— Что происходит на свете? — А просто зима. — Просто зима, полагаете вы? — Полагаю. Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю в ваши уснувшие ранней порою дома. — Что же за всем этим будет? — А будет январь. — Будет январь, вы считаете? — Да, я считаю. Я ведь давно эту белую книгу читаю, этот, с картинками вьюги, старинный букварь. — Чем же все это окончится? — Будет апрель. — Будет апрель, вы уверены? — Да, я уверен. Я уже слышал, и слух этот мною проверен, будто бы в роще сегодня звенела свирель. — Что же из этого следует? — Следует жить, шить сарафаны и легкие платья из ситца. — Вы полагаете, все это будет носиться? — Я полагаю, что все это следует шить. Следует шить, ибо, сколько зиме не кружить, недолговечны ее кабала и опала. Так разрешите же в честь новогоднего бала руку на танец, сударыня, вам предложить! Ю. Левитанский
1
Мерцала разноцветными огоньками высокая ель, выращенная специально в этом зале для одного из самых ярких, волшебных и любимых праздников. Встреча нового года, сказочная ночь, когда уходит настоящее, чтобы стать прошлым, и приходит будущее, становясь настоящим. Ученики уже отпраздновали и спят в своих кроватках, видя чудесные сны. Подарки, игры, хороводы и фейерверки утомили ребятишек, даже Мелли, хоть она и обещала дождаться деда с новогоднего бала. Кружатся пары — нарядные, счастливые. Падают с неба сверкающие снежинки и тают без следа. Узор стен так похож на иней, а колонны будто выточены изо льда. Сегодня маги-устроители праздника превзошли самих себя. Но Мелькора не радует красота убранства, не обращает он внимания и на прекрасных дейе, что смотрят на него восхищенно. Да он и не видит восхищения в их глазах. Зачем оно ему, когда его сердце принадлежит той Единственной, которой почему-то здесь нет? Эйллиэ никогда не пропускала Ночь Встречи года. Уже закончился церемонный танец-шествие, уже произнес торжественную речь Магистр, а Снежинки все нет. Неужели что-то случилось? Сердце тревожно сжалось. Он уже хотел было найти Клемента, чтобы попросить разрешения отправиться на поиски. Школу магии, особенно во дни празднеств, можно было покинуть лишь с согласия Магистра: обычная мера безопасности. Мелькор и сам частенько бывал дежурным волшебником и следил за порядком и охраной. Но на этот раз его пожелала заменить Лиссэ. — Без Волчика меня веселиться не тянет, к тому же последнее время я слишком отяжелела для танцев, — заявила она еще за неделю до бала. Мелькор пытался её отговорить, но не преуспел. Когда его рыженькой девочке что-то взбредает в хорошенькую головку, переубедить её становится чрезвычайно сложно. Вала отлично понимал, что названная дочка решила помочь ему встретиться с Эйллиэ. И вот он в кои-то веки пришел на бал, а дейе Сейнеллиир не появилась. С того памятного вечера у магистра они почти не виделись. Иногда Мелькору казалось, что он все придумал себе: он не тот, кого она так ждала, а если и тот, то его время давно прошло. Тысячелетия не проходят бесследно. Зачем прелестной и вечно юной Изначальной нужен седой, уставший Вала, в сердце которого столько тоски и боли? И все же он с надеждой вглядывался в танцующие пары, будто мог проглядеть её — свою неповторимую, желанную, любимую… Надо все-таки поговорить с магистром: возможно, он знает, почему Снежинка не пришла. Клемент танцевал с очень красивой незнакомкой в темно-синем платье, отороченном серебристым мехом. Вала остановился у стены, дожидаясь окончания танца. Легкие, стремительные шаги он даже не услышал — почувствовал. Эйллиэ. Сверкающее белое платье, будто сотканное метелями. Волосы собраны в высокую прическу, лишь один локон падает на лилейные плечи. — Я опоздала, — льдинками прозвенел её голос. Как же она хороша! Сердце в груди