Все отцы хотят, чтобы их дети осуществили то, что не удалось им самим. Гёте И.
1
В Аст Ахэ пришлось задержаться. Его Темность жаждал осчастливить мистрис своими советами и пожеланиями. И что раньше сам для ирхи Школу не устроил, раз такой заботливый? Мысль была несправедлива, и Лиссэ прекрасно это понимала. Народу много, сложностей тьма, а Мелькор, прежде всего, стремился учить Людей. К тому же один он здесь такой – Изначальный, да и без того заморённый весь. Откормить бы его и исцелить. Дейе сморщила нос: подобное ей было не по силам, и это бесило страшно. Гортхауэр был поразительно предупредителен и даже иногда поддерживал её в их спорах с Мелькором. Майа почти всегда был рядом. То ли опять опасался за своего Сотворителя, то ли просто стремился проводить с ним больше времени. А Его любопытному Темнейшеству очень хотелось знать, каким образом Лиссэ собирается учить этих диких детей. Еще ему хотелось знать и об образовании в школах её мира. Вопросов у него было много, но он все же сдерживался, только глаза сияли еще ярче. Все же удивительно - столько прожить и претерпеть и не потерять любознательности! Этим Мелькор её восхищал, хотя дейе не торопилась ему об этом сообщать. А вот некоторая напряжённость в отношениях смущала, он явно был чем-то недоволен, но молчал. Хмарыш побери этого скрытного Изначального! Уж лучше бы наорал, что ли?! И чего молчать, аки скелет на допросе у некроманта?2
В отношении черноволосого майа Лиссэ не обольщалась. Любовь, уважение, доброта и милосердие Гортхауэра распространялись лишь на его Учителя, остальным доставалось совсем немного. Он не был жесток без нужды, он был внимателен и даже добр к своим ученикам, но Лиссэ видела, ради Тано он пожертвует кем угодно. Тем не менее, майа ей даже нравился своим прагматичным подходом. Мистрис любила, когда все четко и ясно. Ожидая ушедшего по каким-то делам Мелькора, Лиссэ полюбопытствовала: - Гортхауэр, а ты один у Мелькора такой выбирающий путь? - Не совсем, - хмуро отозвался мужчина. - Ты на диво любезен сегодня, - ослепительно улыбнулась ему дейе. – Говорить с тобой одно удовольствие. - Ради тебя стараюсь, рыжая! – блеснул зубами, улыбнувшись, майа. - Отрадно, что вы смогли поладить, - вернувшийся Изначальный прервал их тет-а-тет. - Смогли, - вздохнул Сотворённый и честно признался: – Надолго ли? - Надолго, если, конечно, ты перестанешь временами смотреть на меня так, словно тотчас перекинешься в волка и, свернув мне шею, скушаешь на обед, - не удержалась от возможности подергать майа за несуществующий хвост Лиссэ. Гортхауэр нахмурился: - Да не собираюсь я при тебе оборачиваться. И уж тем более, шею сворачивать, я еще никого из людей не ел. - Ой, неужели ты можешь обернуться волком? – восхитилась она и хотела уже попросить его об этом, но в разговор вмешался Мелькор. - Особенно меня радует слово «еще». В нем сокрыто столько обещаний, - такого ехидства в его голосе Лиссэ еще не слышала. Она даже опешила: Изначальный никогда так себя не вел. - Учитель! – воскликнул майа. – Я просто неудачно выразился. - Почему же? По-моему, твоя оговорка очень верно отражает суть. Ученик еще раз вздохнул и спросил: - Тано, ты чем–то огорчен? Я что-то сделал не так? - Что ты?! - успокоил его Учитель. – Все прекрасно. Напротив, я очень даже рад. Ты захватил скрытый город, войны теперь долго не будет. Ты мог бы сделать это и раньше, просто спросив у меня, где он находится. Неужели ты думал, что я отказал бы тебе в такой малости, таирни? И конечно, нашлись более важные дела, нежели проследить за безопасностью женщин и детей взятого города. Все просто прекрасно! От горько-ядовитых слов ученик побледнел и покраснел, потом опять побледнел. Лиссэ захотелось провалиться сквозь землю. Мог бы и не при ней отчитывать свое чадушко, но Гортхауэром изначальный не ограничился. - Моя дорогая гостья также доставила мне много удовольствия. Мало того, что она отправилась на переговоры к дортонионским уруг-ай, так она еще очень удачно развлекла их, устроив потрясающее представление с использованием запретной магии. Что же будет дальше, госпожа Лиссэ? Скелеты будут бегать наперегонки по горам? Или, может быть, они удачно вольются в войско Гортхауэра и завоюют весь мир? Дейе вздернула голову: - Зачем же сразу воевать? Может быть, они откроют веселый дом и будут оказывать услуги желающим? - Хорошая идея! – одобрил её Мелькор. – Надеюсь, своим ученикам ты не откажешь в обучении столь полезному искусству? - У них, к сожалению, нет к нему способностей, - притворно вздохнула мистрис. – Но если появятся, я с удовольствием возьмусь за дело! - Отрадно! - скупо обронил Владыка, сжимая подлокотники трона так, что по ним потекла кровь. Его глаза сейчас казались черными, в них словно горела тьма. Жутковатое зрелище. Не стоит, пожалуй, доводить его до белого каления, а то потом тушить замаешься. Лиссэ встала, отвесила церемонный поклон и направилась к двери: - Я забыла показать тебе, Твоя темность, одну очень важную вещь! Дейе решила, что ей не стоит присутствовать при столь любезном разговоре столь близких друг другу созданий.3
Подслушивать Лиссэ и не собиралась, но когда она вернулась, разговор еще продолжался. Уходить не хотелось, зайти было неудобно, а чуткие уши улавливали каждое слово. Услышав свое имя, женщина не выдержала и заглянула в щелочку. - Тано, мы с Лиссэ хотели как лучше! Рыжая права, обученные ирхи будут более полезны в нашем деле. А это вражье гнездо давно следовало разорить! Дейе очень тронуло заступничество Гортхауэра, такого она от него не ожидала. - Меня радует слово «мы». Вы удивительно спелись, и вы удивительно заботливы, - Мелькор выдержал паузу и сообщил: – Странно, что ты еще не посадил меня под замок в уютную комнатку, дабы защитить от всех бед, и не завоевал весь этот мир, перебив множество народу. Ради моего блага, безусловно! - Тано! – взвыл майа. – Что ты говоришь?! На такое я не способен! Я виноват, хочешь, накажи меня, выгони, но только не говори таких слов! Лиссэ стало его жаль. Сама-то она обожала язвительные реплики, скрытые упреки, огонь под слоем льда, а Гортхауэра горькие слова отца больно ранили. - Не способен, говоришь? - усмехнулся Вала. – Пока еще нет, а вот потом… Я бы не зарекался, - он покачал седой головой. – Тано, прости! - За что, таирни? За то, что ты такой, какой есть? За это не прощают, либо принимают, либо нет. А я сам тебя создал, - он сжал руки. – Я сам тебя учил. - Тано, но зато теперь будет мир, они не смогут собрать войско, - майа посмотрел Сотворившему прямо в лицо. - Ты прав, Гортхауэр, не смогут, - он усмехнулся. – Будет мир… Долго… Смертные забудут о войне. Что ж, таирни, иди! Я не сержусь! Ты прав! Теперь все будет хорошо! – тон был доброжелателен. Ученик преклонил колено и вышел, любезно придержав для Лиссэ дверь. Мелькор её сразу не заметил. Он сидел на своем высоком троне, закрыв лицо руками. Когда дверь за Повелителем воинов закрылась, Изначальный прошептал: – Все бесполезно, Судьбы не изменить... Но сумеет ли он… Как я его оставлю… - и рассмеялся, тихо и горько. Дейе замерла, не зная, что ей делать – уходить было поздно, а смотреть неудобно. - Потом поговорим, Лиссэ, - услышав ее, проговорил Владыка. – Уходи! Рук от лица он так и не отнял. Сквозь искалеченные пальцы сочилась кровь и стекала на черное одеяние. Мистрис вздохнула и решительно направилась к трону, доставая платок. - Дайте