощь, Лиссэ, возможешь себе Мгрыху. Пусть приучается, а у Хэлкара помощником будет Денна. Пусть Ханатта немного без тебя поживет. Третий согласно кивнул. — Пока стоит держаться всем вместе, а потом можно заняться прежними делами и авари. Если есть предложения, я готов выслушать, а сейчас мы с Денной, Хэлкаром и Сайтой займемся разработкой военной кампании. Хонахт, Ульбар, тоже останьтесь. Остальные по желанию. Пожелали Морэйно и Игмильбет. Тинни с Никушем ушли. Лиссэ тоже не стала задерживаться. Иначе она точно запустит чем-нибудь в супруга. Оррик согласно мявкнул и помчался вниз по лестнице. Надо, пожалуй, «обрадовать» Мгрыху, а заодно и выплеснуть душу. Хорошо, когда рядом настоящая подруга.3
Голые стены, ветер, пыль. Почти как в том сне, только вокруг не поле, а опустевший город. Подхватив шлейф платья, Лиссэ быстро стала подниматься на верх башни. Сожалеть бессмысленно, да и не о чем, если хорошенько подумать. По здравом размышлении и после некоторого количества чаш с горячительным, распитыми вместе с Мгрыхой, она решила мужу скандал не устраивать: Гортхауэр упрям, как его кмыргов папенька, только, в отличие от Мелькора, к самопожертвованию маниакально не склонен. Лучше помочь супругу в осуществлении его дурацких замыслов и подстраховать в нужный момент. Если Волчик думает, что жена так просто оставит его на милость всяких там избранных сволочуг, то он глубоко заблуждается. Она им еще покажет! С видом кары дейе пока не определилась, но кое-какие наметки у неё были. Все-таки боевой маг и практикующий некромант в действии похлеще любой армии будет, особенно если оного некроманта хорошенько разозлить. Как говорили у них в Школе: не зли боевого мага, иначе получишь выжженную пустыню, не зли некроманта, иначе даже пустыни не останется. Так что у поганого Ар-Фаразона все еще впереди. Гордо выпрямившись и отведя со лба локон, Лиссэ подошла к окну. Вид вокруг был просто замечательным — серая земля, голые плиты, вдали жалкие кустики колючек, а над всем этим великолепием дымится Ородруин. Просто мечта некроманта, по мнению недалеких кретинов. А еще у ворот стоит армия Черного властелина, как и полагается, ужасная-преужасная. У любого, кроме практикующего некроманта, от неё мурашки по телу пойдут, а у некоторых не только мурашки. Некоторые вообще сапоги откинут. На славу они с Хэлкаром постарались, просто чудесно получилось. Хотя вначале пришлось поломать головы над тем, кого выбрать представлять поверженную армию и эскорт великого и ужасного Саурона. Воины — иртхи и люди — все как один готовы были присутствовать при капитуляции, но Гортхауэр своих терять не хотел. Разумеется, условием сдачи и присяги Черного майа Ар-Фаразону была полная неприкосновенность обитателей Черных земель, но случиться могло всякое. Люди — существа непредсказуемые, а уж одолеваемые предрассудками и терзаемые страхом — тем более. Да и сами воины харт’ана могли не сдержаться. В итоге оставили несколько самых проверенных воинов из отряда Кхангара, а также близнецов, недавно вернувшихся из Нуменора. Квенди на Острове теперь не жаловали, но Лаиртин с Таурмиром долгое время умудрялись выдавать себя за истинных нуменорцев. Талантливые обормоты и на редкость изобретательные. Майа решил, что этих шалопаев лучше держать под присмотром, так что пусть теперь изображают орков. Хотя дейе решение мужа не одобряла: мало ли, что этим балбесам в голову взбредет. Они ведь, если пошалить приспичит, и самого харт’ана не испугаются. Остальную часть армии составили поднятые. И снова пришлось помучиться, отыскивая брошенные захоронения, подобные тому, на которое они натолкнулись с Хэлкаром в начале его обучения. С трупами на Арте дело обстояло туго, в особенности — в Черных землях, где обитатели жили долго, а погребение обычно бывало огненным. Не поднимать же кладбища в чужих землях. Но все же удача им улыбнулась, и пара сотен прикрытых иллюзиями поднятых успешно влилась в армию. С иллюзиями немного помогли Ульбар с Хонахтом, подсказавшие, как лучше их закрепить. Давняя тактика надевать воинам страховидные маски