В игре ее конный не словит, В беде — не сробеет,— спасет; Коня на скаку остановит, В горящую избу войдет! Н.А. Некрасов
1
Ребятишки уже освоились и с интересом посматривали на волков, бегущих рядом и на черного зверя – кота Оррика, сидевшего на плече у Лиссэ. Первый помощник Главной наставницы – Налион, лукаво подмигнул ей, дейе в ответ лишь фыркнула. Высокий пожилой северянин обожал детей, причем любых детей – и ирхи, и людей, наверно, любил бы и детей эльдар, если бы они здесь были. Именно по этой причине он и откликнулся тогда одним из первых на просьбу Владыки помочь странной гостье учить орчат. Когда-то он водил в бой отряды, а теперь - настоящая опора и поддержка для мистрис, да еще мастер на все руки. Дочка его с мужем и детишками уже давно отправилась в дальние земли, хозяйка умерла еще раньше, вот вся любовь и нежность щедро дарятся чужим детям. Впрочем, Налион тщательно скрывает свои чувства за напускной суровостью. Только разве деток обманешь?! Вот и эти уже хорошо разобрались и осмелели. Младшая помощница своим видом тоже не напугала ребятишек, хоть и была ирхи. Мгрыха оправдала ожидания Лиссэ и выросла настоящей красавицей - высокой, с крутыми бедрами и осиной талией. На диво были хороши её черные волосы, обычно заплетённые во множество косичек, украшенных всевозможными бусинками и бантиками. Не портили девушку и удлиненные к вискам глаза и чуть выступающие зубы. Такая неправильность лишь придавала юной ирхи некое особое очарование. Мужчины-ирхи глаз поднять на неё не смели, а вот люди заглядывались. Впрочем, никому из них ничего не светило, кроме синяка под глазом. Девица дралась отменно, и рука у неё была тяжелая, да и не только рука… В родном племени думали, что Мгрыха будет помощницей Матери рода, но девушка неожиданно для многих продолжила обучение и после осталась наставницей в Школе. Лиссэ нарадоваться на неё не могла. Когда-нибудь красавица-ирхи станет и Главной наставницей. Скольких уже учеников выпустила Школа! Судьбы у всех оказались в чем-то похожи, а в чем-то различны. Кто-то, как и Мгрыха, остался – учить других, кто-то стал мастером в своем племени, а у кого-то все сложилось не так хорошо. Были и не нашедшие места в родном доме и вернувшиеся в Школу, были и поселившиеся отшельниками в горах. Некоторые погибли, пытаясь перевоспитать соплеменников. Изменить уклад не так и легко. Сколько еще времени пройдет, сколько еще крови будет пролито! Но когда-нибудь все изменится. За каждого погибшего, за каждого не нашедшего места в жизни было больно и обидно, но руки опускать не следовало. Да и не в обычае мистрис было плакать и сдаваться. Успехи ведь тоже были! Сколько племен вняли закону харт’ана! Многие теперь живут так же, как и племя Рагхи. А с некоторых пор в Школе учатся и люди. Как-то давно в снежную пору Налион и Аракгха подобрали в лесу двух брошенных ребятишек. Зима выпала холодная и голодная, а у кого-то оказалось черствое сердце. Детей отвели в лес и оставили. Мелькор потом дознался, кто такую мерзость сотворил, и наказал этих негодяев остальным в назидание. И ведь все же знали, что в Аст Ахэ сирот примут. Встречаются подчас среди разумных удивительные моральные уроды! Но тем ребяткам повезло. Найденыши в Школе отогрелись, и когда по весне их решили отправить в Твердыню, мальчишки спрятались. Пришлось оставить. Ирхи к ним тоже привыкли. Дети, в отличие от взрослых, быстрее находят общий язык. Вскоре еще несколько мальчишек приблудилось, а потом жители из окрестных