вытру, - решительно заявила она, поднявшись по ступенькам. - Не надо, – прошептал он, не отнимая рук. - Чего не надо-то?! Промокну, и лучше будет! Платок у меня в особой настойке смочен. Обезболивает, кровь останавливает. - Не поможет… ничего! – еще тише ответил он. - Раны, разумеется, не исцелит, но кровь быстрее остановится. Убери руки-то. Чего стесняться-то? Я же тебя не обнажиться принародно заставляю! – Лиссэ коснулась его руки. - Мне не нужна жалость! Не унижай меня… - Спятил! - с удовлетворением констатировала мистрис. – Как есть спятил! Какая жалость?! Ты что, ошалел?! Да кому ты нужен, столько сил тратить на тебя! Тьфу! Делать мне больше нечего, как жалеть всяких тут! Она осторожно отвела его ладони и стала вытирать его лицо, Изначальный не сопротивлялся, лишь рука чуть подрагивала. Потом вдруг поднял на неё глаза – такие яркие и такие измученные. Лиссэ захотелось обнять его, прижать седую голову к своей груди, но она подавила неуместные желания, даже не подав виду. Дейе понимала, что в таком случае стоит быть очень осмотрительной. Одно неосторожное слово может вызвать сход лавины. Мелькор все же не железный и не каменный, а своей истерики он себе никогда не простит. Мистрис отвела глаза, чтобы скрыть чувства. - Тебе же неприятно! – вырвалось у него. - Чего?! – удивилась Лиссэ. – Ну ты даешь! Неприятно! Да я столько неприятного видела! Про морг судебки как вспомнишь, так сразу все остальное просто очаровательным кажется! - Морг? Судебка? Что это? – любознательность уже проснулась. Вот и славно! - Морг – это место, куда трупы с места преступления или неопознанные свозят, - принялась объяснять женщина, продолжая свое дело. - А судебка – это судебный департамент. Там расследуют преступления. Обычно в департаменте работает парочка-троечка некромантов, а иногда из коллегии приглашают более опытных. Зачем? Так душу вызвать, ауру снять, убедиться, не использовались ли недозволенные магические ритуалы, проверить не нежить ли покуражилась тут. В общем, некромант – это не пляски скелетов, а грязная тяжелая работа на пользу общества и порядка, - она отняла платок и удовлетворенно отметила: – Крови больше нет! А ты стеснялся. Её беспокойный пациент смутился еще больше. - Спасибо тебе, Лиссэ! - Рада быть полезной! – чопорно сообщила она. - Ты ведь все слышала, - Мелькор утверждал, а не спрашивал. - Конечно, - не смутилась Лиссэ ни капельки. – Уж не ругали бы вы его. Что ж ты так с родным созданием? - А как?! Я же не хочу, не хотел ему такой доли! А сам… - он махнул рукой. - Может быть, он сможет… - А твое чадо опасается, что выгонишь… - Куда ж я его? - он сжал руками виски. - Сам такого создал. Значит, и сам виноват во всех его ошибках. - Ты-то почему? Может, он в дедушку пошел или в бабушку? - В какую еще бабушку-дедушку? - ошарашенно произнёс Вала. - Ох, Лиссэ, с тобой не соскучишься. - Стараюсь! - И впрямь учеников не будешь некромантии учить? - этот вопрос его явно интересовал. - Нет, не буду! – серьезно ответила женщина. – Я бы и тогда не стала к таким действиям прибегать, но слишком увлеклась. А тебе кто сказал? – она подозрительно прищурилась. - Никто. Почувствовал. Обычно я не смотрю, но тут не по себе стало. Как-то тягостно. Мистрис кивнула: такие действия вызывали у чувствительных людей тяжелое чувство. Мелькор не человек, но он Изначальный и связан с этой землей. Тряхнув рыжими кудрями, дейе решила перевести все в шутку. - Ну, зачем вы про некромантию. Я же план составила учебный и никакой некромантии там отродясь не водилось и не заведется. Хотите, Владыка, почитаю, - она бросила на него лукавый взгляд: – С выражением. - Ну, уж нет, госпожа Лиссэ, как-нибудь я без ваших выражений