Долог день до вечера, коли делать нечего. Народная мудрость. Во всем мне хочется дойти До самой сути. Б. Пастернак
1
Покои, отведенные то ли гостье, то ли пленнице, были небольшие, но уютные. Удобная кровать, столик, несколько кресел и полка с книгами. На стене изысканно-красивый, как и все в этом замке, гобелен: на фоне полной луны острые шпили почти призрачного замка, невдалеке от него ивы, печально склонившие свои ветви. Лиссэ поморщилась – черный и серебряный цвета красивые, но слишком печальные. Если бы в ветках мелькал хвост рыжей лисицы, а темное небо расколола огненным зигзагом молния - гобелен был бы прекрасен. Утром её посетил целитель - скромный и приятный молодой человек, именно человек, а не эльф или еще кто-нибудь, не относящийся к роду человеческому. Светловолосый и сероглазый юноша был с ней очень учтив. Аннифируэль даже ему представилась, конечно, не полным именем, а лишь его частью, но и это повергло его в замешательство. Сжалившись, она предложила называть её Лиссэ. Юношу, как выяснилось, звали Кэнниром. Дейе сократила его имя до Кэна. Мальчик был неплохим, но слишком порывистым. Простой вопрос о шрамах на лице их незабвенного Властелина привел юношу в негодование. Нельзя же быть таким нежным! Мистрис постаралась успокоить молодого человека, лично он ей ничего плохого не сделал. Остальные, кстати, тоже. Беседа о свойствах трав немного растопила тщательно скрываемые целителем неодобрение и недоверие. Мальчик оказался весьма знающим и талантливым. Пленницей, по крайней мере, на первый взгляд, Лиссэ не считали. Кэн охотно водил её по обители. Владыка Тьмы решил ничего не скрывать от незваной гостьи. Все-таки зачатки воспитания у него были. Вскоре мистрис узнала достаточно о замке и его обитателях. Жили в обители, в основном, люди: воины, целители, мастера. Владыку они называли очень странно – Учитель. - Почему Учитель-то? – вскинула бровь женщина. – Чему он учит? - Мне трудно сказать, - замялся её сопровождающий. - А ты все же попытайся, вдруг у тебя получится! Юный целитель вздохнул и принялся объяснять: - Тано все умеет - и мечи ковать, и лечить, и книги писать. И многое другое. Но учит он не этому. Он учит быть собой. Смотреть и видеть. Смыслить. Творить. Понимать. Слушать и слышать. Мы здесь все его ученики, даже Мастера и наставники. - Оригинально! – усмехнулась Аннифируэль. – И учитесь, и служите! - Нет! На следующий день молодой человек принес ей книгу. - Вот! Слушай! "Нет высших и низших в Твердыне, нет господ и слуг, ибо все — братья, и все — Воины. Воины Слова суть менестрели и сказители, и летописцы, и философы. Воины Знания — те, что следят движение светил, и те, что слушают мир; те, кому ведом язык живого, и те, что видят прошлое и будущее и читают в душах людских; Воины Свершения суть мастера, творящие новое, те, кому покорны металл, и камень, и дерево; и те, что внемлют слову земли, кому дарит она плоды свои, те, что растят рожь и лен; Мастера флейты и лютни, чаши и гобелена — все, кому дано украсить жизнь человеческую. Воины Меча суть защитники земель своих, искусные в битве, владеющие оружием, рыцари…" - Дивно! Прям-таки орден! Всю жизнь мечтала в какой-нибудь такой попасть! - Не надо смеяться! Знаешь, - взволнованно проговорил Кэн. – Мне никак не удавалось правильно целебные отвары составлять. Вечно - забуду или напутаю что-нибудь. А Тано однажды повел меня в лес. Просто погулять. Мы долго ходили. Молчали. А потом я вдруг понял, что травы чувствую: где они, от чего. С тех пор мне учиться легче стало. Тано всегда поможет! Так говорил не только юный целитель. Мистрис поразили та любовь и почти благоговение, которые испытывали к Владыке обитатели Аст Ахэ, именно так и называлась эта обитель зла. Хотя ни малейших следов зла здесь не находилось. Твердыня, скорее, напоминала или монастырь, или университет. Хотя, пожалуй, не во всяком монастыре так спокойно, чинно и благолепно. Вспомнить, хотя бы, высокочтимого святого Пафнутия Лесовинского. В монастыре святого, столь много сделавшего для славы снежногорских и снежноравнинных земель, стоял дым коромыслом. В сей славной обители так весело проводили время, что, говорят, даже эхо в горах лишь ахало. А сколько славный монах сделал для местного виноделия! Винами, изготовленными по его рецепту, до сих пор наслаждаются даже такие изысканные и привередливые существа, как эльфы. А скольким