сел стали посылать своих деток немного грамоте да счету поучиться. Владыка не возражал. Вот и позавчера получила Лиссэ весточку, что в одном селенье у границы уж больно староста сиротками помыкает. Вместе с помощниками Главная наставница Школы отправилась в путь. За пару серебряных монет староста соизволил отпустить своих маленьких работников. Мальчишка и две девчушки выглядели совсем зашуганными и заморенными. И что-то никто из селян за них не вступился. Зато все переругались при дележе имущества беззащитных сироток. Хорошо, что вдовица, живущая в покосившемся домике на окраине деревеньки, весточку прислала. Вмешиваться женщина побоялась: как бы саму не зашибли. Мистрис хмуро оглядела ухоженные домики. Сыто живут, и видно, совесть проели. Усовестить? Нажаловаться Мелькору или Гортхауэру? Дейе прищурилась и косо посмотрела на дородную фигуру старосты. Теперь ему придется немного похудеть и не только ему. А если старикам да сиротам помогать не станут, то о достатке здесь надолго забудут. Все-таки ведьмин сглаз - не шутка. Новые ученики сначала робели, но после ужина и ночевки у костра повеселели. Лиссэ понимала, что проказники из них отменные получатся, только срок дай. Вот уже сейчас младшая девчушка, которую везла впереди себя Мгрыха, тянет ручонки к бусинке в косе младшей наставницы. Орка же старательно делает вид, что не замечает, а сама посмеивается, наверно, свои проказы вспоминает. Мгрыхе нравится возиться с детишками и ученики её любят. Не скоро она осчастливит какого-нибудь кавалера. Ох, не скоро! Лиссэ усмехнулась, вспомнив, как девушка ловко вырубила одним ударом ладони навязчивого ухажера, когда поиск учеников завел их в один из городков. Ирхи бы никогда к женщине не полезли, а вот люди… Люди везде люди и бывают очень разные. Таким приемам Мгрыху научила дейе. А её саму еще в родном мире очень давно обучил наставник Валхаар. Он в совершенстве владел искусством боя Страны Вечно цветущих вишен. Научил ему и мистрис. Удары ладонями, подсечки и прыжки получались у неё неплохо. Совершенства мистрис не достигла, но в случае чего могла постоять за себя. А вот холодное оружие Лиссэ не любила. Всякие мечи, шпаги, кинжалы вызывали лишь отвращение. Хотя дротики она метко бросала. К сожалению, в родном мире ездить по деревенькам приходилось с мечом за плечами. Волшебница с мечом в глазах простого народа выглядит более внушительно. Раз с оружием – значит, ученая и с бумагой. Такую ведьму тронуть себе дороже. Даже если и найдется какой-нибудь фанатик, мечтающий костер запалить, граждане следовать его подстрекательствам поостерегутся. За ученую ведьму Его величество всю деревеньку спалит со всеми жителями, а Ковен магов еще и проклянет уцелевших потомков до пятого колена. Впрочем, это были лишь слухи, потому как еще никому и никогда не удавалось сжечь настоящую волшебницу. А коли кто и пытался когда эдакое непотребство учинить, то ведь разозленная магичка и сама сожжет, и проклянет, и по шее надает. Также вид меча начисто отбивал желание у всяких придурков цепляться к волшебницам. Ведь всем хорошо известно, что ежели с ведьмой против её воли позабавиться, то потом уж больше никогда и ни и с кем даже по обоюдному согласию развлечься не получится. Впрочем и это были лишь пустые слухи, потому как учинить насилие над ведьмой еще никому не удавалось. Надежное заклинание активировалось при первой попытке нападения, начисто лишая будущего насильника не только мужских сил, но и соображения. А зачем таким