обойдусь, - он решил вернуться к легкому тону. - С выражением, а не с выражениями, - обиженно поправила его мистрис. - У тебя без выражений не бывает, - усмехнулся Мелькор. – Оставь план, я сам его прочитаю. Зачем он нужен-то? Дейе закатила глаза. Еще не хватало сейчас начать рассказывать о методике обучения и необходимой для оного обучения документации. - Привыкла я к планам, - проворчала женщина. – Положено у нас так. Лиссэ вручила ему бумаги и уселась рядом на подлокотник трона. Мелькор покосился на неё, но ничего не сказал. - Я не помешаю? – решила она проявить вежливость. - Ни в коем случае, - отозвался он. – Будь как дома. Может, тебе на троне удобнее? Я могу и освободить, - уж слишком заботливо предложил Владыка. - Нет-нет, мне и здесь хорошо. А троны - не для всех и каждого. Мозоль вдруг появится на самом важном месте, - с ответом Лиссэ не замедлила. Нахальство её Мелькор, как ни странно, терпеливо сносил. А ведь мог бы легко на место поставить. Иногда женщине казалось, что ему даже нравится такое её поведение. А почему бы и нет? Он ведь страшно одинок, если хорошенько подумать. Ученики, воины, а где друзья?! И ведь он сам не подпускает к себе близко… Потерять боится? Он ведь и её отталкивает, но дейе это лишь раззадоривает. - А Гортхауэр и впрямь оборачивается волком? – не удержалась Лиссэ от вопроса. - И впрямь, - красиво очерченные губы чуть тронула улыбка. – Чувствую, ты не удержишься и почешешь его за ушком. - За каким еще ушком? - притворно вскинулась она. - Ну откуда мне знать за каким? – к нему снова вернулось ехидство. – Может, за левым, а может, за правым. - Вот еще! - Главное, не покусай моего таирни! - Так и быть - не буду! Но только ради тебя. Кмыргов Гортхауэр в этот момент и вернулся, мистрис еле успела слететь с подлокотника трона и переместиться в кресло. Не хватало еще, чтобы ученик чего-нибудь не то подумал, потому что «то» - он думать не умеет. Спрашивается, и зачем его Хмарыш принес? Почуял, что ли, чего? Лиссэ иногда казалось, что он очень хорошо чувствует своего Учителя, только вот понимает не всегда. И вроде бы не дурак? Почему так? Гортхауэр обозрел окрестности, в смысле, тронный зал, подозрительного не увидел и, устремив взгляд на женщину,спросил: - У вас все хорошо? - У нас всегда хорошо, - откликнулся Мелькор, хотя спрашивали не его. - Я вот с выражениями тут читаю, - с невинным видом поведала дейе. - Ты можешь, - нахмурился майа, – если ты орков самогонкой напоила… - Орков? Самогонкой? – Изначальный чуть подался вперед. – Ох, Лиссэ! Тебе еще только драконов подпоить осталось! - Драконов?! А ведь точно! Какая блестящая идея! – воодушевилась она. – Спасибо тебе, Твоя Темность! Ты нам сегодня с Гортхауэром столько идей дал. Обязательно применим, - она подмигнула опешившему от такой фамильярности майа. - Право, не стоит благодарности. Заходите, я вам еще несколько дам, - Изначальный понял её шутку. - А план все же оставь, а то мало ли, что ты там собралась применить…4
- Почему ты так ведешь себя с Учителем? – сокровенный вопрос майа все же задал, правда, подальше от покоев Мелькора. - Я хорошо себя веду, милый, даже очень! – хихикнула женщина. – Ты просто меня еще плохо знаешь. - И не имею ни малейшего желания знать лучше! - Ох, Гортхауэр, Гортхауэр! - вздохнула она и с выражением прочитала внезапно пришедшие в голову нескладушки: Дивлюсь я на тебэ И думку гадаю, Почто не дракон я, Почто не летаю. Была бы драконом Летала б далеко. Пыхала огнем бы С вершины высокой. Но я не дракон. Оттого не летаю! На ясное небо С тоскою взираю: Что я не дракон, Оттого не летаю… Мужчина посмотрел на неё с недоумением, Лиссэ пожала плечами и направилась в свою комнату.