обязана ему династия снежногорских королей! Ведь если бы в те давние дни королева Снежногорья Федорина Добродетельная не припала к ногам досточтимого святого, прося неустанно молиться о ниспослании ей с Его Величеством Нивеусом Пятнадцатым сына, то зачахла бы династия. И ведь ровно через девять месяцев со дня визита Её Величества в монастырь родился сын, необычайно похожий на святого отца Пафнутия. Впрочем, это было лишь на пользу короне. Нивеус Пятнадцатый все больше обращал внимание на юношей бледных, чем на девиц румяных. То, что сын не пошел в него ни умом, ни привычкой, ни нравом лишь упрочило династию. У Пафеута Первого было шесть законных сыновей и десять признанных бастардов, а дочерей так много, что он даже с троллями сумел породниться. И это опять же пошло на благо стране. Лиссэ тряхнула огненно-рыжими кудрями: мысли завели её куда-то не туда. Так вот в Аст Ахэ, к сожалению, все было тихо-мирно и благопристойно. А если бы было не так благопристойно, то могло бы сойти за какой-нибудь университет. От предложенного ей платья, столь любимых насельниками сей обители цветов, женщина категорично отказалась. Не хватало еще стать похожей на монашку или плакальщицу: жизнь не слишком весела - и поплакать, и помолиться она всегда успеет. Настаивать и насильно облачать её в эти ризы не стали. Наверно, Властелин такого распоряжения не отдал. Но, чтобы не слишком раздражать окружающих, Аннифируэль сменила красно-рыжие одежды на зелено-оранжевые и красно-фиолетовые. Честно говоря, далеко не все носили здесь одежды похоронной расцветки, но в основном обитатели предпочитали тона неяркие и гармонично между собой сочетающиеся. Именно так сказал бы магистр Клемент. Ему бы тут точно понравилось. Лиссэ же считала - по-настоящему красивое платье должно быть ярким и броским.2
Поначалу обитатели замка держались с ней настороженно. Похоже, оберегали своего господина. Смешно – он могущественный маг и чародей, а они, простые смертные, за него боятся. А сила Властелина была велика: дивный замок был возведен именно его магическими усилиями. Чародеев, способных сразу же создать целый замок, да еще столь прекрасный, мистрис встречала нечасто. В её мире отношение к магии было иное. Целители, погодники, природники, огневики, сновидцы, провидцы, некроманты, крайне редко ремесленники и художники, а большей частью, маги общего профиля и боевые. Для борьбы с нечистью, лезущей из периодически возникающих разломов, самые подходящая профессия - боевой маг-практик. Маги не могли быть правителями, они берегли свою силу и только в случае крайней необходимости тратили её на бытовые нужды. Зачем возводить дом магией, если на это есть плотники? Маг может зачаровать стену, но тратить силы на целый дом? Ну, уж нет! И еще в мирах Лиссэ магии нужно было долго учиться. Одной силой не сделаешь ничего, а хорошо обученный, пусть даже и не слишком могучий волшебник способен на многое. Вот и учили всех желающих и способности к магии имеющих. Учили не так, как в Твердыне. Здесь у Наставника в лучшем случае несколько учеников. В Академии же - одних старшекурсников по две параллели на каждой специализации, а ведь всем известно, что к концу обучения остаются лишь самые упорные. Лиссэ ядовито усмехнулась - так и хотелось сказать - в живых остаются, но совесть не позволила. В живых остаются все, просто не все так талантливы, чтобы получить диплом. Вот она, Лиссэ, в свое время сумела. Из худенькой перепуганной девчонки выросла очень уверенная волшебница боевой и общей специализации первой степени. Не каждый мужчина-маг может похвастаться таким дипломом. Дейе поморщилась: здешняя манера обучения, может, и была хороша, но ей казалась скучной и неинтересной. Где гулянки? Где шутки и проделки? А где бешеный зубреж в ночь перед экзаменом? Где шпаргалки, зачарованные так, чтобы мэтры не увидели? Редко кому удавалось наложить на шпору неразличимые иллюзии, но все равно каждый раз делали и попадались. А где летняя практика? Первый исцеленный больной, избавленное от паразитов поле, упокоенная нежить… Где первая влюбленность в старшекурсника или преподавателя, где милые записочки и цветы, левитированные к окошку возлюбленной на девятый этаж? Где вся эта прелесть учебной жизни, без которой потом невозможно и представить чудесные юные годы? Как молоды мы были, как искренне верили, что все нам по плечу! А здесь?! Тьфу! Аннифируэль