соображение, если они им не пользуются? Лиссэ прекрасно об этом знала из-за своей бестолковой подруженьки Белинды, к которой негодяи всех мастей просто липли. Отличная погодница, она на удивление плохо разбиралась в людях. У самой же дейе до таких кардинальных мер дело ни разу не доходило – хватало лишь взгляда, чтобы поставить наглеца на место. А еще меч иногда нужен против нежити, не всегда же с осиновым колом бегать. Вот в мире родной Академии можно было спокойно ходить без оружия. И как же хорошо, что и здесь ей никакой меч не нужен! Лиссэ вдруг поморщилась, вспомнив одну здешнюю барышню, не менее бестолковую, чем Белинда.2
Эта бестолковая, по мнению Лиссэ, барышня была единственной женщиной среди рыцарей Аст Ахэ. Что забыла девушка среди воинов? Тем более, девушка с явным талантом Целительницы. В свое время дейе тоже потеряла немало близких и дорогих людей, и теперь, глядя на Ириалонну, она чувствовала досаду. Когда-то в младые лета мистрис мечтала стать Целителем, чтобы избавить мир от болезней. Но бодливой корове бог рогов не дает… Ей достался иной талант. Свою судьбу юная Анфиса приняла спокойно: кто-то должен избавлять от нежити. Да и мэтр Гилмантий очень четко сумел объяснить ей – лучше быть хорошим боевым магом, чем плохим лекарем. К сожалению, мэтра Гилмантия на пути девы-воительницы не встретилось, а может быть, она просто обладала завидным упрямством. Мистрис очень хорошо знала, что Мелькор убеждал девицу выбрать иной путь. Но прелестную деву явно мало пороли в детстве, а некоторым розга нужна как воздух. Вала в итоге лишь вздохнул и разрешил стать воином, втайне надеясь, что натура свое возьмет: дева влюбится, выйдет замуж и остепенится. Разумеется, так бы и получилось, если бы Ириалонна не влюбилась в Ульва. Тот и сам очень давно сох по ней, но судьба словно ополчилась на злосчастную девицу. Когда-то давно Ульв нечаянно убил её брата. Ириалонна об этом не поначалу ведала, но влюблённый такое забыть не мог. А не так давно очередной отвергнутый поклонник воительницы назвал ей имя невольного убийцы брата и устроил весьма некрасивую сцену. И все стало еще хуже. На молодых людей было просто больно смотреть. Паршивца Дейрела выгнали из отряда, хотя мистрис лучше бы определила его на какую-нибудь тяжелую общественно-полезную работу: стены возводить, рвы копать, отхожие места чистить. Гортхауэр, правда, предложил сразу же повесить или хотя бы избить до полусмерти. Лиссэ искренне жалела девчонку и её братьев по оружию, которые были очень трогательно привязаны к ней и желали своей названой сестре лишь только счастья. Но оно старательно обходило Ириалонну стороной. Конечно, девушка ни в чем не виновата, но ведь дар – не мусор, его в помойную яму не бросают. Мистрис никогда не считала, что удел женщины лишь дом, дети и ублажение супруга. За себя и своих близких должен уметь постоять каждый. Но в мирное время и без девиц найдется, кому разбойников гонять, да границы стеречь. Тем более, в Твердыне все обитатели умеют сражаться. В случае войны даже книжник сумеет дать ворогам отпор. Лиссэ поморщилась еще раз. Ириалонна, словно чуя её отношение, старательно обходила мистрис стороной. На плече недовольно мявкнул Оррик, и мистрис переключилась на него, пытаясь усовестить за раскопанную на прошлой неделе клумбу. Её попытки успеха не возымели. Кот нагло ухмылялся и утверждал, что раскапывал мышиные норы, да еще требовал благодарности в виде увесистого куска мяса. Перепалку прервал внезапно замедливший свой бег старший из волков. Через миг и чуткие уши дейе уловили стук копыт. Одно движение руки и сообразительный Налион отвел их небольшой отряд в невысокий ельник. Но тревога оказалась напрасной, на дороге показался отряд Черных рыцарей – Вент, Ульв и другие. А вот барышни не видно. Куда это она исчезла?3