оправдывала себя с лихвой: настоящих иртхи везде принимали за людей чуть экзотической внешности. Разумеется, встречаться на полях сражений с иртхи нуменорцам приходилось, но воины Черных земель никогда не оставляли раненых и убитых. По обычаю, даже врагов полагалось хоронить, ибо любой покойник должен быть предан огню и земле, дабы смрадом не осквернять воздух матушки-Арты. Пусть и впредь гордые эдайн не ведают истинных лиц своих врагов. Исходя из этих соображений, иллюзиями прикрыли и живых. Гортхауэр тоже трудился: он вместе с Денной, Ульбаром, Хонахтом и Никушем возводил Чертоги и перетаскивал столицу на новое место. Впрочем, славно потрудились все: и Тинни с Игмильбет, и Морэйно, и мастера-квенди, и даже гномы в стороне не остались. Новый Тай-арн-Орэ получился просто замечательный: четкая планировка, зеленые улицы, строгие здания общественных учреждений, нарядные и уютные домики жителей. И ведь строить заново не так много пришлось, большинство зданий просто перетащили с одного места на другое. Без Хранителей бы тут не справились. Все-таки великое дело волшебство! Технологии тоже неплохи, но магию Лиссэ уважала в некоторых случаях гораздо больше. Благодаря ей столица переехала на новое место за пару недель, а если бы разбирать да строить опять, то до прихода Хмарышева провозились бы. Еще раз окинув взглядом окрестности, она хихикнула: Ар-Фаразон будет доволен, все как он и представлял. Дальше он даже не подумает сунуться: кому нужна застывшая лава, выжженная земля и камни? Да и вулкан того и гляди рванет. Ородруин и впрямь вел себя на редкость гнусно: не только дымил нещадно, но и огнем периодически плевался. Вулкан отлично чувствовал настроение своего хозяина и четко исполнял его волю. — Наслаждаешься? — раздался сзади ехидный голос. Вот и Черный Властелин собственной персоной. — А что мне еще остается? — она медленно повернулась к мужу. Волчик слегка смутился. — Нуменорцы будут здесь завтра, тебе следует уехать. — Я знаю, и даже не буду оспаривать твое решение, — Лиссэ ослепительно улыбнулась. — Но мне хотелось все еще раз проверить. — Вы с Хэлкаром хорошо потрудились… — Вот только зачем надо было брать близнецов? Нет, я понимаю, Кхангар надежный, не подведет, сдержится, а эти… — Этих стоит, Рыжик, держать при себе. Пусть лучше они участвуют в нашем маскараде, чем изобретают всякие пакости. — Логично, — хмыкнула она. — Всех задействовал. А меня не хочешь тоже оставить, чтобы проконтролировать, а? — рыжие глаза ехидно сощурились. — Надеюсь на твое благоразумие, — фыркнул майа. — Какой ты доверчивый, серенький, — нежно промурлыкала дейе. — Но я и впрямь ничего такого не замышляю, — на всякий случай она скрестила сзади два пальца. — Потому что не в том положении… — Я знаю, — глаза супруга просияли. Ну конечно, надеяться, что майа не заметит зарождение новой жизни! — Всегда ты так, — проворчала мистрис. — Не дал мне сделать тебе сюрприз. У Мельки через положенное время будет сестренка. А я рассчитывала на сына… — Еще успеется. Лично я мечтал еще об одной девочке. — А я даже не мечтала, — вздохнула Лиссэ. Рождение Мельки и то было чудом, которому помог Мелькор, а уж еще один ребенок… Наверно, на Арте климат благоприятный для зачатия. — Так что мы будем тебя благоразумно ждать, — подвела она итог, подумав, что будет не только ждать, но и действовать. Беременность никогда не мешала опытным волшебницам творить свое дело, пусть даже черное. — Ох, рыженький! — Волчик обнял её за плечи, притянул ближе и начал целовать волосы. Лиссэ чуть отодвинулась и подставила губы. Целовались они долго, очень долго. Или так только показалось? Размыкать объятия было нестерпимо больно. В последний момент Гортхауэр снова притянул её к себе, взял за руки, погладил кольцо на левой руке и виновато улыбнулся: — Прости меня, кьихха, но я тебя слишком хорошо знаю. Руку обожгло огнем, сиреневатую арку раскрывающегося портала мистрис увидела сразу, но отшатнуться не успела, да и не смогла бы. Времени хватило лишь прошипеть: — Сволочь! Чтоб тебе с этим Нуменором… Дальнейшие слова поглотил переход. Замелькали перед глазами все цвета радуги, а потом все заволокла тьма — черная и непроглядная.4
