Трогает жизнь, везде достает. Гончаров.
1
Через несколько дней Лиссэ вернулась в свой нынешний дом. В школе её уже заждались. Дела опять закружили-завертели, но Гортхауэр часто навещал её, не давая забыть о совместных ночах. Мистрис и не желала забывать, она была рада встречам. Осторожный майа часто находил благовидный предлог для визита. Иногда он и тайно проникал к ней в комнату, отводя глаза окружающим. О любви они не говорили, они, вообще, мало говорили. Вместе им было легко и тепло, а молчание иногда может сказать больше, чем все слова на свете. Окружающие ни о чем не догадывались, для них отношения Лиссэ с Повелителем воинов остались прежними. Мелькор, наверно, знал, он все мог узнать при желании, но Владыка молчал. Гортхауэр также ничего не говорил про Учителя. Дейе была лишь рада: в некоторых случаях среди двоих третьему не место. Стать навеки избранницей майа Лиссэ была не готова. Она уйдет рано или поздно, а узы, наложенные Владыкой - это навсегда.2
Гортхауэр был просто счастлив. Никогда прежде он и подумать не мог, что можно быть настолько близким с другим существом. С Лиссэ они буквально стали едины. Майа и не сказал тогда о любви лишь потому что каждый его жест, каждый вздох, каждый взгляд говорили об этом, а слов просто не было… Он считал, что рыжая и так все поняла. Единственное, что смущало его – она не открыла ему своих мыслей. Но майа инстинктивно чувствовал, что торопить её не стоит. Лиссэ из другого мира: она не привыкла к столь полной открытости. Возможно, ей будет трудно… На том приеме, столь неожиданно закончившимся свадьбой, Гортхауэр весь извелся из-за восхищённых взглядов, устремленных на его рыжую. Лиссэ всех затмила своей красой. А как умело вела она разговор, как обходительна была с гостями! Настоящая хозяйка. Гортхауэр вдруг четко осознал, чего не хватало Твердыне все эти долгие годы – Хозяйки… И так же четко он понял, что готов убить всех присутствующих, что с таким восторгом смотрят на его рыжую… А потом была безумная поездка в лес… Потом майа проводил Лиссэ до комнаты… и остался. Утром он с тревогой ждал её пробуждения – насмешки или пуще того, равнодушия он не перенесет. Но её медовые глаза были полны любви и страсти. Счастье буквально накрыло его волной, заставляя забыть обо всем на свете. Учителю он ничего не сказал о том, что произошло между ним и Лиссэ. И Тано ничего не спросил, хотя без сомнения догадался. Гортхауэр же перед ним, как на ладони… Майа был благодарен ему за молчание. Гортхауэру почему-то не хотелось ни с кем делиться своим счастьем и еще… Ему почему-то стало жаль Сотворившего: ведь у него никогда такого не было и вряд ли будет. Тано слишком связан с Артой, он не может позволить любить себе так безоглядно Единственную. Теперь Черный майа, казалось, жил лишь встречами с рыжей, и она всегда с нетерпением ждала его. Это время было самым счастливым в его жизни. Предлоги покинуть Аст Ахэ словно сами собой находились, а дорога к Лиссэ словно под ноги стелилась. Их ночи и даже дни были наполнены страстью. Иногда он дурачился и, оборачиваясь волком, лез по отвесной стене, цепляясь когтями за трещинки в камне, и осторожно подцеплял всегда приоткрытую створку окна. Всегда, значит, она ждет. Лиссэ тоже дурачилась, разыгрывая испуг и недоумение… Один раз она призналась ему, что тоже хотела бы хоть иногда волчицей оборачиваться. - Мы тогда с тобой убежали бы далеко-далеко… - мечтательно говорила рыжая, накручивая на палец длинную прядь его волос. – Слышишь, Волчище, далеко-далеко! Только мы, лес и звезды! И больше ничего! И целый мир забыл про нас, а мы про него! - И целый мир… и лишь мы… - эхом отозвался он и крепко поцеловал её в губы. – Моя, только моя!3