Лиссэ заметила, как сосредоточенны и хмуры лица воинов. Не дожидаясь вопроса, Вент объяснил причину их тревоги: пропала Ириалонна, судя по всему, похищена Дейрелом. Сейчас они разыскивают свою сестру, объезжая места, где мог бы скрываться Дейрел. Узы, прочно связывающие всех обитателей Аст Ахэ, подсказывают, что девушке грозит нешуточная беда. Впрочем, о том же буквально кричал и здравый смысл. - У тебя есть какая-нибудь её вещь? - мистрис требовательно протянула руку, обращаясь к Ульву. Воин смутился и протянул Лиссэ белый платочек. Видно, где-то подобрал и трепетно хранил у сердца. Ох, уж эти влюбленные! Украшенный ажурной вышивкой платок был чуть помят, наверно, барышня некогда утерла им пот с лица. Что ж, теперь представить девицу будет не так и трудно. Серая дымка заволокла глаза, ударило болью, страхом, ненавистью, отчаянием и презрением. Даже и не поймешь, какие чувства принадлежат Ириалонне. Голова слегка закружилась: колдовство в этом мире давалось ей нелегко. Открыв глаза, Лиссэ сообщила Венту точное направление. Рыцари умчались, а дейе еще пару минут смотрела им вслед. Они не успеют. Если бы на платке было хоть пятнышко засохшей крови, она бы смогла помочь добраться быстрее… А девушке грозит страшная смерть. Тонкая ниточка между волшебницей и воительницей не оборвалась. Мистрис чувствовала эмоции Ириалонны, как в тумане доносились до неё и чьи-то жестокие слова. На миг почудилось еще чье-то присутствие, словно некто держал жизнь воительницы в своих руках, собираясь и не решаясь их сжать. Рядом глухо заворчал волк. Лиссэ обернулась. Старший волк повернул свою морду к ней, желтые глаза зажглись пониманием. Мысленную речь мистрис скорее поняла, чем услышала: «Есть короткий путь, но лошади там не пройдут. Я довезу!» Долго думать женщина не стала: отдав распоряжения помощникам, она села на Старшего. Оррик, не желающий оставить хозяйку, уселся на Младшего. «Анфиса и Серый волк, - усмехнулась мистрис. – Сюжет для сказки». Ветки хлестали по лицу, волки даже не мчались, а летели. Дейе только и старалась удержаться, крепко вцепившись в серую жесткую шерсть. Опоздаю! Мысль тревожно билась в висках. Что же делать?! Огонь никогда не был стихией Лиссэ, еще с водой она ладила лучше, но создать столько воды, чтоб затушило костер, она не сможет. - Тыуу тупяууу! - сообщил Оррик. - Я?! - удивилась мистрис. - Саммяу глупяу волшебняу на светяу. Засухау в дервеняяу тучкауу! Йауу! Мвраууу! - истошно взвыл кот. Лиссэ посмотрела на небо. Несколько тучек лениво плыли по небу. А ведь кот прав: работая в деревне, часто приходилось пригонять облака для полива полей. Тучки даже лучше. Стараясь не сбиться, она начала плести заклинание. Вначале тучи упорно сопротивлялись, но мистрис сумела их переупрямить - небесным странницам пришлось сдаться. С облегчением выдохнув, она порадовалась тому, что носит все подаренные ей детьми украшения, напоминая елку к Зимнему празднику. Маги часто таскают на себе множество колец, бус, цепей с каменьями. Совсем не из любви к безделушкам, просто в таких вещах удобно хранить лишнюю силу. В себе много не удержишь - уйдет, а камешки, дерево и металл надежно сберегут магию. Многие волшебники с небольшим резервом буквально чудеса творят, благодаря умело собранной силе. Отсюда и всякие посохи, и волшебные палочки.4
