Ученье свет, а неученье - тьма. Народная мудрость.
1
Сорок детей из двух столь разных племен – капля в море. Но рано или поздно эта капля может изменить и океан. Только бы хватило у неё умения и времени. На будущий год придут новые ученики. Потом еще. Одни, обучившись, станут учить сами, другие вернутся в племя и попытаются изменить жизнь родичей. Им придется нелегко, кто-то погибнет в трудном бою с традициями и устоями, но рано или поздно все начнет меняться, тем более, что эти дети не последние люди племени. Возможно, вскоре ирха не будут смотреть на другие расы лишь как на врагов или пищу, возможно, будут и заключены брачные союзы, появятся дети. Так всегда бывает, так было и в её мире. Сейчас орки её мира не служат пугалом для других народов, да и выглядят они иначе. До тонкости эльфийских черт им далеко, но и в их грубоватой внешности есть своя дикая красота. Лиссэ окинула взглядом свой выводок: ребятишки выглядели немного пришибленными. Скоро они очухаются и постараются устроить ей веселую жизнь. Мистрис ухмыльнулась: она твердо знала, кто будет веселиться больше всех.2
Вороной красавец-конь бил копытом. Прямые волосы всадника черным дождем падали на спину, бледное лицо казалось высеченным из мрамора, твердые губы крепко сжаты, а в серых глазах горела ярость. - Госпожа Лиссэ изволила вернуться из дальних странствий? - железная воля не позволила вырваться огню гнева. - Вашими молитвами, господин Гортхауэр, я вернулась, и поездка моя увенчалась успехом! - склонила голову мистрис. Сейчас она была вся почтение и уважение: окружающим незачем знать об их сложных отношениях. Подрывать авторитет - ни свой, ни Повелителя воинов, она не будет. Черный майа её понял. Дальнейший разговор продолжился в том же почтительном ключе. Поняв, что сделанного не воротишь, Гортхауэр признал справедливой её просьбу о постройке или выделении помещения для подопечных Лиссэ. Рядом с крепостью Гортхауэра в горах решено было устроить ещё одну небольшую крепость. Без всяких затей и изысков. Мистрис считала, что и новые ученики тоже должны трудиться над постройкой. Гортхауэр скривился и, воздев руки, сотворил требуемое сооружение. - Внутри устраивай, как пожелаешь! – бросил он хмуро. - О, сколь добр ты и великодушен! – восхитилась мистрис. - Я не добр! Просто вы провозитесь до холодов. А я не собираюсь выделять воинов на охрану твоей Стройки Эпохи, рыжая! Кстати, Учителю расскажешь все сама, Лиссэ, - взгляд серых глаз добрым не был. – Я не желаю иметь ничего общего с этой историей. - Конечно, - кивнула мистрис. – У тебя своих историй хватает. Например, эта милая войнушка. - Не твое дело, женщина! - И я так счастлива осознанием этого, мужчина! Дейе сообщить Мелькору о своих планах согласилась, но не ранее, чем будет построена школа и составлен план занятий. Чёрный майа снова возмутился: - Какой к Эру план тебе нужен? Ты все нарочно тянешь время! - Ничего я не тяну! – фыркнула Лиссэ. - А план необходим, отсталый ты элемент! - Я майа, а не элемент, - обиделся Гортхауэр. - Это одно и то же, - успокоила его мистрис и вернулась к основной теме беседы: - А без плана невозможно, впрочем, и слепо следовать ему не стоит. Ты же перед битвой продумываешь, как будешь действовать, куда какие отряды поставишь? А уж потом действуешь по обстановке. Поморщившись, Гортхауэр признал её правоту. Посетив Твердыню, Черный майа снова вернулся и принялся наблюдать за работой мистрис и её учеников, время от времени отпуская остроумные, исключительно по его мнению, замечания. Благодарная за помощь, Лиссэ благоразумно пропускала мимо ушей его неловкие насмешки. Ничего – он еще только учится. А как гласит известная пословица всех некромантов: первый поднятый труп весьма нестабилен.3