В окно светила луна — круглая, желтая и никчемная. Сегодня ночью все казалось пустым и бессмысленным. Рыжая обиделась, и верно сделала. Просто он не мог поступить иначе. Слишком уж хорошо Черный Властелин знал неуемную натуру любимой. Сидеть и спокойно ждать она не сможет, обязательно куда-нибудь влезет. И ему осталось бы только гадать, что взбредет в её изобретательную головку, и придумывать, как нейтрализовать последствия. К тому же детей лучше рожать в Мире Девяти Радуг, а не на Арте. — Мрауув! Верняув! — вскочивший на стол Оррик боднул его руку. — Все ты понимаешь, — майа погладил шелковистую шерстку. — И что важно, одобряешь. — Мрауу! Одобряуу! Верняуу! — Только я снова не увижу дочку, уже вторую, — Гортхауэр покачал головой. — Увидяуу! Мрауу! — кот вскочил на плечо и уткнулся носом в волосы. — Надеюсь, — мрачно отозвался харт’ан. Хорошо Тано, он ушел, а ему расхлебывай эту вековечную кашу. И конца и края нет вареву из крови, битв и нелепых обвинений. Как нет уверенности, все ли он верно делает. А иногда так хочется послать к Эру все расчеты и сделать то, чего жаждет душа: разгромить армию Нуменора, выставить за море надменных Эльдар, заставить все народы принять закон Черных Земель, всех несогласных отправив к Эру или Валар. Только чем он тогда будет отличаться от любезного дедушки, как сказала бы Лиссэ? Ничем, к тому же дедушка еще может крепко дать по шее. Майа нахлобучку переживет, а вот на Арте все эти действия могут отразиться плохо. Мир, раздираемый двумя разными представлениями о его существовании, еще слишком уязвим. Конечно, не так, как в Первую Эпоху, но лучше не рисковать. Задумчиво погладив кота, развалившегося у него на плечах, харт’ан задумался: как бы вывести с Арты Валинор? Тогда Арта станет устойчивее, процессы по образованию самостоятельного мира, а точнее, планеты, если выражаться языком науки, завершатся. Потом надо выгнать эльдар и поддерживающих их квенди, причем выгнать аккуратно. Сильно трогать их нельзя, чтобы не дать любезным родичам повода вмешаться. Лучше всего, если надменные нолдор умотают в Благословенные Земли по собственной воле. Но как это осуществить? Гортхауэр подергал Оррика за кончик хвоста. — Как нам избавиться от валар и эльдар, а? Кот прошипел в ответ нечто неприличное, но позы не изменил. Нет, сначала посмотрим на прекрасную Эленну, убедимся, настолько ли она прекрасна, и разберемся, что делать с её населением, в частности — с правящей верхушкой. То, что он с легкостью обведет Ар-Фаразона вокруг пальца, майа не сомневался. Самовлюбленные чванливые самодуры часто становятся игрушками в умелых руках. Но если король Нуменора и впрямь безумен, как отмечал в последнем донесении помощник главного целителя королевского двора? Тогда весь план может рухнуть: безумцы непредсказуемы. Впрочем, еще не все потеряно: возможно, Ар-Фаразона можно вылечить, а может быть, Галидор ошибается. Все-таки его таланты лежат в области хирургии и телесных заболеваний, а недуги души — штука более тонкая. Оррик на плечах согласно мявкнул. — На месте разберёмся! — майа осторожно переложил кота на подушку в соседнем кресле, встал и с наслаждением потянулся. Ему хотелось, чтобы наступило утро, чтобы нуменорцы уже были рядом. Он жаждал тонкой и опасной игры. Расчет и импровизация, помноженные на интеллект и опыт — вот залог успеха любого дела. — А Лиссэ нас простит, не правда ли? — Гортхауэр нагнулся и почесал Оррика за ушком. — Мвяяу! Яуу не обижауу, тебяуу потомяуу прощау! — Позлится и простит. Хорошо хоть свое проклятие не договорила, — он покачал головой. Хоть для майа это не столь опасно, но проклятие некроманта — штука неприятная. А Рыжая в сердцах так может приложить, что потом век маяться будешь. Лиссэ — она такая. Его женщина, его любимая. Майа до сих пор благодарил судьбу, что забросила на Арту рыжую волшебницу. Без неё его жизнь была бы пуста и безрадостна, без неё не нашлось бы спасения для Тано. Лиссэ способна обогреть