Перед самым разбойничьим гнездом мистрис призадумалась: одна, пусть и с волками, с целой сворой бандитов она не справится. Дожидаться Черных рыцарей нельзя – для девушки каждая минута дорога. Да и жива ли она? Изрядно промокшие негодяи прятались от дождя под навесом, костерчик не горел, а чадил. Лиссэ мысленно потянулась к Ириалонне. Девушка была без чувств, но сердце слабо трепетало. И опять некто, как и там в лесу, ощущался рядом. Именно он и лишил бедную барышню сознания, избавив от боли и страха, и сейчас держал её жизнь в своих ладонях. Мистрис поняла, что ей следует поторопиться. На соседнем дереве самозабвенно выясняли отношения галки. Интересно, кто их создал – Мелькор или Йаванна? Скорее всего, сгальные птички появились сами, но сейчас важно не это. Потащив силу из украшений, Лиссэ накинула на себя и волков полог невидимости, а несколько галок, ругавшихся друг с другом на дереве, благодаря слабенькой иллюзии превратились в Черных рыцарей. Взмахом руки дейе погнала их на пристанище бандитов. Внимательный человек обман мистрис раскусил бы сразу, но перепившиеся разбойнички в ужасе заметались. Лишь пьяный Дейрел, невнятно мыча, пытался взмахнуть мечом. Волки глухо заворчали. Старший внезапно прыгнул на стоящего у костра мужчину. Хруст раздираемой плоти, и разбойник мешком упал на землю. Младший впился в горло еще одному. Оррик в стороне тоже не остался: взлетел одному из негодяев на спину и препротивно взвыл: - Йаууу! Рваууу! Йаауууу! Паника стала всеобщей. «Черные рыцари» кружили в воздухе, а смерть была невидима и неминуема. Мистрис не удивилась бы, если б узнала, что часть погибших скончалась от сердечного приступа. Не теряя времени, Лиссэ шагнула к костру, но её опередили. Ульв оторвался от собратьев и прибыл первым. Он и вытащил свою возлюбленную из клубов дыма. Ожоги дева получила незначительные, но дыма наглоталась и наверняка обожгла легкие. Дыхание было слабым, каждый вздох казался последним. Мистрис в лечении никогда сильна не была, да и простой целитель вряд ли сумел бы помочь. Столько трудов и напрасно? Дейе тряхнула кудрями и положила руки на лоб Ириалонны. Вылечить она не может, но если добавит сил, девушка продержится до Аст Ахэ. Амулеты были вычерпаны до донышка, и мистрис потянула из себя. - Она выживет,только везите быстрее! Аст Ахэ… Владыка… – слова дались с трудом. Перед глазами плыли темные круги, губы пересохли. Слишком много отдала… Лиссэ покачнулась, но кто-то подхватил её у самой земли. - Со мной все в порядке… Только отлежаться, меня в Аст Ахэ не надо… Оррик поможет… Дома стены… – она даже не поняла, вслух говорит или нет. Краем угасающего сознания лишь услышала чей-то очень знакомый, встревоженный голос. Потом все кружилось, качалось, и лишь раздраженный голос Повелителя воинов мешал окончательно потерять сознание. Он упорно твердил про каких-то рыжих кур, которые очень похожи на Мелькора. А Лиссэ никак не могла найти общее между рыжими курами и Черным Валой. Но потом усилившаяся качка все же убаюкала её.5