Пока ученики и орки совместно с людьми обустраивали здание Школы, а Гортхауэр учился шутить, Лиссэ взялась за план. Вскоре она поняла, что хвататься следовало за голову. Чему учить и как? Где учебники? Книги? Есть ли у ирхи письменность? Все эти вопросы очень волновали новоявленную учительницу орков. Вот тут Черный майа и показал себя с неожиданной стороны: внезапно выяснилось, что этот неуживчивый не-человек занимался составлением письменности для ирхи. Разумеется, исключительно из соображений целесообразности: тяжело иметь дело с неграмотными, а принятая в этих землях письменность для них слишком сложна. - И что бы ты без меня делала, рыжая! – майа совершенно бесцеремонно развалился в кресле. – Вот так с вашим племенем всегда: возьметесь за дело, не поняв его сути! - Уж и не знаю, о каком таком племени ты говоришь, голубчик, - ласково пропела мистрис, - но я еще ни за что не бралась, а только к изучению сути приступила! В оном изучении Повелитель воинов существенно помог. Гортхауэр был на удивление терпелив и внимателен: наверно, свою выгоду почуял. Обсуждение плана обучения проходило мирно, пока не принялись за алфавит. Дейе решила внести несколько предложений: к примеру, можно сделать более простым написание букв, и для каждого звука придумать свою букву, а не обозначать их несколькими. Сколько дней и ночей они просидели вместе за бумагами. Сколько было сломано перьев! Сколько сломано стульев! Удивительно, что они не подрались. Один раз даже сожгли стол. Подпалила его раздраженная донельзя Лиссэ, а майа добавил огонька. Созерцание горящей мебели их немного примирило. Мистрис даже предложила исполнить ритуальный танец вокруг стола. - У нас нет такого ритуала! - отверг идею Гортхауэр. - У нас тоже! Значит, самое время его ввести, радость моя! - возразила ему женщина. - Между прочим, у меня есть имя! - вдруг с неожиданной обидой в голосе проговорил Черный майа. – Прекрати меня называть всякими нелепыми прозвищами, рыжая! - У тебя слишком много имен, солнышко! - усмехнулась Лиссэ. – Откуда я знаю, как тебя следует называть!? Таирни? Гортхар? Ортхеннер? - Гортхауэр! - Тебя так родители назвали? – заинтересовалась дейе. – А почему Мелькор тебя зовёт Ортхеннером? - Так меня назвали Эллери. А родителей у майар не бывает! - Как это?! А как же они на свет явились? Из воздуха, да? - Сотворили нас, - неохотно объяснил он. - То есть он твой отец? - прицепилась к нему мистрис: когда еще она сможет узнать о таких интересных вещах. - Нет, он мой Учитель! - Прелесть какая! - Лиссэ захлопала в ладоши. – Он тебя из деревяшки выпилил? Повелитель воинов аж подскочил: - Что ты говоришь, бестолковая женщина?! Как ты смеешь?! - Гортхауэр, что ты такой бешеный?! Я просто пытаюсь узнать. Как у вас здесь сложно, - пожаловалась она в сторону. – То твоему учителю шрам заденешь, то тебе лапу отдавишь… Не могу же я молчать все время! Некоторое время Первый ученик задумчиво разглядывал Лиссэ, потом взмахом руки восстановил пострадавшую от пожара мебель и уселся на край стола, вежливо оставив для дамы кресло. - А знаешь, как было бы здорово, если бы ты всегда молчала! – усмехнулся он. – Только боюсь, у тебя тогда очень много времени для размышлений появится. А твоих идей Арта может не пережить! - Ты либо меня переоцениваешь, либо себя с Артой равняешь! – дернула плечом Лиссэ. – Так все же, как вас творят, таких дивных-то? - Майар творят из мыслей своих айнур в качестве помощников своих. Майар – помощники, слуги, младшие. Но Тано не нужны слуги, он творил учеников, которые выберут свой путь. Не майар, а фаэрни. Так точнее. Дейе потрясла головой и прижала ладони к вискам. Бестолковый мир. - Раз не из деревяшки, а из части себя, из мыслей, то значит – вы их дети! - Не стремись понять для тебя непознаваемое, рыжая! – фыркнул майа. Окончательно испортив прическу, Лиссэ ослепительно улыбнулась и сообщила: - Хочешь, Гортхауэр, я открою тебе страшную-престрашную тайну? – не дожидаясь согласия, она шепотом проговорила: - Дети почти у всех в мыслях помощники, продолжатели, воспитанники: и у крестьянки, и у воина, и у купца, и у короля! И что удивительное: многие из них считают, что дети должны выбрать в жизни свой путь. Так что не ты один тут такой предивный. Суровый Повелитель воинов поднял глаза кверху, словно решил попросить кого-то о ниспослании ему терпения. Наверно, мольба его без ответа не осталась, потому что вскоре он спокойно принялся рассказывать Лиссэ об обычаях ирхи.4