замерло, слова исчезли, век бы не отводил от неё глаз! Нежные хрупкие пальчики робко коснулись его руки. — Сердитесь? — Никогда! — Мелькор сам поразился страсти, прозвучавшей в его голосе. И тут же испугался: вдруг это оттолкнёт её, ведь она обещала лишь дружбу. Но Эйллиэ будто не заметила его порыва, лишь нежно и загадочно улыбалась. Голова закружилась: от её таинственной улыбки, от лучистого взгляда, от сияния волос. Как же она близко! И как она далека! Как сможет он вынести её близость, почти не надеясь на ответное чувство? Черный Вала подавил вздох и чуть легкомысленно произнес: — Разве можно сердиться на столь очаровательную дейе? Это никому не по силам. Она рассмеялась: словно серебряный колокольчик зазвучал. — Вы так любезны, дорогой дейр! Но почему снова на «Вы»? — Вы так восхитительны сегодня, Эйллиэ, что у меня голова кругом. — Значит, вы не пригласите меня на танец, — грустно сказала она. — Почему же? — растерялся он. — Ваша голова тогда закружится еще больше, — на её губах витала лукавая улыбка. — Напротив, ведь одно лишь прикосновение вашей руки способно исцелить любые недуги, — он никогда не любил словесные игры, но, познакомившись с Сейнеллиир, стал находить в них какую-то странную прелесть. К тому же её тихий смех и нежное пожатие руки были ему наградой. Зазвучала музыка — церемонная и изысканная. Медленный танец. Поклонившись, Вала подал Снежинке руку. Она, присев в неглубоком реверансе, протянула ему свою. Несколько изящных шагов, легкий поклон, разжать руки, отойти в сторону. Снова поклон, быстрое объятие, и снова церемонный реверанс, а потом все сначала. Движения заучены наизусть, можно вести непринужденную беседу, но Мелькору хотелось иного –страстных объятий, чарующей и волнующей мелодии. Вальс будет еще нескоро, и он не может танцевать только с одной дамой, придется пригласить кого-нибудь еще. К примеру, Ладомиру. Изначальный поморщился, увидев неподалёку ярко-зеленое платье природницы. — Хотите посмотреть мои Чертоги, Эйллиэ? — спросил он, ожидая отказа. — Такое доверие — большая честь для меня, — на этот раз на её губах не было улыбки, а ярко-алые глаза смотрели серьезно и испытующе. — Но вы пропустите танцы… — Это не страшно, — отмахнулась она. — К тому же вы потанцуете со мной в своем замке? — С величайшим удовольствием, — с радостью ответил Вала. Теперь надо было найти магистра. Но Клемент, словно услышав его мысли, оказался неподалеку. — Вы правы, мой друг, — любезно сообщил он, открывая проход из Школы. — Эта ночь создана для прогулок, особенно волшебных! Узнать, что имеет в виду зеленоглазый маг, Мелькор не успел. Со звоном открылась арка портала. Шаг, и они на заснеженной поляне у ажурных ворот его Чертогов.2
Высокие ели были укрыты белым покрывалом, под плотным зеркалом льда спало озеро, на темно-синем небе загадочно мерцали звезды, словно переговаривались, словно обещали… И верилось, что в эту сказочную ночь возможно все, что сбудутся самые сокровенные мечты, исполнятся самые заветные желания. Мелькор провел рукой по лицу, отгоняя непрошеную надежду. Рядом ахнула Сейнеллиир, восторженно взирая на заснеженные шпили его Замка. Ажурные решетки ворот распахнулись сами. Изначальные шли по расчищенной дорожке, глядя на укутанные снегом кусты и деревья. Пара волков бесшумно появилась из темноты ночи. Его хранители поприветствовали Валу лишь взглядом. Он сделал шаг, собираясь представить им Эйллиэ, но волки почему-то сразу признали её своей. Волчица чуть приподняла губу, показывая клык, словно смеялась. Мелькор покачал головой. Стая пришла к нему сама и по доброй воле хранила Чертоги. Возможно, когда-то они знали Снежинку. Вскоре предстали перед ними другие хранители — Духи Льда и Огня. Медленно проплыв