всех, она и для Хранителей стала не столько наставницей, сколько второй матерью. Светлая, добрая, хоть и черный маг. Правда, ехидная, вредная и находчивая, как и положено быть настоящей черной волшебнице, а заодно и его спутнице. Гортхауэр хихикнул — хорошая из них парочка получилось! — Тебя в Нуменор не возьму! — строго сказал он развалившемуся в кресле коту. Оррик поднял голову и внимательно посмотрел, словно недоумевая: а я что, туда хочу? — И верно, что не хочешь. Для котов там неподходящее место. Оставлю-ка я тебя Тиниару. Сразу два дела сделаю — и отвлеку его, и развлеку, — улыбка, тронувшая губы Властелина, была предвкушающей. — А Мгрыха станет у нас хар-ману. Надеюсь, с Хэлкаром они поладят. — Мурммяуу! Поомгауу, воспитауу! Всеуу мняуу понимауу, уважауу! — Ну да, ну да, тебя попробуй не уважь, — хмыкнул майа. — Проклятие некромантки цветочками покажется. — Йауу! — взвыл кот, взмыв к потолку и сделав пару кульбитов, заскакал по комнате, отталкиваясь лапами от стен и потолка. Потом снова перевернулся и выскочил прочь, одной левой распахнув настежь дверь. Разумеется, закрыть её он и не подумал. Гортхауэр набросил на плечи плащ, расправил складки и пошел вниз. Уже светает. Пора готовиться к приему дорогих гостей.5
Ослепительно яркое солнце, белоснежные пушистые облака, пронзительно-голубое небо. И под всем этим великолепием — палатки вражеского войска: белые, голубые и золотые. Словно повторяющие краски небосвода, с той лишь разницей, что золото преобладало. Оно было везде: на флагах, плащах, лошадях и даже сапогах. Гортхауэр скривился: и это армия, пришедшая брать в плен коварного врага? Тар-Калион, назвавший себя Ар-Фаразоном, так уверен в себе или так доверяет Черному Властелину? Подавив готовый сорваться с губ смешок, майа продолжил неспешно подниматься на холм. Все приготовления оказались напрасными, можно было и столицу не переносить, и призрачное войско не создавать — король Нуменора не пожелал переступать границы Черных земель. Ему взбрело в голову дожидаться Саурона на холме, причем самом высоком. Наверно, решил показать свою значимость и силу. Пусть. От самого могущественного существа на Арте не убудет, если оно немного пройдется по пыльной дороге и склонит голову во имя будущего Мира. Для того, чья жизнь принадлежит Арте, многое кажется всего лишь бессмысленной суетой — гордыня, высокомерие, стремление доказать свою силу или ум. Все это так мелко по сравнению с Вечностью. Гортхауэр подходил все ближе и ближе к сверкающему золотом лагерю. Сотни, нет, тысячи глаз — настороженных, торжествующих, испытующих, растерянных — взирали на него. Ему не препятствовали, не бросались навстречу, не стремились окружить, надеть оковы. Просто ждали. Приказ, или боятся великого и ужасного Саурона? Скорее всего, приказ, хотя и без страха не обошлось. Ар-Фаразон ждал, положив руку на рукоять меча, выставив вперед ногу и чуть откинув голову. Высокий, ростом с Гортхауэра, но более широкий в плечах. Золотой доспех, золотой шлем, белый плащ на голубой подкладке расшит золотом, золотые ножны и рукоять меча. Интересно, клинок тоже золотой? Вряд ли. Золото — мягкий металл. Рядом свита, тоже в золоте. Всё блестело, сверкало и переливалось в лучах солнца. Высокая тонкая фигура в простом черном плаще казалась невыразимо чуждой среди всей этой роскоши. Не дойдя до короля пары шагов, майа остановился. Свита Ар-Фаразона попятилась, то ли повинуясь негласному приказу своего господина, то ли под воздействием исходящей от Черного Властелина силы. Гортхауэр позволил самой малости её вырваться наружу: пусть или боятся, или уважают. Ар-Фаразон, надо сказать, не отшатнулся, но его поза стала чуть менее горделивой. Черный майа слегка склонил голову. Король милостиво улыбнулся. Вскоре клятвы были подтверждены. Тратить время на произнесение хвалебных речей в адрес победителя Гортхауэр не стал. Скрывая усмешку и не поднимая глаз, он пригласил Ар-Фаразона посетить Черные земли. — Я был бы счастлив вручить тебе ключ от Врат, но, увы, это невозможно, ибо ключа нет и никогда не было. Лишь