Школу достроили быстро. Здание получилось неказистым, но большим и крепким. Внутри было аккуратно и просто, без всяких затей и изысков. Лиссэ настояла на паре потайных ходов, чтобы можно было вывести учеников в случае опасности. Повелитель воинов её поддержал и помог в создании тайных лазеек. Ученички за время постройки сблизились со своей наставницей, с мастерами и друг с другом. Если отрешиться от их внешности - обычные дети, шаловливые и любознательные. Азбука была готова, план составлен, пришла пора навестить самого Владыку. Мелькор узнал о намерениях мистрис дейе Лиссэ от своего ученика, но идею не отверг и не принял, сказав, что хочет сам переговорить с Лиссэ. Твердыня не изменилась. Мелькор, на первый взгляд, тоже. Хотя Лиссэ показалось, что Черный Властелин стал еще суше и бледнее. Как и при первой встрече, он принял её в тронном зале, куда на этот раз мистрис проводило очень странное создание. Ахэрэ – дух огня, нечаянное дитя Мелькора. Дейе слышала про них, но видеть довелось впервые. Мистрис заворожённо разглядывала чудное создание, словно сошедшее со страниц сказки. Как бы ей хотелось познакомиться с этим существом поближе! Дух Огня, почувствовав восхищение, улыбнулся и засиял еще ярче и жарче. Но поговорить времени и возможности не было, Владыка ждал свою гостью. Сильмариллы сияли бессмысленным светом, руки Изначального привычно были спрятаны в складках черного с серебром одеяния. При виде Лиссэ Владыка оживился: глаза его засияли еще ярче, бледные губы тронула чуть заметная улыбка. Но мистрис все равно сочла прием в тронном зале, при всех регалиях дурным предзнаменованием, настораживало и то, что обычно уютная, несмотря на мрачное убранство, зала казалась выстуженной. Чем это так Его Всетемность недоволен? Неужто ее стремлением нести доброе и вечное в юные орочьи души? Не похоже на него, но что тогда его так разозлило? Дейе приготовилась получить нагоняй и отстаивать свои идеи, но Мелькор, не сказав ни слова упрека, начал расспрашивать о её приключениях и планах. Удобно устроившись в резном кресле, Лиссэ принялась рассказывать. Он слушал её, склонив голову к плечу и прикрыв глаза рукой, будто от солнца. - Орки – несчастные дети. Их считают проклятием Арты, - тихо проговорил Вала, когда она закончила свое повествование. – Зачем они тебе, Лиссэ? Учить ты могла бы и в Аст Ахэ. Здесь тоже есть дети, которым нужна помощь. - Этим детям помогут другие, тем не поможет никто, - твердо проговорила мистрис, глядя прямо на него. - А стоит ли им помогать? И можно ли помочь? - глаза горели ярче звёзд. - Не попробовав, не узнаешь. Ты же помогал племени Рагхи! - она не отвела взгляда. – Можно ли помочь, когда прошло столько времени? Когда сердца очерствели, а в душах живет страх и ненависть? Можно ли помочь тому, кто узнал вкус крови? Можно ли помочь тому, кого научили убивать… - очень тихо проговорил Владыка и еще тише добавил: – Мои же… дети… - У этих нелюдей тоже есть дети. Можно начать с них. Ждать придется долго, - так же тихо ответила Лиссэ и, внезапно разозлившись, добавила: – А если орки такие вредные и опасные, то их следовало бы сразу уничтожить! -Уничтожить?! – не сводя с неё глаз, спросил Мелькор. – Их слишком много! - Всех не перебить? - подняла бровь дейе. – Ну, ты же Изначальный. Сила есть, можно ведь и не огнем и мечом, а иначе. К примеру, отравить чем-нибудь опасным только для них воду. Кровь у ирхи черная, значит, отличная от остальных. Или болезнь наслать, лишь на них действующую… Руки сжались, глаза стали темнее южной ночи. В них мелькнуло отвращение, оно же скривило