перед Мелькором и его спутницей, они исчезли. Высокие колонны, просторные коридоры, огромные залы и уютные комнаты. Они шли не спеша, Эйллиэ опиралась на его руку и с интересом рассматривала убранство. Вала тихо рассказывал о том, для кого создавал он те или иные покои. — Здесь будут жить Лиссэ с Гортхауэром, а эта комната Мелли. — Здесь все сотворено с такой любовью, — прошептала Изначальная, крепче сжав его ладонь. — Без любви нет смысла творить. — Без любви все бессмысленно, — вздохнула она и зябко повела плечами. — Сегодня так холодно! — Я растоплю камин. — Нет, он не поможет. Зима столь сурова и беспросветна! Иногда мне кажется, что она будет длиться вечно, — Эйллиэ словно отвечала на свои мысли. — Ничто не вечно в этом мире, и зиме настанет конец. — Но что наступит после неё? — странный вопрос и странная тревога в её голосе. — Весна, — легко ответил Изначальный: сегодня нет места для тревог. Будущее нужно встречать с надеждой и доверием. — Зацветут цветы, ты наденешь свою шляпку с незабудками и ландышами. Еще крепче сжав его руку, она робко спросила: — Ты уверен, что весна наступит? — Да, я уверен, — твердо ответил Мелькор. — Весна всегда наступает, а потом будет лето, за ним осень и снова зима. И мы будем кружиться в снежном танце, с надеждой встречая следующий год, как делаем это сегодня. — Но сбудутся ли наши надежды? — Сбудутся, ведь мы сделаем все, чтобы они сбылись. Не правда ли, Эйллиэ? Изначальная кивнула — неожиданно строгая, печальная и задумчивая. Рука об руку вошли они в снежно-серебристый бальный зал. Хрусталем сверкал пол, колонны казались выточенными изо льда, а потолок — сотканным из звездных нитей. В серебристых светильниках в виде снежинок мерцало голубоватое пламя. Сейнеллиир, прижав к сердцу руку, застыла на пороге. Послышалась нежная мелодия. Она лилась откуда-то сверху, отражалась от стен. — Волшебно, чарующе… — осторожно, едва касаясь пола, Изначальная прошла в центр залы. Легко вскинула руки вверх и начала танцевать — робко, несмело. Мелькор смотрел на неё, не в силах отвести взора. — Ты вспомнил о моих мирах, когда творил этот зал? — прервав свой танец, спросила она. — Я думал о тебе, — ответил он и взмахнул рукой. Откуда ни возьмись, появились хрустальные бокалы, наполненные золотистым вином. Один Вала подал Эйллиэ, другой пригубил сам. — За наши надежды! — За наши мечты! Мелодичный звон соприкоснувшегося хрусталя. Улыбка на бледных губах Изначальной. Допив, она медленно разжала пальцы: не коснувшись пола, бокал рассыпался снежинками, которые тут же унес ветер. Музыка зазвучала еще нежнее и пленительнее. Чарующие звуки вальса. Мелькор и сам не ожидал, что услышит их в своих Чертогах. Замок понимал своего создателя и стремился помочь ему. Неожиданно стало легко и радостно. — Вальс начинается! — воскликнула Эйллиэ. Вала церемонно поклонился и подал ей руку.3
И они закружились в танце — медленном и плавном. Скользящие движения, неспешные повороты. Платье Сейнеллиир развевается, еще один серебряный локон выбился из прически. Глаза её полуприкрыты, а губы так близко. Мелькор отводит взгляд в сторону. Она не для него. Музыка становится все быстрее и быстрее, она властно врывается в душу, в сердце, заставляя забыть обо всем. И вот они уже кружатся в бешеном вихре. Взволнованное дыхание партнерши, её тонкий трепещущий стан в его объятиях. Её рука на его плече. Как нежна и хрупка она! Как легко вести её за собой, как понимает она каждое его движение, а он понимает её. Кажется, они созданы для этого танца. А может быть, и друг для друга? Может, прошлое не станет помехой для их будущего? Как упоительно думать так, хотя бы один миг. Но вальс все не кончается, он все пленительнее, все воздушнее, он влечет за