верность и отвага моих воинов хранила вход, но теперь в этом нет нужды: после моей присяги ты вправе сам назначить стражей и управляющих своих новых земель. Я надеюсь, тебе понравится этот безлюдный и суровый край. Черную тень, мелькнувшую над облаками, смог бы заметить только острый взгляд майа, но он на небо не смотрел. А вот дрожь в жилах и давящий страх почувствовали многие. Заржали лошади, у людей стали подгибаться колени. Ар-Фаразон устоял. Но посетить Черные земли почему-то не пожелал. — Полагаю, в осмотре вулкана и выжженной земли нет смысла, а твои слуги будут мне верны так же, как и прежнему господину. Я собираюсь забрать тебя с собой в Нуменор во исполнение данных тобой обязательств. Надеюсь, обитатели Мордора по-настоящему преданны своему Властелину. — Разумеется, — Гортхауэр снова не поднял глаз, не желая, чтобы Ар-Фаразон заметил их довольный блеск: все шло по плану. Правда, не по первому, но у настоящего стратега планов несколько, и они меняются в зависимости от обстоятельств. По знаку Владыки принесли длинную золотую цепь. Как высоко ценит Ар-Фаразон свою победу, даже дорогого металла на цепь не пожалел. Майа мог бы разорвать оковы одним усилием мысли, чуть больше сил ему потребовалось бы, чтобы разметать всю блестящую и победоносную армию, но смысла в этом не было. Он хотел увидеть Нуменор, он его и увидит, а цепь — всего лишь дополнение. — Что ж, мне остается лишь покориться воле победителя, — Гортхауэр еле заметно улыбнулся. — Ты будешь моим гостем, моим дорогим гостем! — важно сообщил король. — Гостить у великого и мудрого человека — величайшая честь, — майа не солгал ни словом, ибо не считал таковым Ар-Фаразона. — Но разве на гостей надевают оковы, или их следует считать знаком особого отличия? — Эта мера временная и вынужденная! Пока ты мой пленник, но в Нуменоре все изменится. Ты увидишь воочию нашу мощь и величие. Ты с радостью примешь Закон Нуменора. — Мудрый закон отвергать неразумно, — Гортхауэр посмотрел прямо в лицо королю. Две пары серых глаз встретились. Одни были подобны небу в сумрачный день, в других стыл холод клинка, в одних — торжество, в других — ледяное спокойствие. В воздухе резко запахло полынью. Горечь её почудилась на губах, недоброе предчувствие коснулось души Гортхауэра. На миг показалось, что он ошибся, решив переубедить нуменорцев. Уж больно странная тень мелькнула на дне глаз Ар-Фаразона. Если король безумен, то… Нет, показалось. Горький запах исчез, на душе стало спокойнее. Не стоит терзаться сомнениями, когда уже все решено. Он хотел увидеть Эленну, и он её увидит. Нуменор не сможет перед ним устоять, ведь покоряют не только мечом.6
Девять фигур в темных плащах, скрытые мороком, стояли на верху башни Тай-арн-Орэ. Когда нуменорское войско скрылось из глаз, они четко осознали, что теперь остались одни. В этот миг Хранители почувствовали еще более тесную связь друг с другом, нежели раньше. — Он вернётся. Все будет хорошо, — прошептал Морэйно, кусая губы. Ему поверили. И даже не потому, что он Видящий, а потому что их души жаждали надежды и утешения. — Что ж, теперь мы отвечаем за все. Пора заняться делами, — сказал Хэлкар. — Денна вернётся в Ханнату вместе с Никушем. Сайта будет навещать их иногда, а в остальное время стоит аккуратно патрулировать побережье… — Можно не только побережье, но и Остров, — хмыкнул пират. — Разумеется. Ведь у Нуменора тоже есть побережье, — холодно ответил Первый. — Ульбар продолжит свои изыскания. Игмильбет с Хонахтом и Тинни могут временами объезжать земли людей. Морэйно, тебе лучше пожить в столице. Тем более, что Игмильбет будет путешествовать не часто. Возражений не последовало, и вскоре площадка на башне опустела. Чуть ниже на небольшом балкончике с ажурными перилами стояли еще двое — иртха в цветастом платье и нолдо в светлых одеждах, на плече которого восседал черный кот. — Всяуу хорошауу! Я знауу! Пройдяу времяуу, он к няуу верняу, а потомяуу оняяу к намяу возвращауу! — завопил Оррик прямо в ухо Тиниару. Тот вздрогнул и побледнел, а кот, спрыгнув с плеча, гордо удалился.