дернула себя за рыжий локон, сознавая, что несправедлива в своих оценках. Мыслить здраво и непредвзято мешала досада. Женщина отлично понимала, если бы она была вольна уйти из этого мира в любой момент, то радостно окунулась бы в здешнюю жизнь. Она могла и с эльфами остаться, а могла и перезнакомиться и подружиться с обитателями Твердыни. Только принуждение давило на неё, заставляя стремиться к почти невозможному – покинуть этот мир. К кмыргам отпуск! К Хмарышу всевозможные путешествия! Домой! Только бы домой! Зачем ей все эти люди и нелюди? Зачем на её голову свалились всякие властелины и враги мира. В пылу негодования Лиссэ как-то подзабыла, что ей-то никто на голову не падал, а вот она как раз свалилась нежданно и негаданно. Да и на Злодея и Врага всего живого Владыка Твердыни как-то не тянул. Не уважали бы, не почитали бы, не любили бы так злодея. Можно запугать, можно подкупить, можно обмануть, но не всех и не таких - любознательных, умелых, умных… А еще знания… Учили ведь здесь отменно и всему нужному именно для жизни, для нормальной жизни. Или она что-то не увидела… Лиссэ разрешили ходить по замку без сопровождения. Мастера и их ученики на её вопросы отвечали охотно и подробно. Все относились доброжелательно, а большей частью занимались делом, не обращая внимания на гостью. Мастера, наставники, ученики… А воинов не так и много. Здесь не готовились к завоеванию мира, здесь просто жили. Аннифируэль даже иногда завидовала здешним людям: они при деле, а она только обувь протирает, да дурью мается, изводя Кена. Может быть, ей тоже чему-нибудь поучиться? Например, кузнечному делу и изготовить маленькую такую кругленькую штучку с острием. А потом подложить её на некий трон. Интересно, что будет? В Школе они, помнится, один раз подложили ежа на стул экзаменатору, предварительно скрыв его невидимостью. Ежа, разумеется. Потом было очень весело, экзамен перенесли. Правда, пришлось после уроков работать на уборке репы, но репа - вещь полезная и вкусная. Хотя нет, он и так поцарапанный. Может, быть, лучше трон клеем намазать… Лиссэ потерла висок. Разумеется, ничего такого она делать не будет. Просто как же хочется домой! Уже середина осени второго года её пребывания в этом неправильном мире. Владыка, она совершенно не желала звать его Учителем, ею не интересовался. Изредка дейе видела его высокую стройную фигуру в неизменно черном одеянии в коридорах и залах, но старалась избежать встречи. А он то ли забыл о ней, то ли чего-то выжидал. И впрямь, куда бессмертному спешить? У него вся жизнь впереди. Да и она - эльфийка. А они здесь бессмертны, если, разумеется, ножичком в них не тыкать. С эльфами тут было чудно. Они, как говорили, возрождались в здешнем обиталище богов - Валиноре. И пусть бы возрождались, но они еще и помнили все прошедшее. Вот ведь мерзость! Так иногда хочется забыться вечным сном и уснуть, а не тут-то было - даже в могиле покоя не обрести. Не то чтобы Аннифируэль жаждала покоя и могилы, но мало ли кому как… Ей-то лично ни Валинор, ни могила здесь не грозили.3
Осторожный стук в дверь. Наверно, Кэннир приперся. Опять будет вести беседу на вечную тему: какой их Учитель хороший. Предчувствия Аннифируэль не обманули. Впрочем, она сама его всегда и провоцировала. Уж очень Кэн был доверчив и совершенно не умел находить нужные доводы для убеждения. Слишком порывист и наивен. Лиссэ нравилось его подначивать. - А вот зачем ваш такой добрый-предобрый Учитель целую армию эльфов пожег когда-то? А? – дейе пристально уставилась на Кэннира в ожидании развлечения. Юный Целитель не подвел. - Учитель добр, и милосерден, и благороден! Он никому не желает зла! Он никого не жег. Это просто вулкан тогда пробудился! – вскричал оскорбленный до глубины души юноша. - А с чего пробудился ваш вулкан-то? Ведь, кажется, как раз ваш благородный и предобрый за вулканы и отвечает? Усыпил бы обратно стихийное бедствие. - Учитель тогда слишком огорчился! - Из-за армии у ворот или из-за вулкана? - Из-за того и другого! – отрезал Кэн. Видно, все доводы исчерпал. - Дела! - протянула Лиссэ. - Вам его надо беречь тщательно… от огорчений. Юноша с подозрением посмотрел на невинно улыбающуюся женщину, но ничего не сказал. Учится мальчик понемногу. Плохо все же у него с мышлением. Дейе, к примеру, легко бы убедила оппонента в благости и гуманности Властелина Тьмы. Если можешь разом