Тело ломило нещадно, глаза упорно не желали открываться. Усилием воли разомкнув веки, Лиссэ увидела знакомый потолок, который слегка покачивался. Когда потолок перестал кружиться, она перевела взгляд на темную фигуру у кровати. - И давно ты тут восседаешь? – хмуро спросила мистрис у Гортхауэра. - Три дня! - майа встревоженно склонился над ней. – Кажется, тебе лучше. - Конечно, еще полежу немного и буду совсем хорошенькой! – фыркнула она. – Воды дай, а то пересохло в горле. Напоив её из чаши каким-то горьковатым отваром, Гортхауэр начал ворчать. Наверно, решил, что немедленная кончина Лиссэ не угрожает. - Зачем ты туда помчалась? Я чуть с ума не сошел, когда услышал зов Старшего, думал - не успею. Как ты могла?! Одна! Глупая женщина! - Ну, нельзя же было позволить так жестоко убить девушку, - закрывая глаза, проговорила дейе. - Девушку! Да, я бы и сам эту девушку!.. - Ты бы так все же не поступил с ней, - приоткрыла один глаз Лиссэ. - Я бы её выдрал. Она бы потом месяц сесть не смогла, – поделился своими соображениями майа. – Ну, ты-то зачем полезла? Ты ведь с ней не ладила! - Я со всеми лажу, даже если со мной не ладят, - возмутилась дейе. – Глубокой и пылкой любви к ней у меня, разумеется, не было. Но, знаешь, Гортхауэр, я решила, что жизнь – штука нелегкая и не стоит никому позволять с ней расставаться раньше времени. Пусть Ириалонна еще поживёт немного и помучается как-нибудь особо извращённо. - Вечные твои шуточки! – Повелитель воинов поднял глаза к потолку. – Кстати, зря Дейрела загрызли. Я бы его… - мужчина крепко сжал кулак. - Сжег? - Зачем?! Я бы его повесил… вниз головой, - майа с вызовом посмотрел на неё. Лиссэ промолчала. - Вот так-то, рыжая, - усмехнулся он. - Мародерам я отрубаю руки, разбойников вешаю, насильников тоже вешаю, но иначе, а дезертиров топлю в болоте. Свое прозвище я заслужил сполна. - И зачем сия тирада? Я тоже не овечка белая. А дезертиры и насильники должны получать по заслугам. Лучше бы чего-нибудь кисленького попить дал. Гортхауэр как-то странно посмотрел на мистрис и налил ей в чашу жидкого клюквенного киселя.6
Валяться в постели оказалось на удивление приятно. Честно говоря, Лиссэ любила немного поболеть, но подобное редко удавалось ввиду отменного здоровья. Вот сейчас она и наверстывала упущенное. Окружающие были на удивление заботливы, даже Гортхауэр был поразительно дружелюбен и больше не ворчал. Зато мистрис мысленно ругала себя самыми последними словами. Придя в себя, она сообразила, что означала фразочка майа про рыжих кур и Изначального. Колдовать в этом мире следовало с осторожностью, сила то не подчинялась, то внезапно уходила бурным потоком, как в случае помощи Ириалонне. Если бы не Гортхауэр, то её пребывание в этом мире пришло бы к концу, а она еще столько не успела. Лиссэ выругалась: вляпалась как первокурсница. И теперь, невзирая на помощь майа, силы уходили очень быстро. Конечно, все вернется, но только когда? - Лиссэ, тебя Учитель хочет видеть! - радостно сообщил Гортхауэр, вламываясь в комнату без стука. Дейе скривилась: - Я тоже рада, что у него еще хотения не пропали. Майа вздохнул, но сдержался. - И я рад твоей радости, но ехать придется, - он хмуро глянул на неё. Лиссэ постаралась изобразить полное изнеможение: ей совсем не хотелось выслушивать нотацию еще от Мелькора. А говорить ему, что сам такой, смысла не имело. - Я не доеду, дорогой, - грустно прошептала она. - Ты меня и похоронишь под кустиком у дороги. - Доедешь! Хватит прикидываться и придуриваться! - Как ты любезен сегодня, просто уши вянут! – Все ради тебя, рыжая, а ты не ценишь! – хмыкнул мелькоров таирни. - Я тебя сам довезу. Доедешь. Она и вправду доехала, закутанная в теплую шубу и в объятиях Повелителя воинов. Гортхауэру мистрис доверяла. Он мог быть резок и жесток, но она твердо знала – он никогда не предаст.