Долго спокойно и уютно жить невозможно. В этой простой истине мистрис убедилась уже давно, и следующие события были лишь подтверждением. Шайка Дейрела была уничтожена, но через какое-то время появились и другие супостаты. В отличие от бывшего черного рыцаря, орков они почти не трогали. Ирхи обычно устраиваются где-то в пещерах и большими поселениями, а ходят вооруженными шайками. Хотя, орков новые разбойнички тоже убивали. А вот у людей селенья обычно не так хорошо укреплены. Последние годы были спокойны, вот и разбаловался народец на радость новоявленным бандитам. Четыре маленькие деревеньки за последний год были вырезаны подчистую. Убийцы следов не оставили. Искали их долго и безуспешно. Гортхауэр подозревал, что разбойники собираются лишь для нападения, а до того ведут жизнь добропорядочных людей. Только вот опознать их было некому, а на дело они ходили осторожно и не часто. Как ни странно, супостатов сумел увидеть кот. Оррик повадился шастать к очередной хвостатой прелестнице на островок посреди болотца. Там стояли три домишка, в которых жили восемь человек. Разбойники ворвались на рассвете. Слаженно подожгли дома и расстреляли пытавшихся вырваться людей, с девушкой хотели было позабавиться, но она сама бросилась в огонь. Оррик в это время спал на сеновале. Сарай со скотиной поджигать сразу не стали. Двух коз увели, а лишь потом бросили факел. Кот с кошкой успели все увидеть и сбежать. Каким бы умным и умелым не был Оррик, но справиться с десятью бандитами он бы не смог, да и волки были далеко. Часть жителей все же чудом уцелела: заблудившись в лесу, они проплутали всю ночь и вернулись лишь днем к головешкам. Две женщины и мальчишка горько оплакивали своих родных и соседей. Лиссэ приютила их в Школе и, считав кошачью память, отправилась в Аст Ахэ. Кот свидетелем быть не может, а лица двоих он разглядел отчетливо. Гортхауэр уехал куда-то, да и обращаться к нему дейе не захотела. Вспыльчивый майа, пожалуй, запер бы её за семью печатями, не позволяя впутаться в очередную историю. Мелькор визиту обрадовался, но очень огорчился из-за его причины. Рассказывать мистрис ему не стала, а просто открыла память, позволив самому разбираться в произошедшем. Решение Вала принял быстро. Составив описание бандитов, отправил несколько небольших отрядов искать их. Решено было выследить всех и взять на месте преступления. Вернувшийся вскоре Гортхауэр скривился, увидев Лиссэ снова в гуще событий, и приказал даже носа не высовывать из Аст Ахэ. Сам он тоже отправился на розыски. По его виду мистрис поняла, что кончина злодеев будет медленной и мучительной, если, разумеется, Тано не вмешается. Но лучше бы ему не вмешиваться: милосердие не всегда уместно.4
Изначальный с редким энтузиазмом принялся выполнять пожелание своего чада и почти не спускал с гостьи глаз. Наверно, опасался, что Лиссэ испарится или ускользнёт в какую-нибудь щель. К тому же он явно решил окончательно доконать её очередными расспросами. Уж сколько она ему всего порассказала, а ему все неймется. Вот ведь любопытный на её голову! Гортхауэр рядом с ней, к счастью, о других мирах и не помышляет. Он и вообще о них не помышляет, ему бы, по его словам, в этом разобраться. А вот с Мелькором сложнее. Конечно, он прав - мистрис рассказала ему далеко не все. Всего она и сама не знает, о многом говорить не стоит, об отдельных вещах и не хочется. Да и, в конце концов, даже её длинной жизни на рассказ обо всех мирах не хватит! Сердитая дейе медленно шла по коридору. Юноша в темно-зеленом вежливо поклонился ей. - Мир тебе, госпожа Лиссэ! - И тебе мир, Лиен! – улыбнулась ему дейе. Юный ученик целителя был внуком Кэннира. Как же время неумолимо! Казалось, только вчера она шутила с юным Кэном, а теперь перед ней стоит, смущенно улыбаясь, его внук. Все-таки в Магической Школе то, что она не совсем человек, не так заметно. Маги живут долго, почти вечно, да и у многих других народов жизнь не так уж коротка… - Госпожа Лиссэ!– оживленный голос юноши прервал её раздумья. – А к тебе брат приехал! Вот радость-то! - Брат?! Какой еще брат?! – изумилась мистрис. Братьев у неё никогда не было. - Вежливый и скромный такой. На тебя внешне не похож, госпожа Лиссэ, - Лиен и не заметил её удивления. – Спросил о тебе как-то чудно. Мы сначала и не поняли о ком речь. А он говорит, что ты сюда давно пришла. К Владыке сходили, он сказал, что к тебе… - А где он, брат-то? – она уже поняла о ком речь. Вот ведь неуемный гад! Принесло «братца» жизнь ей портить. Тогда пришел, но ушел несолоно хлебавши. Так нет, опять приперся, и ведь, что обидно, не помер по дороге. Ни стрела шальная его не взяла, ни удар меча случайный жизнь не оборвал, ни камень по голове не шандарахнул. Как же не повезло! Теперь общайся с этим восторженным придурком. Как бы он чего не натворил! - Где мой братишка? – повторила дейе встревоженно. - Так его Владыка к себе велел провести, - объяснил юный целитель. Лиссэ стремглав помчалась в тронный зал.