уничтожить противника, то зачем класть жизни своих воинов в напрасном бою? Любой государь, имей он подобную возможность, без лишних угрызений совести так и поступил бы. И подданные его бы не осудили. В истории различных миров было много разных примеров. Помнится, Феоктист Шестой за убийство посольства приказал предать огню и мечу соседнее королевство. Мало кто уцелел там: у Феоктиста были очень искусные маги. А в одном из миров в конце войны ликвидировали разом несколько городов почти поверженного противника вместе с мирными жителями. Так что уничтожить вражескую армию одним махом дело вполне достойное. Куда гуманнее, чем методично вырезать по одному. Да и все равно они где-то там возродятся. Подумаешь, скончались один разок! - Учитель думал, что они убегут, когда начало извержения увидят! – прервал её раздумья юный целитель. Нашел-таки довод. - Но они почему-то остались, – растерянно добавил Кэн. «Потому что остолопы! И не поняли простой истины: против пушки с рогаткой не ходят!» Но озвучивать свои мысли Аннифируэль не стала. - Наверно, они просто не поняли, что происходит, - пожала она плечами и тут же спросила: - Скучно у вас тут. Одни люди, а где эти - извращенные эльфы, то есть орки? Или опять наврали? - Орки здесь не живут. Учитель не допускает их в Аст Ахэ. - Странный он у вас! Создал зачем-то, а теперь видеть не желает. С бодуна, что ль сотворил? - С… чего? - вытаращил на неё серые глазищи паренек. Милый такой юноша и, главное, в любви не объясняется. Прямо не человек, а подарок. - С перепоя, - любезно пояснила Лиссэ. Вот что значит индивидуальная система обучения - никакого понимания жизни. - Учитель никогда не пьет! – возмутился юноша. «Угу, - мрачно подумала Аннифируэль. – За шиворот льет! Впрочем, магистр тоже до бодуна не допивается… Сейчас». - Хорошо, пусть не пьет – ему же хуже. Тогда зачем он создал мерзких тварей, будучи трезвым, в здравом уме, твердой памяти и прекрасном настроении? - Учитель их не создавал. Они возникли сами! – так и пылал негодованием юноша. Того и гляди - возгорится. - Хорошо-хорошо. Сами так сами. Иногда чего только само не возникает. Помню, как-то у нас с Сиренэ завелась в комнате плесень, и сама ведь завелась. Мы бы разве стали такое разводить? А то, что мы посуду не мыли, объедки не убирали, совершенно не при чем. Отличная, между прочим, плесень была. Такую специально будешь выращивать и не вырастишь! Целитель слушать про плесень не пожелал и пустился в исторический экскурс о сотворении всяких тварей. Лиссэ молча слушала и думала: лучше бы он о травах. Ну какое ей дело до всех этих тварей и богов?! Кэн ушел, а она все думала о странном Хозяине Аст Ахэ. Если верить здешним людям, то их Учитель почти святой. Но как же тогда эльфийские сказания? Разумеется, Твердыня с её строгими нравами и доброжелательной атмосферой совсем не похожа на мрачный Ангбанд – обитель мрака и пыток. Тогда откуда взялись подобные россказни? Оговорили враги? Но ведь за что-то Властелин пробыл триста лет в заключении. Если верить юному целителю, пострадал ни за что. А как же тогда убийство, кража и вандализм? То есть сильмариллы, Финвэ и Священные деревья? Тоже ложь? Но вот они - два камня горят в его короне! - Мерзавец! - Аннифируэль взвыла. Любой взвоет, если его цапнет обозленная котобелка. «Оррик, ты совсем сдурел!» «Мррур! Сама сдурела! Я тебе, что без мяуса жить доулжен теперь! Мрауу! Я - коуут! Я хочу охоутиться!» «Оррик, не здесь же!» «Здесь и сейчауус, или яуу за себяууу не отвечаууу!» - Белка распушила хвост. «Оррик, потерпи немного! Я попробую вырваться отсюда в лес. Тогда тебя расколдую на время прогулки!» «Навсегдауу! Я моуугу и в лесу остаться, а то пойдууу и Поувелителя Тьмыу цаупнууу!» Это был шантаж. Лиссэ захотелось прибить наглого кота, но справедливости его требований нельзя было не отдать должное. Уже больше месяца она живет в замке, уже больше месяца Оррик в виде белки. Хорошо, хоть ему удалось побыть котом, пока они шли в Темные земли. Бедный Оррик! Надо что-то делать, а за ворота её не выпускают. Ну ничего, завтра она создаст легкий морок и выйдет вместе с обозом. А то белка, пытающаяся охотиться, как кот, выглядит подозрительно. Конечно, можно было бы попробовать вернуть Оррику обличье и здесь. Вряд ли Властелин Тьмы стал бы возражать против черного кота, но мистрис не хотелось показывать свои магические способности.