собой, он зовет в небеса. Лицо Эйллиэ исполнено восторга, они вдруг встречаются глазами. Её, неожиданно серо-зеленые, смотрят на него с такой нежностью и любовью, что надежда берет верх над разумом. — Душа моя! Жизнь моя! Любовь моя, — слова вырываются против его воли. — Любовь моя, жизнь моя, душа моя, — эхом звучит в ответ. Они останавливаются, вглядываясь друг в друга. Мелодия затихает, но нет сил разжать руки. В этот момент он понимает, что знает о ней и о себе все. Что наконец-то он нашел то, что так долго искал. Тайн больше нет, все покровы сброшены. — Я так долго тебя искал, — шепчет Вала. — Прости, что не узнал. — Я так долго тебя ждала, прости, что не сказала! — отвечает Эйллиэ еле слышно. И снова звучит музыка — торжествующе и громко, их танец только начинается. Он нашел свою Единственную, он обрел самого себя, и теперь Весна настанет. Вопреки всему, несмотря ни на что, потому что они все-таки нашли друг друга. И снова кружится по снежно-белому залу пара, звездный свет сияет в его глазах, серебряное пламя мерцает в её. Черное и белое, лед и огонь, страсть и разум, свет и тьма, они рядом, они вместе, они едины. И вот серебристо-черный вихрь взмывает над залой, над Чертогами, уносясь далеко-далеко в звёздное ночное небо. Бархатная тьма и алмазное сияние. Глядя на яркую луну, поют волки, в их песне сегодня нет тоски, в ней слышится ликование. Радостно водят хороводы духи огня и льда, пленительные сны видят уснувшее озеро и задремавшая под вой вьюг горная речка. Плывет и кружится над миром чарующий вальс, танцуют вместе с ним звезды, подпевает ему ветер. Все пространство миров открывается для двоих, ставших в эту ночь единым целым. И устремляются они в непроглядную и бескрайнюю даль, и сама Эа слагает для них мелодию. И летят они в волшебном танце над мирами, щедро одаривая их своей любовью. <center>4<center> Тревожно смотрит в высокое небо мэтр Гилмантий, довольно улыбается мэтр Клемент. — Радуешься, — ворчит Древнейший. — Радуюсь, ибо они нашли друг дуга. — И что теперь будет? — Ты и сам это прекрасно знаешь, — фыркает магистр. — Лет через десять нас ожидает наплыв одаренных ребятишек. Урожай будет отменным, погода станет лучше, ураганы прекратятся, и не только в нашем мире. Они далеко умчались. Благословение любовью Изначальных — штука для миров редкая. — Да, мы страстям не спешим предаваться, — старый мэтр все еще в тревоге. — Ну да, ну да, это мы, люди, слишком несовершенны и безрассудны, зато мы все же живем, а вы проявляете мудрую осторожность. Хоть бы она согрела кого! Прозвучало на редкость оскорбительно, но Древнейший не обиделся. Покачав головой, он раздумчиво сказал: — Главное, не спалить бы. — Они не спалят. — Но он уже все знает! Его догадки получили подтверждение. И так быстро! — Ему все же не пять лет, и даже не пять тысячелетий. Умудренный, битый жизнью Творец, у которого и внучка, и невестка, и ученики, а теперь еще и Единственная. Ему есть чем рисковать и за что бороться. А рука об руку с Эйллиэ они горы свернут. — Горы не беда, лишь бы миры не порушили. — Прошлое уже прошло, а Изначальные все разные, — успокаивающе проговорил зеленоглазый маг. — Этих двух я отлично знаю и ручаюсь за них. В конце концов, и мы им поможем. — Куды мы денемся, — наконец-то улыбнулся Гилмантий. — Пойдем выпьем за счастливую пару и Встречу года. — И то верно! Совет им да любовь! А нам всем пусть будет дано Многоцветной хоть немного чуда! — успокоенный Древнейший направился в покои магистра отмечать двойной праздник. Пряча улыбку, Клемент шел рядом. Он о чуде никого просить не собирался, чудо надо создавать самим. А сегодня оно как раз и случилось, и не без его помощи. Зеленоглазый маг был абсолютно уверен, что теперь все будет хорошо.