безупречной формы губы. - Какая мерзость! Не ожидал! – слова упали, как кусочки льда на железо. - Да, ожидать такое трудно, - согласилась ничуть не смутившаяся Лиссэ и фыркнула: - Иногда так делают в некоторых мирах. Тонкие руки крыльями взметнулись вверх, длинные пальцы сжали руками виски. - Как же так можно?! Безумны они, что ли? Почему же терпят такое?.. - Не терпят! Я сама как-то с магистром отлавливала одного такого преступника. - Тогда зачем предложила? - Ну, ты же считаешь их злом, - отмахнулась женщина, дернув плечиком. - Я?! Как я могу?! Я надеюсь, что они смогут найти своё место на этой земле! - Значит, мы всего лишь проверили друг друга, - яркие губы мистрис скривила недобрая улыбка: – Я удовлетворена результатом, а ты? - Я тоже, - вздохнул Мелькор. – Ты Перворожденная, и вдруг орки? - Я не совсем эльфийка, - поправила его она. - Наполовину человек, знаю. Людям орки ничего хорошего не делали! - У нас такое было давно. А потом должна же я помочь родственникам, - равнодушно бросила Аннифируэль, и лишь в медовых глазах мелькнула зеленая искра. - Родственники? - Вала был удивлен. – Твои?! - Ну да. Дальние, правда, – она свернулась в резном кресле. – Дедусик-эльфусик зря так кичился. Его прабабушка родила сына от орка в Войну Трехцветных магов. Тогда перворожденные забыли о своей вражде из-за нешуточной опасности. Светлой эльфийской принцессе и молодому орку удалось бежать с алтаря безумцев, готовых растоптать все и вся ради обретения вечной жизни. Безумные маги заигрались, выпустив нешуточные силы, и даже не поняли этого. Двое представителей столь враждебных друг другу рас сблизились во время скитаний. Она стала его женой. Потом он погиб в одной из битв к огромной радости её подданных. Родившийся от диковинного союза сын внешне оказался похож на мать. Разве что резче черты, шире кость. Он стал великим королем и прекрасным полководцем. А Перворожденные друг с другом не дерутся больше. У них мир. Вечный, - хмыкнула женщина. - Орки у нас иначе выглядят, кстати. Скрещение с другими расами дает себя знать. Брак дивной принцессы был не единственным. Тогда, после войны, земля почти обезлюдела, и пахать её стало некому. Крестьянки, и не только крестьянки, охотно брали в мужья сильных и выносливых орочьих мужчин. Ну, про женщин этой расы в отдельных местах тоже не забывали. Они неплохие хозяйки. В глазах Изначального так и светилось любопытство. Все бы ему узнать, хорошо еще потрогать не лезет. Наверно, мог бы покидать родную землю, давно бы отправился в путешествия по мирам. - Сколько чудных загадок таишь ты, Лиссэ! – улыбнулся он. – Твои рассказы удивляют, иногда пугают, но все же дарят надежду на мир и жизнь для всех народов Арты. - Кто все же создал ирхи? – спросила она. - Никто. Они явились, когда мира коснулась Пустота. Она исказила их. В этом есть и моя вина… Но никто не знал, что так будет. И зла никто не хотел. Да и нет в них зла от начала, ибо жестокость их лишь от стремления выжить. Тяжка была их жизнь на заре времен, трудна она и сейчас… Но зло в том, что могли вытеснить они другие народы по числу своему и свирепости. Только людей им уже не одолеть. И я надеюсь, что когда-нибудь все народы в мире смогут жить на Арте. Ведь она их дом – общий дом! - Мне будет дозволено учить этих дикарят? - А по-моему, ты их уже начала учить! - ласковая насмешка слышалась в его голосе. – Что еще ты учудишь? – задумчиво добавил Мелькор. - Сие даже мне неведомо, - ответила Лиссэ. Он не ответил, погрузившись в думу. Несмотря на его расположение, Аннифируэль все равно не оставляло ощущение, что Мелькор ею недоволен, но не решением учить детей, а чем-то еще. Чем-то, о чем ему не хочется говорить. Наверно, не надо было ездить к тем ирхи без его разрешения. Но он бы его не дал. А впрочем, дело сделано, и пусть злится, может, ему полезно. Дейе не любила переживать, сделав дело, а уж беспокоиться о несостоявшемся нагоняе и вовсе нелепо.